ТЕОРІЯ И ПРАКТИКА НОВѢЙШАГО СОЦІАЛИЗМА.
[править]Революціонный соціализмъ за послѣднія двадцать лѣтъ раскинулся по Европѣ въ такихъ разнокалиберныхъ формахъ, въ видѣ соціалистическихъ группъ и партій, крупныхъ и мелкихъ, разноцвѣтныхъ и совсѣмъ безцвѣтныхъ, что опредѣлить степень ихъ родства между собой и значеніе каждой изъ нихъ въ взаимодѣйствіи съ остальными представляется весьма затруднительнымъ даже для патентованныхъ политиковъ. Такой пробѣлъ въ исторіи современнаго общества можетъ быть отчасти пополненъ недавно напечатаннымъ въ Парижѣ изслѣдованіемъ Поля Страусса «Les parties socialistes». Авторъ дѣлаетъ обзоръ соціалистическихъ элементовъ, уже сложившихся въ партіи съ особыми титулами. Какъ возникали эти партіи, какъ зачалась и расширялась партія анархизма — эти вопросы Страуссъ изучилъ документально и разрѣшаетъ весьма удачно. Изложеніе здѣсь чуждо полемическаго характера и авторъ съ безпристрастіемъ психолога разбираетъ данное явленіе. Но прежде чѣмъ воспользоваться любопытнымъ матеріаломъ изъ его критическаго обзора, намъ бы хотѣлось обратить вниманіе на нѣкоторый пробѣлъ въ изслѣдованіяхъ литературной исторіи новѣйшаго соціализма.
Обыкновенно зародышъ идей этого новѣйшаго соціализма указывается въ сочиненіяхъ, явившихся не раньше середины XVIIІ-го вѣка, главнымъ образомъ въ «Code de la nature» аббата Моредли. Между тѣмъ одно сочиненіе, гдѣ ясно и опредѣленно формулированы требованія соціалистовъ съ рѣзко коммунистической точки зрѣнія, старше «Code de la nature» на нѣсколько десятилѣтій. Объ этомъ сочиненіи не упоминается въ изслѣдованіяхъ литературной исторіи соціализма, хотя оно не могло не вліять на соціалистовъ конца XVIIІ-го вѣка. Самая книга называется «Le testament»; имя автора ея — Жанъ Мелье (Mealier). Это «завѣщаніе» любопытно въ данномъ случаѣ особенно потому, что, не смотря на свою стародавность, оно очень близко подходитъ къ доктринамъ новѣйшаго соціализма. По крайней мѣрѣ, въ такомъ видѣ анализируетъ эту книгу Георгъ Адлеръ въ этюдѣ «Ein vergessener Vorläufer des modernen Socialismus». («Забытый предтеча новѣйшаго соціализма»).
I.
Забытый проповѣдникъ новѣйшаго соціализма.
[править]Біографію Жана Мелье можно разсказать въ немногихъ словахъ. Мелье родился въ 1664 году, въ деревнѣ Мазерни (въ департаментѣ Арденъ). Онъ былъ сынъ ремесленника. Мѣстный священникъ, заинтересовавшись ребенкомъ, подготовилъ его въ семинарію въ Шалонѣ на Марнѣ. Оттуда Жанъ вышелъ въ 1688 г., а въ 1692 г. получилъ приходъ въ Эстрепи и Бютѣ (въ Шампаньи). Мелье исполнялъ свои священническія обязанности съ рѣдкой пунктуальностью, усердно и заботливо принималъ участіе въ бѣдныхъ и нуждающихся, раздавалъ имъ почти всѣ свои доходы. Мелье умеръ въ 1733 г. Наслѣдство, оставленное имъ, было такое: 1) «Le testament»[1], 2) нѣсколько проповѣдей и 3) переводъ «Пѣсни пѣсней». Съ «Завѣщанія» вскорѣ было сдѣлано нѣсколько копій. Вольтеръ упоминаетъ о ста копіяхъ слишкомъ, ходившихъ по рукамъ въ одномъ только Парижѣ. Фернейскій философъ между прочимъ, въ 1762 г., напечаталъ оттуда же извлеченіе. Изданіе это имѣло огромный успѣхъ и разошлось быстро. Это же извлеченіе выдержало еще нѣсколько изданій, но въ полномъ видѣ, въ трехъ томахъ, «Завѣщаніе» было напечатано впервые въ 1864 г. въ Амстердамѣ съ подобающимъ предисловіемъ одного голландскаго «libre penseur’а».
Рядомъ съ философскими и религіозно-критическими сужденіями, которыя и мѣшали, вѣроятно, изслѣдователямъ литературной исторіи новѣйшаго соціализма включить въ свои обзоры сочиненіе Мелье, въ этомъ «Завѣщаніи» анализированы чисто соціалистическія доктрины. Вотъ, напримѣръ, священникъ XVIII-то вѣка берется критиковать право собственности. Это право называется имъ кратко — «abus». Тѣмъ же эпитетомъ величалъ собственность и Прудонъ. По Мелье, ближайшее послѣдствіе собственности таково, что каждый старается столько пріобрѣсти, сколько въ силахъ, не безпокоясь-о способахъ пріобрѣтенія. Кто сильнѣе, талантливѣе, изворотливѣе и безсовѣстнѣе, тотъ и побогаче дѣлается. Коммунисты и такъ называемые «каѳедральные соціалисты» не шли дальше Мелье въ сужденіяхъ о собственности пріобрѣтаемой путемъ свободной конкурренціи. Въ доказательство авторъ ссылается на Адольфа Вагнера, повторяющаго тоже самое въ «Grundlegung der allgemeinen oder theoretischen Volkswirthschaftslehre».
Изъ той же борьбы всѣхъ противъ всѣхъ, по словамъ Жана Мелье, и выходитъ, что одни имѣютъ больше, а другіе меньше, зачастую даже одни имѣютъ все, а другіе — ничего, одни хорошо ѣдятъ, хорошо живутъ, хорошо одѣваются, словомъ пользуются всѣми благами жизни, тогда какъ другіе плохо ѣдятъ, въ плохой обстановкѣ живутъ, дурно одѣваются, зачастую даже изводятся голодомъ, коченѣютъ отъ стужи. Отсюда и бываетъ, что одни блаженствуютъ въ счастьѣ и довольствѣ, тогда какъ другіе угнетаются горемъ и заботой.
Въ подобномъ тонѣ исписаны цѣлыя страницы, гдѣ собственностью объясняются рѣшительно всѣ мрачныя стороны въ жизни современнаго общества. Авторъ «Завѣщанія», самъ принадлежавшій къ привиллегированному сословію, между прочимъ, отрицаетъ всякія сословныя различія. Это самая характерная черта новѣйшаго соціализма, красной нитью проходящая чрезъ всю исторію, его, начиная съ Бабефа до Маркса, Лассаля и до программы нынѣшнихъ нѣмецкихъ соціальдемократовъ, въ которой первый параграфъ гласитъ, что по отношенію къ рабочему классу всѣ прочіе классы являются единой реакціонной массой.
Священникъ-соціалистъ говоритъ о бракѣ. Онъ считаетъ непростительной вещью, что браки нерасторжимы. Послѣдствіемъ этого, по его мнѣнію, является масса зла. Мужъ чувствуетъ себя несчастнымъ, жена не менѣе того. Я что особенно увеличиваетъ ихъ несогласіе, это безвыходность супруговъ въ такомъ несчастномъ положеніи. Стало быть, и въ борьбѣ противъ нерасторжимости брака соціалисты ХІX-го вѣка — лишь послѣдователи Мелье.
Печальную картину, по Мелье, представляетъ государство, основанное на собственности. Куда ни посмотришь, всюду одно ужасное бѣдствіе, вездѣ раздается плачъ и скрежетъ зубовный. Человѣчество кажется приковано къ страшнымъ несчастіямъ. Однакожъ ему, оказывается, можно и пособить. Стоитъ только людямъ устроить коммуны. Тогда картина измѣнится. Мелье рисуетъ такое коммунистическое общество въ привлекательномъ свѣтѣ. Точно на землѣ водворяется рай. Счастливы и довольны люди, пользуясь общиннымъ владѣніемъ, мирно наслаждаясь всякими благами. Всѣ живущіе въ какомъ-нибудь городѣ или въ какомъ-нибудь округѣ составляютъ единую семью. Всѣ считаютъ себя братьями и любятъ другъ друга. Всѣ трудятся одинаково и въ правѣ пользоваться одинаковой пищью, одинаковой одеждой, одинаковымъ жилищемъ. Во главѣ стоятъ мудрѣйшіе и благороднѣйшіе. Всѣ города и всѣ округа составляютъ единый союзъ, чтобы взаимно помогать одинъ другому. Такъ какъ земля можетъ родить достаточно для прокормленія всѣхъ, то каждый, при не слишкомъ обременительной работѣ, будетъ имѣть столько, сколько ему нужно. Никому не придется заботиться о пропитаніи. Прекратятся всякія распри, всякія тяжбы, всякая ненависть, всякія обкрадыванія, всякія убійства. Человѣчеству останется наслаждаться такимъ блаженствомъ. Это, опять таки по Мелье, доказываютъ монахи, которые, ведя общее хозяйство, не терпятъ нужды ни въ чемъ.
