Ходатай по делам, или на то щука в море, чтобы карась не дремал (Булгарин)/ДО

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Ходатай по делам, или на то щука в море, чтобы карась не дремал
авторъ Фаддей Венедиктович Булгарин
Опубл.: 1827. Источникъ: az.lib.ru

Ходатай по дѣламъ, или на то щука въ морѣ, чтобы карась не дремалъ.[править]

Любезный Издатель Пчелы!

Въ статьѣ вашей; Предсказанія на 1927 годъ, вы коснулись нѣсколько до званія, которое, не имѣя никакого опредѣленнаго мѣста и значенія въ обществѣ, пользуется у насъ всѣми выгодами адвокатства, прокураторства и другихъ привиллегированныхъ сословій въ другихъ странахъ. Я говорю о ходатаяхъ по дѣламъ. У насъ это самое наживное званіе. Для пріобрѣтенія богатства на семъ поприщѣ, надобно имѣть только хорошія ноги, звонкій языкъ, легко повѣшенный въ горлѣ, какъ можно менѣе стыда, какъ можно болѣе словъ, ни крошки совѣсти и лисью голову. Въ противномъ случаѣ, если бы ходатай былъ семи пядей во лбу, то онъ, работая денно и ночно, едва успѣетъ заработать насущный хлѣбъ и безъ сомнѣнія, кончитъ жизнь желтухою. По вы лучше узнаете подробности всѣхъ оборотовъ искуснаго ходатая, если не полѣнитесь прочесть листокъ изъ Дневныхъ Записокъ знаменитаго ходатая, составившаго себѣ огромное состояніе симъ ремесломъ, т. е. юридическимъ фокусъ-покусомъ. Онъ уже умеръ — по духъ его остался на землѣ и носится надъ карманами просителей. На сихъ Дневныхъ Запискахъ, (которыя достались мнѣ по случаю отъ одного банкрута, пріятеля покойнаго), вмѣсто эпиграфа, написано: на то щука въ морѣ, чтобъ карась не дремалъ,

Вашъ Покорнѣйшій Архипъ Ѳаддеевъ.

— «9 часовъ утра. Въ головѣ нѣсколько шумитъ отъ вчерашняго пированья. Сказать нѣчего, вечеринка была прекрасная, хотя и стоитъ мнѣ не дорого. Но если бъ кто посмотрѣлъ со стороны на нате собраніе, то право, не могъ бы удержаться отъ смѣха. Всѣ гости мои были настоящіе, прошедшіе или будущіе банкруты моей собственной фабрики. Я былъ между ими, какъ учитель между школьниками. Правду и то сказать, что никто не умѣетъ лучше меня дѣлить банкрутской шкуры. Я поступаю съ конкурсовою массою, какъ съ собольимъ мѣхомъ: брюшина самимъ банкрутамъ, спина и хвостъ мнѣ — съ нищей братьей, а лапки и утки кредиторамъ. На здоровье!» — Человѣкъ, подай шоколадъ!

