Хива.
[править]Статья Г. Ф. Гельмерсена. (Переводъ изъ «Nordische Presse»).
[править]На югъ отъ Аральскаго моря, на широтѣ Рима и меридіанѣ Урала, простирается но лѣвому берегу впадающей въ это море рѣки Аму-Дарьи (древняго Оксуса, арабскаго Джигуна или Сигона) равнинная впадина, ограниченная съ востока песчаною пустынею Кизилъ-Кумъ (Красный песокъ) и низкой цѣпью возвышенностей Шейхъ-Джейли, съ юга и юго-запада туркменскою пустынею, а съ запада нагорною равниною Устьюри. Эта небольшая плодородная котловина есть нынѣшнее ханство Хива въ самомъ тѣсномъ значеніи; размѣры поверхности его обозначены весьма различно у разныхъ географовъ. Муравьевъ[1] придаетъ этому оазу длину съ сѣвера къ югу въ 170 верстъ, а ширину съ запада къ востоку 150 верстъ. Каверзишь[2] считаетъ разстояніе отъ Пятняка, у южнаго конца, до Кунграта, на сѣверѣ ханства, въ 120 верстъ, а ширину отъ Ургеуча до Хивы въ 40 верстъ. Базинеръ[3], посѣтившій Хиву въ 1842 г. въ свитѣ полковника Данилевскаго, придаетъ этой впадинѣ размѣры въ 671 квадратную милю — это вѣроятно описка. Всего вѣрнѣе будетъ, если мы основаніемъ разсчета примемъ вышедшую въ 1851 г. карту Аральскаго моря и ханства Хивы, Ханыкова[4], и новѣйшія карты, изданныя императорскимъ генеральнымъ штабомъ. По этимъ картамъ выходитъ, что вся впадина отъ Пятняка (или Питняка) до Аральскаго моря имѣетъ приблизительно 11—12,000 квадратныхъ верстъ; количество-же воздѣланной земли отъ Пятняка до Лаудана равняется только. 6—7,000 квадратнымъ верстамъ, потому что большая часть сѣверной полосы населена сплошь кочующими племенами и скудно обработана. Эта сѣверная, наибольшая часть ханства отдѣлена отъ южной двумя рукавами или устьями Аму-Дарьи, которые отвѣтвляются отъ рѣки подъ городомъ Кипчакомъ. Одинъ изъ этихъ рукавовъ, Лауданъ, течетъ но направленію съ востока на западъ и впадаетъ въ мелкое, болотистое озеро Айбугиръ, бывшее встарину бухтою Аральскаго моря, у узкаго прохода въ которую, близъ мыса Урья, долженъ быть построенъ русскій фортъ. Другой рукавъ, по названію Кюкъ-Узякъ, оказывается незначительною рѣчкою, которая отдѣляется отъ Аму-Дарьи съ правой стороны, течетъ на сѣверо-востокъ и теряется въ болотистой низменности, богатой озерами и поросшей густыми камышами; эта низменность тянется вдоль южнаго берега Аральскаго моря и, по словамъ нѣкоторыхъ географовъ, называется озеромъ Дау-Кара. Всю эту, болѣе или менѣе подверженную наводненіямъ, сѣверную половину Хивы можно считать дельтою Аму-Дарьи.
Владѣльцы Хивы самовластно простираютъ предѣлы своихъ владѣній далеко за эту дельту; они считаютъ своими подданными всѣ сосѣднія кочующія племена, которыя платятъ имъ принудительную дань, приводятъ къ нимъ въ неволю похищенныхъ русскихъ и персіянъ и нанимаются имъ помогать въ грабительскихъ набѣгахъ и въ нападеніяхъ на русскіе торговые караваны. Опредѣленіе точныхъ границъ послѣдуетъ только теперь, по окончаніи похода противъ Хивы.