Какъ видите, Мелье настолько же неисправимый оптимистъ, насколько и многіе изъ позднѣйшихъ соціалистовъ. Онъ полагаетъ, что люди, только что терзавшіе другъ друга, превратятся въ ангеловъ, какъ скоро ихъ имущество сдѣлается общимъ достояніемъ. Доказательство, приводимое Мелье, въ свидѣтельство жизненности коммунистическаго порядка вещей, само собою разумѣется, Не выдерживаетъ критики. Монастыри обязаны своимъ богатствомъ не общиной жизни монаховъ и трудолюбію ихъ, а крѣпостному труду монастырскихъ крестьянъ и частнымъ пожертвованіямъ. Только въ первые вѣки христіанства было иначе. Но тогдашніе монахи и не жили въ дворцахъ и довольствѣ, о которыхъ говоритъ Мелье.
Впрочемъ, суть дѣла не въ критикѣ соціалистической системы Мелье. Тутъ собственно любопытно отмѣтить, что новѣйшій соціализмъ въ важнѣйшихъ своихъ пунктахъ строится на тѣхъ же же принципахъ, какіе проповѣдуетъ Мелье, что послѣдній, дѣйствительно, настоящій его предвѣстникъ. Въ самомъ дѣлѣ, доктрина Мелье относительно одинаковаго труда, одинаковой пищи, одинаковой одежды и т. д. принята была позднѣе Бабефомъ, сложившимъ голову на эшафотѣ за свои соціалистическія убѣжденія, и Кабэ, авторомъ «Путешествія въ Икарію»[2]. Мнѣніе Мелье о регулированіи труда и отдыха не централизованнымъ правительствомъ, а коммунами, защищалось Фурье. Его «Фаланстеріи» не что иное, какъ общины Мелье. Мысли Мелье о томъ, что мудрѣйшіе должны управлять государствомъ, позже развивались сенъ-симонистами. Наконецъ, и въ томъ еще сходенъ съ позднѣйшими соціалистическими доктринами идеалъ государства Медье, что браки по желанію заключаются и по желанію же расторгаются. Этотъ принципъ находить сторонниковъ въ средѣ большинства коммуннистовъ и особенно поддерживался знаменитымъ Робертомъ Оуэномъ. Неудивительно также, что Мелье придаетъ большое значеніе воспитанію и ожидаетъ отъ него чудесъ. Почти каждая соціалистическая система преисполнена въ данномъ случаѣ преувеличенныхъ надеждъ, какъ бы забывая, что такое чудодѣйственное воспитаніе невозможно просто по недостатку воспитателей.
Новѣйшій соціализмъ не ограничился, однако, этими фантастическими доктринами. Теорія уступила мѣсто практикѣ. Въ ознакомленіи съ этой практикой можетъ служить надежнымъ путеводителемъ критическій обзоръ «Соцалистическихъ партій» Страусса.
II.
Интернаціоналъ и Карлъ Марксъ.
[править]Новая ассоціація объявила, что эмансипація тружениковъ должна быть дѣломъ самихъ тружениковъ. Фактически же международная ассоціація всегда имѣла вліяніе лишь ограниченное и поверхностное. Она была скорѣе штабомъ, чѣмъ дѣйствующей арміей. Бенуа Малонъ, одинъ изъ первыхъ членовъ интернаціоналя, въ правѣ былъ сказать, что она «была только федераціей на звеньяхъ гибкихъ и хрупкихъ». Тѣмъ не менѣе, ассоціація, благодаря парижской федераціи, умѣла долгое время морочить Европу насчетъ своихъ силъ. Имперія пробовала было направлять въ своихъ интересахъ это движеніе, обратить его на дѣло цезаризма. Но подобная тактика не имѣла большаго успѣха и вскорѣ наполеоновскимъ судамъ было внушено преслѣдовать съ безпощадной строгостью этотъ авангардъ республиканской партіи.
Интернаціоналъ въ дѣйствительности не игралъ той роли, какая ему обыкновенно приписывается въ событіяхъ 1871 года День 18-го марта не былъ подготовленъ парижскими секціями. Члены интернаціонала, присоединившіеся къ коммунѣ, составляли въ ней меньшинство, и сравнительно умѣренное. Можно предполагать даже, что если бы продлилось инсурекціонное движеніе, соціалисты попали бы въ подозрѣніе. И дѣйствительно, 15-го мая, 22 члена коммуны грозили удаленіемъ по своимъ округамъ и открытымъ разрывомъ съ правительствомъ Ратуши. Доказано, между прочимъ и то, что въ послѣдніе дни коммуны происходили стычки между членами меньшинства и большинства. Конечно, какъ скоро наступило пораженіе, всѣ эти оттѣнки сгладились. На поверхности осталось меньшинство, которому и приписывался починъ въ парижскомъ возстаніи. Заграницей, особенно въ Швейцаріи, въ Бельгіи и Германіи, въ кружкахъ рабочихъ все болѣе и болѣе распространялась легенда о соціалистской коммунѣ. Члены интернаціоналя, Малонъ и Лефрансэ, старались придать соціалистскій характеръ коммунистическому движенію. Въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, годовщина 18-го марта свято чествовалась заграницей. Можно было сказать, что существовало какое-то соціалистское евангеліе, котораго апостолами и мучениками были парижскіе коммунисты. И это вовсе не потому, что сами сосланные въ Нумею дѣйствительно заслуживали высокаго мнѣнія о себѣ. Такое мнѣніе, раздѣлявшееся развѣ неофитами, о побѣжденныхъ членахъ коммуны сильно подрывалось при личномъ сближеніи съ ними. Кажется, если бы значительное число французскихъ коммунистовъ не разсѣялось по Европѣ, иныя изъ идей не такъ бы легко проложили себѣ дорогу. Предоставленные сами себѣ, эти побѣжденные предпочли бы всему спокойствіе и раскаяніе. Мало-по-малу, однако, по мѣрѣ того, какъ иллюзіи потеряли подъ собой всякую почву, и прозелитизмъ коммуны лишался своей силы. Коммунары, усмиренные или добровольно смирившіеся, жаждавшіе отдыха, обезкураженные, — а иные въ тоскѣ по родинѣ, все болѣе и болѣе разочаровывались въ революціонной пропагандѣ. Упорствовали только такъ называемые политики, да и тѣ не замедлили испытать на себѣ вліяніе, такъ сказать, экзотическое. Почти всѣ они, за исключеніемъ небольшой группы, извѣстной подъ названіемъ «Революціонной коммуны», явились лишь орудіемъ въ рукахъ Маркса или Бакунина.
Уставы интернаціоналя предоставили обширную власть «главному совѣту», засѣдавшему въ Лондонѣ. До франко-германской войны это руководительство проявлялось въ предѣлахъ, довольно тѣсныхъ. Все нравственное вліяніе сосредоточивалось въ парижской федераціи. Послѣ войны, и особенно послѣ коммуны, роль главнаго совѣта должна была необходимо расшириться. Карлъ Марксъ, въ качествѣ уполномоченнаго Германіи и Голландіи, олицетворявшій собою всю власть главнаго совѣта, попытался придать центральному органу ассоціаціи новый престижъ и новую силу. Первоначально Карлъ Марксъ благоразумно держался въ сторонѣ отъ коммунистскаго движенія; но, послѣ мая, не задумался взять подъ свою защиту побѣжденныхъ коммуны. Главный совѣтъ ассоціаціи разослалъ, подъ заглавіемъ «Междуусобная война во Франціи», длинный адресъ къ своимъ секціямъ, съ цѣлью разъяснить значеніе и характеръ парижскаго движенія. Этотъ документъ былъ явно написанъ Марксомъ. «Парижъ рабочихъ съ его коммуной, говорилось въ адресѣ, навсегда останется знаменитымъ, какъ предтеча новаго общества. Его мученики найдутъ себѣ мѣсто въ великодушномъ сердцѣ рабочаго класса». Этотъ адресъ не мало способствовалъ распространенію легенды о соціалистской коммунѣ. Двое изъ главныхъ англійскихъ членовъ интернаціоналя, Оджеръ и Люкрафтъ, засѣдавшіе въ главномъ совѣтѣ, вышли въ отставку, не желая принимать на себя отвѣтственность за опубликованіе манифеста.
