только возражать, но я сама точь в точь то же думала, т. е. в именьи, где живешь хотя половину года, недобросовестно не заниматься самому, именно по отношению к народу; выгоду можно извлекать ту же, а по моему бόльшую, и всё то, что пропадает, что крадут, что бесхозяйственно тратится, всё это с умом можно раздавать, помогать, делить с народом. Отношения будут самые приятные; выгода была в Ясной такая ничтожная, что про нее и говорить нечего. А с твоим уменьем и умом (когда ты только захочешь) ты всякое дело можешь отлично вести. Ну что ж, если б это бы и был предлог в деревню ездить, то тем лучше, тебе будет не совестно и не скучно оставлять нас для дела, нас же кормящего, воспитывающего и содержащего; поняла я тебя или нет, я не знаю, но как поняла, так и отвечаю» (ПСТ, стр. 261).
1884 г. Октября 24. Я. П.
Утро провелъ, какъ обыкновенно. Получилъ твое письмо1 подлиннѣе перваго. Двѣ вещи не хороши — это Танино2 возмущеніе и твое не здоровье.3 Ну что скажетъ Чижъ?4 Мнѣ это интересно не по существу, п[отому] ч[то] я знаю, что доктора могутъ только попортить нашу жизнь, но пользы принести не могутъ, но интересно по отношенію къ тебѣ. —
Потомъ поѣхалъ въ Тулу на желтомъ. Что за прелестная лошадь. Смирна, сильна, росла, красива и быстра. Дѣла въ Тулѣ у меня были слѣдующія: получить заказное письмо на твое имя — (это оказалось письмо отъ Вас[илія] Ив[ановича],5 я посылаю его тебѣ) купить на ботинки Стаховичу, купить калачей и публиковать въ газетахъ о продажѣ лошадей.6 Все это сдѣлалъ, и ужаснулся на городскую жизнь. Никого знакомыхъ не видалъ. —
Насчетъ извѣстій Самарскихъ не смущайся. Видно дѣйствительно тамъ ужасный годъ. Если бы случилось, что они и не заплатятъ нынѣшній годъ, тѣмъ дороже будетъ слѣдующій. Землю можно раздавать нынѣшній годъ по рознь. Я съѣзжу туда. А если нужны будутъ деньги, то повѣрь, что найдутся (кнесчастью). Можно продать мои сочиненія (они вѣрно выйдутъ нынѣшній годъ); можно продать Азбуки,7 можно лѣсъ начать продавать. Кнесчастью деньги есть и будутъ, и есть охотники проживать чужіе труды.
Какъ я говорилъ тебѣ, всякое сознательное и добровольное уменьшеніе своихъ требованій въ нашей семьѣ на 5 р[ублей]
