гр. Тышкевичъ, устроили вокругъ него стѣны и накрыли кровлею; такимъ образомъ образовался родъ часовни. «Теперь (т. е. въ 1846 г. или въ 1867 г.?) камень занимаетъ всю средину часовни, оставляя вокругъ себя узкую тропинку, по коей можно кругомъ обойти его».
Съ 1794 г. Рогволодовъ камень обращалъ на себя особенное вниманіе. Имъ интересовались архіепископъ Анастасій и генералъ Зоричъ; канцлеръ Румянцевъ, потомъ гр. Е. Ф. Канкринъ лично осматривали его. Послѣдній даже сообщилъ въ первый разъ точную копiю надписи. Объ этомъ камнѣ писали, кромѣ помянутаго іезуита Ришардо, а также Мальгина, гр. Канкринъ, академикъ Кеппенъ, Карамзинъ, Калайдовичъ, Погодинъ, гр. К. Тышкевичъ, Шпилевскій, Кусцинскій и др. Главное вниманіе обращалось почти исключительно на надпись въ палеографическомъ отношеніи, но, сколько намъ извѣстно, никто не изслѣдовалъ въ строгонаучномъ археологическомъ отношеніи.
А между тѣмъ, съ точки зрѣнія археолога, камень этотъ представляетъ замѣчательное явленіе въ Бѣлоруссіи, если мы будемъ смотрѣть на него какъ на рѣдкій мегалитическій памятникъ въ Россіи.
Никто не сдѣлалъ окончательнаго заключенія о назначеніи этого камня. Гр. К. Тышкевичъ считаетъ его пограничнымъ камнемъ, съ чѣмъ едва ли кто согласится. Намъ кажется, слѣдовало бы прежде всего обратить вниманіе на вполнѣ достовѣрное извѣстіе, подтверждаемое разсказами старжиловъ и очевидцемъ Ришардо, что камень былъ утвержденъ на четырехъ столбахъ, что подъ нимъ можно было проходить.
Это обстоятельство невольно наводить на мысль, что оршанскій камень относится къ глубокой древности, что это былъ дольменъ. Если мы взглянемъ на рисунки извѣстныхъ дольменовъ и представимъ себѣ оршанскій камень, поддерживаемый четырьмя встающими изъ земли камнями, тогда мы должны будемъ согласиться, что это настоящій дольменъ. Ежели-бы опытный археологъ сдѣлалъ со стороны подкопъ, онъ бы вѣроятно нашелъ вокругъ памятника въ землѣ прочно устроенную каменную обводную стѣну, поддерживавшую, въ свою очередь, вала помянутые четыре столбовые камня, на которыхъ опирался памятникъ.
Совершенно такой же мегалитическій памятникъ нашли мы въ галицкой Подоліи, при р. Серетѣ, въ Монастыркѣ, возлѣ изсѣченнаго въ скалѣ языческаго капища, въ которомъ находились двѣ колосальныя фигуры собакъ, къ сожалѣнію, недавно истребленныя. Этотъ памятникъ, состоящій изъ большаго песчаника, длиною 390 сантиметровъ, шириною 230, опирался на трехъ, сравнительно небольшихъ, каменныхъ столбикахъ (имѣвшихъ въ окружности 175 сант.), такъ что дольменъ отстоялъ отъ земли на 63 сантим.
На первый взглядъ казалось непостижимымъ, какимъ образомъ такой громадный камень могъ держаться на трехъ столбикахъ. Послѣдующія тщательныя изысканія объяснили дѣло. Въ землѣ, подъ дольменомъ, вокругъ устроена была стѣна изъ однихъ камней, въ 60 сант. вышиною, имѣвшая, надобно полагать, главною цѣлію укрѣпленіе и упроченіе означенныхъ трехъ подпоръ на поверхности земли, на которыхъ опирался памятникъ. Искусство, съ какимъ была построена эта подземная стѣнка, безъ извести или какого либо связующаго матеріала, изумительно. Камни такъ плотно уставлены одинъ при другомъ, что образуютъ какъ-бы сплошную стѣну, сдавленные же ими выдающіеся на поверхности камни тѣмъ только отличаются, что выше другихъ.
Легенда о томъ, что оршанскій камень имѣлъ голову и походилъ на животное, конечно, принадлежитъ къ поэтическимъ вымысламъ. Для насъ важно только то, что этотъ камень лежалъ не на землѣ, но стоялъ, какъ говоритъ народъ, на четырехъ ногахъ.
Наше предположеніе, что это былъ древній дольменъ, нисколько не умаливаетъ историческаго значенія этого памятника. Такова ужь судьба дольменовъ, что послѣдующіе народы пользовались ими, приспособляя ихъ къ своимъ нуждамъ. Вѣдь извѣстно, что кельтическіе друиды употребляли ихъ какъ алтари и на нихъ приносили богамъ жертвы. Дольменъ въ Мо-