Нравственный эффектъ былъ достигнутъ. Изгнанники коммуны имѣли въ Лондонѣ центръ своего сближенія. Двери главнаго совѣта отверзлись нѣсколькимъ изъ бывшихъ членовъ или дѣятелей коммуны. Домъ Маркса сдѣлался главной квартирой для изгнанниковъ. Однако, это не было ассимилированіемъ коммунистическихъ элементовъ, какъ надѣялся Марксъ. Изгнанники не замедлили подѣлиться на категоріи. Надежды нѣмецкаго агитатора могли осуществиться только отчасти; но за то ему посчастливилось теперь ближе узнать французскихъ пропагандистовъ.
Марксу суждено было имѣть фанатическихъ поклонниковъ и горячихъ соперниковъ. Въ Германіи борьба марксистовъ и лассальянцевъ была продолжительна и упорна. Съ первыхъ же дней, по основаніи интернаціоналя, возникъ антагонизмъ между Марксомъ и Мадзини. Итальянскій революціонеръ, приславшій на учредительный митингъ интернаціоналя своего секретаря Вольфа, не замедлилъ выйти изъ ассоціаціи. Карлъ Марксъ оспаривалъ предложеніе мадзинистовъ, стремясь создать организацію, сильно централизованную. Вскорѣ онъ встрѣтилъ противниковъ, явныхъ и скрытыхъ, во главѣ которыхъ явился Бакунинъ, и вся исторія интернаціоналя сводится затѣмъ къ разладу между этими двумя агитаторами.
Загадочная фигура Маркса заслуживаетъ вниманія. Немного нужно было, чтобъ этотъ мыслитель сталъ въ уровень съ Контомъ или Прудономъ. Обладая обширной эрудиціей, мечтатель и діалектикъ, Марксъ рано отдался изученію политической экономіи. За свой либерализмъ онъ принужденъ былъ покинуть Пруссію. Пребываніе въ Парижѣ дало ему возможность еще болѣе расширить своя воззрѣнія. Съ тѣхъ поръ онъ и задумалъ воспользоваться Франціей, какъ орудіемъ эмансипаціи для Германіи. Небезъизвѣстно, что идеи Маркса были внушены ему Франціей. Но, благодаря англійскимъ статистикамъ и въ особенности его склонности къ дедуктивному методу, молодой нѣмецкій писатель сдѣлался поистинѣ главою школы или доктрины. Основа теоретическая его доктрины принадлежитъ, правда, Робертусу Ягетцову, тѣмъ не менѣе Марксъ обновлялъ коммунистическіе доктрины Бабефа и Кабэ. Но въ данномъ случаѣ личность его любопытна, какъ дѣятеля практическаго, оказавшаго прямое или косвенное вліяніе на соціалистское движеніе.
Въ 1847 г. Марксъ, эмигрировавшій въ Лондонъ, вмѣстѣ съ другомъ своимъ Энгельсомъ, издалъ коммунистическій нѣмецкій манифестъ. Этотъ манифестъ явился исходнымъ пунктомъ пропаганды, болѣе уже не прекращавшейся въ Германіи. Марксъ отличается отъ французскихъ коммунистовъ тѣмъ, что онъ не впадаетъ въ сантиментальность, въ немъ не виденъ филантропъ, утопистъ, мечтающій облагодетельствовать родъ человѣческій. Это — ученый, хладнокровно погружающійся въ метафизику. Не имѣя такихъ пособниковъ, какъ Энгельсъ и его горячіе послѣдователи, Марксъ не могъ-бы сдѣлаться практическимъ дѣятелемъ. Въ Фердинандѣ Лассалѣ онъ нашелъ себѣ предтечу, настоящаго организатора соціалистической демократической партіи въ Германіи. Энгельсъ далъ ему помощниковъ, Бебеля, Либкнехта, Карла Гирша, протестовавшихъ въ 1870 г. противъ франко-германской войны вмѣстѣ съ Якоби, Гвидо Вейссонъ, Брекелемъ и Гейбомъ.
Тѣ, кто зналъ близко Маркса, отзываются съ большимъ уваженіемъ о характерѣ его. Это былъ человѣкъ хладнокровный, ровный, недовѣрчивый и въ то же время его обмануть было не трудно, такъ какъ онъ не умѣлъ распознавать людей. Весьма впечатлительный, увлекавшійся стратегіей, интересовавшійся, напримѣръ, стратегическимъ значеніемъ Савойи, онъ не любилъ покидать свой кабинетъ, хотя политика занимала его. Онъ вовсе не былъ непримиримымъ и сектантомъ По всей вѣроятности, въ Германіи онъ пошелъ бы по дорогѣ своего соперника Лассаля. Извѣстно, насколько онъ былъ искрененъ въ своей международной роля, но несомнѣнно, кажется, одно, что онъ всегда смотрѣлъ на Францію, какъ на обѣтованную землю. е Когда все будетъ готово въ Германіи, пишетъ онъ въ одномъ мѣстѣ, возстаніе вспыхнетъ только по крику галльскаго пѣтуха".
III.
Бакунинъ и его агитаторская дѣятельность.
[править]Борьба Маркса съ Бакунинымъ была вполнѣ въ порядкѣ вещей. Методичность Маркса не могла примириться съ безпокойнымъ темпераментомъ его соперника. Кипучая дѣятельность Бакунина претила дипломатической разсчетливости лондонскаго эмигранта. Между ними антипатія была даже племенная. Бакунинъ питалъ ненависть къ нѣмцамъ. Даже сдѣлавшись сторонникомъ интернаціоналя, онъ никогда не отказывался вполнѣ отъ явнаго предпочтенія племени славянскаго и латинскаго. Жизнь Бакунина похожа на романъ. Въ Москвѣ онъ занимался философіей вмѣстѣ съ Бѣлинскимъ, потомъ жилъ въ Берлинѣ, Парижѣ и Цюрихѣ. Въ Парижѣ онъ познакомился съ Жоржъ-Зандъ и Прудономъ, написалъ нѣсколько статей для «Réforme». «Романы Жоржъ-Занда меня совратили», признавался онъ Бенуа Малону. Онъ принималъ дѣятельное участіе въ возстаніяхъ въ Прагѣ, Берлинѣ и Дрезденѣ. Арестованный въ Хемницѣ, заключенный въ тюрьму, переведенный въ Кенигштейнъ, затѣмъ выданный русскому правительству, онъ пробылъ восемь лѣтъ въ Петропавловской крѣпости, сосланъ былъ въ Сибирь и въ 1861 году бѣжалъ оттуда. Дочь тюремщика, впослѣдствіи ставшая его женой, помогала ему въ бѣгствѣ. Коммисія на конгрессѣ въ Гагѣ, открывшая кампанію на Бакунина, старалась снять легендарный ореолъ съ этой геджры русскаго агитатора. Утинъ доставилъ Карлу Марксу данныя для обвинительнаго акта подъ заглавіемъ «L’Alliance de la démocratie socialiste et l’Association internationale des travailleurs». Изъ слѣдствія надъ Бакунинымъ видно, что онъ не останавливался ни предъ какими средствами для своего бѣгства: «онъ не только самъ поддѣлалъ свой паспортъ, въ качествѣ путешественника по Сибири, но онъ получилъ оффиціальное порученіе обревизовать страну вплоть до ея крайнихъ восточныхъ границъ. Доѣхавъ до Николаевска, онъ безъ труда переправился въ Японію, откуда могъ уже спокойно отплыть въ Америку и проѣхать въ Лондонъ въ концѣ 1861 года. Такъ совершилась чудесная геджра этого новаго Магомета».
