Человек не может узнать вес солнца и поверить в истинность вычисления, если ему не показано, что солнце не ходит; и не может поверить в дарвинову систему, если понятие лошади, рыбы и т. д. не заменено в нем понятиями организма и его функциями.
Нужно заметить еще то, что в изложении всех наук прием изложения, поправки, кот[орые] делаются в понятиях слушателя, т. е. способ определения простейших явлений науки, делается не по одному общему закону, но всегда только сообразно с последними результатами, кот[орых] достигла наука (и кот[орые], хотя и известны излагающему, неизвестны слушателю), так что определение простейших явлений представляется и действительно есть произвольно или зависимо от той степени, на к[оторой] стоит наука. Во времена древних говорили: огонь — стихия, во времена Ньютона — истекающие лучи, теперь говорят — движение эфира. Все науки не могут поступать иначе, ибо есть всегда известные излагающему и неизвестные слушателю результаты науки, к убеждению в кот[орых] надо привести слушателя. —
Одна только философия (настоящая философия, имеющая задачей ответить на вопросы Канта, объяснить смысл жизни) не имеет этого свойства других наук, заключающегося в том, чтобы, поправляя первобытные простейшие понятия слушателя и давая им новые определения, привести его к известным излагающему и неизвестным слушателю последним результатам, до к[оторых] достигла наука. Я говорю, что философия (настоящая) не имеет этого свойства, а между тем стоит только почитать все те книги, на обертках кот[орых] написано «философия», для того, чтобы найти во всех этих книгах именно то свойство, кот[орое], по моим словам, чуждо философии.
Это происходит, во-первых, оттого, что многие из этих книг вовсе не философия, как все позитиви[сти]ческие сочинения такого рода, в кот[орых] со всей строгостью применяется и может быть применяем научный метод, другие же — истинно философские книги (Декарт, Спиноза, Кант, Шелинг, Фихте, Гегель, Шопенгауер), но в изложении кот[орых] принят несвойственный предмету метод. (Платон резко выделяется из всех правильностью, по моему мнению, своего философс[кого] метода. Шопенгауер ближе всех к нему.) Все философские сочинения с этой точки зрения подразделяются для меня на три отдела.
