IV. Новейшая земельная политика. Если в прежнее время земельная политика большинства европейских государств имела своей важнейшей целью укрепление позиции крупного землевладения, то для новейшего времени характерен резкий поворот в этом отношении. Защита именно мелкого, крестьянского землевладения становится во многих государствах задачей земельной политики. Объясняется это, с одной стороны, увеличением политического влияния народных масс и, вследствие этого, более демократическим характером современной экономической политики вообще. С другой же стороны, рост социализма и опасения, внушаемые этим ростом имущим классам, побудили их ценить крестьянство, как консервативную силу, и опасаться пролетаризации крестьянства. Наконец, известную роль в этом повороте земельной политики следует приписать и тому обстоятельству, что, как было указано, крупное землевладение само заинтересовано в сохранении крестьянства, как рабочего рынка для крупного сельского хозяйства.
Наиболее глубоко захватывающие меры земельной политики были предприняты за последние десятилетия в Соединенном королевстве, которое вообще стоит впереди всей остальной Европы по смелости и широкому размаху своей социальной политики. Соединенное королевство является тем государством, в котором крупное землевладение достигло своего наибольшего развития, при чем сосредоточение земли в руках крупных собственников произошло, как было указано, путем политического насилия. И именно в Соединенном королевстве в последнее время делаются самые решительные шаги для восстановления крестьянского землевладения при помощи соответствующих законодательных актов.
Аграрное законодательство в Ирландии идет этим путем уже в течение нескольких десятилетий. Ирландия — страна крупного землевладения и мелкого крестьянского хозяйства. Земля сдается в аренду не фермерам-капиталистам, как это обычно в Англии, а мелким арендаторам, снимающим землю для своего прокормления. Регулирование арендных отношений и стало первой целью ирландского аграрного законодательства.
Это регулирование чрезвычайно облегчалось тем, что в одной провинции этой страны — и, притом, в наиболее зажиточной, Ольстере, — оно практиковалось издавна без всякого закона, как одна из форм обычного права.
Ольстерское обычное фермерское право слагалось из следующих элементов. Во-первых, признавалось, что арендная плата землевладельцу не должна определяться конкуренцией арендаторов, но и не должна превышать той цены, которую фермер может уплатить без ущерба для своего среднего заработка. Ольстерское право требовало „справедливой“ арендной платы, т. е. такой, которая не была бы обременительна для арендатора. Повышение арендной платы допускалось лишь в том случае, если улучшались общие условия земледельческого хозяйства в стране, напр., прочным образом повышались цены сельскохозяйственных продуктов. Но и в этом случае предполагалось, что землевладелец будет пользоваться своим правом с такой же умеренностью, какой он должен был руководствоваться при назначении первоначальной арендной платы. Во-вторых, ольстерское право не допускало произвольного лишения фермера его аренды: пока фермер исправно платил свою арендную плату, до тех пор он имел право сохранять в своих руках арендуемую землю. В-третьих, ольстерское право разрешало продажу фермером своего фермерского права третьему лицу, с согласия землевладельца. Но при этом, опять-таки, предполагалось, что землевладелец не в праве отказать в своем согласии без достаточных оснований, каковыми могла быть нравственная неблагонадежность лица, желающего взять ферму, его имущественная несостоятельность и т. п. причины.
Несмотря на свою юридическую неопределенность, ольстерское обычное фермерское право с полным успехом действовало в течение столетий и было одной из важных причин благосостояния ольстерских фермеров. И когда, в 50-х гг. прошлого века, ольстерские землевладельцы стали делать попытки нарушить это старинное право, то среди фермеров возникло движение, поставившее своей целью законодательное распространение на всю Ирландию ольстерского права. Агитация эта, известная как агитация в пользу „трех ф“ (fair rent, fixity of tenure, free sale, т. e. справедливой ренты, прочности арендного договора и свободы продажи арендного права — к этим „трем ф“ и сводилось ольстерское право), достигла своей цели, и в 1881 г. английское правительство было принуждено провести в парламенте чрезвычайно важный закон о регулировании арендных отношений в Ирландии.