Идеи гегеліянскія и прудоновскія увлекли его въ анархическія теоріи. На первыхъ порахъ ему трудно было найти себѣ подхощую дорогу. Однимъ изъ главныхъ членовъ «Лиги мира и свободы» сдѣлался онъ лишь послѣ проповѣди въ «Колоколѣ» панславизма и антагонизма между національностями. 15-го февраля 1862 года Бакунинъ написалъ панславистскій манифестъ, въ которомъ говорилъ, что надо всѣхъ татаръ прогнать въ Азію, а нѣмцевъ въ Германію. Тогда же онъ напечаталъ свою брошюру «Народное дѣло». Въ общемъ, изъ всей этой странной и романической жизни видно, что Бакунинъ презиралъ всякія требованія нравственности. На подобіе іезуитовъ онъ признавалъ, что всѣ средства хороши для достиженія цѣди. Онъ — дѣятеленъ, интриганъ, скептикъ, при этомъ его гложетъ честолюбіе. Онъ говорилъ много и обладалъ всѣми качествами и недостаткмми руководителей надъ людьми.
Въ 1867 году, Бакунинъ, поселившись въ Женевѣ, былъ избранъ членомъ постояннаго комитета «Лиги мира и свободы». При имперіи эта лига, въ которую вступали французскіе эмигранты и республиканцы, играла довольно громкую роль. Конгрессы лиги республиканцамъ Франціи доставляли случай собираться съ старѣйшинами эмиграціи. Около того же времени Бакунинъ, съ одобренія лиги, издалъ свой этюдъ о федерализмѣ, соціализмѣ и «антитеологизмѣ». Съ одной стороны, онъ пытался соединить лигу съ интернаціоналемъ, а съ другой — увлечь ее на путь революціонный. Международный конгрессъ въ Брюсселѣ, однакожъ, отказался обсуждать предложеніе Карла Фогта, президента лиги, о заключеніи обѣими ассоціаціями союза наступательнаго и оборонительнаго. Бакунинъ усмотрѣлъ въ этомъ вліяніе Маркса и открылъ кампанію на него. Между тѣмъ члены лиги мира собрались на конгрессъ въ Бернѣ, подъ предсѣдательствомъ Виктора Гюго. Бакунинъ предложилъ лигѣ присоединиться къ коммунистической программѣ, принявшей въ основу всеобщее равенство экономическое и соціальное. Восемьдесятъ голосовъ высказались противъ такой попытки. Тридцать членовъ меньшинства, во главѣ котораго находился Бакунинъ, собрались потомъ въ Женевѣ. Тутъ были Гамбузи, Фанелли, Жакларъ, Элизе Реклю, Ю. Жуковскій и нѣсколько русскихъ. Жакларъ, одинъ изъ выдающихся послѣдователей Бланки, предложилъ основать новую ассоціацію. Порѣшили соединиться подъ титуломъ «Союза соціалистской демократіи». Впрочемъ, потомъ ни Жакларъ, ни его единомышленники, не принимали никакого участія въ кампаніи, веденной Бакунинымъ.
Соперникъ же Маркса не удовольствовался устройствомъ открытаго «Союза», онъ организовалъ въ тоже время «Союзъ международныхъ братьевъ». Эта организація разоблачена была главнымъ совѣтомъ интернаціоналя. Отчетъ о ней, напечатанный, по распоряженію гагскаго конгресса, познакомилъ съ механизмомъ этого тайнаго общества. Въ составъ его допускались троякого рода члены: вопервыхъ «собратья международные»; потомъ «собратья національные», потомъ — члены «Союза соціалистской демократіи». Первые, въ числѣ ста человѣкъ, составляли священную коллегію. Они подчинены были центральному комитету, зависѣвшему отъ учредительнаго собранія изъ двухъ третей всего числа собратій международныхъ. Вотъ нѣсколько выдержекъ изъ ихъ статута.
«Собратья международные не знаютъ инаго отечества, помимо всемірной революціи, иной чужбины, иного врага, помимо реакціи. Всѣ международные собратья знакомы между собой. У нихъ не должно быть политической тайны. Ни одинъ изъ нихъ не можетъ принадлежать къ какому-либо тайному обществу безъ разрѣшенія его комитета и, въ случаѣ надобности, если пожелаетъ послѣдній, безъ разрѣшенія центральнаго комитета. И во всякомъ случаѣ онъ допускается въ участію въ тайномъ обществѣ лишь подъ условіемъ открывать своимъ собратьямъ всѣ тайны, какія могутъ интересовать ихъ непосредственно или косвенно». «Личность каждаго должна быть священна для всѣхъ остальныхъ, болѣе священна, чѣмъ личность роднаго брата. Каждому собрату обязаны помогать, каждаго обязаны защищать всѣ остальные, пока не изсякнутъ для нихъ самихъ источники возможнаго».
Организація обнимала собой главный комитетъ или учредительное собраніе, комитетъ центральный, комитеты національные. Статуты со всевозможной точностью регламентировали тайный механизмъ международнаго союза соціалистской демократіи. «Эта организація, читаемъ въ программѣ, исключаетъ всякую мысль о диктатурѣ и управленіи съ титулами. Но, для упроченія этого революціоннаго союза и торжества революціи противъ реакціи, необходимо, чтобъ въ народной анархіи, которая должна составлять самую жизнь и всю энергію революціи, единство мысли и революціонныхъ дѣйствій находили себѣ органъ. Такимъ органомъ должна быть тайная и всемірная ассоціація международныхъ собратьевъ». Это постановленіе обнаруживаетъ большую ловкость Бакунина, съумѣвшаго прикрыть федералистскими интригами диктаторски централизованную организацію.
Первыми членами такого союза были нѣсколько итальянцевъ и русскихъ, проживавшихъ въ Женевѣ. Мало по малу, нѣсколько молодыхъ швейцарцевъ, подчиняясь вліянію Бакунина, вошли въ составъ союза. Бакунинъ располагалъ теперь арміей для борьбы съ Марксомъ. Ему хотѣлось во всеоружіи вступить въ интернаціоналъ и онъ старался придать «союзу» характеръ отдѣла лондонской ассоціаціи. Эта претензія не была принята. Федеральные совѣты бельгійскій и парижскій отказались признать союзъ. Главный совѣтъ объявилъ въ засѣданіи 22-го декабря 1868 года, что нельзя признавать союзъ отдѣломъ интернаціоналя. 9-го марта 1869 года, главный совѣтъ опять повторилъ свой отказъ и въ международныхъ швейцарскихъ группахъ.
Съ этого времени въ самомъ интернаціоналѣ велась кампанія противъ Меркса и главнаго совѣта, противъ диктатуры и централизаціи. Бакунинъ вначалѣ пользовался услугами швейцарскихъ секцій, позже — итальянскими и испанскими секціями для войны съ Марксомъ. Центромъ пропаганды была вначалѣ Женева, гдѣ Бакунинъ съ Нечаевымъ устроилъ тайный революціонный комитетъ. Почти всѣ русскіе, проживавшіе въ Женевѣ, за исключеніемъ У тина, бывшаго ярымъ противникомъ Бакунина, признали главенство учредителя союза. Прежде всего столкновенія произошли между федеральнымъ комитетомъ интернаціоналя и союзомъ. Возгорѣлась оживленная полемика въ газетахъ. Нѣкоторое время сторонники союза имѣли на своей сторонѣ «Égalité», издававшуюся въ Женевѣ при участіи Элизе Реклю, Пепе, Варване и Малона Вскорѣ они лишились содѣйствія женевской газеты. Сторонники союза нашли себѣ горячихъ пособниковъ въ Невшателѣ и Бернѣ. Гилльомъ изъ Невшателя поддерживалъ въ «Progrès du peuple» дѣло союза. Бакунинъ покинулъ Женеву въ концѣ 1860 г. съ цѣлью основать въ Невшателѣ вмѣстѣ съ Гилльомомъ газету «Solidarité». Швейцарскіе интернаціолисты подѣлились, — одни съ «Égalité» У тина приняли сторону главнаго совѣта, другіе явились сторонниками возстанія, которое проповѣдывало «Solidarité».
