Книга и книжное дело, см. приложение.
Приложение[править]
1. Эволюция книги и ее история на Западе. Первообразом современной книги наиболее правильно считать египетские свитки из папируса с гиератическими письменами, при чем самые древние из таких свитков относятся еще к XXV веку до Рождества Христова. Латинское слово volumen (свиток), перешедшее впоследствии во французский язык (volume), напоминает нам о первообразе книги. Равным образом заимствованное римлянами у египтян слово papyrus, перешедшее затем в большинство языков Западной Европы (le papier и т. д.), напоминает нам о том материале, на котором египтяне писали свои книги. Как известно, папирус (Cyperus papyrus) в Египте возделывался, как культурное растение. Материалом для выделки писчего папируса служила средняя часть стебля. Для этой цели из растений вырезывались тонкие плоские полосы, которые укладывались между двух гладких досок, смазывались клеем, сильно прессовались и в таком виде засушивались на солнце. Так получались листы, годные для письма и настолько тонкие и гибкие, что после склеивания отдельных листов в длинные полосы могли быть свертываемы в свитки.
Длина и ширина свитка (volumen) зависели от вкуса и удобства писавшего. Содержание располагалось колонками, шедшими вдоль длинного края свитка (в римскую эпоху длина свитка была от 20 до 30 фут., ширина 9—11 дюймов). На верхнем конце стержня или палки прикреплялся ярлык из кожи или папируса (index или titulus) с обозначением заглавия книги. Свиток перехватывался тесьмой какого-нибудь яркого цвета или, если свиток был почему-либо особенно ценен, заключался в футляр, сделанный из кожи или пергамента. Футляр свитка таким образом соответствовал переплету наших книг. Таков был первообраз наших книг, и таков был первоначальный материал для их написания. Будучи первоначально выработан в Египте, папирусный свиток перешел в том же виде к грекам около VII в. до Р. X., а от греков к римлянам. Вследствие трудности доставать в достаточном количестве папирус, во II веке по Р. X. Эвнемом II, царем Пергама, было введено письмо на бараньей коже, получившей название пергамента. Пергамент имел форму небольших по размеру листов. Эти листы соединялись вместе в пачки, сшитые с одной стороны ниткой. В таком соединении эти пачки напоминали своей формой наши книги. Римляне называли такие пачки codex. С X в. в Европу было занесено с Востока искусство приготовления бумаги из тряпок, при чем этот новый материал стал быстро вытеснять гораздо более дорогой пергамент. С тех пор рукописи по своей форме стали еще более приближаться к современной книге. Однако то, что мы называем книгой, появилось лишь со времени открытия книгопечатания, что, как известно, произошло в середине XV в., между 1440 и 1446 годами. Мы говорим между такими-то годами, так как в самом деле до сих пор нельзя еще считать решенным спор относительно года открытия книгопечатания, лица, его открывшего, и места, где были напечатаны первые книги. Обыкновенно считается, что изобретение книгопечатания принадлежит Гутенбергу в Майнце. Между тем есть весьма серьезные основания считать, что книгопечатание открыто в голландском городе Гаарлеме и принадлежит Loureus Janszoon Coster’у. Первопечатные книги называются инкунабулами, от латинского слова cunabula — колыбель. Такое название присваивается обыкновенно всем книгам, вышедшим до 1500 г. (иногда даже до 1525). Эти первопечатные книги действительно имеют много особенностей, приближающих их к рукописным книгам. Они не имеют заглавного листа, в них страницы большею частью не пронумерованы (впервые пагинация страниц встречается в 1471 г., первое заглавие — в 1470 г.). На них не отмечается место печатания книги и время ее выхода в свет, отсутствует обыкновенно и фамилия типографщика. Названия глав и первые буквы глав часто вписываются рукой, и т. д. Открытие книгопечатания явилось с самого начала фактором, изменившим разом все условия умственной жизни Зап. Европы. Впервые все влияние нового открытия проявилось в Италии. Всем известно, с каким необыкновенным энтузиазмом итальянцы в XIV в. разыскивали, собирали и переписывали древние рукописи. В течение XV в. итальянцы успели заразить своим энтузиазмом и другие страны Европы, где также принялись самым усердным образом разыскивать и переписывать древние рукописи. Быть может, это необычайное увлечение классическими писателями толкнуло человеческую мысль на придумывание механических способов воспроизведения литературных произведений взамен утомительной и весьма дорогой переписки их руками.
Из Германии книгопечатание попало в Италию ранее, чем в какую-либо иную страну Европы; там оно дало в первое время самые обильные плоды; в Италии книги стали печатать уже в 1465 г., во Франции и Швейцарии лет на пять позднее, в Испании в 1474 г., а в Англии, вероятно, на год — два еще позже.
В 1500 г. книгопечатание практиковалось уже в 18 странах Зап. Европы, при чем в тогдашнем культурном мире насчитывалось до 240 городов, где имелись типографии. Италия занимала первое место в Европе[1], а в Италии доминировала Венеция, где в конце XV в. работало более 270 типографий. Знаменитый типографщик Венеции и вместе с тем знаток классических языков Альдо Мануччи выпустил в свет длинный ряд произведений латинской и греческой литературы, а впоследствии и литературы итальянской. Книги стали сравнительно дешевы, круг лиц, для которых стало возможным путем чтения общение с величайшими умами древности, чрезвычайно расширился. Мысль человеческая стала работать более энергично, чем когда-либо ранее, по крайней мере если иметь в виду не одних только руководителей умственного движения, но и прямо или косвенно участвовавшую в этом движении массу. Ранее всего „новый дух“ почувствовала церковь, главный страж средневековых традиций. Одной из причин успеха реформаторской пропаганды Лютера была, несомненно, доступность книг. Не даром Лютер называл изобретение книгопечатания „вторым искуплением рода человеческого“. Заслуги Лютера в развитии К. д. огромны. Он демократизировал К. и содействовал широкому распространению дешевых книг малого формата и малого объема и так наз. памфлетов или брошюр (Flugschrift).
Книга XVI в. по своему внешнему виду уже значительно отличается от первоначальной своей формы. Она уже не походит более на рукопись: сокращения в ней исчезают, буквы принимают более удобную для печати форму, украшения и рисунки делаются уже не от руки, а механическим способом. Самый размер книги значительно уменьшается, и взамен прежних огромных фолиантов являются книги знакомого нам меньшего и более удобного формата. Нельзя не отметить и того, что в XVI в. появляются уже книги не только религиозного или учебного характера, но и такие, которые могут служить для занимательного чтения, для удовольствия.
Общая реакция, восторжествовавшая повсеместно в Европе в XVII в., отразилась, конечно, весьма гибельно и на судьбе книги во всех странах. К этому же времени, как мы увидим ниже, относится и повсеместное установление цензуры, поставившей серьезные преграды для развития книжного дела и для самого прогресса человеческой мысли.
Наиболее свободным государством в XVII—XVIII вв. была Голландия; там же мы находим в это время необыкновенное развитие книгопечатания и вообще книжной производительности. В это время в Голландии печаталось много такого, что не могло выйти в свет в других странах Зап. Европы.
Если повсеместное на континенте Европы торжество реакции в XVII в. отразилось гибельно на книжной производительности и в особенности на развитии небольших литературных произведений, рассчитанных на более или менее значительную массу, та же эпоха ознаменовалась появлением целого ряда монументальных, часто в высшей степени добросовестных трудов, рассчитанных на ограниченный круг читателей как вследствие своей дороговизны, так и вследствие своего специального характера; соч. бенедиктинцев (см. V, 334) и др.