Закон этот вводил в современное аграрное законодательство совершенно новый принцип и, несомненно, явился весьма существенным ограничением прав собственности землевладельцев. А именно, закон предоставил установление арендной платы не свободному соглашению сторон, а правительственной власти, если бы такое соглашение не последовало. В этом последнем случае фермер мог обратиться для установления арендной платы по своему выбору: к суду графства или же ко вновь учрежденным законом земельным комиссиям. Арендатор сохранял право выбирать любой из этих способов для установления размеров „справедливой“ арендной платы. Закон предоставлял суду или земельным комиссиям самый широкий простор в установлении „справедливой“ арендной платы, давая в этом отношении лишь два указания, а именно, что арендная плата ни в каком случае не должна повышаться вследствие мелиораций, произведенных фермером или его предшественниками по праву (если землевладелец тем или иным способом не оплатил этих мелиораций), и, второе, что на высоту арендной платы не должна оказывать никакого влияния сумма, уплаченная за приобретение арендного права фермером, его предшественником.
Арендная плата, установленная таким порядком, превращается в так наз. „судебную плату“, и арендное владение превращается самым этим фактом в „узаконенное арендное владение“, подчиненное особым условиям, выраженным в законе. А именно, арендная плата устанавливается в таком арендном владении на 15 лет, при чем съемщик не может быть лишен аренды землевладельцем в течение этого срока иначе, как за нарушение условий, указанных в законе. За год до окончания законного срока фермер может потребовать продолжения „узаконенного“ арендного владения на новые 15 лет, установления новой судебной арендной платы. Таким образом, узаконенное арендное владение может быть продолжаемо на неограниченное время.
Если арендная плата установлена добровольным соглашением сторон, то, с согласия заинтересованных лиц, она может быть сообщена суду и обращена, таким образом, в „судебную“ плату со всеми ее последствиями.
Фермер имеет право отказаться от аренды и до истечения 15 лет. По взаимному соглашению стороны могут устанавливать арендную плату и на вечные времена.
Фермер может переуступать свою аренду третьему лицу за известную сумму, но за землевладельцем остается право преимущественной покупки фермерского права, а также право возражения против личности нового фермера, и в таком случае дело переходит на окончательное решение суда. Арендное право переходит по наследству, но не может быть дробимо и подразделяемо без согласия землевладельца.
Таким образом, закон 1881 г. санкционировал требование „трех ф“. Недостатком закона, как это было указано в парламенте ирландской партией, которая не подала голосов за закон, было то, что срок в 15 лет для пересмотра установления новой ренты был слишком продолжителен и мог задержать падение ренты (нужно не упускать из виду, что в это время земельная рента падала как в Англии, так и в Ирландии). Затем, закон отнюдь не имел в виду расширить площадь фермерского землепользования, а только закрепить фермы в бывших до того размерах за теми фермерами, которые пользовались ими. Между тем, многие мелкие фермеры испытывали настоятельную нужду в расширении своих ферм.
Последующие законы 1887, 1891 и 1896 гг. расширили действие закона 1881 г., но ничего принципиально нового собой не представляли. Благодаря всем этим законам, более половины всей территории страны было подчинено правилам узаконенного владения. В результате последовало значительное понижение арендной платы. В первый период арендная плата была понижена в среднем на 20,9%, а после 1896 г., когда истек первый пятнадцатилетний период, еще на 21%. Однако, было бы неправильно ставить все это понижение целиком на счет действия названных законов. Не следует упускать из виду, что последняя четверть прошлого века характеризовалась сильным падением земельной ренты в большей части Зап. Европы, совершенно независимо от какого бы то ни было законодательства. Следовательно, и в Ирландии рента должна была, во всяком случае, упасть, даже и без специального законодательства. Законодательство об урегулировании арендных отношений имело в этом смысле, прежде всего, то значение, что ускорило это падение и сделало его возможным без предварительной и разорительной для обеих сторон борьбы собственника с арендатором. Кроме того, можно думать, что понижение ренты, вызванное законом, значительно превышало нормальное падение ренты под влиянием общих условий рынка, и что, благодаря закону, доля арендатора в вырабатываемом им продукте значительно возросла.