Почва хивинскаго оаза состоитъ изъ горизонтальныхъ пластовъ мелко раздробленной наносной (аллювіальной) глины, пепельно-сѣраго цвѣта, съ большей или меньшей примѣсью песку. Русло-же Аму-Дарьи состоитъ, говорятъ, изъ чистой глины и ила. Южная половина ханства — настоящій плодородный оазъ — пересѣчена частою сѣтью ирригаціонныхъ каналовъ, проведенныхъ отъ Аму-Дарьи. Базинеръ, въ своемъ описаніи Хивы, насчитываетъ на западномъ берегу рѣки 10 главныхъ каналовъ, шириною отъ 35 до 100 футовъ, и 144 меньшихъ каналовъ, отъ нихъ проведенныхъ, шириною отъ 7 до 28 футовъ. Въ сѣверной половинѣ — всего 4 главные и 3 меньшіе канала. Главные каналы имѣютъ отъ 10 до 14 и болѣе футовъ глубины, и нѣкоторые изъ нихъ служатъ водяными путями для большихъ нагруженныхъ лодокъ, какъ напр. каналъ Хана и каналъ Казаватъ. Многіе каналы окаймлены аллеями, которыя очень берегутся, потому что деревья нерѣдко употребляются для построекъ. Многія изъ главныхъ дорогъ пересѣкаются каналами, и черезъ нихъ построены мосты. Хорошія войска могли бы съ нѣкоторымъ успѣхомъ защищать пересѣченную такимъ образомъ мѣстность, но отъ хивинцевъ этого нельзя ожидать, ибо они такъ боятся европейскаго огнестрѣльнаго оружія, что всегда стараются держаться внѣ выстрѣла.
Аму-Дарья три раза въ годъ разливается. Первый разливъ, весьма незначительный, бываетъ во время ледохода, обыкновенно около середины февраля. Второй разливъ, самый значительный, начинается въ концѣ апрѣля или въ началѣ мая. Вода прибываетъ 14 дней и такъ же медленно убываетъ. Третій разливъ, продолжающійся не болѣе 8—10 дней, бываетъ большею частью въ концѣ сентября. Каверзишь говоритъ, что этотъ разливъ самый высокій, и что поверхность рѣки тогда поднимается иногда на 14 и до 18 футовъ. Однако же Аму-Дарья только ниже Кунграта выступаетъ изъ береговъ и наводняетъ въ особенности свой восточный берегъ, вслѣдствіе чего въ этихъ мѣстахъ залегаютъ большіе заливные луга. Выше но теченію ихъ нѣтъ, потому что рѣка рѣдко, при самомъ большомъ половодій, заливаетъ свои берега, мѣстами возвышенные даже искусственными насыпями. Межень, т. е. самое сухое для теченія рѣки время, бываетъ въ іюнѣ. Въ это время можно вбродъ переѣхать черезъ нее верхомъ, но это только выше Пятняка.
При половодій быстрота рѣки необыкновенно усиливается — мѣстами до 6 футовъ въ секунду[5], и тогда она несетъ множество отмытыхъ органическихъ и неорганическихъ частицъ, которыя расходятся по лѣниво-текущимъ каналамъ и въ нихъ осаждаются на дно. Ежегодная расчистка каналовъ отъ этого ила составляетъ тяжелую обязанность для пользующихся землями и исполняется невольниками и поденьщиками съ великимъ трудомъ. Чѣмъ больше разливъ — тѣмъ лучше урожаи; въ противномъ случаѣ бываетъ голодъ, какъ это было въ 1804 г. вслѣдствіе продолжительной засухи. Голодъ въ томъ же году повлекъ за собою и сильныя эпидеміи.