Следующей эпохой в развитии книги и книжного дела следует, конечно, считать Великую французскую революцию и время, ей непосредственно предшествовавшее, время, когда сочинения Вольтера, Руссо, Дидро и других великих писателей подготовили умы к великому умственному перевороту, который произошел сперва во Франции, а затем и в остальной Европе.
2. История книги в России. Книга пришла в древнюю Русь вместе с христианством и оттуда же, откуда пришло и самое христианство, т. е. из Византии. Но Русь приняла однако из Византии почти исключительно книги духовные или даже, вернее, богослужебные и духовно-назидательные. И впоследствии дело книжного просвещения носило у нас в течение долгого времени тот же характер и оставалось почти исключительно в руках духовенства. Даже в конце XII в. знаменитый проповедник и писатель Кирилл, еп. Туровский, характеризуя отношение к книгам мирских людей, приписывал им такие слова: „Жену имам и дети кормлю… но наше есть дело почитание книжное, но чернечьское“… Если мирской человек принимался читать или в особенности списывать книгу, он делал это не для удовольствия и даже не для поучения, а для спасения души. Это опять характеризует до известной степени содержание списываемых книг. В виду указанного характера книг в древней Руси легко понять, почему этим делом занимались особенно часто монахи. Они испрашивали на такое богоугодное дело благословение игумена, почему каждая книга того времени и даже каждый крупный отдел книги начинался обыкновенно словами: благослови, отче! (часто эти слова писались по-гречески, но русскими буквами — евлогисон, патер). Книги писали на пергаменте, на больших листах, большею частью в два столбца крупными и прямыми буквами, так наз. уставом; начиная с XIV века, писали более мелким округленным почерком с обильными надстрочными знаками, это так наз. полуустав. Наконец, с конца XV в. появляется так наз. скоропись, отличающаяся тонкими и затейливыми очертаниями букв, снабженных разными прибавками и сокращениями, что делало чтение таких книг весьма затруднительным. Заглавные буквы и так наз. заставки (живописные украшения на рукописи) разрисовывались красками и золотом.
Необходимость сокращений вызывалась как дороговизной пергамента, так и продолжительностью времени, уходившего на переписку. Так, древнейшая русская церковная рукопись, Остромирово Евангелие, была написана в 1056—1057 г. в Новгороде диаконом Григорием, который употребил на это дело почти 7 месяцев. Но зато какую наивную и вместе с тем вполне понятную радость выражали часто такие списыватели, заканчивая книгу. Списыватель сравнивал себя с женихом, дождавшимся невесты, с кормчим, в „отишие“ приставшим, со странником, вернувшимся наконец в свое отечество. Когда такая рукописная книга переходила из одних рук в другие, на ней делали соответственную об этом надпись обыкновенно с указанием цены, которая за нее была заплачена. Когда книга подносилась в дар церкви, то на ней отмечали, что она дана „вкладом“. Некоторые, завещая перед смертью книгу той или иной церкви, просили за это „поминать их грешную душу“ или заявляли, что дарят ее „за спасение души“ жены, дочери, сына или других родных. Одним словом, книга являлась, с одной стороны, предметом дорогим, с другой, более или менее священным. В монастырях книги хранили в так наз. монастырской казне рядом с другими более ценными предметами церковной утвари. Богатые люди в тех сравнительно редких случаях, когда они скупали книги, считали их важной частью своего имущества, гордились ими, хранили их с особым тщанием, отводили им место в своих завещаниях… С течением времени грамотность в России и образование вообще увеличивались, число церквей и монастырей значительно возросло, усилился и спрос на книги, хотя, правда, все еще почти исключительно на книги богослужебные и духовные. Удовлетворять этому спросу становилось все труднее и труднее несмотря даже на то, что, как мы видели, с конца XV в. (т. е. тогда, когда на Западе было уже открыто книгопечатание) на Руси стали писать т. наз. „скорописью“ с массой сокращений. В это время на Руси на ряду с писцами, смотревшими на свое занятие, как на акт благочестия, появились писцы-промышленники, заботившиеся лишь о том, чтобы нажить своей работой возможно больше денег. Отчасти благодаря этому число ошибок в русских богослужебных книгах, бывшее и ранее не малым, стало еще значительнее, что сильно озабочивало духовные и светские власти. Так продолжалось до второй половины XVI в., когда, наконец, и в Россию проникла весть о том, что за границей был открыт способ заменять писание книг печатанием, и что это давало возможность размножать механически книги одного вполне исправленного образца. Вскоре на Руси появилось и само новое искусство. 1 марта 1564 г. в Москве появилась первая печатная книга „Деяния Апостольски“ (называемые обыкновенно просто „Апостолом“). Книга была напечатана на плотной голландской бумаге на 276 листах малого формата, в лист. Печатание ее продолжалось более года. Судьба первой московской печатной книги была весьма печальна; на нее поднято было гонение со стороны списывателей книг, которые, видя в печатниках опасных конкурентов, стали обвинять их в ереси. Самое же книгопечатание они старались представить как сатанинское, богопротивное дело, и возбудили против печатников невежественную народную массу. К сожалению, такого мнения держались даже некоторые представители духовенства. Как бы то ни было, в один прекрасный день народ бросился на так называемый Печатный Двор и сжег его (1571). Первый печатник Иван Федоров и его помощник должны были бежать из пределов Московского государства. Так еще недавно изображались обстоятельства, при которых состоялось появление первой печатной книги в России. В настоящее время можно однако считать установленным, что попытки ввести искусство книгопечатания были сделаны еще в. кн. Иваном III, который в 1492 г. посылал в Любек за типографщиками. Спустя 60 лет такую же попытку сделал царь Иван Грозный, обращавшийся с просьбою о присылке типографщиков к датскому королю. Что вышло из этих попыток, неизвестно. Удостоверено только, что за два года до появления федоровского „Апостола“ в Москве были отпечатаны „Псалтырь“ и „Триодь Постная“, экземпляр которой хранится в Вознесенском монастыре с пометкой 1562 г. Таким образом значение „Апостола“, напечатанного в 1564 г., значительно умаляется. Повидимому, это была лишь первая книга, вышедшая из официальной московской типографии. Тем не менее за Федоровым признается честь и слава московского и русского первопечатника, и ему, как первопечатнику, сооружен в Москве памятник. До 1600 г. в Москве было напечатано всего 11 книг, при Михаиле Феодоровиче — 180 и при Алексее Михайловиче — 187. Книгопечатное и книжное дело, как и настоящие заботы о светском образовании, все это начинается в сущности с царствования Петра Великого. Петр ввел, как известно, для светских книг гражданскую печать, при чем первая книга гражданской печати („Геометрия“), представлявшая перевод с немецкого, вышла в 1708 г. В следующем году вышла другая такая же книга под заглавием „Приклады како пишутся комплементы разные на немецком языке“. В 1711 г. типография была открыта по приказу Петра в Петербурге, в 1720 г. там же была открыта и вторая типография, обе для печатания книг гражданским шрифтом. Всего за 36 лет царствования Петра Великого было напечатано до 600 книг, при чем книги Св. Писания не составляли в этом числе и десятой доли. Таков был прогресс в книжном деле, если иметь в виду одно лишь количество напечатанных книг. Особенно заметен однако был прогресс в качестве изданий и еще более в их содержании. Стремясь просветить своих подданных и понимая все значение в этом деле книг, Петр чрезвычайно интересовался развитием книжного дела. Так как он не находил около себя людей с достаточным образованием, которые могли бы писать самостоятельно книги по разным вопросам, он усиленно заботился о переводе на русский язык наиболее замечательных произведений Запада. При этом он отдавал преимущество таким книгам, которые сообщали точные сведения, полезные для воина, для мореплавателя, для механика, для строителя, для купца. Однако он не забывал совершенно и сочинений по вопросам государственного хозяйства и государственного строительства. Он сам выбирал книги для перевода, иногда сам же прочитывал сделанные по его заказу переводы, чтобы убедиться в их правильности. Он иногда даже сам правил корректуру, если дело шло о наиболее важных с его точки зрения книгах. После Петра книжное дело пало. Между 1728 и 1755 гг. в России выходило всего 13 или 14 книг в год. Новый прогресс стал очевиден лишь во времена Екатерины II. Среднее число книг, выходивших в течение года, поднялось сначала до ста и затем все время увеличивалось вплоть до 1790 г., когда за последнее пятилетие среднее число книг, выходивших в России в течение года, достигло 362.
