Удвоение или редупликация (лат. reduplicatio) — особый вид образования корней или основ при помощи повторения корня или сложения его с самим собою. У. свойственно всем языкам и встречается также на первых ступенях «онтогенетического» развития языка — в детском языке. Образования при помощи У. свойственны также и всем эпохам истории индоевропейских языков. Этот способ словообразования, вероятно, столь же древен, как и человеческий язык вообще. В основе его несомненно должны были лежать сочетания двух первично самостоятельных, хотя бы и тождественных, слов, имевшие целью выразить повторение или большую продолжительность известного действия, его интенсивность, и т. д. Таковы, напр., санскр. piba-piba = пей-пей, divé-divé = ежедневно (ср. нем. tagtäglich), yathã-yathã = как всегда; греч. πάμ-παν (т. е. πάν + πάν) = «совершенно, совсем», πλέον-πλέον = больше и больше; лат. jam-jam, semper-semper; русск. еле-еле, чуть-чуть, рано-рано (или раным-рано), мало-мало (народн. мало-маля) и т. д. Различные виды удвоения, очевидно, представляют собой результат слияния подобных сочетаний, происходившего еще в дофлексивную эпоху индоевропейского праязыка. Различаются разные виды У.: 1) так называемое полное удвоение (reduplicatio integra), когда корень повторяется в обеих частях бывшего сложения в одинаковом виде: санскр. gár-gar-a-s «водоворот», 3 л. ед. ч. dár-dar-ti «трескается, лопается»; греч. βάρ-βαρ-ο-ς «говорящий непонятно, бормочущий», лат. quer-quer-u-s «холодный, знобящий», mur-mur «шорох, шум» (нем. Murmel); старосл. кла-кол-ъ (из *кол-кол-) р. колокол, старосл. гла-гол-ъ (из *гол-гол-), русск. тараторить (из *тор-тор-) и т. д. Случаев этого рода сравнительно немного. 2) Чаще всего У. бывает неполное, причем в одной части корень является в измененном, ослабленном или искаженном виде (так назыв. reduplicatio mutila). Неполное У. представляет две разновидности: а) префиксальное У. (reduplicatio prefixa), когда изменению подвергается первая часть удвоенного корня, напр., в перфекте: санскр. ri-réc-a, греч. λέ-λοιπ-ε «он оставил», лат. tu-tud-it «он ударил», в древневерхненем. имени существительном fi-faltra «мотылек», русск. те-тер-ев, лат. te-ter-vas, древнерусск. бебр, теперь бо-бр, че-четка и т. д. Такое изменение корня обыкновенно приводит к тому, что он чувствуется уже как бы префиксом, откуда и название самого данного типа У. — префиксальным. Менее часта другая разновидность неполного У. — б) У. суффиксальное (reduplicatio suffixalis), в котором изменению подвергается вторая часть удвоенного корня. Наиболее обыкновенным случаем ее является так называемое «переломленное У.» (нем. gebrochene Reduplication), напр. в санскр. dar-d-û «накожная сыпь», лат. der-b-iosus = «шелудивый» из *der-d-u-; греч. μορ-μ-ώ «страшное привидение», рядом с полным У. в μόρ-μορ-ο-ς «страх»; лат. bal-b-u-s «заика», рядом с санскр. полным У. в bal-balâ-karomi (буквально: «делаю balbalâ», заикаюсь), лат. gur-g-es = водоворот, рядом с gur-gul-io (из *gul-gul-); лит. mùr-m-iu «ворчу», рядом с лат. mur-mur «шум, шелест»; старослав. -дежда в надежда, одежда из *-де-д-jâ (ср. санскр. 3 л. ед. da-dhâ-ti = кладет, греч. τί-υη-μι = кладу), р. да-д-ут (ср. санскр. 1 л. ед. da-dâ-mi = даю, греч. δί-δω-μι) и т. д. Иногда, в силу различных звуковых процессов, изменивших до неузнаваемости удвоенный корень, У. в нем уже не чувствуется, и таким образом возникает новый корень. Так, напр., санскр. и лат. корень sêd- (в 1 л. множ. ч. прошедшего совершенного санскр. sêdimá, лат. sêdimus = мы сели) восходит по всей вероятности к удвоенному корню se-sd- (sd — слабая форма корня sed-), откуда получилось sezd- и затем, по исчезновении -z-, вызвавшем заменительное удлинение гласного е — sêd. Лат. 1 л. ед. ч. sero «сею» восходит к удвоенной форме *si-so (ср. греч. ΐημι «бросаю» из *σι-ση-μι). Корень êd- в 1 л. множ. ч. перфекта санскр. âd-ima, лат. êd-imus, гот. êt-um представляет не первичную долготу гласного ê, но вторичную, получившуюся вследствие слияния обеих частей удвоенного корня e-ed- и т. д.
Литература. A. F. Pott, «Doppelung (Reduplication, Gemination) als eines der wichtigsten Bildungsmittel der Sprachen, beleuchtet aus Sprachen aller Welttheile» (Лемго и Детмольд, 1862); G. Gerland, «Intensiva und Iterativa und ihr Verhältniss zu einander» (Лпц., 1869); Brugmann, «Ueber die sogenannte gebrochene Reduplication in den indogermanischen Sprachen» (Curtius, «Studien zur griechischen und lateinischen Grammatik», т. VII); H. Osthoff, «Ueber λαλ- und lul-, zwei Fälle gebrochener Reduplication» (там же, т. VIII); его же, «Zur Reduplicationslehre» («Paul und Brauner Beiträge zur Geschichte d. deutschen Spache u. Literatur», т. VIII); A. Bezzenherger, «Zur Beurtheilung der attischen Reduplication» (в его журнале «Beiträge zur Kunde der indogerm. Sprachen», т. III); его же, «Zur Lehre von der Reduplication im Litauischen» (там же, т. I); H. Collitz, «Ueber eine besondere Art vedischer Composita (Iteralivcomposita)» в «Verhandlungen» 5-го международного съезда ориенталистов (т. II, Б., 1882); Leo Meyer, «Vergleichende Gramm, der griech. und latein. Sprache» (т. I, стр. 1093 и сл.); Hainebach, «De Graecae Linguae reduplicatione praeter perfectum» (Гиссен, 1847); R. Fritzsche, «Quaestiones de reduplicatione Graeca» (Curtius, «Studien zur gr. und lat. Gramm.», т. VI); C. Jacoby, «Die Reduplication im La teinischen» (Данциг, 1878); E. Wölflin, «Die Gemination im Lateinischen» («Sitzungsberichte» историко-филолог. отд. Мюнх. академии наук, 1882); Fr. Diez, «Gemination und Ablaut im Romanischen» (Höfer, «Zeitschrift für die Wissenschaft der Sprache», 1851); Brugmann, «Grundriss der vergleich. Grammatik der indogerm. Sprachen» (т. II, ч. 1 и 2, Страсбург, 1889—1892, особенно § 6 и в разных местах); И. Л. Лось, «Об У. в области церковно-славянского языка» («Русский Филолог. Вестник», 1890, т. XXIII, кн. 1); Lichtenberger, «De verbis quae in vetustissima Germanorum lingua reduplicatum praeteritum exhihebant» (Нанси, 1891); Burchardi, «Die Intensiva des Sanskrt und Avesta» («Bezzenbergers Beiträge zur Kunde der indogerm. Sprache», т. XIX) и т. д.