Закон, как сказано, предоставил земельным комиссиям самый широкий простор в назначении арендной платы. Задача выработки „справедливой“ арендной платы значительно усложнялась тем, что в большинстве случаев подлежала регулированию не капиталистическая, а продовольственная аренда. Продукты мелких ферм в значительной мере совсем не поступают на рынок и потребляются самим фермером. Определение денежной выручки с таких ферм крайне затруднительно, так же как и определение расходов производства, выражающихся, главным образом, в затрате труда фермера и его семьи.
Эту трудную задачу земельные комиссии разрешили в большинстве случаев следующим образом: они определяли, какова должна была бы быть арендная плата, если бы данный земельный участок эксплуатировался капиталистическим образом, и эту ренту признавали справедливой рентой. А так как арендная плата при продовольственной аренде, как общее правило, значительно превышает капиталистическую ренту, то приведение первой к уровню последней было равносильно понижению арендной платы.
В общем, комиссии вызвали, как и следовало ожидать, много нареканий с обеих сторон: землевладельцы находили, что комиссии лишают их законной и неотъемлемой собственности, а фермеры признавали понижение арендной платы слишком незначительным. Но лучшим доказательством благотворности нового законодательства, с точки зрения интересов фермеров, является то, что после издания закона 1881 г. плата за фермерское право значительно возросла, между тем как цена земли значительно упала. Повышение в цене фермерского права было иногда прямо пропорционально падению цены земли. Иными словами, землевладелец был фактически, в большей или меньшей степени, экспроприирован в пользу фермера. Земельная собственность была фактически разделена между собственником и фермером, при чем надолго последнего иногда приходилась большая часть этой собственности. Землевладельцы лишились возможности свободно распоряжаться своей землей и очутились по отношению к фермерам в положении как бы постоянных кредиторов, с правом получения процентов по ссуженной сумме. Таков был конечный результат сложного и совершенно нового по своим принципам ирландского законодательства об арендах.
Не удивительно, что дальнейшим следствием его явилась и юридическая передача земли в собственность фермеров. Еще раньше, чем приступить к регулированию арендной платы, английское правительство пыталось создать в Ирландии крестьянскую собственность. Когда в 1869 г. протестантская церковь в Ирландии была лишена государственных прав, Брайт провел закон, согласно которому казна открывает фермерам, арендовавшим церковные земли, кредит для покупки этих земель в размере ¾ покупной суммы. Последующим законодательством право пользования государственным кредитом было распространено на всех фермеров. Но так как ¼ часть покупной суммы фермер должен был вносить из своих собственных средств, то законодательство это не имело больших практических результатов. Последовали новые законодательные акты (законы 1885, 1891 и 1896 гг.), которые энергично двинули вперед дело покупки фермерами земли.
Сущность этого нового законодательства сводилась к следующему. Продажа земли предоставлялась свободному соглашению сторон; но государство оказывало помощь своим кредитом лишь в том случае, когда цена земли была настолько умеренна, что покупатель имел возможность исправно платить проценты по полученной ссуде. В этом случае государство ссужало на крайне льготных условиях всю покупную сумму.
Эти законы привели к тому, что до 1902 г. было куплено фермерами более, чем 2 миллиона акров земли, т. е. более 10% всей земельной площади Ирландии.
Таким образом, аграрная реформа в Ирландии двинулась по двум направлениям: для большей части фермеров их арендные отношения были урегулированы и почти превратились в право собственности; меньшинство же купило землю в собственность и было в лучшем положении, чем их товарищи, так как плата за землю, приобретенную в собственность, благодаря льготным условиям покупки, была меньше „узаконенной“ арендной платы. Естественно, что фермеры, не имевшие возможности выкупить землю благодаря нежеланию землевладельцев продать и принужденные, вследствие этого, нести тяжесть значительно высших платежей, признавали себя несправедливо обойденными законом и домогались выкупа земли. В стране возникло энергичное движение в этом смысле. Движение было направлено как против землевладельцев, так и против крупных фермеров, лишавших мелких фермеров земли. Вожди движения требовали принудительного выкупа частновладельческой земли, как единственного средства удовлетворить требования фермеров.