Надо сказать, что лишь с 1769 г. правительство стало разрешать тем или иным частным лицам содержать типографии, а с 1783 года оно вовсе отказалось от какой-либо монополии типографского дела, начав смотреть на типографии как на один из видов торговопромышленных предприятий, при чем печатавшиеся книги, конечно, предварительно цензуровались (управами благочиния). Около того же времени совершилось великое событие в развитии книжного дела в России. 6 ноября 1782 года было открыто знаменитое Дружеское Общество, с которым так славно связано имя Н. И. Новикова. Известно, что главной целью этого общества было издание хороших книг и возможно широкое их распространение во всем обществе. Для печатания своих и чужих книг Новиков взял в аренду типографию Московского университета и значительно ее улучшил. После выхода указа о „вольных типографиях“ Новиков основал в 1784 г. в Москве „Типографическую Компанию“, которая имела 4 типографии и более 10 книжных магазинов. Из „Росписи книгам, печатавшимся в университетской типографии Новикова“, видно, что число этих книг (названий) доходило до 455.
Новиков основал также книжные лавки и школы в Ярославле, Смоленске, Вологде, Твери, Казани, Туле, Киеве и в некоторых других городах. Он же основал в Москве первую бесплатную читальню.
Новиков сумел вызвать значительный интерес к своему делу со стороны сравнительно весьма небольшого круга образованных людей того времени. Благодаря ему в значительной мере в конце XVIII ст. книга вошла уже в обиход русской жизни, по крайней мере в некоторых слоях общества. Такому результату деятельности Новикова можно тем более удивляться, что деятельность эта была непродолжительна. События во Франции, развиваясь все дальше и дальше, совершенно перепугали Екатерину, несмотря на ее недавнюю личную дружбу с Дидро и другими энциклопедистами. В 1792 г. Новиков был арестован, в 1796 г. вышел указ о закрытии „вольных“, т. е. частных, типографий.
Как мы говорили, в пятилетие между 1786 и 1790 гг. в России выходило в среднем в год по 362 книги; это была максимальная годовая книжная производительность за время царствования Екатерины и вместе с тем за все время существования книгопечатания в России. В течение следующего пятилетия годовая книжная производительность упала до 320 и в последнее пятилетие XVIII в. опустилась до 248 в год.
Нам неизвестны статистические данные о росте книжной производительности в России в первую четверть XIX в. По сведениям Кеппена (в „Библиографических Листах“ 1825 № 43) в 1825 г. в России насчитывалась 61 типография, и в них в течение года было напечатано 583 сочинения (вместе с периодическими изданиями). Иначе сказать, число книг, издаваемых за год, увеличилось вдвое по сравнению с последними годами XVIII в. Реакционная эпоха Николая I не благоприятствовала, конечно, развитию книжного дела в России, как и всякого образования вообще; неудивительно поэтому, что к 1855 г. число типографий в России увеличилось со времени вступления на престол Николая I всего на 50% (96), а число выходящих за год книг увеличилось только вдвое (в 1855 г. 1020 книг).
Однако в течение первой половины XIX в. во всем положении русского книжного дела и в общем положении книги произошли все-таки самые решительные изменения. Русские писатели стали получать за свои произведения значительные гонорары, и занятие литературой в случае таланта и успеха могло даже обогатить человека. В 1825 г. Пушкин, будучи в селе Михайловском, получил письмо из Москвы, в котором ему сообщали, что за право вторичного издания трех его уже напечатанных поэм предлагают 12.000 руб. Первое издание „Евгения Онегина“ было куплено за 12.000 руб. ассигнациями. В 1836 г. Пушкин уступил Глазунову право на издание „Онегина“ за 3000 руб. в числе 5000 экземпляров в миниатюрном формате. За стихотворение „Гусар“, помещенное в „Библиотеке для чтения“ за 1834 г., Пушкин получил от книгопродавца Смирдина, издававшего этот журнал, 1200 руб., — небывалый до того времени в России гонорар.
Впрочем, и до Пушкина были примеры большого материального успеха писателей, выручавших за свои произведения большие для своего времени деньги. Карамзин второе издание своей „Истории Государства Российского“ продал за 50.000 руб.
Переходя ко второй половине XIX в., мы вступаем в период, непосредственно примыкающий к современному, и потому о разных сторонах книжного дела в течение этого периода мы будем говорить ниже в соответственных отделах этой статьи. Проследим во всяком случае количественный рост книжной производительности России, поскольку для этого имеются более или менее надежные данные. Между 1855 и 1864 гг. число книг, выходивших в России, увеличилось с 1020 до 1836. Далее число книг продолжает в общем увеличиваться и к 1880 г. доходит до 3500 в год. Более точные данные имеются относительно 90-х годов прошлого столетия, из которых видно, что в 1890 г. в России вышло 8638 книг, а в 1894 г. это число перешло даже за 10.000.
Конечно, немалая доля этого поразительного роста числа книг объясняется разницей в способах подсчета и большей аккуратностью регистрации печатных произведений, особенно поскольку дело касается провинции. Однако быстрый рост книжного дела во второй половине XIX в. остается во всяком случае вне сомнения, как остается вне сомнений и тот факт, что этого роста не могла задержать даже та реакция по всем направлениям, которая охватила Россию с начала 80-ых годов прошлого века.
3. Демократизация книги. Демократизация книги, характеризующая наше время, естественно могла начаться только когда пала цензура (см.), когда правительства перестали бояться влияния книги, и когда народная масса в большей или меньшей мере стала грамотной.
В самом деле, для того, чтобы сделать книгу доступной народной массе, надо продавать ее возможно дешевле, а для того, чтобы книга могла быть дешева, она должна быть рассчитана на массовое потребление. Иначе сказать, первым условием удешевления книги является массовая грамотность народа.
Благодаря сравнительно широкому распространению грамотности и широко развитой любви к чтению во всех классах общества в государствах Зап. Европы в настоящее время ежегодно выходить огромная масса дешевых изданий, доступных решительно всякому карману. В 80-х годах мы, русские, могли завидовать немцам, имевшим в так наз. Universal Bibliothek Реклама (Philipp Reclam) огромный выбор (теперь уже около 6000 выпусков) дешевых (20 пфеннигов — 10 коп.) книг самого разнообразного содержания.
В настоящее время в Германии имеется длинный ряд изданий, значительно превосходящих издания Реклама по дешевизне и в особенности по качеству (бумага, ясность шрифта и проч.).