— «9½ часовъ Кто звонитъ?» — «Почтальонъ съ повѣстками.» — "Мило. Но я еще не пересмотрѣлъ вчерашнихъ писемъ; да какое до этого дѣло — деньги уже закупорены въ моемъ комодѣ, а это главное для ходатая, во всѣхъ процесахъ. Простодушные провинціалы! право мнѣ жаль ихъ. Съ какимъ жаромъ и съ какими подробностями они описываютъ всѣ мелочныя подробности своихъ тяжебъ, предполагая, что я буду читать съ величайшимъ участіемъ и вниманіемъ, и стану разсыпаться мелкимъ бѣсомъ въ чужой бѣдѣ. Извините, милостивые государи, мнѣ нѣкогда этимъ заниматься. По это короткое письмо съ длиннымъ рядомъ цифръ возбуждаетъ мое любопытство. Прочтемъ его: «Посылаю вамъ, но вашему требованію, 6000 рублей, на уплату купцамъ, и на покупку дли меня разныхъ вещей.» — Понимаю; это значитъ, на издержки процеса. «2000 рублей прилагаются здѣсь именно для васъ, въ вознагражденіе вашихъ трудовъ, хлопотъ и времени, употребленныхъ для хожденія по моимъ дѣламъ.» — Мило до крайности. — «Если вы благополучно окончите дѣла, мои съ купцами, ню получите еще 8000 рублей, которыми распорядитесь, какъ вамъ будетъ угодно, и вознаграждая, кого вамъ за благо разсудится.» — И такъ 8000 рублей у меня уже въ рукахъ. Изъ нихъ я употреблю сто рублей на справки, чтобы умѣть отвѣчать вѣрителю, въ чемъ состоитъ его дѣло, и увѣдомлять, когда дѣло начнется и когда кончится; 25 рублей на почту. — а остальные на вѣчный упокой — въ мою шкатулку. Хлопотать дѣло лишнее. Кто нибудь долженъ выиграть: если выиграетъ мой вѣритель, тогда, быть можетъ, еще привалятъ 8000 рублей; если проиграетъ, то 8000 и безъ того останутся у меня. Отчеты легко давать въ запрещенныхъ дѣйствіяхъ. Напишу ему: Господину А. дано столько-то, Г-ну Б. столько-то; Г-ну В. столько-то; Г-ну Г. столько-то — и того 8000 рублей, кромѣ того своихъ собственныхъ издержалъ 2723 рубля, въ надеждѣ на будущее — и концы въ воду! Пускай справляется. Онъ не посмѣетъ спросить у почтенныхъ людей, взяли ли они деньги, а если и спроситъ, и получитъ въ отвѣтъ: нѣтъ, то я растолкую ему, что это увертка — и концы въ воду. — Жаловаться нельзя, ибо отъ меня нѣтъ расписокъ въ полученіи денегъ для отдачи другому. Если бъ и спросили передъ Судомъ, скажу прямо: получилъ для вознагражденія за труды, издержалъ, и не моя вина, если мои труды не принесли плодовъ, и дѣло не выиграно. Не я судилъ его — я только хлопоталъ; даромъ хлопотать ни кого нельзя принудишь, и на труды нѣтъ тарифа. Безподобно!

"10 часовъ. Кто звонитъ? А, это мой подвижной памятникъ изъ законовъ, знаменитый Цапцарапкинъ. Голова! Звѣрь, не человѣкъ. Жаль, что онъ поскользнулся на поприщѣ Ѳемиды: за взятки отставленъ отъ службы, и за ябедничество лишился права ходатайствовать по дѣламъ. Но ужъ мастеръ писать просьбы и записки по дѣламъ. Жаль также, что немножко испиваетъ — но это съ горя. Мнѣ даны 1000 рублей, чтобъ написать лихую просьбу въ защиту несправедливаго дѣла, уже дважды проиграннаго, а мой неоцѣненный Цапцарапкинъ, напоретъ мнѣ цѣлую притчу на 100 рублей. Войдите, Пантелей Пантелеичъ! Готова ли просьба? — «Вотъ она!» — «Славно! подведены ли всѣ законы?» — "Всѣ отдѣльныя рѣченія между запятыми, сирѣчь ссылки, могущія дать превратный толкъ законамъ, высосаны мною изъ Судебника, Уложенія Царя Алексѣя Михайловича, всѣхъ Регламентовъ, Инструкцій и Воинскаго Процеса, какъ подобаетъ при опроверженіи законнаго рѣшенія. " — «Очень хорошо, Пантелей Пантелеичъ, но зачѣмъ вы пишете на такой запятнанной бумагѣ, что право, не хочется взять въ руки?» — «Случилось казусное дѣло, отецъ мой и благодѣтель! Котъ вскочилъ на столъ, низвергъ, сирѣчь опрокинулъ на бумагу сальную свѣчу и стаканъ съ цѣлебною настойкою на травѣ звѣробоѣ, понеже я употребляю оную, при тяжкихъ умственныхъ трудахъ, иже свѣтитъ мнѣ, аки звѣзда во мракѣ.» — «Зачѣмъ вы не принарядитесь, Пантелей Пантелеичъ? я вамъ подарилъ мою пару платья къ празднику, именно для того, чтобы вы не являлись ко мнѣ въ своей фризовой шинели. Волосы ваши всклокочены и перемѣшаны съ пухомъ и соломою; борода, какъ сапожная щетка, а носъ, какъ табачная вывѣска. Для чего бы вамъ не подумать о своей наружности, которая служшитъ всегда первою рекомендаціею?» — «Земный блескъ, суета суетъ, родной отецъ!». — «Впрочемъ, какъ вамъ угодно, Пантелей Пантелеичъ! — По вотъ вамъ еще двѣ записочки для составленія просьбъ, а вотъ сотенка рубликовъ на заговѣнье.» — «Дай поцѣловать ручку, благодѣтель!» — "Прощайте!. — Жалкое творенье — ни души, ни тѣла, ни совѣсти! — Тсъ! Не надобно воспоминать о совѣсти, чтобъ она не раскудахталась.