Хотя широта Хивы та же что широта средней Италіи, однако климатъ не имѣетъ ничего общаго съ климатомъ счастливаго полуострова. Вслѣдствіе своего положенія въ центрѣ материка, Хива, окруженная вдобавокъ безлѣсными пустынями Арало-Каспійской впадины, имѣетъ характеризующій среднюю Азію, суровый, чисто-континентальный климатъ. Въ ноябрѣ или декабрѣ начинается холодная зима, въ нѣкоторые дни сгоняющая ртуть до 17 и даже 20° ниже 0, по Реомюру, и покрывающая Аму-Дарью и часть Аральскаго моря льдомъ толщиною въ 12—18 дюймовъ; за зимою въ мартѣ слѣдуетъ короткая, сухая весна, а тамъ — знойное, почти безъ дождя, лѣто; тогда палящій дневной жаръ, до 28—30° выше 0, смѣняется прохладною ночью. Какъ обитатели Дантова Чистилища, жители Хивы осуждены «терпѣть муки отъ жара и отъ стужи». Но эти муки еще усиливаются въ степяхъ и песчаныхъ пустыняхъ, черезъ которыя приходится пройти нашимъ войскамъ, идущимъ въ Хиву съ сѣвера, сѣверозапада и востока. Когда фельдмаршалъ, графъ Бергъ, въ то время еще полковникъ генеральнаго штаба, рекогносцировалъ въ зиму 1825—26 г.г. мѣстность отъ Оренбурга до западнаго берега Аральскаго моря, термометръ часто по цѣлымъ днямъ стоялъ на 20, 25° ниже 0; между тѣмъ не надо забывать, что только офицеры имѣли палатки, а люди должны были проводить всѣ ночи подъ открытымъ небомъ, даже въ метель и вьюгу. Еще тяжелѣе приходилось войскамъ, которыя графъ Перовскій велъ въ Хиву въ зиму 1839—40 гг. черезъ тѣ же мѣста. Термометръ упалъ ниже 33°, ртуть замерзала, и наконецъ измученные люди и животныя не могли прокладывать себѣ дороги по нанесеннымъ метелью сугробамъ. Экспедиція не удалась и весною 1840 г. вернулась въ Оренбургъ, потерпѣвъ значительныя потери. Дѣло въ томъ, что маленькая армія была превосходно снаряжена, но выступила, вмѣсто сентября, въ ноябрѣ и напала на зиму необычайно суровую, даже для этихъ странъ.
Два года спустя полковникъ Данилевскій, и съ нимъ упомянутый уже дерптскій естествоиспытатель Базинеръ, въ то же время года и тѣмъ же путемъ отправились черезъ Усть-Юртъ въ Хиву и въ январѣ 1843 г. возвратились въ Оренбургъ, не испытавъ болѣе 17° мороза, — и тамъ гдѣ войска Перовскаго проваливались въ сугробы, Данилевскій нашелъ ровно столько снѣга, сколько нужно было его солдатамъ, чтобъ утолять жажду и стряпать себѣ ѣду.
Этого краткаго обзора достаточно, чтобъ показать, какъ сама природа мѣстными и климатическими условіями затруднила доступъ къ этому маленькому задорному разбойничьему гнѣзду, къ этому континентальному Тунису, и съ какими трудностями должны будутъ бороться наши храбрыя войска въ настоящую экспедицію.
Своею плодородностью хивинскій оазъ обязанъ не только искусственному орошенію, за которымъ ханское правительство строго наблюдаетъ, но и очень теплому лѣту, по милости котораго благоденствуютъ въ Хивѣ такія растенія какъ виноградъ, хлопокъ, гранатовое и тутовое дерево. Всякому, кто пожелаетъ познакомиться поближе съ разнообразными продуктами хивинской почвы, мы рекомендуемъ уже упомянутое, поучительное сочиненіе Базинера. Какъ ботаникъ, онъ въ немъ представляетъ наглядную картину растительности страны и даетъ подробный списокъ разныхъ сортовъ полезныхъ деревъ, питательныхъ растеній, растеній служащихъ для пряжи, для краски, украшенія, изготовленія масла.
Послѣ утомительнаго странствованія по пустынѣ, этотъ цвѣтущій садъ производитъ на путешественника такое впечатлѣніе, какъ тщательно воздѣланная, теплая низменность Китая, когда вдругъ спустишься въ нее изъ ужасной степи Гоби.