Из дешевых немецких изданий, отличающихся вместе с тем изяществом внешности, а иногда и обилием иллюстраций, можно указать, напр., на замечательное издание Тейбнера в Лейпциге Aus Natur und Geisteswelt. Многие томики этого издания написаны выдающимися специалистами и часто отвечают на самые животрепещущие вопросы дня. Продаются тома этого издания по 1 марке в изящной папке. Так наз. Sammlung Göschen представляет собой аналогичное издание, которое недавно стало появляться в русском переводе.
К этой же категории относятся „Meyers, Volksbücher“; каждый томик этого издания стоит 10—20 пфеннигов (вышло более 2000 томиков). Сюда же, далее, относятся очень дешевые издания (серии), предназначенные также для народной массы, „Wisbadener Volksbücher“ (15 пф.) и „Die deutsche Bücherei“.
Равным образом во Франции лет 20—30 тому назад считалась удовлетворительным народным изданием так наз. Bibliothèque Nationale, томики которой, весьма малого формата на весьма плохой бумаге, напечатанные притом сбитым шрифтом, продавались и продаются по 25 сантимов. Это по преимуществу серии произведений французских классических писателей прошлых веков. Наиболее замечательную серию книг исторических, публицистических, естественнонаучных и т. д. представляет так наз. Bibliothèque Utile, небольшие томики которой по внешности гораздо более приличны, чем томики упомянутой Национальной Библиотеки, и продаются по 60 сантимов за томик непереплетенный и по франку за переплетенный. Серии эти начали выходить около 25 или 30 лет тому назад. Теперь во Франции есть дешевые издания, далеко превосходящие указанные серии как по своей внешности, так и по относительной дешевизне. Издатели Flammarion, Fayard, Lafite и некоторые другие издают за франк или даже несколько дешевле (95 сантимов) превосходно напечатанные произведения некоторых новейших французских писателей, при чем нередко эти издания бывают даже украшены массой весьма удовлетворительных иллюстраций. Много дешевых и хороших изданий имеется у знаменитой фирмы Hachette, у Larousse и друг. То же самое произошло в Англии. Мы помним, какое впечатление произвел в 80-х годах известный издатель Cassel своей серией National Library, маленькие томики которой, гораздо более удовлетворительные, чем томики указанных выше немецких (Реклама и др. или французской Bibliothèque Nationale), продавались по 6 пенсов в переплете. Несколько позднее стал выпускать свою серию Scott Library по шиллингу за том в прекрасном переплете издатель Walter Scott. Еще позже принялся издавать отдельн. произведения великих (Masterpiece Library of Penny Poets, Novels and Prose Classics, с 1895) английских писателей известный (погибший на Титанике) Вил. Стэд, основатель Review of Reviews, и издавал свои книжки, правда, небольшие по размеру, но в других отношениях вполне приличные, по одному пенсу (4 коп.). Поступая таким образом, Стэд желал конкурировать с бульварными романами, продававшимися по такой же цене и изготовлявшимися специально для малокультурной массы.
В настоящее время Англия более, чем какая-либо из стран Европы, богата дешевыми изданиями как классических произведений своей необычайно богатой литературы, так и всяких иных сочинений. В этом отношении огромны заслуги таких издательских фирм, как Раутледж, Белль, Дент, упомянутый выше Кассель, Коллинз, Макмиллан, а в последнее время в особенности знаменитого издательства, носящего название Oxford University Press (владелец Humphrey Mitford), и не менее знаменитого шотландского издательства Нельсона, продолжающего славные традиции другого, также шотландского, издателя Чемберса. Мы имеем пред собою список почти 200 дешевых серий, выходящих в Англии, и затрудняемся отдать предпочтение одной пред другой. Мы не считаем однако возможным не указать здесь хотя бы на четыре самых замечательных из современных дешевых английских серий. Отметим, во-первых, так наз. World Classics, издаваемую Oxford University Press. Это том небольшого формата, иногда в 400 или 500 страниц мелкой, но весьма разборчивой печати на прекрасной бумаге. Каждый том продается по шиллингу, т. е. по 50 коп. в переплете. Если сопоставить цену издания с числом букв и слов в книге, то несомненно это окажется одно из самых дешевых изданий в мире, если не самое дешевое. То же издательство выпускает дешевые или во всяком случае весьма доступные по цене серии Oxford Library of Prose and Poetry, Oxford Poets, Oxford Standard (классические) Authors. Другое поразительное издание — это так наз. Everyman’s Library Дента. Оно поразительно не только по своему относительному изяществу и дешевизне (1 шилл. за изящный переплетенный том в 300—500 стр.), но самое главное по выбору книг (более 600 названий). Здесь вы найдете ряд самых замечательных произведений — старых и новых — по разным областям знания, а не только лишь изящной словесности.
Из других новейших изданий обращает на себя внимание Home University Library (Библиотека домашнего университета). Это книги, написанные виднейшими специалистами Англии на самые разнообразные темы, продающиеся по шиллингу за том в переплете. Издание началось года три тому назад. Спустя год после него стала выходить аналогичная, но еще более дешевая серия (пол-шиллинга в переплете) под названием The People’s Books, т. е. книги для народа.
Кое что в этом направлении сделано и у нас. Когда 25 лет тому назад (1889) проф. Кирпичников выпустил свою брошюру (составившуюся из публичных лекций) „Очерк истории книги“, он мог принести в качестве примера дешевого издания только „Дешевую Библиотеку“ Суворина и указать на начинавшуюся тогда издательскую деятельность дешевых книг „Посредника“. Теперь в России имеется уже многое множество дешевых изданий, которые, уступая часто в качестве аналогичным заграничным изданиям, представляют все-таки огромный прогресс по сравнению с весьма недавним прошлым. Укажем, во-первых, на необыкновенно дешевые издания наших классиков, освободившихся от издательского плена. Теперь можно получить за рубль сочинения Лермонтова, Пушкина, Гоголя, Помяловского. Укажем далее на тот необычайный расцвет книжной производительности, выпустившей на ряду с массой брошюр много превосходных и дешевых книг в достопамятные годы свободы (вспомним издательскую деятельность „Донской Речи“, Г. Ф. Львовича и др.). Укажем на энергичную издательскую деятельность Вятского Товарищества, на такие издания, как „Читальня народной школы“, „Книжка за Книжкой“. Не следует забывать заслуг в популяризации дешевых хороших книг покойного Павленкова. Укажем, наконец, что тот самый Сытин, который прежде сбывал народу лубочную макулатуру, теперь издает дешевые и действительно хорошие книги, рассчитанные, очевидно, на самый широкий сбыт. Известна быстро развивающаяся издательская деятельность по выпуску дешевых книг Антика („Польза“). На ряду с этим издательством надо указать на фирмы Герольд („Всеобщая Библиотека“), „Освобождение“ и др.
