Няня.
Что вамъ хлопотать? Все готово, все есть.
Одно, какже быть? женихъ гостей не любитъ. A вѣдь нельзя же родныхъ не позвать. Хоть нынче къ обѣду я Семену Петровичу, Марьѣ Петровнѣ, всѣмъ послала...
Нельзя же, матушка. Какъ будто украдучи дочь отдаете. Вѣдь не нами началось, не нами и окончится. Сватьба дѣло не шуточное. — Небось, не хуже его ваши родные. Что носъ то ужъ больно онъ деретъ! Что онъ, князь что ли какой? Не Богъ знаетъ какого лица.
Ты все его, няня, бранишь, — нехорошо. Ты вспомни, вѣдь Любочкинъ мужъ будетъ. Вотъ всего недѣля осталась. Да и Любочка какъ влюблена, какъ влюблена! Я даже удивляюсь. Любочка, Любочка, а глядь, у нея черезъ годъ у самой Любочка будетъ. И какъ все это сдѣлалось? Нѣтъ, ты, няня, про него дурно не говори. Точно вѣдь, человѣкъ онъ очень значительный, — такъ всѣ про него судятъ. Все знаетъ, вездѣ бывалъ, писатель. А про кого худо не говорятъ?
Я, матушка, при Любочкѣ — при Любовь Ивановнѣ не скажу, а кому же вамъ сказать, какъ не мнѣ? Нехорошо, совсѣмъ не пристала фанаберія эта. Чтò вы, однодворцы, что ли? Чтò ему передъ вашими родными то чваниться? Что онъ за границей бывалъ, такъ нынче, матушка, нѣтъ той ледящей помѣщицы, чтобъ зa границей то не бывала. За границей былъ, — вотъ я какой! И всѣ ѣздятъ. Не такъ какъ встарину. Или — я писатель! Экъ удивилъ, невидаль какая, — ужъ на что Катерина Матвѣвна! Вѣдь мы съ мальства видѣли, — ужъ какъ непонятлива была, и этаго чтобъ ловкости или пріятности, нѣтъ ничего, а тоже намедни сказывали, что-то такое напечатывала. Да на что отца дьякона сынъ меньшой, изъ семинаріи выгнали, и тоже печатываетъ. По нынѣшнему этимъ не удивишь. Опять — ни богатства, ни родни. Сказываютъ, отецъ какой то пьяный, что и сынъ къ себѣ не пускаетъ. Ни обращенія... такъ что-то такое. Нѣт этаго входа благороднаго. Вот что-то все хочетъ по новому, что то особенное. A нѣтъ ничего; и пошутитъ другой разъ — не пристало какъ-то.
Ахъ, няня, не говори лучше! Ужъ видно такая судьба.