Въ хивинскомъ оазѣ насчитывается 25 городовъ, изъ которыхъ многіе, впрочемъ, не заслуживаютъ этого имени, и около 50 меньшихъ поселковъ. Строенія всѣ, не исключая и столицы ханства, — изъ глины и тонкихъ, кривыхъ бревенъ. Только мечети, въ болѣе значительныхъ городахъ, иногда строятся изъ кирпича. Дома стоятъ въ глубинѣ дворовъ, прислоняются къ сосѣднимъ домамъ и окружены мазаной стѣной; большинство городовъ обнесены плохо содержащимися оградами или снабжены столь-же жалкими, скудно вооруженными цитаделями. Если сравнить различныя показанія о численности населенія ханства, то можно остановиться на цифрѣ 350,000; изъ этой цифры будетъ 100,000 кочевниковъ и 250,000 осѣдлыхъ.
Господствующее племя — турецкое: Узбеки. Самъ ханъ Узбекъ. Они — завоеватели земли, занимаются торговлею, земледѣліемъ, охотою, и несутъ военную службу.
Таджики, персидское племя, первоначальные, покоренные жители страны, развитіемъ выше своихъ покорителей. Они самые многочисленные жители Хивы; почти вся торговля въ ихъ рукахъ. Каверзишь, русскій невольникъ, долго среди ихъ жившій, называетъ ихъ боязливыми, смирными, подлыми; они охотно обманываютъ, дурно платятъ долги; плохіе наѣздники, не годятся для войны, одержимы отвратительнѣйшими пороками, но много молятся и даже между ними есть ученые люди.
Значительную тоже долю населенія составляютъ персидскіе невольники, вольноотпущенные персіяне и ихъ потомство. По Базинеру ихъ отъ 40 до 52,000, по Вамбери — около 40,000. Они очень усердно занимаются земледѣліемъ.
Каракалпаки, въ числѣ около 40,000 душъ, кочуютъ въ сѣверной половинѣ ханства, около устій Аму-Дарьи и по низменностямъ Дау-Кара. Они мало занимаются земледѣліемъ, нѣсколько тяжелы на подъемъ и боязливы, а потому дурные воины, живутъ бѣдно.
Туркмены, племенъ Ямудъ и Гокланъ, живутъ въ окрестностяхъ Куня-Ургендша, Ильалы и Тамгауса, занимаются земледѣліемъ и скотоводствомъ. Они нрава хищнаго, задорны и упрямы и служатъ хану на войнѣ.
Киргизы кочуютъ у озера Айбугирь и въ мѣстностяхъ, обитаемыхъ Каракалпаками; они не очень многочисленны и главное ихъ занятіе — скотоводство. Они часто продаютъ своихъ дѣтей Узбекамъ и Таджикамъ.
Кромѣ этихъ племенъ въ Хивинскомъ ханствѣ есть еще татары, евреи, арабы и ямшиды. Арабы — потомки выписанныхъ очень давно изъ Мекки преподавателей магометанскаго закона. Ямшиды — родомъ изъ Герата и только въ 1841 г. были насильно переселены въ Хиву при набѣгѣ на ихъ родныя мѣста.
Столица имѣетъ около 20,000 жителей, принадлежащихъ разнымъ національностямъ и вообще занимающихся главнымъ образомъ торговлею и мелкими промыслами, въ число которыхъ входитъ, при случаѣ, и воровство. Улицы, какъ и во всѣхъ прочихъ городахъ, кривы и такія узкія, что нагруженный верблюдъ не можетъ свободно проходить по нимъ. Въ видахъ порядка и безопасности приняты нѣкоторыя мѣры, — но мало дѣйствительныя. Такъ, напр. у воротъ стоятъ стражи; но краденыя лошади съ величайшей легкостью переводятся черезъ разрушенныя городскія стѣны.
Форма правленія — безусловнѣйшій деспотизмъ. Ханъ, если хочетъ, чтобъ его уважали, — долженъ отъ времени до времени предпринимать большія разбойничія экспедиціи, которыя величаются именемъ войны, и не скупиться на казни. Аллахъ-Нульи, старшій сынъ и наслѣдникъ Мохаммеда-Рахми, былъ нрава мирнаго, добраго, не любилъ ни охоты, ни разбоевъ, — и за это Узбеки и Туркмены его ненавидѣли, тѣмъ болѣе что онъ строго наказывалъ за воровство и грабежъ. Каковы ханы, таковы и слуги ихъ. Каждый правитель города и округа пользуется обширною властью и произволомъ.