Мы говорили до сих пор о том, что сделано для популяризации книг вообще и книг хороших в частности издательскими фирмами, частной инициативой, вообще говоря, в большей или меньшей степени преследующей цели наживы. Мы видим, что теперь в главных государствах Зап. Европы и, можно было бы прибавить, в Америке, человеку далеко не богатому вполне возможно образовать обширную библиотеку самых замечательных произведений всех времен и народов, такую библиотеку, какой в Средние века и даже еще в XVI веке не было ни у одного университета, не говоря уже о частных лицах. Издательские фирмы в стремлении сбыть свои дешевые издания применяют некоторые особые приемы продажи; одним из таких приемов можно считать практикующуюся широко продажу книг в разнос (colportage, Kolportagehandel). В Англии таким образом сбывается масса дешевых романов женам рабочих, обремененным семьей и не имеющим возможности отлучиться для посещения книжного магазина или библиотеки. У нас такая продажа имеет большое значение для крестьянства. Для той же цели — возможно более широкого сбыта книг — в последнее время практикуется продажа книг и в особенности более или менее дорогих изданий в рассрочку. У нас это практикуется главным образом в средних классах, в Англии и в особенности в Америке таким образом приобретают книги и рабочие классы. Наконец, нельзя не отметить, что у нас в России, в силу особенностей наших почтовых правил, определяющих стоимость пересылки периодических изданий совершенно независимо от их веса, издатели журналов получили возможность пустить в народную среду огромное количество дешевых изданий наших лучших авторов, как таких, на сочинения которых нет больше авторских прав, так и в особенности таких, на которые авторы вполне располагают всеми правами. В этом отношении наше почтовое ведомство является таким образом одним из насадителей книжной культуры в России, одним из органов просвещения. В этом отношении особенно велики заслуги основателя „Нивы“ Маркса, пустившего в оборот по всей России массу весьма хороших книг. В странах прогрессивных сами общественные власти делают весьма многое в том же направлении, так как издатели обслуживают во всяком случае только те слои общества, которые имеют хотя бы небольшие средства на приобретение книг.
Но ведь, с одной стороны, есть книги, которые никак не могут быть продаваемы дешево и которые все-таки желательно сделать доступными для народной массы. С другой стороны, среди народной массы есть лица, которые не могут тратить ни одной копейки на покупку книг, а их-то особенно желательно приучить к чтению, так как они могут этим более или менее пополнить свое образование и так как — и, это, быть может, самое главное — чтение может удержать их от пьянства и др. вредных способов времяпровождения. Вот одна из причин организации во всех странах культурного мира бесплатных читален и библиотек. См. библиотеки.
4. Экономика и статистика книжного дела. Современная организация книжного дела в его основных тенденциях. В Средние века сколько-нибудь значительную продажу книг можно установить лишь относительно XII и последующих веков, при чем первыми городами, где продажа книг велась более или менее деятельно, были Париж, Болонья, Оксфорд, т. е. те самые города, где возникли первые университеты. Особые должностные лица университета — stationarii [от этого произошло английское слово the stationers[2]] продавали книги студентам и еще чаще давали студентам книги для списывания. Это были первые книгопродавцы Европы. В конце XIV и в начале XV в. в Париже в т. наз. Латинском квартале целые дома и переулки были заселены переписчиками, переплетчиками и другими лицами, так или иначе прикосновенными к книжному делу. Около того же времени (в 1403 г.) в Лондоне образовался даже особый цех переписчиков.
Однако начало современной организации книжной торговли следует искать лишь со времени открытия книгопечатания, но и при таком ограничении приходится установить огромные перемены, происшедшие с течением времени в этом деле.
Во-первых, следует отметить, что первые печатники были вместе с тем издателями, книгопродавцами и даже редакторами своих изданий: это были часто люди с весьма большим для своего времени образованием (семья Мануччи в Венеции, Дидо во Франции, Эльзевиры в Голландии). Из европейских стран наиболее замечательную историю имеет книжная торговля в Германии, там же она, вероятно, наилучше организована.
Первым центром книжной торговли в Германии был Франкфурт-на-Майне, который вскоре после учреждения книгопечатания стал центром важнейших типографских заведений Германии. Здесь в начале XVI в. была напечатана первая лютеранская Библия. Здесь на ежегодной книжной ярмарке съезжались книгопродавцы и всякого рода лица, прикосновенные к печатному делу, равно как и ученые, желавшие поскорее взглянуть на привезенные отовсюду книжные новинки. Здесь же впервые со средины XVI в. стал ежегодно выходить ярмарочный каталог новых книг.
Впрочем, вначале книжное дело развивалось в общем медленно. По приблизительным рассчетам, сделанным однако со всей возможной обстоятельностью, можно считать, что до 1500 г. было напечатано не более 25.000 книг, при чем самым популярным автором был Эразм, единственный из писателей XV и XVI в., который сделался более или менее богат благодаря своим литературным произведениям. Лютер однако совершенно затмил Эразма и произвел революцию в книжном деле. Через пять дней после появления 4000 экземпляров известного обращения Лютера к Христианскому Дворянству Немецкой Нации они были распроданы, и пришлось приступить к новому изданию. Одно время произведения Лютера печатались одновременно в 50 типографиях в разных городах. Реформационное движение революционизировало книжное дело в Германии.
В течение двух с половиной столетий Франкфурт оставался центром книжной торговли Германии и отчасти даже всей центральной Европы. Во время Тридцатилетней войны значение Франкфурта, как центра книжной производительности и книжного дела вообще, стало быстро падать. С тех же пор стало, наоборот, быстро возрастать значение Лейпцига. Одной из главных причин упадка Франкфурта была строгость тамошней цензуры, заставившей многие франкфуртские книгопродавческие и книгоиздательские фирмы переехать в Лейпциг. Некоторое время Франкфурт боролся с Лейпцигом и еще довольно долго сохранял свое значение в качестве центра торговли в Германии иностранными книгами, т. е. главным образом книгами на латинском языке. Однако с начала XVIII в. Лейпциг оттеснил Франкфурт и в этом отношении. В настоящее время в области книжной торговли и книгоиздательства Лейпциг занимает исключительное положение в мире, превосходя даже Лондон и Париж размерами книжной торговли. В Лейпциге находится более 900 издательских домов, книжных магазинов и складов. Еще более важно, что здесь же в Лейпциге находится 11.000 представителей книжных фирм всей Европы и отчасти даже всего мира. Это последнее обстоятельство значительно облегчает взаимные отношения всех стран, возникающие в области книжного дела. Это особенно справедливо по отношению к сношениям со второстепенными, мелкими государствами.
Книжный магазин, скажем, в Петербурге или Киеве, если ему нужна книга, изданная в Швеции, Греции, Испании, выписывает прямо ее от какой-либо известной фирмы в Швеции, Греции или Испании, но расплата происходит в Лейпциге между представителем петербургской или киевской фирмы в Лейпциге и представителем той или иной из шведских, греческих, испанских и т. д. фирм в Лейпциге же. На происходящую весной каждого года (Ostermesse) Лейпцигскую ярмарку съезжаются сотни книгопродавцев и издателей всей Европы и отчасти даже всего мира для ликвидирования взаимных денежных обязательств, для разного рода соглашений и т. д. Лейпцигская книжная биржа представляет единственное в мире учреждение по размеру своих операций.
Как известно, летом текущего года в Лейпциге открывается всемирная выставка книжного дела, которая уже теперь вызывает огромный интерес в культурном мире. Сами немцы к ней готовятся чрезвычайно усердно. Повидимому, на ней будут широко представлены все важнейшие страны современного мира, не исключая и России.
Надо сказать, что вообще дело книжной торговли и производства книг в Германии поставлено очень широко; оно так упорядочено и систематизировано, как нигде в мире. Книгопродавческое и издательское дело представляют в Германии настоящую профессию, к которой люди готовятся[3], проходят известный стаж, знакомясь последовательно с разными отраслями книгопечатного, книгопродавческого и издательского дела.