Однако, консервативное правительство постаралось на время избежать удовлетворения этого требования при помощи компромисса. В 1903 г. был издан новый закон о выкупе фермерами земли. Согласно этому закону, государство ассигновывает 100 миллионов ф. с. на выкуп земли и, кроме того, 12 миллионов ф. с. на добавочную премию землевладельцам, которые согласятся добровольно продать свою землю. Фермер, приобретавший землю, не обязан был уплачивать проценты по той части цены земли, которая соответствовала этой премии, не подлежавшей также и погашению. Вся эта премия ложилась всецело на средства государственного казначейства и не перелагалась на покупателя, в противоположность остальной покупной сумме.
Земельным комиссиям, заведующим всеми этими операциями, предоставлено право выдавать ссуды для приобретения земли. Комиссии могут закупать землю и за свой счет для последующей перепродажи ее фермерам. В задачи земельных комиссий входит расширение участков мелких фермеров, а также наделение землей бывших фермеров, лишившихся своих ферм за неплатеж арендной платы. Комиссии могут раздроблять имения, производить на них мелиорации и т. д.
Практическим результатом закона 1903 г. явилось быстрое увеличение покупок земли. Однако, существенным недостатком его было то, что он предполагает добровольную продажу земли землевладельцами и не допускает принудительного выкупа. Между тем, для многих землевладельцев, особенно владельцев незаложенных или мало заложенных имений, установленная законом премия может оказаться недостаточным побудительным мотивом для продажи земли. На основании закона 1903 г. до 1 марта 1909 г. было продано 7.271 тыс. акров; осталось непроданной земли, которая могла бы перейти в руки фермеров, еще более 9 милл. акров. Переход земли в руки фермеров, хотя и происходил, но настолько медленно, что требование принудительного выкупа опять было поставлено на очередь. Закон 1909 г., проведенный либеральным министерством, должен был устранить недостатки закона 1903 г. И действительно, новейшим ирландским земельным законом дело перехода ирландской земли из рук крупных землевладельцев в руки фермеров поставлено на вполне твердое основание. Наибольшее принципиальное значение имеет допущение этим законом принудительного выкупа земли. Кроме того, новым законом значительно увеличены те безвозмездные доплаты из средств государственного казначейства, которые были впервые допущены актом 1903 г. Считают, что по новому закону это пожертвование казны, не подлежащее возврату со стороны фермеров, покупателей земли, должно достигнуть, при окончании всей операции, внушительной суммы в 30 милл. ф. с. Новый закон расширил круг лиц, имеющих право на получение ссуды, увеличил штаты земельных агентов и реформировал советы, ведающие дело землеустройства: в прежнее время эти советы состояли только из лиц по назначению от правительства, теперь же они более, чем наполовину, будут состоять из лиц, выбранных местным населением.
Итак, ирландское земельное законодательство представляет собой картину правильного развития в одном направлении: все более решительных мер для перехода земли в руки обрабатывающих ее земледельцев. Крупное землевладение, уже теперь сильно сократившееся в Ирландии, в недалеком будущем должно уступить место крестьянскому. Для достижения этой цели закон не останавливается перед мерами, которые еще недавно показались бы совершенно революционными и в корне колеблющими принцип собственности: ограничив право земельного собственника — по своему усмотрению назначать плату за пользование его землей, закон сделал дальнейший шаг и признал право за правительственной властью принудительно отчуждать земельные участки для наделения ими фермеров. И все это в самых широких размерах, приводящих к коренному изменению распределения земельной собственности во всей стране.