Послѣ того какъ Хива, въ средніе вѣка называемая Ховаресмъ или Харесмъ, долго пробыла подъ властью Сельджукійскихъ турокъ и управлялась намѣстниками, — одинъ изъ послѣднихъ, по имени Афтизъ, сдѣлался въ 1127 г. самостоятельнымъ ханомъ. Его преемники простерли свои завоеванія даже на Бухару, Самаркандъ и часть Персіи. Но монголы при Чингисъ-ханѣ вторглись и въ Ховаресмъ, покорили и опустошили страну. Она тоже много натерпѣлась отъ Тимура, который въ 1388 разрушилъ тогдашнюю столицу Ургендшъ и перевелъ жителей въ Самаркандъ.
Потомъ Хива побывала подъ властью еще Бухары и Персіи, и снова досталась Узбекамъ, которые постепенно и придали ей ея нынѣшній строй и видъ.
Чтобы уяснить себѣ настоящія отношенія Хивы къ Россіи, нужно возвратиться къ довольно отдаленному времени. Послѣ походовъ Тимура (1400 г.), казаки основали на Уралѣ и на Волгѣ вольное казачество и не давали пощады ни сухопутной ни морской торговлѣ на Каспійскомъ морѣ. Въ 1603 г. около 1000 уральскихъ молодцовъ перешли чрезъ Усть-Юртъ, врасплохъ напали на городъ Ургендшъ и разграбили его. На обратномъ пути Узбеки напали на эту шайку, отбили у нея награбленныя богатства и женщинъ которыхъ казаки уводили съ неволю, — и перебили на мѣстѣ большую часть казаковъ; но набѣги на Хиву стали повторяться.
Если вспомнить, какъ свѣжа еще должна была быть въ Хивѣ память объ этихъ набѣгахъ, когда донской разбойничій атаманъ, Стенька Разинъ ходилъ по Каспійскому морю со своими судами, — то понятно станетъ, откуда произошло преданіе, и теперь еще существующее въ Хивѣ, будто Заркраукъ, рукавъ встарину посылаемый Аму-Дарьей въ Каспійское море, былъ запруженъ плотиною близь Куня-Ургендша, чтобъ русло его высохло и не подпускало страшной Стеньковой флотиліи.
Это преданіе, а также преданіе о богатыхъ золотыхъ розсыпяхъ близь Аму Дарьи и въ Индіи, Петръ Великій С.-Петербургѣ узналъ въ 1714 г. отъ одного туркмена, Ходжа-Нефеса, нарочно пріѣхавшаго изъ Усть-Юрта, на Астрахань, что-бы ему это сообщить. Петру тутъ-же пришла мысль опять провести Заркраукъ въ Красноводскую бухту Каспійскаго моря, чтобы такимъ образомъ проложить водяной путь къ золотымъ странамъ, и онъ поручилъ одному изъ офицеровъ своей лейбъ-гвардіи, кабардинскому князю Александру Бековичу Черкасскому, исполнить этотъ смѣлый планъ, безъ враждебныхъ намѣреній противъ Хивы.
Сдѣлавъ рекогносцировку восточнаго берега Каспійскаго берега и дороги въ Хиву и извѣстивъ хивинскаго хана чрезъ своихъ посланныхъ о мирныхъ своихъ намѣреніяхъ, Бековичъ съ 4,000 людей выступилъ въ походъ, въ іюлѣ 1717 г.