Число книг, ежегодно выходящих в Германии, в последние годы превышает 31.000, хотя, правда, здесь необходимы некоторые комментарии. Дело в том, что в указанное число вошло не мало книг, напечатанных на немецком языке вне Германии[4]. В общем нельзя, повидимому, отрицать, что Германии принадлежит во всяком случае первое место по книжной производительности. Там даже уже давно говорят о перепроизводстве в книжном деле. Германии, несомненно, принадлежит первое место по размерам книжного экспорта, т. е. по стоимости книг, которые Германия ежегодно продает другим странам. Наиболее значительными потребительницами немецких книг являются Австро-Венгрия и Швейцария, затем идет Россия, за Россией идет Америка (Соед. Штаты). Теперь там замечается реакция в пользу Франции и в особенности в пользу Англии. В последнее время доминирующее значение Лейпцига в качестве наиболее значительного центра книжной производительности и книжной торговли в Германии значительно ослаблено вследствие быстро растущего значения Берлина в издательском и особенно в книгопродавческом деле. Говоря о положении книжного дела в Германии, следует указать, что Германия все-таки характеризуется сравнительной децентрализацией книжного дела, так как там, на ряду с Лейпцигом и Берлином, существует большое число других и весьма значительных центров издательского дела и книжной торговли, начиная с столиц отдельных союзных государств, входящих в состав Германской империи: Штутгардт, Дрезден, Мюнхен, а также Иена, Тюбинген и т. д.[5], — все это крупные центры книжного дела, каких нельзя найти, напр., в провинциальных французских городах. Всю упорядоченность и всю огромность немецкой книжной торговли можно легко увидеть, ознакомившись, напр., с ежегодником немецких книгопродавцев (Müller, „Adressbuch des deutschen Buchhandels“), представляющим огромный том более тысячи страниц.
Книжное дело во Франции далеко уступает немецкому и по размерам, и по организованности, и по связям с культурным миром. Франция вывозит за границу главным образом свои романы, которые можно найти в самых отдаленных уголках земного шара, хотя, правда, попадают французские романы в эти уголки обыкновенно через немецких книгопродавцев.
Франция представляет собой централизованную страну в отношении книжного дела. Париж гораздо больший центр книгопродавческого и издательского дела во Франции, чем Лейпциг в Германии или даже Петербург в России. Лейпциг представляет собой скорее всего торговый центр книжного дела Германии и ее книжную биржу. Париж же есть настоящий, можно даже сказать, поглощающий центр книгопродавческого и издательского дела Франции, по сравнению с которым все провинциальные центры, не исключая даже Лиона, представляют собой quantités négligeables. Поэтому Франции в сущности и не нужна такая книжная биржа для регулирования обязательств и быстрого обмена всякого рода изданиями, которая необходима для Германии с ее многочисленными второстепенными центрами книжного производства.
Англия в области книжного дела — издательского и книгопродавческого, как, впрочем, и во всех остальных отношениях, представляет собой страну, страдающую менее, чем какая-либо иная из европейских стран, теми многочисленными отрицательными явлениями, которыми сопровождается обыкновенно чрезмерная централизация в области государственного управления и в других сферах жизни. В Англии мы имеем кроме Лондона длинный ряд весьма важных центров, где происходит усиленная, иногда феноменальная по своей напряженности, издательская деятельность. Это следует сказать, напр., про Оксфорд и Кэмбридж. В самом деле, т. наз. Oxford University Press и Cambridge University Press представляют собой, несомненно, — особенно первый — одни из крупнейших издательских центров Англии, во-первых, по размеру издательства, во-вторых, по качеству и разнообразию изданий и отчасти даже по относительной их дешевизне. К сожалению, недостаток места не позволяет нам останавливаться на отношении этих издательств к университетам.
В Англии мы можем указать такие города, как Манчестер, Бирмингам, в Шотландии — Глазго, где имеется множество книгопродавческих фирм и длинный ряд издательств, Эдинбург, который уступает по своей издательской деятельности только Лондону. Известно, что знаменитая Британская Энциклопедия была впервые выпущена в Эдинбурге в конце XVIII в., и что там же выходили первые 9 изданий этой лучшей из когда-либо и где-либо выходивших энциклопедий. В Эдинбурге находится одно из самых замечательных издательств всего мира — фирма Нельсон, которой Англия обязана массой превосходных дешевых изданий и, что особенно замечательно, не на одном только английском языке. В самом деле, фирма Нельсон выпускает в дешевых изданиях французских классических и современных писателей чрезвычайно дешево и вместе с тем необыкновенно изящно.
В течение 1912 г., последнего, о котором имеются точные данные, в Англии вышло 12.067 книг, что представляет увеличение за год более, чем на тысячу (в 1911 г. — 10.914). Надо сказать, что и это весьма значительное число в сущности значительно преуменьшено, так как в него не вошли брошюры, правительственные издания, издания органов местного самоуправления и, конечно, отчеты всевозможных обществ. Как известно, все такие печатные произведения регистрируются нашей официальной статистикой, что делает совершенно невозможным какие-либо сравнения книжной производительности в России и в других странах. Впрочем, то же самое, хотя и в меньшей мере, применимо к Германии. Вообще приемы книжной статистики в разных странах совершенно различны, почему очень рискованны всякие статистические сопоставления книжной производительности разных стран. Так, если мы хотели бы привести статистические данные относительно числа книг, выходящих во Франции, то мы натолкнулись бы на такой факт. В 1912 г., по данным Bibliothèque Nationale, во Франции вышло 17.000 книг. По данным лучшего из французских библиографических журналов Bibliographie de la France, во Франции в том же году вышло от 10.000 до 13.000 печатных произведений, при чем колебание зависит от разных возможных систем такого подсчета (укажем, ради примера, на такое затруднение: следует ли считать отдельно каждый выпуск издания, выходящего частями или выпусками). Приведенная выше значительно превосходящая цифра Bibliothèque Nationale (17.000) объясняется главным образом тем, что Национальная Библиотека считает календари, коммерческие каталоги, проспекты и, повидимому, даже этикетки и т. п., что делает отчасти и наше Главное Управление по делам печати в опубликовываемой им статистике производительности книг в России. В России издание книг сосредоточено главным образом в Петербурге и Москве, при чем между этими двумя русскими столицами нет значительной разницы в отношении размера издательской деятельности. Таким образом издательское дело в России далеко не так централизовано, как, скажем, во Франции, хотя оно, с другой стороны, не настолько децентрализовано, как в Германии или Англии. По данным нашего Главного Управления по делам печати в 1912 г. в России вышло книг (названий) свыше 34 тысяч (34.630), из чего, повидимому, следовало бы заключить, что России по книжной производительности принадлежит первое место в Европе и во всем мире. Достаточно сделать такое утверждение, чтобы сейчас же понять полную его неосновательность, как и той статистики, которая приводит к таким выводам.
Однако статистические данные Главного Управления все-таки весьма полезны для некоторых сравнений, если мы будем говорить только о России.
Итак, в 1912 г. в России вышло 34.630 книг в количестве 134.000.000 экземпляров с номинальной стоимостью (в круглых числах) в 41.000.000 руб. Из этого количества книг на долю Петербурга и Москвы приходилось около 16.000 (Петербург 8420, Москва 7529), т. е. около половины. Число экземпляров, вышедших в Петербурге и Москве, с значительным преобладанием в этом отношении Москвы (Петербург 33.000.000 и Москва 59.000.000) достигает 92.000.000, т. е. составляет значительно более половины всего числа книг, выпущенных в России. После Петербурга и Москвы самый значительный издательский центр в России — Варшава, где в 1912 г. вышло более 2500 книг почти в 8 мил. экземпляров и стоимостью около 2¼ мил. руб. Далее идет Киев (1885 книг), Одесса (1160), Рига (1127), Казань (1132) и Харьков (798). Далее идут города со сравнительно незначительным книжным производством, и мы имеем такие губернские города, как Тула или Тамбов, где даже по щедрому подсчету Главного Управления в 1912 г. вышло всего по 75 книг (названий) в каждом.
