Въ прозѣ имѣемъ мы только «Исторію Карамзина»; первые два или три романа появились два или три года назадъ: между тѣмъ какъ во Франціи, Англіи и Германіи книги одна другой замѣчательнѣе слѣдуютъ одна за другой. Мы не видимъ даже и переводовъ; а если и видимъ, то, воля ваша, я все таки предпочитаю оригиналы. Журналы наши занимательны для нашихъ литтераторовъ. Мы принуждены все, извѣстія и понятія, черпать изъ книгъ иностранныхъ; такимъ образомъ и мыслимъ мы на языкѣ иностранномъ (по крайней мѣрѣ, всѣ тѣ, которые мыслятъ и слѣдуютъ за мыслями человѣческаго рода). Въ этомъ признавались мнѣ самые извѣстные наши литтераторы. Вѣчныя жалобы нашихъ писателей на пренебреженіе, въ коемъ оставляемъ мы Русскія книги, похожи на жалобы Русскихъ торговокъ, негодующихъ на то, что мы шляпки наши покупаемъ у Сихлера и недовольствуемся произведеніями Костромскихъ модистокъ. Обращаюсь къ моему предмету.
Воспоминанія свѣтской жизни обыкновенно слабы и ничтожны даже въ эпоху историческую. Однакожь появленіе въ Москвѣ одной путешественницы оставило во мнѣ глубокое впечатлѣніе. Эта путешественница — Мde Staël. Она пріѣхала лѣтомъ, когда большая часть Московскихъ жителей разъѣхалась по деревнямъ. Русское гостепріимство засуетилось; не знали, какъ угостить славную иностранку. Разумѣется, давали ей обѣды, Мужчины и дамы съѣзжались поглазѣть на нее, и были по большей части не довольны ею. Они видѣли въ ней пятидесятилѣтнюю
