...«Но враг нашел, чем его искусить: сотоварищество с порочными фабричными мальчишками внушило ему, что он теперь может и свои заработанные деньги употребить, как он хочет сам и он пить вино, и благое рассуждение стало его по временам оставлять. Но и тогда душа его искала господа, и он купил себе ... балалайку. (!) Ему хотелось хоть в печальных звуках (балалайки) изливать пред богом то, что чувствует душа... Пример недобросовестных мальчиков, хулящих бога, смеющихся, когда Василий начинал читать духовные книги, как поток бушующих вод, уносил его бедного, помимо своей воли, в бездну бушующих страстей. Он по невольно опять падал; при падении вновь плакал, вновь рыдал, вновь просил прощения у бога и у родителей своих,— и тогда, в порыве сознания и огорчения, он сам прозвал себя Грязным. Почему он впоследствии сам себя прозвал Грязновым и это прозвище осталось у него навсегда»...
...Бывало, товарищи спросят его: «что с тобой, Вася? О чем ты так плачешь»? — «Загробная жизнь должна быть предметом наших дум»,— отвечал он»...
По поводу этого сплошного пьянства святого авторша «Жития» приходит к следующим выводам:
...«Рассуждая о жизни Грязнова, мы смело можем сказать, что над ним сбылись слова пророка Давида (псалом 36, ст. 24): Егда падут — не разобьются. — Чрез падение ему предназначено было возвыситься. Однажды один из товарищей (не упоминается, какой и когда) в присутствии Грязнова стал произносить хулу на святыню, осмелился оскорбить св. икону матери божьей, и... в этот же момент... скоропостижно скончался». Тут Грязнову послышался голос, сказавший ему: «если ты вполне не исправишься, то и тебе предстоит такая же смерть».
С тех пор Грязнов «усилил молитву и,— подобно пророку Давиду,— ложе свое слезами орошал. Читал духовные книги; попадались еще и раскольнические; он любил вникать в их безумные учения, опровергал их. Между ними попала ему одна рукописная такого содержания, но она не могла его привесть в такое сомнение: он очень хорошо знал догматы нашей православной церкви и с никакими мудрецами не сообщался. Читал их книги только с любопытством, но другим из своей семьи читать не давал»...
Однажды, в ночное время, в июне месяце, когда Грязнов совершал молитву, услышал он голос, ему сказавший: «Поезжай в Берлюковскую пустынь, и там получишь исцеление». Переночевав в монастырском сарае, он вдруг исцелился, после чего в первый раз за всю жизнь, а ему к этому моменту было 19 лет,— и удостоился приступить к св. тайнам христовым»...
На сцену выводится богодухновенный монах Венедикт, который, якобы, преподал Грязнову совет: остаться в миру, «молиться внутренне», не читать более сектантских книг, сражаться за все правила устава полицейской православной церкви.
С того времени Грязнов и стал держать себя особенно строго,— «даже в словах и в самом своем наружном виде, и с того времени не оставлял он свое уединение, чтение и молитвы».