Отметим в заключение рост книжной производительности России за последние пять лет (с 1908 по 1912) по отдельным годам: 23.852, 26.639, 29.354, 32.361 и 34.630.
Для того, чтобы судить о всем значении этих цифр, следует вспомнить, что в течение XVIII века в России печаталось в среднем около 125 книг в год и в течение XIX века, вероятно, не более 1200.
Некоторое представление о развитии книжного дела в России в течение XIX и XX века можно составить и по следующим данным относительно стоимости бумаги, которая была потреблена в разное время на протяжении XIX века: в 1810 на 500.000 руб., в 1850 почти на 4.000.000 руб., в 1875 на 14.000.000 руб., в 1900 на 49.000.000 руб. и, наконец, в 1911 на 82.000.000 руб. Таким образом можно, повидимому, считать, что в течение XIX века потребление бумаги в России увеличилось в 100 раз и за прошедшие годы XX века в два раза[6].
В книж. деле в наст. время происходит процесс дифференциации. Вначале книгопечатник был не только типографщиком, он был и издателем, книгопродавцем и даже редактором выпускаемых им книг. Теперь во всех странах мы имеем более или менее обособленную категорию лиц, занимающихся только издательством, особую категорию лиц, занимающихся только книжной торговлей, и совершенно особую категорию лиц, содержащих типографии. Бывают, конечно, случаи соединения всех этих отдельных отраслей книжного производства в одних руках, но это составляет уже редкое исключение, а не правило.
Процесс дифференциации в книжном деле в сущности пошел даже дальше. Так, сами издатели часто разбиваются на отдельные категории: одни издают народные книги, другие детские, третьи по преимуществу книги учебные, четвертые юридические, пятые художественные и т. д.
Таким же образом можно отметить такой же процесс дифференциации и в области книгопродавческого дела. Одни книгопродавцы продают преимущественно книги, скажем, юридические, другие учебники, третьи издания художественные. Некоторые книгопродавцы — это бывает по преимуществу вместе с тем и издательские фирмы — продают преимущественно оптом, другие торгуют только в розницу. Возвращаясь к издателям, скажем, что есть издатели, которые имеют дело только с книгопродавцами и решительно отказываются иметь дело непосредственно с публикой. Бывает это, конечно, в странах с высокой техникой книжного дела. Так, один из самых известных английских издателей Macmillan прямо пишет на своих каталогах, что публика его книги может покупать только от книгопродавцев и ни в каком случае не от него.
Есть книгопродавцы, которые продают и в кредит и на наличные (немецкое Sortiment). Есть и такие, которые продают только на наличные или по крайней мере на самый короткий кредит (немецкое Barsortiment).
Далее, есть книгопродавцы, которые торгуют только подержаными изданиями (Antiquariat, bouquiniste, букинист). Есть и такие, которые специализировались на сбыте остатков изданий (Das moderne Antiquariat), и т. д.[7]. В указанном нами издании — Адресной книге немецких книгопродавцев, или в таком издании, как International Directory of booksellers, против фамилии и адреса каждого книгопродавца отмечена и его специальность, если у него таковая имеется, что бывает весьма часто.
Форма производства книг совершенно изменилась в некоторых иных отношениях вследствие изменившихся условий сбыта. Прежде книги издавались в небольших изданиях, так как были рассчитаны и могли рассчитывать на ограниченный круг читателей. Поэтому книги были вообще сравнительно весьма дороги. В настоящее время дело стоит совершенно иначе. Книги, вообще говоря, назначены для массового потребления, будут ли авторы их преследовать цели учебные, практические или цели назидания. Это в особенности справедливо относительно учебных книг, с одной стороны, и книг для легкого чтения — с другой. До такой степени расширился круг учащихся, что некоторые книги выходят ежегодно в десятках, а иногда даже в сотнях тысяч экземпляров. Огромного тиража, считающегося десятками, а в исключительных случаях и сотнями тысяч экземпляров, достигают иногда и произведения изящной словесности, — романы, рассказы, повести, пьесы. Ничего подобного не знал ни древний мир, ни мир Средних веков, ни даже XVI, XVII и XVIII века, вследствие невежества не только народной массы, но даже значительной части тех элементов общества, которых по их занятию можно было причислить к среднему классу. Интересно отметить в связи с этим и положение вопроса об авторском гонораре в разное время. До XIX столетия писатели лишь в исключительных случаях могли зарабатывать большие деньги своим литературным трудом. Им обыкновенно для издания своих сочинений приходилось искать какого-нибудь мецената, который не только брал на себя расходы по изданию, но и более или менее щедро оплачивал труд автора. Такое положение дела имело весьма много отрицательных сторон как для литературы, так и в особенности для самих литераторов, лишая их возможности свободно затрагивать многие темы. Даже в XVIII веке такие столпы литературы, какими были Вольтер или Дидро, должны были закрывать глаза на многие прегрешения русской императрицы Екатерины II, соблазнявшей их своими щедрыми подачками, правда, облеченными в более или менее приличную форму, какой была, напр., покупка Екатериной библиотеки у Вольтера, остававшейся однако в его владении до самой его смерти. В Англии уже в начале XIX века можно было романистам, в случае успеха, зарабатывать огромные деньги и делаться таким образом совершенно независимыми. Так, Вальтер Скотт в течение многих лет имел от 100.000 до 150.000 рублей в год от своих книг. За свои 11 романов и 9 томов рассказов он получил более миллиона рублей. В средине прошлого века Диккенс и Троллоп получали по 30.000 руб. за каждый роман. К средине XIX века и во Франции положение совершенно изменилось; Гюго своими литературными произведениями нажил весьма значительное состояние. До него зарабатывал огромные деньги своими романами Александр Дюма (отец).
К концу XIX в., по крайней мере в Англии, стали платить иногда огромные деньги и за сочинения серьезные, рассчитанные на самые образованные круги. Так, Джон Морли (ныне lord Morley of Blackburn) получил за свою трехтомную биографию Гладстона от издателя Макмиллана 100.000 рублей!
Это было в начале 90-х годов прошлого века. За десять лет перед тем вдова президента Соед. Штатов и героя междоусобной войны Улисса Гранта получила за право выпуска в свет первого тома его мемуаров 400.000 руб. Нельзя поэтому удивляться, что Луиза Олькот (известная американская писательница), получила за свою серию „Маленькие женщины“ 200.000 руб. У нас в России первым писателем, имевшим более или менее значительный доход от своих сочинений, был, вероятно, Карамзин. После него Пушкин, как мы видели, зарабатывал также сравнительно большие деньги литературным трудом.
Начиная со второй половины XIX в. занятие литературой и даже специально публицистикой[8], вероятно, могло бы вполне обеспечить весьма многих русских писателей, если бы им не приходилось терпеть от разных „независящих обстоятельств“, приводивших к закрытию журналов и т. п. Как бы то ни было, Тургенев, Гончаров и в особенности Толстой имели значительный доход от своих произведений, и литературное наследие последнего, как известно, оценивается огромными суммами.
Однако максимальные гонорары у нас достались, вероятно, Леониду Андрееву и Максиму Горькому.
