En pauvre finit le dernier
vers, dit a ce moment P<reciosa>, mau-
vais signe — jamais les a-
mourëux ne disent qu’ils
[85]
sont pauvres, car á mes
principes, la povrètè parut
être la grande enemie de
l’amour —
En pobre acaba el ul-
esta
timo verso, dixo a [questa]
a
sazzone P<reciosa>. mal[e] señal.
nunca los enamorados
han de decir que son
pobres, porque à los
principios a mi parece
es
la pobrezza [ser] la
muy enemiga del amor
апрель 1832 г
Комментарий
Автограф, написанный карандашом, находится в записной книжке[2]1828—1833 гг., хранящейся в ПБЛ. Запись эта расположена в цепи текстов, написанных с обратного конца тетради и писавшихся в аккуратной последовательности в марте и апреле 1832 г. Непосредственно перед ней (на л. 912) написан черновой текст стихотворения «Когда-то (помню с умиленьем)», вписанного в альбом кж. А. Д. Абамелек 9 апреля. Таким образом, испанский и французский текст написаны, вероятно, в апреле 1832 г. Так нужно датировать по связи с ним и предыдущий перевод с испанского.
Настоящая запись считалась ранее неразборчивой.[3] Печатается впервые. В работе К. Н. Державина («Slavia, 1934. Ročnik XIII, Sešit 1, стр. 114—120) дан анализ этой записи, установлена ее связь с выпиской (стр. 83) и то, что тексты заимствованы из «Novela de la Gitanilla» Сервантеса (экземпляр Пушкинской библиотеки Novelas exemplares de Miguel de Cervantes Saavedra, 1816, I, p. 20).
Буквой «P» Пушкин обозначил сокращенно имя героини — Preciosa.
Этот отрывок является прозой, следующей непосредственно за второй стихотворной частью «Цыганочки» Сервантеса.
[86]
Приводим текст Сервантеса.
«
En pobre acaba el ultimo verso, dixo á esta sazon Preciosa, mala señal; nunca los enamorados han de decir que son pobres, porque á los pricipios á mi parecer la pobreza es muy enemiga del amor.[4]
В последней строфе сказано: бедный, сказала Пресиоса: худой знак! Возлюбленные никогда не должны говорить, что они бедны, потому что для начала бедность, как мне кажется, большой враг любви.
»
До сих пор о знакомстве Пушкина с испанским языком было известно лишь два свидетельства. 12 сентября 1825 г. Пушкин писал Катенину: «по гишпански не знаю». И второе: отец поэта, С. Л. Пушкин, в своих «Замечаниях на так называемую биографию А. С. Пушкина, помещенную в „Портретной и биографической галлерее“» («Отечественные Записки» 1841, т. XV, особое прилож., стр. 111), между прочим говорит: «... справедливее бы прибавить, что он выучился в зрелом возрасте по-испански».
Теперь, после обнаружения в тетрадях поэта двух испанских записей, слова С. Л. Пушкина получают документальное подтверждение.
Оба текста представляют собою материал для упражнений в испанском языке. Если относительно второго текста можно с уверенностью сказать, что испанский текст является обратным переводом с французского, так как оба текста — французский и испанский — написаны под ряд в один столбец, причем испанский следует за французским, то относительно первого текста возможны два мнения. В пользу перевода с испанского на французский говорит расположение текста. Когда Пушкин переписывал тексты набело, но предполагал, что могут быть изменения (например, рукопись «Истории Пугачева», представленная для прочтения Николаю I, — № 2390), или переписывал тексты для перевода (например, Мицкевич, см. стр. 549—550), то он постоянно, можно сказать почти — как правило, сгибал листы сверху вниз пополам и писал на французский лад основной текст на правом столбце, если он был на правой странице, и на левом столбце, если он был на левой странице, иначе говоря, писал на наружном столбце. Далее, более вероятно предположить перевод таких сравнительно трудных выражений, как torna á cantar — recommence... acertó á pasar — vint á passer, с испанского на французский, нежели обратно.
Наконец, упражнения в обратном переводе имеют только тогда смысл, когда после перевода происходит тщательное сличение с подлинником, в то время как здесь в испанском тексте оставлен ряд ошибок.
[87]
Если это предположение признать правильным, следует думать, что при переписке запоминалась фраза целиком, а затем переписывалась. Так как Пушкин воспринимал испанский на фоне других романских языков, могли возникнуть ошибки с синонимами oir: escuchar и т. д. Предположение, что в данном случае имел место обратный перевод (мнение В. Ф. Шишмарева и К. Н. Державина), основано главным образом на следующем.
Во-первых, во французском тексте есть слова, пропущенные в испанском: un des lieutenants de la ville: у Пушкина uno de los tenientes (de la villa — пропущено); во-вторых, исправления синонимов; конструкции с инфинитивом вместо герундия, à (с acente agudo вместо grave, под влиянием французского языка), mirar вместо mirando и т. д.; наконец, вообще большее количество исправлений в испанском тексте, нежели во французском. Если кроме того привлечь и второй текст, то тут выступят соображения аналогичного характера упражнений и, далее (предполагая что оба текста написаны примерно в одно время), что Пушкин умел переводить обратно на испанский довольно сложные выражения — à ce moment: á esta sazon.
На какой бы гипотезе мы ни остановились, из настоящих отрывков можно вывести следующие заключения. Прежде всего настоящие упражнения указывают на поверхностный характер занятий (небрежное исправление ошибок и т. д.); испанский язык воспринимается на фоне ранее знакомых французского и итальянского языков (ср. отражение в орфографии испанского escuchiar, sazzon, pobrezza); о произношении написанного испанского, да и, быть может, итальянского слова, если судить по этим текстам, Пушкин имел довольно неточное представление; к испанской орфографии (да и к французской, например povrété) Пушкин относится невнимательно; испанский он понимал настолько, что мог уловить смысл предложения и сделать перевод как с испанского, так и на испанский без словаря.
На последнее обстоятельство указывает характер нескольких грубых ошибок: mas de doscientas (более двухсот): mais des doctes (но из ученых); á los principios (для начала): à mes principes (в смысле selon mes vues? — согласно моим воззрениям — «à mes principes» в данном контексте — бессмыслица). Иногда, впрочем, Пушкин мог справляться со словарем — acertó á pasar могло быть переведено со словарем (их у Пушкина было несколько, см. ПС IX—X, №№ 579, 827, 936 и 937) или понято из контекста.
Если основываться на степени понимания испанского, то второй отрывок был написан позднее первого, так как указывает на более удовлетворительное знание языка. К данным отрывкам правильнее всего было бы, пожалуй, подходить как к вспомогательным средствам для запоминания испанских слов и целых выражений. Следы этих упражнений свидетельствуют еще раз о действительно незаурядной памяти Пушкина.
↑Пушкин А. С. Сервантес. «Цыганочка»: [Перевод]: («En pauvre finit le dernier vers...») // Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты. — М.; Л.: Academia, 1935. — С. 84—87. Электронная публикация: ФЭБ
↑В другой транскрипции: -En "pobre" acaba el último verso -dijo a esta sazón Preciosa-: ¡mala señal¡ Nunca los enamorados han de decir que son pobres, porque a los principios, a mi parecer, la pobreza es muy enemiga del amor. (см.: La gitanilla («En pobre acaba el ultimo verso...»))
↑1 Перевод взят из упомянутой выше русской публикации «Хитаночки», стр. 15, № 2.
