(Какъ будто что тебя толкнуло!)—
Ты тяжело привсталъ со стула,
Въ перчаткѣ сжатою рукой
Прижалъ къ глазамъ лорнетъ двойной
И — поблѣднѣлъ…—
Она выходитъ…
Уже вдали, какъ эхо, бродитъ
Послѣднихъ плесковъ гулъ, и — вотъ,
Хоръ по струнамъ смычками водитъ…
Она вошла… Она поетъ…
О, это вкрадчивое пѣнье!
Въ немъ пламя скрыто:— нѣтъ спасенья!
Восторгъ, похожій на испугъ,
Уже захватываетъ духъ;—
Опять весь залъ гремитъ и плещетъ…
Ты замеръ… Сладко замирать,
Когда, какъ бы оживъ, опять
Пришла любовь съ тобой страдать—
И на груди твоей трепещетъ…
Ты, молча, голову склонилъ,
Какъ юноша, лишенный силъ
Передъ разлукой…
Но,— быть можетъ,—
(Как будто что тебя толкнуло!)—
Ты тяжело привстал со стула,
В перчатке сжатою рукой
Прижал к глазам лорнет двойной
И — побледнел…—
Она выходит…
Уже вдали, как эхо, бродит
Последних плесков гул, и — вот,
Хор по струнам смычками водит…
Она вошла… Она поет…
О, это вкрадчивое пенье!
В нем пламя скрыто:— нет спасенья!
Восторг, похожий на испуг,
Уже захватывает дух;—
Опять весь зал гремит и плещет…
Ты замер… Сладко замирать,
Когда, как бы ожив, опять
Пришла любовь с тобой страдать—
И на груди твоей трепещет…
Ты, молча, голову склонил,
Как юноша, лишенный сил
Перед разлукой…
Но,— быть может,—