Дѣленія группъ и соперничества личныя въ результатѣ должны были привести къ отступленіямъ отъ программы. Обыкновенно такъ бываетъ, какъ случилось и въ средѣ интернаціоналя, что въ основѣ всѣхъ несогласій въ доктринахъ лежитъ антагонизмъ личностей. По мѣрѣ того, какъ разрывъ, первоначально личный, мотивируется теоретическими разногласіями, вызываемое этимъ столкновеніе идей въ свою очередь воздѣйствуетъ на соперничество группъ. Было, слѣдовательно, вполнѣ въ порядкѣ вещей, что швейцарскіе интернаціоналисты раздѣлились на два противоположныя направленія. Оба эти направленія одинаково держались на дочкѣ личностей и доктринъ. Стычка произошла на съѣздѣ въ Chaux-de Fonds въ апрѣлѣ 1870 г. Женевскіе делегаты, покорные авторитету главнаго совѣта, отказались допустить на съѣздъ двухъ членовъ секціи союза. 22 юрскихъ делегата подали голоса за союзъ, 13 женевскихъ и б сторонниковъ демократа Куллени голосовали противъ. Раздѣлились такимъ образомъ на двѣ группы, оспоривавшія другъ у друга права швейцарской федераціи, — оффиціальная группа была въ Женевѣ, другая — въ Chaux-de-Fonds. Главный совѣтъ, приглашенный разсудить обѣ соперничествовавшія федераціи, сталъ на сторону женевскаго федеральнаго комитета Диссиденты изъ Chaux-de-Fonds прекратили оффиціальныя сношенія съ главнымъ совѣтомъ.
Во время этихъ пререканій и столкновеній, началась франко-германская война Бакунинъ между тѣмъ издавна находился въ непрерывныхъ сношеніяхъ съ Альберомъ Ришаромъ и Гаспаромъ Бланомъ, впослѣдствіи авторами бонапартистской брошюры «Empire et la France nouvelle». Учредитель «Союза» 28 сентября пытался произвести инсуррекціонную манифестацію въ ліонской ратушѣ. Эта попытка, какъ извѣстно, потерпѣла фіаско. Дѣятельность русскаго анархиста, помимо этого эпизода, такъ и не нашла себѣ примѣненія на почвѣ Франціи.
Швейцарскій раздоръ между тѣмъ не стихалъ. Послѣ войны и особенно послѣ коммуны, прибытіе въ Швейцарію французскихъ эмигрантовъ усилило этотъ раздоръ. Нѣкоторые изъ нихъ, вмѣстѣ съ Ю. Жуковскимъ, однимъ изъ дѣятельнѣйшихъ пособниковъ Бакунина, основали секцію для революціонно-соціалистической пропаганды и дѣятельности, имѣвшую своимъ органомъ «Révolution sociale». Спустя нѣсколько мѣсяцевъ возстаніе нашло себѣ двухъ сильныхъ сторонниковъ въ Малонѣ и Лефрансѣ, бывшихъ членахъ коммуны. Юрскій инсуррекціонный элементъ проникъ и въ Лондонъ, благодаря сотрудничеству извѣстнаго числа эмигрантовъ. Французская вѣтвь интернаціоналя въ Лондонѣ, гдѣ уже давно господствовало недовольство на главный совѣтъ, преобразовалась въ «Section franèaise de 1871». Два члена совѣта присоединились къ диссидентской группѣ. Эта секція даже открыто протестовала противъ «пангерманской идеи» главнаго совѣта.
Такое критическое положеніе продолжалось, однакожь, недолго, не смотря на всѣ старанія Бакунина. Французская секція не замедлила сама себя уничтожить своими внутренними раздорами. Вторичный расколъ образовался въ диссидентской группѣ Тейза. Аврилъ и Камелина благоразумно удалялись подъ ея покровъ: составились двѣ новыхъ группы, одна съ Везинье, другая съ Ландеккомъ во главѣ Но Карлъ Марксъ въ то же время далеко не терялъ почвы. Онъ. располагалъ двумя сотрудниками въ лицѣ Шарля Лонге, бывшаго прудоніанца, и Поля Лафара, весьма дѣятельнаго пропагандиста. Нѣсколько членовъ коммуны, Антуанъ Арно, Курне, Шоаннаръ, Ранвье, Валльянъ, Франкель иСераллье, сдѣлались членами главнаго совѣта. Также и полемъ дѣятельности Бакунина былъ этотъ небольшой уголокъ романской Швейцаріи, гдѣ интернаціоналъ проявлялъ особенную жизненность. Въ сентябрѣ 1871 г., частная конференція интернаціоналя, бывшая въ Лондонѣ, подтвердила прежнее рѣшеніе относительно юрскихъ диссидентовъ. Юрскія секціи, которыхъ постигло запрещеніе, собрались на конгрессъ 12-го ноября въ Сонвилльѣ. Швейцарская федерація была объявлена распущенной. Съ своей стороны эта федерація произнесла veto противъ автономистовъ. Съ тѣхъ поръ юрская федерація имѣла своимъ назначеньемъ быть представительницей доктринъ политической анархіи и враждебныхъ дѣйствій противъ главнаго совѣта. Бакунисты и анархисты вступили въ отчаянный бой съ Карломъ Марксомъ.
Происходилъ конгрессъ въ Гагѣ (2—7 сентября 1872 г.). Гилльомъ безпощадно нападалъ на Маркса. «Мы не хотимъ, говорилъ онъ, — такого предводителя, который проповѣдуетъ ереси». Анархистское меньшинство протестовало противъ подачи голосовъ, признавшей за главнымъ совѣтомъ право распускать секціи и федераціи, безъ согласія конгресса. Многіе изъ членовъ меньшинства, Курне, Ранвье, Валльянъ, съ шумомъ оставили валу засѣданій. Конгрессъ, большинствомъ голосовъ стоявшій за главный совѣтъ, рѣшилъ исключить изъ интернаціоналя Гилльома и Бакунина. Резиденціей главнаго совѣта назначенъ былъ Нью-Іоркъ. Юрская федерація, не соблюдая уже мѣры, собралась на конгрессъ въ Сентъ-Эмили. Всѣ рѣшенія гагскаго конгресса объявлены были не стоющими вниманія. Четырнадцать делегатовъ меньшинства гагскаго конгресса, 4 испанца, 5 бельгійцевъ, 2 швейцарца, 2 голландца, 1 американецъ, заключили «дружественный договоръ для солидарности и взаимной обороны». Этотъ договоръ направленъ былъ на борьбу съ диктатурой главнаго совѣта и гагскаго конгресса. Юрская федерація, гдѣ властвовалъ «Союзъ» Бакунина, была центромъ автономистскаго противодѣйствія. Другой конгрессъ антицентрализаторскій происходилъ въ Кордовѣ, въ Испаніи.
На этотъ разъ интернаціональная ассоціація раздѣлилась на двое. Старались потомъ неоднократно сблизить обѣ вѣтви, но разрывъ, вызванный гагскимъ конгрессомъ, оказался рѣшительнымъ. Интернаціоналъ лишь формально могъ пережить гагскій расколъ на пять или шесть лѣтъ.
Что касается доктринъ интернаціоналя, то очень трудно доискаться ихъ основной идеи. Три элемента встрѣтились на общей мысли: члены англійскихъ trade’s unions, французскіе соціалисты и Карлъ Марксъ. Эккарій, бывшій адъютантъ Маркса, на автономистскомъ конгрессѣ въ Женевѣ (2 сентября 1873 г.) такъ очертилъ исторію ассоціаціи, учрежденію которой онъ самъ способствовалъ: «починъ принадлежалъ ремесленнымъ союзамъ Лондона, пожелавшимъ заниматься политическими вопросами, и прудоніанцамъ, не желавшимъ этого. Первые добивались примѣненія принциповъ уніонизма, т. е. увеличенія заработной платы скопомъ и стачками; вторые думали осуществить свои теоріи соціальнаго переустройства. Въ Базелѣ прудоніанцы потерпѣли фіаско, но въ тоже время уніонистскій элементъ былъ приниженъ личными соперничествами въ главномъ совѣтѣ. Въ Парижѣ, напротивъ, уніонисты безусловно взяли верхъ надъ прудоніанцами. Въ 1870 г., быть можетъ, удалось бы возстановить согласіе; но тутъ помѣшала война». Эккарій, вблизи смотрѣвшій на то, что происходило кругомъ, обобщаетъ болѣе, чѣмъ слѣдуетъ. Не только два противоположныя направленія сталкивались въ интернаціоналѣ. Партія trade’s unions весьма отличалась отъ группы Маркса, а французскіе соціалисты не всѣ были прудоніанцами. Даже прудоніанцы, гораздо болѣе теоретики, чѣмъ практики, не преслѣдовали цѣли соціальнаго переустройства. Рабочіе изъ прудоніанцевъ, составлявшіе манифестъ шестидесяти, большею частью были сторонниками взаимнопомощи и взаимодѣйствія. Нѣмецкіе соціалисты, группировавшіеся вокругъ Маркса, были коммунистами. Англійскіе рабочіе имѣли въ виду только повышеніе заработной платы. Карлъ Марксъ былъ слишкомъ искусенъ, чтобъ компрометировать успѣхъ предпріятія черезчуръ точнымъ ограниченіемъ почвы, на которой предстояло подвизаться новой ассоціаціи. Растяжимой формулой «нѣтъ обязанностей безъ правъ, нѣтъ правъ безъ обязанностей» учредители интернаціоналя покрыли свое дѣло. До 1868 г., когда начались гоненія на парижскихъ интернаціоналистовъ, ассоціація была сравнительно умѣренной. Революціонеры и особенно бланкисты упрекали членовъ интернаціоналя за ихъ экономическую умѣренность и за ихъ политическую осторожность.
