С. Сергѣевъ-Ценскій. Собраніе сочиненій. T. VI. Разсказы. К-во писателей въ Москвѣ, М. 1913 г.
Широкая публика мало знаетъ Сергѣева-Ценскаго. Было время, когда пародисты усиленно изощрялись надъ «Бабаевымъ», «Печалью полей» и «Береговымъ», подчеркивая неудачныя сравненія. Публика мило смѣялась и… не читала талантливыхъ, неожиданныхъ и смѣлыхъ разсказовъ и романовъ «писателя.
Но уже „Движенія“ заставили переоцѣнить цѣнности, открыли новыя потенціи творческой личности С.-Ценскаго. Почуялась влюбленность въ бытъ, въ штришки и намеки. С.-Ценскій мало-по-малу эмансипировался отъ вліяній извнѣ и прежде всего отъ манеры писать „подъ Андреева“.
Шестой томъ разсказовъ, лежащій предъ нами, даетъ возможность отмѣтить кое-что достигнутое», намѣтить основныя стремленія писателя о радости и нѣжности жизни.
Нуженъ геній Льва Толстого для того, чтобы придать сценамъ зловѣщаго насилія эпическую законченность, чтобы сдѣлать изъ кошмара произведеніе искусства. Нужна интеллектуальная мягкость и полузрячесть для того, чтобы увидѣть и понять все, примирить и оправдать даже безсиліе жизни. Въ разсказѣ «Приставъ Дерябинъ» у автора нашлись краски, онъ обнаружилъ умѣніе: комбинировать цвѣта, познавая бытъ, убить случайность и конкретизировать типъ.
Въ приставѣ Дерябинѣ чувствуются большія возможности, онъ хочетъ «обокрасть воровъ», людей, убивающихъ радость и смѣхъ, разбавляющихъ красочность жизни теплой "водицей приспособляемости. Приставъ Дерябинъ — сила, но сила, дурно направленная.
Понимая художественное произведеніе, какъ органическое цѣлое, какъ нѣкую систему элементовъ, которые находятся въ тѣснѣйшей связи друга съ другомъ, нужно сказать, что, съ точки зрѣнія пластичности и законченности, разсказы С.-Ценскаго чрезвычайно выпуклы. Мы считаемъ «Пристава Дерябина» наиболѣе удачнымъ разсказомъ изъ эпохи «динамическихъ возможностей» русскаго общества.
Самымъ характернымъ для С.-Ценскаго разсказомъ, въ шестомъ томѣ является «Нѣдра» — повѣсть о рождающейся свѣтлой жизни, о тихомъ благословеніи умирающей на весеннюю любовь и борьбу въ мірѣ. «Нѣдра» разсказали о молодости не сюсюкающимъ, старческимъ языкомъ, а «наливнымъ», какъ яблочко… Постепенное пробужденіе молодого чувства и тихой радости первой любви намѣченно смѣло и просто.
Основное настроеніе шестого тома: ясность, увѣренность въ правотѣ. Вездѣ четкій пейзажъ, большой, здоровый человѣкъ. Пейзажъ: «Между звѣздъ теплыхъ и ласковыхъ, два облачка, и у нихъ иззелена-свѣтлые края. Черепичныя крыши небольшихъ домовъ кажутся теперь такими легкими, невѣсомыми; кое-гдѣ не спятъ еще, и такъ созвучно свѣтитъ издали каждое желтое окошко. Тротуаровъ тутъ нѣтъ, — песочекъ; шаги тихи; собаки лаютъ вяло; садами пахнетъ». Въ этомъ пейзажѣ чуется контактъ человѣка и міра. Человѣка С.-Ценскій описываетъ такъ: «Приставъ былъ громаденъ. Когда онъ, представляясь, просто сказалъ свою фамилію: — Дерябинъ, то какъ будто нажалъ на басы церковнаго органа и рука его, въ которую попала рука Кашневіа, оказалась такимъ большимъ, теплымъ, мягкимъ, вмѣстилищемъ, точно сталъ Кашневъ дитя и погрузилъ дѣтскіе пальцы въ песчаный рѣчной берегъ, сильно нагрѣтый іюльскимъ солнцемъ».
Отъ безплоднаго и неврастеничнаго «Бабаева», отъ растянутой и неумной философіи «Берегового» С.-Ценскій пришелъ къ влюбленности въ міръ, въ красоту, разлитую въ природѣ, къ живому человѣку, крѣпкому и сильному. Теперь нѣтъ уже плохого и хорошаго, есть только сплошная «прелесть» міра, та «прелесть», отъ которой бѣжали пустынники и анахореты, которой боялись одинокіе отщепенцы. Поэтъ вошелъ въ жизнь, его разсказы полны деталей, провинціализмовъ и неологизмовъ. Отъ «Медвѣженка» пахнетъ просторами Сибири, сочными верхушками кедровъ, палой хвоей. Словно нарочно ввелъ С.-Ценскій, въ VI томъ, миніатюру «Полубогъ», помѣченную 1898-мъ годомъ, словно хотѣлъ оттѣнить, что ушелъ онъ отъ безплоднаго пессимизма и пришелъ къ радостному привѣту жизни.
Несомнѣнно, мы переживаемъ періодъ синтеза, нарождается синтетическая поэзія, появляются поэты, вкусившіе отраву модернизма, но еще не испившіе до конца хмѣльной браги жизни. С.-Ценскій имѣетъ право на синтезъ, онъ пришелъ къ «нерализму» путемъ долгимъ и кружнымъ: въ поискахъ формы и сюжета, ихъ адэкватности. Оттого симптоматиченъ сборникъ С.-Ценскаго, что намѣчаетъ новыя дали и въ творчествѣ писателя, и въ русской литературѣ современности.