"11 часовъ. Здравствуйте, мой вѣрный помощникъ, Г. Новоплутинъ! пора, сударь, въ походъ, въ присутственныя мѣста. Вошь вамъ списокъ дѣлъ, о которыхъ должно справиться у повытчиковъ и писцовъ, когда, будутъ доклады и какое наступило рѣшеніе. Послѣ того вы мнѣ заготовьте проекты писемъ къ вѣрителямъ. Практическую часть писемъ, то есть увѣдомленія о состояніи дѣлъ, можете писать прямо на бѣло, но политическую и коммерческую части писемъ покажите мнѣ въ чернѣ. Это камень преткновенія на поприщѣ ходатая, верхъ искуства, Поэзія ходатайства! — Вы должны краснорѣчиво представить небывалыя трудности и препятствія въ достиженіи цѣли желаній вѣрителей…. Весьма тонко изъяснить мнимыя требованія судей и дѣлопроизводителей, и живыми красками начертать необходимость удовлетворить ихъ въ бѣдственномъ ихъ положеніи. — Послѣ того вы должны исчислить издержки на воображаемые обѣды и завтраки для знатныхъ особъ, моихъ друзей, имѣющихъ вліяніе на дѣла; а эти завтраки и обѣды мы скушаемъ съ вами сами, Г. Новоплутинъ! Въ заключеніе, вы должны изъяснить, также весьма топко, необходимость дѣлать подарки для поддержанія связей; — подарки эти, разумѣется, достанутся мнѣ и отчасти вамъ — и наконецъ должны самымъ убѣдительнымъ образомъ представить мои труды, пожертвованія, потерю времени и здоровья, по причинѣ моей излишней чувствительности, и происходящихъ отъ того нервическихъ припадковъ при дурномъ оборотѣ дѣла или при дурной вѣсти. Вы понимаете меня? Это, сударь, школа опытности въ нашемъ дѣлѣ. Трудитесь, работайте, а я помаленьку стану вамъ уступать цѣлыя дѣла, и наконецъ сдѣлаю наслѣдникомъ моей фирмы, когда куплю другую деревню и копчу постройку третьяго дома. Прощайте! — Изъ этого человѣка будетъ прокъ: онъ сѣетъ ложь, какъ зерно изъ мѣшка, и совѣсть его…. Тсъ! о совѣсти ни слова! — Это у насъ контрабанда.

(Окончаніе впредь.)
"Сѣверная Пчела", № 6, 1827

Ходатай по дѣламъ, или на то щука въ морѣ, чтобы карась не дремалъ.[править]

(Окончаніе.)