Пройдя мимо развалинъ Ургендша — и когда до новой столицы, Хивы, оставалось не болѣе ста верстъ, онъ, противъ всякаго ожиданія, долженъ былъ выдержать нападеніе отъ тогдашняго хана Шингази, который вывелъ противъ него 24,000 войска, узбековъ, туркменовъ и киргизовъ. Отбиваясь отъ нихъ безпрестанно, Бековичъ прошелъ еще три дня; вдругъ къ нему явились два парламентера, стали извиняться отъ имени хана, объясняя происшедшее недоразумѣніемъ, и просили разрѣшенія прислать въ русскій лагерь уполномоченныхъ для переговоровъ. Переговоры эти длились четыре дня. Бековичъ, съ 500 уральскими казаками, пошелъ въ непріятельскій лагерь и оттуда послалъ майору Франкебергу, русскому начальнику, приказъ размѣстить свои войска по квартирамъ, назначеннымъ имъ ханомъ, для удобнѣйшаго продовольствія. Франкенбергъ исполнилъ это только послѣ того, какъ приказъ ему былъ повторенъ. Едва лишь войска были разведены по разнымъ мѣстамъ, послѣдовало новое нападеніе; кто защищался всѣ были избиты, остальные уведены въ неволю.
Хивинскій ханъ самодовольно похвалялся своимъ подвигомъ, а хивинцы сильно зазнались, полагаясь на неприступность своей земли, — тѣмъ болѣе, что, послѣ катастрофы съ Бековичемъ, русскіе бросили и построенные у Каспійскаго моря форты близь Красноводска, Тюпа или Фюкъ-Карагана и Александровской бухты. Туркменамъ и Киргизамъ опять стало — раздолье и уводъ плѣнныхъ въ неволю принялъ такіе размѣры по всему Каспійскому морю и вдоль рѣки Урала до значительнаго отдаленія отъ устья, что никто не заходилъ въ киргизскую степь и не подходилъ даже границѣ ея безъ вооруженнаго конвоя. Рынкомъ же для сбыта этихъ невольниковъ, какъ и тѣхъ, которые уводились изъ Персіи, а также для богатствъ, отбиваемыхъ у каравановъ, служило разбойничье гнѣздо — Хива.
Долго не было принимаемо мѣръ для подавленія этихъ безпорядковъ, которые, однако, дѣлали небезопаснымъ и торговый путь изъ Оренбурга на Троицкъ въ Бухару, столь важный для Россіи. По этому тракту до 1825 г. ходили только бухарскіе караваны. Въ этомъ году произошла первая попытка отправить русской торговый караванъ изъ Оренбурга въ Бухару. Караванъ состоялъ изъ 3000 верблюдовъ нагруженныхъ товарами, и ему былъ данъ конвой изъ 500 человѣкъ подъ начальствомъ полковника Дѣльковскаго и нѣсколькихъ орудій. При Болсъ-Тюбѣ на караванъ напали 12,000 хивинскихъ всадниковъ. Восемь дней русскіе защищались въ укрѣпленномъ лагерѣ, и должны были повернуть назадъ, предоставивъ хищникамъ большую часть товаровъ, потому что такой маленькій отрядъ солдатъ не могъ защитить такаго большаго каравана. Это событіе побудило наше правительство поручить графу Бергу рекогносцировку къ Аральскому Морю, о которой мы выше разсказали. Нѣсколько позднѣе, когда Оренбургскимъ краемъ управляли графъ Перовскій и генералъ Обручевъ, были приняты болѣе серіозныя мѣры противъ Хивы. Чтобы проложить туда путь, на восточномъ берегу Каспійскаго Моря и на дорогѣ отъ Оренбурга въ Усть-Юртъ, при Эмбѣ, Акбулакѣ и Чушкакулѣ, были построены форты и снабжены гарнизонами. На разбойничью флотилію Туркменовъ и Киргизовъ, стоявшую у восточнаго берега Каспійскаго Моря, по приказанію Перовскаго, полковникъ Мансуровъ съ казаками напалъ среди зимы и сжегъ ее. Чтобъ обезопасить торговый путь въ Бухару, по которому хивинцы при Майли-Башъ, у переправы черезъ Сыръ-Дарью, взимали безсовѣстную пошлину отъ проходящихъ каравановъ, причемъ не всегда обходилось безъ кровопролитія, — а также для того, чтобы въ этихъ мѣстахъ противодѣйствовать враждебному Россіи вліянію хивинцевъ на киргизовъ, — таможенная черта была придвинута къ Сыръ-Дарьѣ. Вверхъ по этой рѣкѣ было построено нѣсколько фортовъ по направленію къ Джулеку и Тишемкенту, а на Аральскомъ Морѣ создалась флотилія изъ небольшихъ пароходовъ и парусныхъ судовъ.
