Право авторское представляет собою правовой институт, охватывающий юридические отношения автора к своему произведению, к третьим лицам и к обществу. Право автора, это — право на выраженные во внешней, конкретной и осязательной форме продукты его духовного творчества, обнимаемые понятием произведения искусства в широком смысле. Природа этого права, имеющего столь важное значение в жизни современного человечества, привлекала к себе внимание великих исследователей в области философии и юриспруденции, как Кант, Гегель, Блюнчли (у нас им занимались Муромцев, Спасович, Шершеневич). Несмотря на множество теорий, создавшихся вокруг вопроса о природе П. а., ни одна из них не разрешает удовлетворительно проблемы этого права. Так, взгляд на П. а., как на „собственность“, основанную на труде, оккупации или изобретении (Эйзенлоор, Лабулэ, Копингер, у нас — Табашников), или особую „духовную собственность“ (Вагнер, Дернбург), тщетно ищет объекта этой „собственности“, пытаясь провести аналогию между материей внешнего мира, с одной стороны, и идеей и формой ее выражения — с другой; кроме того, этот взгляд не уживается со срочностью защиты права автора, признанной повсеместно. Точно так же теория „имущественная“ (Шершеневич), видящая в П. а. нечто среднее между вещным и обязательственным правом, страдает односторонностью и равно бессильна объяснить срочный характер этого „имущественного“ права. Не касаясь других теорий, как, напр., „договорной“, основывающей охрану П. а. на соглашении (несуществующем) между автором и публикой, ни теорий привилегии или монополии, давно уже отживших свой век, следует остановиться на теории так назыв. личной (персональной). Представители этого учения видят в П. а. особое право личности, или индивидуальное право (Гирке, Дан, Блюнчли, Колер). Это — право на особое обращение к обществу, на посвященные обществу идеи и образы, выраженные определенным образом и представляющие собою частицу духовной личности автора, право на его художественное имя, литературную честь и проч. Удачно отражая многие черты нынешнего права автора, эта теория не охватывает сама по себе всего института во всем его объеме, игнорируя вдобавок экономическую сторону П. а. Несомненно, что П. а. в конце концов есть право sui generis, и право сложное. Оно запечатлено, прежде всего, чертами чисто личного права. Произведение искусства — детище автора. Автор проявляет свою власть над продуктами своего духовного творчества, определяет формы и способы распространения своих идей и пр. Но в П. а. есть и имущественный элемент. Произведение искусства дает денежные выгоды: последние идут в пользу автора, от которого не требуется даже особого обоснования для его права на доходы, получающие ценность интеллектуальных продуктов. Наконец, в П. а. рельефно выдвигается и общественный элемент: со времени опубликования данного произведения общество имеет в нем правовой интерес. Кульминационного пункта этот интерес достигает по исчезновении личности автора (продолженной в его наследниках). Через известный промежуток времени после смерти автора (соответствующий жизни одного поколения, 30—50 лет), произведение искусства делается достоянием общества. Таким образом П. а. можно считать правом лично имущественным, с особым социальным оттенком.