Различныя побужденія, увлекавшія ассоціацію на путь систематическаго соціализма, не имѣли никакого успѣха на конгрессахъ въ Женевѣ (1866 г.) и въ Лозаннѣ (1867 г.). Лишь съ брюссельскаго конгресса (1868 г.) интернаціонала принялъ новое направленіе. Этотъ конгрессъ особенно важенъ не только потому, что на немъ интернаціоналъ подвергся значительному преобразованію, но и потому, что онъ былъ исходнымъ пунктомъ непечатной пропаганды. Послѣ Прудона никто уже не рѣшался открыто высказывать свое сочувствіе коммунизму. Даже Марксъ не водрузилъ въ своемъ «Капиталѣ» коммунистическаго знамени. Надо было подыскать формулу, которая не стращала бы ни буржуа, ни рабочаго. Бакунинъ первый на конгрессѣ «Лиги Мира» въ Лозаннѣ (1867 г.) нашелъ такую кличку, подъ именемъ коллективизма. Въ слѣдующемъ году тотъ, кого называли «сѣвернымъ варваромъ», пытался, какъ выше замѣчено, во всеоружіи явиться въ средѣ интернаціонала. Французскіе интернаціоналисты впервые услыхали имя Бакунина на брюссельскомъ конгрессѣ, гдѣ читалось письмо съ такой подписью: «Бакунинъ, русскій крестьянинъ». Бывшій сотрудникъ Герцена, подобно Прудону, хотя и въ меньшей степени, оказывалъ вліяніе на другихъ во время своего пребыванія въ Брюсселѣ, и первыми сотрудниками будущаго коллективизма были бельгійцы, Цеварь Пепе, Брисме, Стенсъ и Гинсъ.
Вопросъ о собственности на брюссельскомъ конгрессѣ служилъ предметомъ продолжительныхъ дебатовъ. Толэнъ краснорѣчиво защищалъ индивидуальную собственность земли, какъ условіе индивидуальной свободы. Типографщикъ Цеварь Пепе, студентъ медицины, нападалъ на личную собственность. «Мы хотимъ, говорилъ этотъ ораторъ, чтобы земля уступалась большимъ земледѣльческимъ компаніямъ, какъ копи, желѣзныя дороги и пр. — большимъ рабочимъ компаніямъ». Отсюда видно различіе, отдѣляющее такой коллективизмъ, иногда именовавшійся «постыднымъ коммунизмомъ», отъ настоящаго коммунизма. Сторонники новой доктрины требовали только эксплоатаціи земли ассоціаціями. Французскій делегатъ Мюратъ отъ имени особой коммиссіи представилъ заключенія, которыя и были приняты 30 голосами изъ 49 наличныхъ. 4 голоса были противъ и 15 делегатовъ воздержались отъ подачи голоса, въ томъ числѣ Толэнъ и его друзья. Относительно угольныхъ копій, рудниковъ и желѣзныхъ дорогъ конгрессъ объявилъ, что эти великія орудія труда, какъ собственность государства, должны быть уступлены рабочимъ компаніямъ, что возвышеніе экономическаго уровня сдѣлаетъ соціальной необходимостью обращеніе пахатной земли въ коллективную собственность, что каналы, дороги и пути сообщенія должны остаться коллективной собственностью общества и что лѣса должны принадлежать соціальной коллективности. По вопросу о машинахъ, который обсуждался довольно долго, конгрессъ объявилъ, что «только при помощи кооперативныхъ ассоціацій и организаціи взаимнаго кредита производство можетъ получить въ собственность машины». Теоріи коллективистскія или неокоммунистскія раздѣлялись далеко не всѣми членами интернаціоналъ Система кооперацій и взаимодѣйствія находила еще не мало сторонниковъ.
Конгрессъ въ Базелѣ только подтвердилъ, несмотря на весьма сильную оппозицію Толэна и Ланглуа, рѣшеніе брюссельскаго конгресса о собственности. Принята была слѣдующая резолюція: «конгрессъ объявляетъ, что общество имѣетъ право установить промышленную собственность земли и передать эту землю въ общее владѣніе». Но уничтоженіе наслѣдства, предложенное коммунистами, было отвергнуто 68-ю голосами противъ 32. Коллективисты высказались въ защиту правъ наслѣдства для всѣхъ имуществъ, не принадлежащихъ государству.
И такъ, соціализмъ постепенно прокладываетъ себѣ дорогу. Если въ интернаціоналѣ встрѣчаемъ послѣдователей Прудона рядомъ съ сторонниками Маркса, коопераціонистовъ вмѣстѣ съ коммунарами, то, съ другой стороны, движеніе не замедлило проявиться въ пользу умѣреннаго коммунизма. Коллективистская тенденція, выражаемая робко, проглядываетъ уже на различныхъ конгрессахъ и на собраніяхъ секцій. Тѣмъ не менѣе въ средѣ интернаціонала не перестаетъ преобладать критика. Члены этой ассоціаціи, особенно во Франціи, вообще не отличались революціонернымъ темпераментомъ. Они не вѣрили въ всеобщую панацею, они не ждали съ наивностью соціальной ликвидаціи раньше разрѣшенія всякихъ проблемъ. Весьма любопытно, что большинство членовъ парижскихъ секцій старались уклоняться отъ политическихъ дебатовъ и занимались преимущественно вопросами экономическими. Парижская осада и послѣдовавшія за ней событія разстроили парижскую федерацію. Большинство членовъ прежняго интернаціоналя были заняты прежде всего изученіемъ и обсужденіемъ различныхъ соціальныхъ проблемъ. Нѣкоторые изъ нихъ, напримѣръ, Варлэнъ, рабочій — переплетчикъ, столь трагически умершій, питали горячую вѣру въ свое дѣло. Исторія, однако, докажетъ, что революціонный соціализмъ произошелъ не отъ интернаціоналъ
IV.
Коллективизмъ.
[править]Доктрина коллективизма вполнѣ новѣйшаго происхожденія. Мадонъ въ своей «Histoire du socialisme» замѣчаетъ, что этотъ неокоммунизмъ въ своихъ главныхъ основахъ понимался еще въ 30-хъ годахъ Колинсомъ (1835 г.), Видалемъ (1838 г.) и Пеккеромъ (1840 г.). Всѣхъ яснѣе формулировалъ принципы «грядущаго коллективизма» Франсуа Видаль въ «Economie sociale»: «капиталъ кончить тѣмъ, что станетъ соціальнымъ и каждый будетъ получать часть производства, по мѣрѣ затрачиваемаго имъ времени на трудъ. Производительность будетъ совершаться сообща, того требуютъ экономическія потребности, но пользованіе этой производительностью останется личнымъ, въ обезпеченіе индивидуальной свободы». Такова основная мысль коллективизма. Характеристическая черта коллективизма заключается въ допущеніи пользованія правомъ собственности. Коллективный собственникъ можетъ уступать или передавать это пользованіе рабочимъ или земледѣльческимъ ассоціаціямъ.
Коллективизмъ возникъ въ средѣ интернаціоналя. Послѣ гагскаго конгресса, образовавшіяся двѣ партіи не совсѣмъ потеряли надежду на сліяніе. По прежнему происходили международные конгрессы, за исключеніемъ конгресса въ Женевѣ, который устроенъ былъ автономистами и централистами въ 1873 г. и имѣлъ два особыхъ засѣданія. Но съ 1874 г. конгрессы организуются лишь диссидентами. Вліяніе Маркса стушевывается. Тѣмъ не менѣе даже между автономистами обозначаются два противоположныхъ теченія: анархистское и коллективистское. Въ этомъ отношеніи особенно интересны два конгресса въ Брюсселѣ (7—13 сентября 1874 г.) и въ Бернѣ (26—30 октября 1876 г.). На первомъ, гдѣ число иностранныхъ делегатовъ было довольно ограничено, Цезарь Пепе читалъ свою записку объ организаціи общественнаго строя. Коллективисты съ уваженіемъ относятся къ этому труду, какъ и въ отчету о земельной собственности.