Ни эти мѣры, ни походъ Перовскаго, впрочемъ неудавшійся, не могли обуздать хивинскихъ грабителей. Ханское правительство лишь настолько оказало снисхожденія, что, но внушеніямъ англійскихъ эмиссаровъ, Аббота и Шекспира, которыхъ лордъ Пальмерстонъ, знавшій объ всемъ, послалъ черезъ Персію въ Хиву еще до выступленія Перовскаго, — добровольно выдало часть русскихъ невольниковъ. Нашъ успѣхъ но верховьямъ Сыръ-Дарьи и у Зарявшана, т. е. занятіе Ташкента и Самарканда, хотя и привели насъ къ подножію Среднеазіатскихъ горныхъ цѣпей, также мало, повидимому, подѣйствовали. Хива, слишкомъ полагаясь на свое защищаемое природою мѣстоположеніе и слишкомъ успокоенная неудачею прежнихъ русскихъ военныхъ операцій, рѣшилась отстаивать свою свободу въ смыслѣ грабежей, убійствъ и увода невольниковъ, упорствуетъ въ враждѣ противъ Россіи и самонадѣянно готовится къ оборонѣ. Но намъ все таки кажется, что ея часъ пробилъ и что скоро совершится справедливая кара надъ этимъ клочкомъ земли, столько столѣтій бывшимъ, своими беззаконіями, бичомъ и язвою всѣхъ своихъ сосѣдей.
Введеніемъ правильныхъ порядковъ до границъ Персіи и Бухары завершится длинный рядъ воинственныхъ и мирныхъ предпріятій, которыя необходимо было Россіи совершить для обезпеченія своего спокойствія въ Средней Азіи. Что эти предпріятія вызовутъ нѣкоторые волненіе въ Англіи и ея индѣйскихъ владѣніяхъ — надо было предвидѣть. Впрочемъ англичане скоро успокоились, потому что каждый безпристрастный знатокъ дѣла не можетъ не сказать, что Россія вполнѣ права, а для русскихъ армій перейти Гималайскія горы и вторгнуться въ Индію съ завоевательными цѣлями было бы чистымъ сумасшествіемъ. Въ Англіи конечно также мало вѣрятъ и въ намѣреніе Россіи когда нибудь забраться въ Индію изъ Хивы чрезъ Мервъ и Гератъ и помѣриться съ британскимъ оружіемъ на тѣхъ поляхъ, на которыхъ происходили битвы Александра Великаго. Не такихъ побоищъ опасаются въ будущемъ правительства Инда и Темзы, а глухой, утомительно долгой борьбы, стоющей большихъ денегъ, а иногда и крови, для сохраненія верховнаго вліянія на государства магометанскаго исповѣданія, еще отдѣляющихъ средне-азіатскую Россію отъ Индіи, — да еще страшитъ ихъ собственное фанатическое, недовольное магометанское населеніе и, наконецъ, предстоящая борьба за средне-азіятскую торговлю.
- ↑ Murawyew. Voyage en Turcomanie et il Khïwa. Paris 1823, page 232.
- ↑ Варъ и Гельмероенъ. Beiträge zur Kenntnies des Russischen Reiches und der angrenzenden Länder Asiens. Zweites Bändchen. St.-Petérsburg, 1839.
- ↑ Beiträge и np. Fünfzehntes Bändchen, 1848.
- ↑ На русскомъ языкѣ, по меркаторской проекціи.
- ↑ Базинерь. Быстрота Невы въ быстрыхъ мѣстахъ — около 3 футовъ въ секунду.