«12 часовъ. Человѣкъ! кто тамъ?» — «Господинъ Подрядинъ.» — «Проси, проси скорѣй Здравствуйте, почтеннѣйшій! давно ли здѣсь, что скажете новаго?» — «Да я все съ своими хлопотали; вчера только пріѣхалъ изъ губерніи, и сегодня первый выѣздъ къ вамъ. Получили ли мои письма? каково идутъ мои дѣлишки?» — «Плохо, сударь, плохо; нынѣ годы безденежные; невозможно уплачивать сполна капиталовъ: такъ, по крайней мѣрь, говорятъ вездѣ.» — «Да нельзя ли, батюшка, какъ нибудь состряпать? я готовъ жертвовать.» — «Вотъ это другое дѣло. Не угодно ли уступить десять процентовъ съ капитала, а я вамъ ручаюсь, что вы чрезъ недѣлю получите свои деньги?» — «Нѣчего дѣлать: согласенъ.» — «И такъ напишите вексель на мое имя.» — «Пожалуй.» — «Гей, малой! отдай эту записку Нотаріусу, и попроси его сюда съ книгою. Расположитесь между тѣмъ: дѣло сей часъ кончится; Нотаріусъ живетъ рядомъ? Неугодно ли пока, выкурить трубочку или закуситъ? Мнѣ присланъ чудесный Турецкій табакъ изъ Одессы, и свѣжая икра изъ Астрахани.» — «Благодарю, трубочку не худо.» — «Малой! большой янтарь и табаку изъ золотаго ящика! — Ну, что у васъ слышно въ провинціи, Трифонъ Трифоновичъ?» — «Да все, слава Богу, хороню. Читаемъ Сенатскія Вѣдомости, да радуемся: что Указъ, то сердцу потѣха. Зашевелились приказные, словно въ походъ собираются. Дѣла такъ и прыгаютъ одно за другимъ, и трехъ-лѣтнія справки кончатся въ 24 часа. Теперь у всѣхъ на умѣ винные откупа; надѣемся, что денежные обороты въ частныхъ рукахъ воскресятъ дѣятельность и промышленость. Въ Одессѣ хлѣбъ изрядно поплачивался, и на Русскій товаръ была изрядная цѣна въ сѣверныхъ портахъ. Нѣчего грѣшишь передъ Богомъ и жаловаться не на что. Каково-то у васъ, въ столицѣ?» — «Я, сударь, не вижу далѣе приказной строки и разсуждаю объ однихъ только процессахъ. Мое дѣло сторона: было бы мнѣ хорошо, а тамъ хоть трава не расти, хоть солома не сушись!» — «Да, какъ правосудіе пойдетъ своею колеею, такъ, батюшка, и вамъ-то плохонько будетъ. Есть о чемъ и вамъ подумать.» — «Люди все-таки останутся людьми, Трифонъ Трифоновичъ, хоть ты окутай и на глухо закупори ихъ въ печатные законы. Вы знаете древнюю Русскую пословицу: не бойся суда, а бойся судьи. Вѣдь это не нами выдумано, а пока люди будутъ имѣть сношенія съ живыми людьми, до тѣхъ поръ и намъ будетъ нажива.» — «Правду и то сказать: вѣдь сколькихъ людей объиграли въ карты на вѣрную, а все таки не перестаютъ танкомъ проигрывать въ азардныя игры.» — «По вотъ Г. Нотаріусъ: подпишитесь и распишитесь, Трифонъ Трифоновичъ!» — «Уфъ! тяжело!» — «Ну кончено дѣло, поѣзжайте домой, Трифонъ Трифоновичъ, и постукивайте отъ скуки косточками на щетахъ; о дѣлѣ прошу не безпокоишься. Я въ томъ порука. Прощайте.»

"Вотъ лихая афера! Бумага о выдачѣ ему денегъ уже подписана, безъ всякихъ просьбъ и ходатайства, потому, что претензія справедливая. Мнѣ дали знать, когда онъ выѣзжаетъ изъ своей деревни; я велѣлъ сторожить его на заставѣ, и чрезъ часъ послѣ пріѣзда подослалъ къ нему моего человѣчка съ извѣстіемъ, что дѣло идетъ плохо, и что я одинъ, по связямъ моимъ, могу выхлопотать Вотъ мои провинціалъ и привалилъ ко мнѣ; и хотя онъ весьма не глупъ, и даже отмѣнно смѣтливъ въ дѣлахъ своихъ, но на этотъ случай попалъ въ когти! Сегодняшній день надобно отмѣтить счастливымъ.

«1½ часа. — Какихъ лошадей запрягли сегодня?» --«Воронаго иноходца и пристяжную Заката.» --"Хорошо, давай одѣваться. Вынь соболью шубу. Надобно теперь поѣздишь ex officio (по должности): явишься мелькомъ въ нѣсколькихъ Канцеляріяхъ и корридорахъ присутственныхъ мѣстъ, простоять и проболтать съ швейцаромъ въ нѣсколькихъ переднихъ — чтобъ меня тамъ видѣли и заключили, что я вездѣ имѣю знакомыхъ и связи. Оттуда на гульбище, на тротуаръ Невскаго проспекта. Тутъ надобно подхватить подъ руки нѣсколькихъ просителей, моихъ богатыхъ паціентовъ, и для удостовѣренія, что я знакомъ со всѣми знатными людьми и съ первѣйшими чиновниками, снимать передъ ними шляпу и кланяться съ пріятною ужимкою. Разумѣется, что всякій благовоспитанный человѣкъ отвѣчаетъ вѣжливостью за вѣжливость и даритъ поклономъ за поклонъ, даже и не зная меня, приписывая недостатку своей памяти или разсѣянности неузнаніе вѣжливаго поклонника. Иные даже спрашиваютъ: кто этотъ добрый человѣкъ, который мнѣ всегда кланяется (qui est ce brave homme, qui me salue toujours)? Какая вамъ нужда до этого, почтенные господа? я за мои поклоны получаю плату, а вамъ ничего не стоитъ кивать головою. Я просители мои въ восторгѣ отъ моихъ обширныхъ знакомствъ! о вороны, вороны!