Вообще Нидерланды играли довольно значительную роль въ соціалистскомъ движеніи. Пребываніе тамъ французскихъ эмигрантовъ при реставраціи, при іюльскомъ правительствѣ и особенно при имперіи, подготовило тамъ умы къ радикальной пропагандѣ. При имперіи группа молодыхъ людей, сблизившихся съ Прудономъ въ Брюсселѣ, стала во главѣ движенія. Они основывали газеты, устроивали кружки, группы. Рядомъ съ интернаціоналемъ, весьма процвѣтавшимъ въ Бельгіи съ 1868 по 1870 г., бельгійскіе соціалисты оказывали свое вліяніе при содѣйствіи обществъ, называемыхъ «свободными мыслителями» или «солидарными». Брюссельскіе соціалисты, Пепе, Стеенсъ, Гипсъ, Робэнъ, первоначально открыли кампанію на молодыхъ прудоніанцевъ-позитивистовъ, Гектора Дениса, Дегрефа, Виктора Арнульфа. Вскорѣ эти два элемента разошлись въ разныя стороны. Первые примкнули къ интернаціоналю и коллективизму, вторые остались вѣрными реформистскому соціализму.
Брюссель, Антверпенъ, Гентъ, Вервье, Льежъ, имѣли свои газеты и свои секціи революціонныя. Но представляло интересъ это движеніе только въ Брюсселѣ, да и то благодаря доктору Цезарю Пепе. Въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ «солидарные» и «интернаціоналисты» собирались на Grand'-Place въ трактирѣ Cygne. Послѣ коммуны нѣсколько французскихъ эмигрантовъ были дѣятельными сотрудниками бельгійцевъ. Эти сходки имѣли очень мирный характеръ. За стаканомъ вина велись обыкновенно серьезныя разсужденія. Самыми популярными ораторами на нихъ были Стеенсъ и Пепе. Личность послѣдняго особенно любопытна. Простой рабочій — типографщикъ Пепе сдѣлался докторомъ. Въ немъ всегда видна была смѣсь достоинствъ и недостатковъ рабочаго, занятаго ручнымъ ремесломъ. Съ большой эрудиціей, одаренный большой памятью, онъ составлялъ обширные планы по рабочему вопросу, которые довести до конца не позволяла ему борьба за существованіе. О немъ замѣчаетъ Страуссъ, что это — темпераментъ умѣренный, служившій уму утопическому. Первоначально сторонникъ взаимнопомощи, Пепе постепенно дошелъ до коммунизма. На конгрессѣ въ Лозаннѣ (1867 г.) онъ первый требовалъ передачи земли въ коллективную собственность общества. Съ тѣхъ поръ на равныхъ конгрессахъ, въ прессѣ, онъ выступалъ, какъ наиболѣе авторитетный представитель новой коллективистской доктрины. Позже главными помощниками его явились Бенуа Малонъ, Жюль Годъ и Поль Лафаргъ. По мѣрѣ того, какъ пропаганда расширялась, эти предводители группы опредѣлили точнѣе характеръ своихъ соціальныхъ теорій. На позднѣйшихъ конгрессахъ во Франціи опредѣлился и составъ новой партіи коллективистовъ.
V.
Анархистское движеніе и происхожденіе нигилизма.
[править]Южная федерація возникла послѣ конгресса въ Сенгь-Имьф въ 1870 г. Первыми делегатами, объявившими свою волю организовать международное единство путемъ свободной федераціи автономныхъ группъ, были швейцарцы Швицгебель и Гилльомъ, Ю. Жуковскій и французъ Жюль Годъ. Дѣятельность Бакунина распространилась тогда на Испанію, Италію и Бельгію. «Федерація испанская» и «федерація итальянская» составились въ видѣ оппозиціи Марксу. Вопросъ о принципахъ съ тѣхъ поръ вытѣсняется вопросомъ о личностяхъ. Конгрессъ въ Римини (4—6 августа 1872 г.) принялъ резолюцію, которой объявлялся разрывъ его съ главнымъ совѣтомъ. Это рѣшеніе оправдывалось, кажется, разногласіемъ въ доктринахъ. Лондонской конференціи (сентября 1871 г.) приписывалась попытка навязать всей международной ассоціаціи рабочихъ спеціальную доктрину, централизаторскую, которая есть, собственно говоря, доктрина нѣмецкой коммунистической партіи. Въ 1872 г., какъ уже сказано выше, делегаты диссидентскихъ федерацій, испанской, итальянской, южно-американской и французской, составили «актъ дружбы, солидарности и взаимной обороны». На конгрессѣ въ Сентъ-Имьѣ, сверхъ того, было объявлено что: 1) «уничтоженіе всякой политической власти есть первая обязанность пролетаріата; 2) всякая организація политической власти, такъ называемой временной и революціонной, съ цѣлью достигнуть этого уничтоженія, можетъ быть только лишнимъ обманомъ и столь же гибельна, какъ и всѣ нынѣ существующія власти, 3) отвергая всякій компромиссъ для достиженія соціальной революціи, пролетаріи всѣхъ странъ должны установить, внѣ всякой будущей политики, солидарность революціонной дѣятельности». Съ 1869 года итальянскій депутатъ Фанелди былъ командированъ Бакунинымъ въ Испанію для вербовки рекрутовъ «союзу». Борьба, которая велась въ Швейцаріи между Марксомъ и его соперникомъ, въ тождественной формѣ началась и въ Испаніи. Въ средѣ интернаціоналя возникли двѣ группы. Обѣ враждебныя группы вступили въ бой. Конгрессъ въ Кордовѣ (26 декабря 1872 г., и 2 января 1873 года), отказался пригнать резолюцію гагскаго конгресса. Тоже было и въ Бельгіи. Происходила оппозиціонная сходка и въ Лондонѣ. Главный совѣтъ долженъ былъ объявить отлученіе относительно мѣстныхъ федерацій, секцій и лицъ, принимавшихъ участіе въ конгрессахъ и на собраніяхъ въ Брюсселѣ, Кордовѣ и Лондонѣ. Однимъ изъ предлоговъ въ разногласію «союза» съ интернаціоналемъ послужила резолюція лондонской конференціи на счетъ рабочей партіи. Карлъ Марксъ и его друзья считали нужнымъ для пролетаріевъ участіе въ политической борьбѣ. Такъ, въ Германіи, подъ искуснымъ руководствомъ Бебеля и Либкнехта, соціалисты подготовляли себѣ послѣдователей, принимая участіе въ дебатахъ всеобщей подачи голосовъ.
Анархистская программа не согласовалась съ такимъ образомъ дѣйствій. Поэтому и секціи, закрѣпощенныя Бакунинымъ въ Испанія, Италіи и Швейцаріи, высказались въ пользу политическаго безучастія рабочихъ классовъ. Анархизмъ съ воздержаніемъ отъ политики сдѣлался первымъ пунктомъ вѣры всѣхъ раскольниковъ. Но почему именно Бакунинъ, зачинщикъ нападенія на Ліонскую ратушу 28-го сентября 1870 года, призналъ теперь необходимымъ безусловное;воздержаніе отъ политики, это остается необъяснимымъ. Главное заключается въ томъ, что починъ въ анархизмѣ одинаково въ Россіи и Европѣ принадлежитъ Бакунину, этому «папѣ Мишелю», какъ его величали его противники. Подъ какимъ же вліяніемъ рложились доктрины этого «папы Мишеля?»