Земельная политика Англии идет в том же направлении, хотя и в гораздо более скромных размерах. Последнее вполне понятно, так как потребность в изменении форм землевладения в Англии чувствуется гораздо меньше. В Ирландии мы наблюдали еще недавно самое резкое противоречие между формами землевладения и формами сельскохозяйственного предприятия: в то время, как землевладение было очень крупным и сконцентрированным в руках немногих лиц, сельскохозяйственное производство было мелким и не имело капиталистического характера. Отсюда настоятельная потребность в изменении формы землевладения и переходе земли в руки земледельца. Напротив, в Англии господствующей формой сельскохозяйственного предприятия является капиталистическая ферма. Между землевладельцем и земледельческим рабочим стоит фермер-капиталист. Переход земли в руки земледельческого рабочего потребовал бы изменения формы сельскохозяйственного производства, что представляет собой процесс, трудно осуществимый.
Однако, на ряду с крупными фермами в Англии существуют, хотя и в меньшинстве, и мелкие, крестьянские фермы. Эти мелкие фермеры не меньше, чем их ирландские собратья, заинтересованы в том, чтобы между ними и обрабатываемой ими землей не находился совершенно лишний посредник, лэндлорд. И вот, мы видим, что и в Англии за последние годы законодательство стремится к облегчению и ускорению этого процесса — перехода земли в руки непосредственно обрабатывающих ее лиц.
Среди английского сельского населения никогда не умирало стремление к возрождению крестьянского хозяйства. Для земледельческих рабочих идеалом остается и поныне собственное хозяйство на собственной земле. Это лучше всего видно из того, что организационное движение 70-ых гг. прошлого века среди земледельческих рабочих, вызванное Джозефом Арчем, признало своей конечной целью „три акра и корову“ — создание мелкого собственного хозяйства. Первым законодательным актом, который ставил себе целью восстановление в Англии мелкой земельной собственности, является закон 1892 г. Цель этого закона заключалась, по словам его инициатора, министра земледелия Чэплина, в „возвращении населения к земле, восстановлении того класса общества, который постепенно уменьшался в течение многих лет и который в настоящее время быстро исчезает… класса, который обыкновенно назывался иоменами, или, другими словами, класса мелких земельных собственников“.
В видах этого закон предоставил советам графств право принимать определенные меры для создания мелкого крестьянского землевладения и хозяйства. Совет графств, желающий приступить к этим мерам, может действовать непосредственно или при помощи особо назначенной им земельной комиссии. При покупке земли покупатель вносит из своих средств лишь ⅕ покупной суммы, остальные же ⅘ ссужаются советом графства, при чем доля этой цены может лечь на землю вечной рентой, остальная же должна быть погашаема по частям. Совет графства имеет право производить разные мелиорации, строит на купленной земле здания и пр. и только после этого передавать землю в пользование покупщику. Покупщик земли до погашения всей покупной суммы подлежит разного рода ограничениям в пользовании своей землей; так, он не может делить своего имения или сдавать его в аренду без разрешения совета графства, земля не должна получать иного назначения, кроме сельскохозяйственного, построенные на ней дома должны удовлетворять известным гигиеническим и санитарным требованиям и т. д.
Во время обсуждения этого закона в парламенте либеральная партия настаивала, чтобы советам графств было предоставлено право принудительного выкупа частновладельческой земли. Парламент, однако, не согласился на это, что и подрезало в корне практическое значение закона. Покупка земли в Англии крайне затруднительна, так как значительная часть земли (около ¾) совсем не поступает в продажу благодаря майоратам и другим юридическим ограничениям. Остальная же земля редко продается, ибо она ценится в Англии не только как источник дохода, но и как предмет роскоши богатых людей и средство достижения влиятельного общественного положения. Кроме того, самый акт покупки обходится в Англии очень дорого и обставлен множеством формальностей. По всем этим причинам земля в Англии почти не поступает на рынок, и советы графств ничего не могли предпринять для достижения целей названного закона, оставшегося мертвой буквой.
Закон 1892 г. интересен только в принципиальном отношении, как первая законодательная попытка восстановления в Англии крестьянского землевладения. По словам Шо Лефевра, закон этот представляет собой „интересное смешение различных противоречивых влияний и политических идей. Он стремится в своей основе к индивидуализму, путем умножения мелких собственников, но, вместе с тем, в нем существует определенная тенденция в сторону национализации земли, так как он подчиняет пользование землей известным ограничениям и условиям и устанавливает уплату постоянной ренты. В другой своей части закон содержит начатки муниципализации земли, поручая снятие земли советам графств; и так как советы имеют полномочие строить дома и постройки для ферм, то на практике советы должны очутиться в положении землевладельцев по отношению к мелким фермерам“.