В общем можно сказать, что никогда еще в истории мира талант и труд литератора не оплачивался так высоко, как в наши дни, и в то же время никогда книги не были так дешевы, как теперь. Это видимое противоречие находит себе достаточное объяснение в том, уже указанном нами выше, обстоятельстве, что никогда книги не печатались в таком огромном количестве и никогда они не находили себе столь обеспеченного сбыта.
В заключение следует указать, что в области книжного дела и книжного производства проявляются некоторые другие течения, которыми вообще характеризуется современный экономический строй, современный хозяйственный уклад. Говоря таким образом, мы разумеем стремление к объединению тождественных или однородных элементов хозяйственной жизни страны в целях совместной защиты своих интересов, в целях более верного обеспечения доходности помещения капитала.
Так, во всех культурных странах, а в последнее время и в России, произошло, как известно, объединение книгопродавцев и издателей в две особые организации или даже в одну, объединяющую как книгопродавцев, так и издателей.
В Англии уже давно существует общество Соединенных книгопродавцев Великобритании и Ирландии (Associated Booksellers of Great Britain and Ireland). Благодаря усиленной деятельности этого последнего общества начало XX века ознаменовалось для Англии в области книжного дела введением продажи по так наз. net prices, т. е. без какой бы то ни было уступки частным лицам. Первоначально это правило применялось лишь к немногим книгам, а теперь оно стало почти всеобщим.
В Германии и Франции есть аналогичные организации, но там они еще не успели проявить себя таким образом, и частному человеку, делающему систематически заказы книгопродавческим фирмам (Sortiment), в Германии можно иметь уступку в 10%—15% на книги и журналы. Во Франции книгопродавцы и издатели оказывают также скидки с номинальной цены частным лицам.
В России в настоящее время существуют две организации, объединяющие каждая книгопродавцев и издателей: Всероссийское Общество Книжного Дела и Общество Книгопродавцев и Издателей. В течение последних 6—7 лет в России было два съезда книгопродавцев и издателей. Надо думать, что этими организациями сделано кое-что для упорядочения у нас книжного дела. Для широкой же публики большая сплоченность книгопродавцев и издателей привела к совершенному прекращению практиковавшейся прежде весьма широко системы уступок в 10% или даже более с номинальной цены книг.
Библиография. А. Кирпичников. Очерк истории книги. 1889. О. Либрович. История книги в России. 1914. Э. Эггер. История книги с ее появления до наших дней. СПБ. 1900. А. Бахтиаров. История книги на Руси. СПБ. 1890. Ант. Гинкен. О чтении и книгах. Вып. I: Очерк истории книг и книгохранилищ. СПБ. 1913. И. Сержпутовский. Справочник о русских книгах гражданской печати, изданных с 1788 по 1855, вып. I А. СПБ. 1909. С. Венгеров. Русские книги (1708—93). СПБ. 1897—99 (вышли 3 тома, буквы А—В). Ляликов. Как издать и продать книгу. Севастополь. 1909. Пекарский. Наука и литература при Петре Великом. 2 тома. 1862. Н. (Березин). Русские книжные редкости. 1902—1903. Москва. С. Минцлов. Редчайшие русские книги. 1904. Ю. Битовт. Редкие русские книги и летучие издания XVIII века. Москва. 1905; см. также ряд статей в журналах Библиофил, Библиотекарь и др. Н. Рубакин. Среди книг. 2 тома. 1911—1913. Москва. Труды Первого Съезда Русских Деятелей по печатному делу в Петербурге. СПБ. 1896. Труды Первого Всероссийского Съезда издателей и книгопродавцев (30 июня — 5 июля 1909). СПБ. 1909. Труды Первого Всероссийского Съезда по Библиотечному Делу, состоявшегося с 1 по 7 июня 1911. СПБ. 1912. Статистика произведений печати, вышедших в России в 1912 (изд. Главного Упр. по Дел. Печати). Андрианов. Материалы для истории цен на книги в древней Руси XVI—XVIII в. СПБ. 1912. Арсеньев. Первая книжная лавочка в СПБ. Изд. Федорова. СПБ. 1887. Календарь-Книжник для издателей и книгопродавцев на 1910 г. (много разнообразных сведений о книжном деле).
Fr. Карр. Geschichte des deutschen Buchhandels 1896—1912 (3 тома) (классический труд). Karl Bücher. Der deutsche Buchhandel und die Wissenschaft. Leipzig. 1908. G. Fischer. Grundzüge der Organisation des deutschen Buchhandels. Jena. 1903. C. Müller. Adressbuch des deutschen Buchhandels. Leipzig (ежегодное справочное издание). Weise. Schrift und Buchwesen in alter und neuer Zeit. 3 Aufl. 1910. Leipzig. Focke, Hermelink (und and). Das Buchgewerbe und die Kultur. Gоldfriedrich. Geschichte des deutschen Buchhandels. 4 Bände. Berlin. 1907. Pölschau. Das Buchwesen im Mittelalter. 1881. Berlin. Schubert. Das Buch bei den Griechen und Römern. Berlin. 1907. Humann. Der Umgang mit Büchern. 1898. Die Kultur der Gegenwart. Band I. — Die Allgemeinen Grundlagen der Kultur (Das Buch von R. Pietschman). Posche und Buth. Lehrbuch des deutschen Buchhandels. 2 Bände. 2-te Aufl. 1908. Storke. Wie ich Buchhandel erlernte. 7 Aufl. 1910. Egger. Histoire du livre. Bouchot. Le livre, l’illustration et la reliure. 1886. A. Molinier. Les manuscrits. 1891. Annuaire de la librairie française (ежегодн.). Pasche. Comment ou édite un livre. 1907. 2 édit. Cim. Le livre. Tome I. — Historique. 1905. Tome II et III. — Fabrication du livre. Tome V. Usage et entretien du livre. 1908. Moller. Le musée du livre à Paris et les musées du livre de Leipzig et de Bruxelles. 1912.
- ↑ Из почти 13.000 книг, напечатанных в Европе до 1500 г., половина (6736) приходится на долю Италии и около четырех тысяч (3970) на Германию.
- ↑ The stationer в настоящее время означает лицо, занимающееся продажей бумаги и письменных принадлежностей вообще.
- ↑ Эта подготовка для многих начинается с поступления в типографию для изучения печатного дела, в цинкографию для изучения способов иллюстрирования книг и т. д.
- ↑ Как мы увидим ниже, вследствие неодинаковости приемов книжной статистики всякие сравнения стран в этом отношении можно принимать лишь с большими оговорками. С такими ограничениями мы приводим один немецкий подсчет, согласно которому в 1908 г. во всем мире было напечатано 145.000 книг. Из этого числа на долю Германии приходится 21%, 19% на Японию, 10% на Россию, 8% на Францию, 7% на Англию, 6% на Соед. Штаты и 5% на Италию.
- ↑ Штутгардт занимает третье место после Лейпцига и Берлина.
- ↑ Эти данные были напечатаны в журнале «Русский Библиофил» и основаны на диаграммах прошлогодней всероссийской выставки в Киеве.
- ↑ Есть, наконец, такие деятели книжного дела, которые занимаются главным образом сбытом книг и в особенности более дорогих изданий по подписке. У нас в России этим делом занимается фирма, известная под названием «Культура», и другая фирма, носящая название «Просвещение».
- ↑ Чернышевский зарабатывал весьма много своим пером. Добролюбов, равно как и Писарев, могли бы сделаться богатыми людьми, если бы они жили достаточно долго и если бы им не мешали „независящие обстоятельства“; то же самое можно сказать про многих наших критиков и публицистов второй половины XIX в.