Несомнѣнно, въ молодости Бакунинъ увлекся теоріями Прудона, какъ и вообще Франція служила исходнымъ пунктомъ всякой революціонной пропагандѣ въ Европѣ. Нѣмецкій Соціализмъ, какъ онъ выработанъ Ротбертусомъ, Марксомъ и Лассалемъ, коренится почти исключительно на французскихъ теоріяхъ. Карлъ Марксъ не отказался признать это открыто. Фурье, Кабэ, Луи Бланъ, Прудонъ, Бланки — вотъ ихъ воспитатели. И основой нигилизма, какъ его понималъ Бакунинъ, послужила «анархія» Прудона. Прежде всего поражаетъ масса заимствованій, почерпнутыхъ Бакунинымъ у Прудона. Извѣстно также, что Бакунинъ посѣщалъ Прудона въ Парижѣ въ 1847 году. Онъ видѣлъ его потомъ въ Брюсселѣ, во время эмигрированія французскаго писателя. Любопытенъ также слѣдующій фактъ: полковникъ Соколовъ, тогда еще состоявшій при русскомъ посольствѣ въ Пекинѣ, нарочито пріѣхалъ въ Европу, чтобъ повидаться въ Брюсселѣ съ Прудономъ и Бакунинымъ.
Прудонъ очень любилъ Герцена, который не замедлилъ разойтись съ Бакунинымъ. И, не смотря на свою дружбу съ Герценомъ, Прудонъ писалъ ему 15-го марта 1860 г. («Correspondance», t. IX, р. 347): «мы служимъ одному и тому же дѣлу, но будемъ работать каждый самъ по себѣ и на свой ладъ для общаго дѣла». Такимъ образомъ, помимо воли Прудона, политическій анархизмъ шелъ отъ него. Безансонскій мыслитель ужаснулся бы, если бы могъ видѣть революціонную жатву, какую принесли его метафизическія воззрѣнія.
Быть можетъ, Бакунинъ никогда бы не нападалъ съ такимъ пыломъ на власть и государство, не столкнись онъ съ Карломъ Марксомъ. Герценъ, подобно Прудону, былъ умѣреннымъ въ текущей политикѣ И когда Бакунинъ сталъ агитировать и Россіи, Герценъ писалъ: «не вѣрю серьезно людямъ, которые предпочитаютъ разрушеніе и грубую силу развитію и компромиссамъ».
Что касается революціоннаго движенія въ Россіи, то авторъ этюдовъ о соціалистическихъ партіяхъ различаетъ два періода: одинъ до указа объ освобожденій крестьянъ и другой — послѣ него. Соціалисты критиковали реформу, какъ недостаточную; партія Герцена торжествовала, видя въ реформѣ зарю прогресса и возрожденія. Бакунинъ началъ съ того, что причислился къ партіи Герцена. По примѣру Герцена, онъ поднялъ въ Женевѣ тостъ за Царя-Освободителя. Это впослѣдствіи ставилось ему въ вину марксистами; его называли умѣреннымъ. Послѣ указа 1861 г. пропаганда Герцена была исчерпана. Его дѣятельность смѣнилась вліяніемъ Бакунина.
Процессъ Нечаева въ 1871 г. обнаружилъ вліяніе Бакунина и въ Россіи. Этотъ лазутчикъ «папы Мишеля» явился въ Женеву въ 1869 г., выдавая себя за бѣглеца. Бакунинъ былъ его покровителемъ и крестнымъ отцомъ. Они вмѣстѣ составили прокламацію къ студентамъ. Послѣднимъ совѣтывалось бросать школы и по меньше заботиться о наукѣ, «именемъ которой васъ де хотятъ связать». Основанъ былъ спеціальный отдѣлъ «союза» подъ именемъ «Общества народнаго суда»; распространялись анонимныя брошюры. Въ одной изъ нихъ, Бакунинъ взываетъ къ помощи русскихъ разбойниковъ, какъ пособниковъ революціи; въ другихъ онъ проповѣдуетъ всеобщее разрушеніе. Именно въ «принципахъ революціи», сообразно съ тайными статутами «союза», папа Мишель рекомендуетъ все разрушить для достиженія «новаго аморфизма». Эта брошюра курьезнѣйшая изъ всѣхъ. Бакунинъ рекомендуетъ въ ней систематическое убійство, онъ обязываетъ, подъ страхомъ смертной казни, русскихъ эмигрантовъ вернуться въ Россію въ качествѣ революціонныхъ агентовъ, исключая тѣхъ, кто объявилъ себя «дѣятелемъ революціи европейской». Это ловкое ограниченіе внесено для того, чтобы разрѣшить самому главѣ «международныхъ собратьевъ» пребываніе въ Женевѣ или Невшателѣ. Въ этой прокламаціи имѣются, неслыханные совѣты: «не допуская никакой иной дѣятельности, кромѣ разрушительной, мы признаемъ, что формы, въ какихъ должна выражаться эта дѣятельность, могутъ быть чрезвычайно различныя: ядъ, кинжалъ, петля и пр. Революція санкціонируетъ все безъ различія». Такой совѣтъ характеризуетъ революціонную анархію. Секта не стѣсняется требованіями нравственности или справедливости. Есть только одно правило, верховное и все санкціонирующее: «революція санкціонируетъ все. безъ различія». Такова же была мораль и іезуитовъ. По мнѣнію этихъ первыхъ нигилистовъ, всеразрушеніе началось покушеніемъ 1866 г.
Замѣчательно, что не всѣ эти публикаціи, предназначавшіяся для разнаго калибра читателей, исполнены такого цинизма. Учредители анархіи были довольно ловки, чтобы не примѣняться къ «предразсудкамъ» своихъ западныхъ сторонниковъ. Французскія брошюры, тайные статуты международныхъ собратьевъ написаны съ нѣкоторой сдержанностью. Новоявленный нигилизмъ выступаетъ съ своей истинной физіономіей лишь въ тайныхъ публикаціяхъ, предназначенныхъ для посвященныхъ изъ русскихъ. Рѣзкость выраженій равносильна въ нихъ развѣ чудовищности идей.
Съ точки зрѣнія политической, Бакунинъ является въ Россіи коммунистомъ въ то время, какъ въ Европѣ объявляетъ себя коллективистомъ. Русскій нигилизмъ сложился, подобно западному анархизму, подъ вліяніемъ и подъ дѣйствіемъ Бакунина. Во Франціи анархистскія доктрины его нашли послѣдователя и распространителя въ лицѣ Элизе Реклю. Ученый географъ былъ увлеченъ этими доктринами въ силу нѣкоторыхъ мистическихъ и сентиментальныхъ тенденцій. По смерти Бакунина, сто «братьевъ международныхъ», сгруппированные гросмейстеромъ анархизма, какъ власть темная и направляющая, имѣла во главѣ Поля Брусса, французскаго эмигранта, Крапоткина, Андреа Косту, итальянскаго эмигранта, и самымъ дѣятельнымъ агентомъ своимъ Элизе Реклю. Въ самое послѣднее время французскіе анархисты лишились и этихъ руководителей.
Нѣтъ надобности слѣдить за дальнѣйшимъ обзоромъ разныхъ революціонныхъ группъ, какой находимъ у Страусса. Эти группы суть отпрыски выше охарактеризованныхъ основныхъ партій. Но нельзя не замѣтить, что изъ всѣхъ соціалистическихъ и революціонныхъ силъ наибольшимъ кредитомъ пользуются поссибилисты, которые строго дисциплинированы и стремятся предоставить рабочимъ управленіе въ синдикальныхъ палатахъ. Органъ ихъ «Prolйtariat», редактируется на подобіе оффиціальной газеты. «Національный комитетъ» регулярно печатаетъ протоколы своихъ засѣданій, рѣшенія комитета объявляются на подобіе законодательныхъ актовъ. Только такая свобода дѣйствій соціалистическихъ группъ, свобода печати и сходокъ, открыли возможность оцѣнить ихъ дѣйствительное значеніе и прійти къ выводу, что революціонныя партіи сами себя истребляютъ взаимнымъ соперничествомъ и, независимо отъ ихъ вліянія, силы рабочей партіи крѣпнутъ и направляются на улучшеніе экономическаго положенія трудящихся классовъ, не въ ущербъ развитію и благосостоянію государства.
- ↑ Полное заглавіе этого «завѣщанія» буквально слѣдующее: «Mémoires des pensées et des sentimens de J. M.., pretre, curé d’Estrepy et de But, sur une partie des abus et des erreurs de la conduite et du gouvernement des hommes, où Ton voit des demonstrations claires et évidentes de la vantié et de la fausseté de toutes les divinités et de toutes les réligions du monde, pour être adressés à ses paroissiens après sa mort et pour leur servir de témoignage de vérité a eux et à tous leurs semblables».
- ↑ См. «Соціализмъ въ романѣ» (Историч. Вѣстн. 1883 г., ХІ-й т., стр. 168 и слѣд.).