Практическое значение этого закона было, как сказано, совершенно ничтожно. До конца 1906 г. на основании этого закона было куплено всего 729 акров земли, а число устроенных на купленной земле мелких хозяйств достигло всего 235. Существеннейшими недостатками этого закона, лишившими его всякого значения на практике, было, во-первых, принципиальное отрицание права принудительного выкупа и, во-вторых, требование немедленной уплаты приобретателем земли ⅕ покупной суммы из своих собственн. средств. Как мы видели, это требование помешало успеху первых ирландских законов, преследовавших ту же цель — переход земли в руки мелких производителей. Тот же результат получился и в Англии. Многочисленные свидетели, опрошенные парламентскими комиссиями, вполне установили, что земледельческое население Англии отнюдь не стремится приобретать землю в собственность, но предпочитает получать ее в аренду, чтобы сберегать таким образом для сельскохозяйственных целей капитал, который должен был бы быть затрачен на самую покупку земли.
В виду неуспеха закона 1892 г., либеральное министерство провело в 1907 г. новый закон, который, по словам премьера Кэмпбель-Баннермана, должен быть „самой смелой и величайшей реформой или, во всяком случае, величайшим изменением в аграрной системе страны, предпринятым каким-либо правительством за многие годы“. Прежде всего, закон 1907 г. создает специальных должностных лиц, на которых возлагается осуществление целей закона — комиссаров мелких участков, так как опыт показал, что советы графств мало интересовались возложенным на них делом. Эти комиссары должны не просто ожидать спроса на землю со стороны местного земледельческого населения, но всячески создавать этот спрос путем самого широкого ознакомления населения с новыми порядками приобретения земли. Земля может приобретаться мелкими фермерами как в частную собственность, так и в аренду (и то и другое под условием личного ведения хозяйства). Советам графств предоставлено чрезвычайно важное право приобретать землю для раздробления ее на мелкие участки не только путем добровольного соглашения с продавцами, но и принудительным путем. Земли, приобретаемые принудительным путем, ни в каком случае не могут быть продаваемы в частную собственность мелким держателям, но должны быть сдаваемы им в аренду. Принудительное приобретение земли может происходить не только путем принудительной покупки, но и путем принудительной аренды на сроки от 14 до 35 лет, при чем по окончании этих сроков принудительная аренда может быть возобновляема неограниченное число раз. Принудительному отчуждению не могут подлежать земли, находящиеся под парками, садами, постройками и т. п. характера. Участки в 50 акров и менее не подлежат принудительному приобретению. Земля, принудительно приобретаемая графскими советами, оценивается тем же способом, как и земля, подвергаемая принудительному отчуждению для железных дорог и т. под. предприятий. Ни при принудительной покупке ни при принудительной аренде самый факт принудительного характера данного акта не может служить основанием для повышения цены или арендной платы за землю. Министерство земледелия и графские советы уполномочены способствовать образованию кооперативных обществ и банков мелкого кредита, с целью облегчения устройства мелких участков, и им позволяется выдавать для этой цели соответствующие ссуды.
