B. H. Никитинъ.
[править]Мнѣ пришлось видѣть П. И. Якушкина, совершенно случайно, нѣсколько разъ.
Въ 1863 г. весной, въ Петербургѣ, привелось мнѣ по одному казусу, не меня одного интересовавшему, отправиться раненько утромъ на окраину города «Подъ Невскій», т. е. въ мѣстность, окружающую Александро-Невскую лавру.
На улицѣ было свѣтло, какъ днемъ.
Близь Лиговки, по Бассейной улицѣ, стоялъ старенькій одноэтажный деревянный домишко, въ которомъ помѣщался кабакъ. Возлѣ этаго кабака остановились, шедшіе впереди меня, трое мужчинъ. Изъ нихъ одинъ былъ на видъ лѣтъ 35, смуглый брюнетъ, съ круглою бородою, курносый, въ русскомъ костюмѣ, по которому его можно было бы счесть за щеголеватаго простолюдина, еслибъ на носу его не было очковъ, выдававшихъ его «благородство». Онъ сильно началъ стучаться въ дверь кабака, не слушая увѣщаній товарищей. Сцена эта меня заняла и я остановился вблизи. Кабатчикъ, наконецъ, выглянулъ въ окно и спросилъ стучавшаго, — что ему нужно?
— Водки, — водки нужно мнѣ, громко отвѣтилъ стучавшій. Дай пожалуйста двѣ косушки, пару огурчиковъ и ломоть хлѣба! На церемоніи скучно будетъ, такъ хочется залить тоску… Вотъ тебѣ и деньги впередъ.
Кабатчикъ исчезъ и вскорѣ подалъ требуемые припасы чрезъ окно. Спросившій ихъ человѣкъ тутъ же выпилъ одну стклянку, которую разбилъ въ дребезги о землю, а другую стклянку спряталъ въ карманъ шароваръ и пошолъ дальше, закусывая и балагуря съ товарищами, называвшими его то Якушкинымъ, то Павломъ Ивановичемъ. Изъ ихъ разговора я убѣдился, что это Якушкинъ — писатель, котораго я звалъ по его сочиненіямъ.
Въ тотъ-же день мнѣ удалось снова увидѣть Якушкина, въ Б. Морской, уже при другой обстановкѣ, и быть невольнымъ очевидцемъ его благороднаго самоотверженія. Здѣсь онъ спасъ одну молоденькую экзальтированную дѣвушку отъ большой непріятности….
Случай этотъ сильно врѣзался мнѣ въ памяти, но разсказывать его пока, пожалуй, несвоевременно.
Въ томъ-же году осенью случилось мнѣ быть въ Маріинскомъ театрѣ. Шла опера «Жизнь за Царя». Въ антрактѣ я издали увидалъ и сразу узналъ Якушкина. Онъ стоялъ въ партерѣ, въ своемъ обычномъ костюмѣ, облокотившись спиною о барьеръ возлѣ оркестра и лицомъ къ публикѣ. Хотя изъ разныхъ ложъ его лорнировали въ бинокли, но онъ былъ разсѣянъ и равнодушно поглядывалъ вокругъ себя. Вдругъ къ нему подошелъ военный генералъ. Я тоже приблизился къ нимъ послушать ихъ разговоръ.
— Вамъ, г. Якушкинъ, неудобно тутъ стоять, началъ генералъ. Всѣ на васъ смотрятъ.
— И пусть ихъ смотрятъ, а мнѣ — напротивъ, очень удобно! возразилъ П. И.
— Здѣсь вамъ не мѣсто: вы, своимъ костюмомъ, обращаете на себя всеобщее вниманіе, а это не кстати…
— Вольно же имъ ротозѣйничать! Я никого не прошу смотрѣть на меня. Ктому же опера русская, а я, какъ изволите знать, тоже русскій, потому и пришелъ сюда.
— Такъ-то такъ, но, пожалуйста, удалитесь лучше наверхъ.
— Отсюда лучше видно, я заплатилъ три цѣлковыхъ и терять ихъ даромъ не хочу.
Къ разговаривавшимъ подошелъ какой-то статскій, шепнулъ что то на ухо Якушкину, онъ улыбнулся, взялъ статскаго подъ руку, кивнулъ генералу и беззаботно удалился…
Прошло съ годъ, а можетъ и больше. Какъ-то, однажды въ канцелярію оберъ-полиціймейстера внесли двѣ котомки, принадлежавшія, какъ оказалось, предназначенному къ высылкѣ изъ Петербурга Щапову. Едва его отправили, какъ явился Якушкинъ, съ маленькимъ узелкомъ подъ мышкою, и обратился къ столоначальнику Ш--ву.
— Честь имѣю представиться, — заговорилъ онъ громко и беззаботно. — Вотъ и я готовъ въ какую угодно Палестину!
Подошли и два жандарма въ походной формѣ.
— Гдѣ же, господинъ Якушкинъ, ваши вещи? спросилъ Ш--въ.
— А вотъ онѣ! показалъ онъ узелокъ. Я — весь тутъ.
— Такъ вы поѣдете вотъ съ ними, — указалъ столоначальникъ на жандармовъ.
— Охотно: я уже соскучился въ вашемъ Питерѣ и очень доволенъ, что пропутешествую на казенный счетъ.
— Желаю вамъ счастливаго пути.
— И вамъ того же желаю… Господинъ попутчикъ! обратился онъ къ одному изъ жандармовъ: — возьмите, да, пожалуйста, сберегите мое имущество!
Жандармъ улыбнулся и принялъ узелокъ.
— Я, братцы, заговорилъ Якушкинъ, обращаясь къ жандармамъ, человѣкъ веселый и вы со мною не соскучитесь, да и мнѣ съ вами весело будетъ: я люблю васъ, голубыхъ молодцовъ!
— Такъ съ Богомъ! закончилъ III — въ.
— Не поминайте лихомъ! отвѣтилъ Якушкинъ, повернулся, оглядѣлъ сидѣвшихъ человѣкъ двадцать чиновниковъ, произнесъ: «прощайте ребята!», и ушолъ съ жандармами.
— Экій безшабашный человѣкъ! замѣтилъ вслухъ Ш — въ. Вѣдь вся его вина только въ томъ, что повсюду суется, болтаетъ всякій вздоръ и носитъ мужицкій костюмъ.
Больше я Якушкина не видалъ; но все разсказанное здѣсь твердо сохранилось въ моей памяти, такъ какъ въ описанное время и самъ началъ заниматься литературою и литераторы меня очень интересовали.