«10 часовъ вечера. Кандидатъ въ откупщики безподобно угостилъ насъ: одна уха стоила 600 рублей. Какія вина — и какіе гости! Мнѣ не мѣшаетъ потереться въ этомъ кругу. Что бы сказали теперь мои земляки, которые видѣли меня, какъ я босикомъ перебѣгалъ чрезъ улицу и почиталъ за величайшее счастіе, когда дожилъ до синяго сертука съ мѣдными пуговицами? Теперь я, какъ говорится, въ золотыхъ рамочкахъ! Ай, да ходатайство! что твое Докторство, Философія, Математика, Юриспруденція и всѣ науки наукъ! Смышленость, смышленость, одно это врожденное качество пуделей нужно въ ходатайствѣ — и только. Правда, иногда что-то грызетъ за сердце, какъ будто червякъ точитъ; иногда чудятся оклеветанные мною люди, на имя которыхъ я бралъ взятки и не отдавалъ. Ужъ тутъ и моя собственная Философія и Юриспруденція не находятъ никакихъ ссылокъ для оправданія. Но какъ и между ими есть такіе, которые носятъ эпанчи изъ одного со мною сукна — то при семъ случаѣ, можно оправдаться однимъ правомъ возмездія, по пословицѣ: стрѣляй въ ворону и сороку, попадешь и въ яснаго сокола! Но вотъ опять что-то похожее на совѣсть… Ахъ, чѣмъ все это кончится?»


Здѣсь кончится листокъ Дневныхъ Записокъ, или день изъ жизни ходатая. Не знаю, съ какою совѣстью кончилъ жизнь сочинитель, и что оставилъ по смерти. Но я уже разъ приводилъ Польскую поговорку: обманомъ можно пройти свѣтъ, а воротиться нельзя. Зналъ я другаго такого же знаменитаго ходатая: онъ прошелъ далеко, но свернулъ шею на обратномъ пути, т. е., обманы его открылись, вѣрители оставили, двери присутственныхъ мѣстъ предъ нимъ закрылись, и съ потерею добраго имени все обрушилось, какъ карточные домики. Привычка къ роскошной жизни и къ легкому пріобрѣтенію денегъ ввела его въ опасные обороты; онъ потерялъ имѣніе, и доведенный до состоянія Пантелея Пантелеича) кончилъ жизнь на соломѣ, между полуштофомъ и чериплицею. Никто не пожалѣлъ объ немъ, никто не пролилъ слезы состраданія!

Совсѣмъ тѣмъ, не подумайте, любезный Издатель Пчелы, чтобы примѣръ нѣкоторыхъ уничижалъ всѣхъ. Нѣтъ, Французы говорятъ: Il n’y a pas de sot métier, il y a des sottes gens. Нѣтъ глупаго (или дурнаго) ремесла, а есть глупые (или дурные) люди. Это правда, и человѣкъ, который ведетъ себя честно и благородно, почтенъ во всякомъ званіи. Невозможно не имѣть тяжебъ; невозможно каждому стряпать самому по дѣлу, писать просьбы, записки, бѣгать, отыскивать законы, основательно опровергать несправедливыя притязанія и т. п. Не каждому, какъ говорится, далась грамота. Одному Богъ далъ умъ, а другому деньги, и такъ, ни грѣшно, ни стыдно умомъ, трудами и стараніями пріобрѣтать деньги, но только безъ клеветы, безъ обмановъ!

Симъ заключилъ Архипъ Ѳаддеевичъ сообщенную имъ статью, и мы совершенно съ нимъ согласны въ мнѣніи. Ѳ. Б.

"Сѣверная Пчела", № 7, 1827