Закон этот, срок действия которого начался только с 1 янв. 1908 г., представляет собой меру не только огромного принципиального значения, но должен приобрести в будущем огромное значение и на практике. Чрезвычайно знаменательно, что в основу его положено не насаждение мелкой крестьянской собственности, но национализация земли, как средство для перехода земли в руки трудящегося населения. На последнее, т.-е. на то, что новый закон представляет собой торжество принципа национализации земли, указывали не только противники законопроекта в парламенте, при его обсуждении там, но и друзья законопроекта. Необходимость отказаться от принципа мелкой земельной собственности мотивировалась, в глазах творцов закона, тем, что принудительно отчужденная земля не должна перейти в частную собственность другого лица, ибо этим была бы совершена очевидная несправедливость по отношению к первому владельцу ее. Что касается земли, покупаемой советами графств на основании добровольного соглашения, то она может, по усмотрению советов, или отдаваться в аренду или перепродаваться в частную собственность. Однако, закон настолько предпочитает аренду частной собственности, что он ничего не предпринял для облегчения покупки земли в собственность — напр., путем понижения доли покупной суммы, которая должна вноситься покупателем из собственных средств. Попрежнему покупатель должен вносить ⅕ цены покупаемой земли из собственных средств, хотя раньше многие друзья крестьянского землевладения предлагали значительно понизить эту долю.
Что касается до принципа принудительного отчуждения, то не нужно представлять себе дело так, как будто имеется в виду принудительно отчудить большую часть крупной земельной собственности в Англии. Главный защитник билля в парламенте, Гаркорт, энергично протестовал против такого понимания смысла нового закона. „Я лично, — заявил он, — не верю, чтобы часто пришлось применять принуждение, заключающееся в этом билле, так как я думаю, что одно его существование послужит стимулом для добровольного действия“. По мнению другого деятельного защитника билля в парламенте, Форстера, „принуждение составляет сущность и ядро билля не потому, чтобы имелось в виду применять принуждение в ущерб землевладельцам, а потому, что, располагая принуждением на заднем плане, можно будет добывать землю на лучших и более дешевых условиях“.
До 31 дек. 1910 г. графскими советами было отчуждено в общей сложности 89.253 акра, из числа которых 53.642 акра были куплены, а 35.611 акр. были арендованы. Кроме того, через посредство советов в 2.192 случаях были заключены добровольные договоры об аренде между землевладельцами и мелкими арендаторами. Но число ходатайств о приобретении земли гораздо больше и достигло к тому же времени 30.886 на общую площадь в 507.377 акр. Большая часть этих ходатайств осталась, как видно, по разным причинам неудовлетворенной. Случаи принудительного приобретения земли очень редки — всего их было до указанного срока 276. В 27 случаях земля приобреталась кооперативными организациями, при чем в среднем на такой кооператив приходилось 734 акра. Закон 1907 г. не лишен крупных недостатков, главнейшим из которых является то, что во главе всего дела оставлены попрежнему советы графств, находящиеся под преобладающим влиянием землевладельцев. Несочувствие советов развитию крестьянского хозяйства сильно тормозит благотворное действие закона 1907 г. Очевидно, за этим законом должны последовать другие, которые доставят окончательное торжество намеченной грандиозной аграрной реформе в Англии.
Во Франции земельное законодательство также все более склоняется в сторону охраны и развития крестьянского хозяйства. В этом смысле весьма интересен изданный в 1909 г. французский закон о неотчуждаемой семейной собственности. Закон этот явился в результате продолжительной агитации, длящейся уже более 15 лет и направленной на перенесение во Францию американского законодательства о так назыв. „гомстедах“ (см.). Согласно этому законодательству, которое действует в большинстве штатов и территорий Американского Союза, известная минимальная часть имущества, в частности земельный участок известных минимальных размеров, не подлежит отчуждению за долги. Это право в некоторых штатах устанавливается общим законом, без всякого особого пожелания со стороны собственника, в других оно предоставляется собственнику только в случае особого заявления с его стороны и внесения имущества в соответствующие официальные регистры. Значение этого законодательства было очень преувеличено в Европе благодаря тому, что его недостаточно разграничивали от другого общего закона для всей территории Союза, согласно которому каждому американскому гражданину предоставляется право получить за незначительную плату участок земли в свое пользование из государственной земли Союза, при чем этот участок земли, до окончательного перехода его в собственность поселенца, точно также не подлежит отчуждению за ранее сделанные долги. Нечего и говорить, какое огромное значение для всего экономического развития Америки имела эта возможность для каждого желающего гражданина страны получать участок земли в свое пользование. Но для возможности такового требовалась, прежде всего, наличность свободной, пригодной для сельского хозяйства, государственной земли. Когда свободная земля истощилась, то и это право стало мертвой буквой. Однако, законодательство о гомстедах также содействовало укреплению крестьянского хозяйства в Америке. Оно нашло горячего защитника в лице Рудольфа Мейера, а также Ле-Пле и его школы, которые постарались познакомить с этим законодательством европейскую публику. Недавно изданный французский закон о „неотчуждаемой семейной собственности“ воспроизводит существенные черты американского законодательства с некоторыми изменениями и дополнениями. Семейная собственность, вводимая новым законом, не может быть отчуждена за долги; по отношению к ней имеются известные ограничения относительно заклада ее и продажи. Семейная собственность не может превосходить известного наибольшего размера. Она может состоять из дома или из земли. Продажа семейной собственности не может происходить без согласия жены и детей. В случае смерти собственника, семейная собственность может быть продолжена до совершеннолетия младшего ребенка, при чем остальным сонаследникам могут быть выданы за отсрочку дележа денежные обязательства, если они не пользуются семейной собственностью. Вдовец или вдова имеют право требовать передачи им в исключительную собственность оставшуюся семейную недвижимость под условием соответствующего удовлетворения других сонаследников.
В Германии распространению крестьянского хозяйства служит колонизационная политика прусского правительства в восточных провинциях Пруссии, но политика эта преследует на первом плане не экономические, а политические цели. Законы последнего времени о рентных имениях, давая возможность крупным владельцам передавать свои имения в вечную аренду мелким земледельцам, также содействуют росту крестьянского хозяйства.
Наиболее решительные меры для раздробления крупной земельной собственности принимаются в австралийских колониях. Нигде идеи Генри Джорджа о вреде земельной собственности и об уничтожении частновладельческого дохода путем земельного обложения не встретили такого горячего сочувствия и такой поддержки, как в этих новых странах, не связанных традициями и удивляющих весь мир смелостью своего социального законодательства. Земельное обложение в австралийских колониях преследует на первом плане определенные социально-политические цели, а именно, борьбу с крупной земельной собственностью и с земельными спекуляциями и развитие крестьянского хозяйства.
Во главе австралийских колоний идет в этом отношении Новая Зеландия. В 1892 г. в этой колонии был введен поземельный налог, от которого были совершенно избавлены все владения ценностью ниже 500 ф. ст. Для более крупных земельных участков обложение имело прогрессивный характер, при чем наибольших размеров налог достигал для имений, ценностью выше 210 тыс. ф. ст., доходя до 1,26% их ценности. Для землевладельцев, не живущих в своих имениях, налог повышается на 20%. Результаты этой законодательной меры оказались весьма благоприятными: новый налог дал возможность понизить некоторые косвенные налоги и содействовал раздроблению крупных имений. Правительство, проведшее налог, приобрело огромную популярность и получило на следующих выборах подавляющее большинство голосов, при чем оппозиция налогу в стране почти исчезла. В 1894 году в Новой Зеландии был принят закон, разрешающий правительству производить принудительный выкуп частновладельческой земли для наделения землей мелких фермеров. Инициатива покупки земли принадлежит министру земледелия. Особая комиссия ведет переговоры с собственником о приобретении имения. Если соглашение не достигнуто, то особый суд, в состав которого входят представители как правительства, так и собственника земли, может предписать принудительное отчуждение земли по цене, установленной тем же судом. Принудительному отчуждению не могут подлежать имения меньше определенного размера. При принудительном отчуждении более крупных имений землевладелец имеет право оставить за собой земельный участок, соответствующий этому размеру. Земля, купленная таким образом, разбивается на мелкие участки и отдается в вечную аренду фермерам за неизменную плату. Хотя число имений, купленных в порядке принудительного отчуждения, и не велико, тем не менее закон о принудительном отчуждении весьма сильно содействует покупке имений государством, будучи серьезной угрозой несговорчивым землевладельцам. Аналогичное аграрное законодательство имеется и в некоторых других австралийских колониях. Прогрессивный поземельный налог получает в них все большее распространение (см. подробнее I, 152/7).