История П. а. П. а. есть продукт новейшего времени и новейших условий культурно-общественной жизни. Древнему миру чужда была идея нематериальной собственности, и произведение искусства не рассматривалось, как объект какого-либо права. Это объясняется отсутствием усовершенствованных способов воспроизведения произведений искусства. В древнем Риме проблема права на нематериальные объекты всплыла впервые в знаменитом споре о распределении прав при спецификации, т. е. переработке чужой вещи и придаче ей иной формы. Но от разрешения Юстинианом спора прокулианцев и сабинианцев в том смысле, что если во вновь созданном предмете преобладающее значение принадлежит форме, а не материалу, то право на вещь имеет творец ее (создатель картины, а не собственник холста), до признания П. а. было еще далеко. Хотя римляне знали и понимали, что самовольное пользование чужими произведениями предосудительно и нарушает имущественные и личные права автора, однако до планомерной защиты авторских правомочий римское право не дошло. Писатели, поэты, художники пользовались покровительством и щедротами меценатов, но творчество охранялось от посягательства только общественным мнением. Однако в некоторых отдельных случаях недобросовестные операции с чужим манускриптом и плагиат могли влечь за собою и иск со стороны потерпевшего — actio iniuriarum. В литературе эти действия квалифицировались, как посягательство на чужую честь и недостойное занятие (эпиграммы Вергилия и Горация по адресу плагиаторов). В средние века в обороте были рукописные сочинения, ценившиеся на вес золота, вследствие дороговизны изготовления отдельных экземпляров: ни о контрафакции, ни о воспрещении ее никто еще не думал. С открытием искусства книгопечатания и гравирования, с увеличением спроса на книгу и картину, возникает и вопрос о П. а. на произведения литературы, живописи, a впоследствии и музыки. Автор мало-по-малу делается субъектом важного, высоко ценимого права на свое духовное детище. Но еще ранее, чем авторы, благами новых авторских правомочий стали пользоваться издатели, в руках которых сосредоточились и права на произведения искусства. Права издателей до эпохи Великой французской революции охранялись особыми привилегиями, с выдачей которых самовольное воспроизведение и распространение сочинения посторонними лицами трактовались, как недозволенное деяние — контрафакция. Привилегии эти охотно давались издателям правительством и официальными установлениями под видом «воздаяния за услуги», а на самом деле из желания установить точный контроль за произведениями науки и искусства, сильное распространение которых часто не совпадало с интересами и видами правителей. В Англии такая привилегия была дана в XVI в. компании стешенеров (The Charter of the Stationers Company), которая заведывала и распоряжалась печатанием книг во всей Англии, и без разрешения которой не могло быть издано ни одно сочинение. Подробная и точная регламентация привела в конце концов к установлению особой цензуры над литературными сочинениями, и таким образом П. а. причудливо сплелось с полицейскими мерами пресечения и предупреждения так называемых преступлений печати (книгоиздательство и в настоящее время во многих отношениях зависит в Англии от компании стешенеров). Первый общий закон об охране прав автора был издан в Англии в 1709 г. Этим законом установлено: «в побуждение ученых людей к составлению и писанию полезных книг, автор будет пользоваться исключительным правом воспроизведения своих сочинений в продолжение 14 лет со дня первого напечатания, с тем, что если по истечении этого срока он будет в живых, то получит такое же исключительное право еще на 14 лет». В 1842 г. срок защиты растянут был на всю жизнь автора, с прибавлением семилетней после его смерти охраны в пользу наследников, а в 1899 г. семилетний срок заменен тридцатилетним. Вступивший в силу 1 июля 1912 г. закон (Copyright Act, 1911) увеличил срок посмертной защиты до 50 лет. — На континенте Европы древнейшая из привилегий дана была в 1491 г. Венецией юристу Петеру из Равенны, магистру канонического права, на исключительное право воспроизведения и продажи его сочинения «Phoenix». Эта привилегия дарована была автору и избранным им издателям. К концу средних веков количество издательских привилегий в Европе разрослось: издательское дело стало чрезвычайно прибыльным. Что касается авторов, то о них мало заботился закон; их не ограждало правительство, и подачки меценатов были попрежнему источником существования весьма многих из них. Правители поняли, что им гораздо лучше иметь дело с покорными издателями, чем со строптивым автором, движимым, кроме денежных выгод, и другими личными и общественными целями. Лишенные возможности пользоваться материальными плодами своих произведений, авторы заботились об одном: чтобы их произведения, поступающие на рынок, не подвергались, по крайней мере, искажению. Лишь в XVIII в. во Франции поднят был во весь рост вопрос о праве самого автора. При этом и здесь инициатива исходила не от авторов, а издателей. Будучи недовольны привилегиями, даруемыми королем исключительно парижским издателям, издатели-провинциалы, при помощи парламента и авторитета разных общественных деятелей, силились распространить в обществе мысль, что действительный субъект П. а. на произведение — это автор, могущий передать свое право другим лицам, тогда как привилегия, жалуемая издателю помимо воли автора, не соответствует «культурным представлениям о праве и собственности». Глашатаем этого воззрения явился Людовик д’Эрикур, адвокат и канонист, издавший знаменитую меморию о правах автора. Этим новым течением впоследствии воспользовались авторы и особенно их наследники, которые материальный интерес, связанный с произведением их наследодателя, ценили выше, чем сами авторы. Когда, в 1761 г., окончился срок привилегии, данной королем издателю на произведения Лафонтена, его внучки потребовали привилегии для себя лично, и таковая была им дана, несмотря на протесты издателей, на том основании, что «les ouvrages de leur aïeul leur appartenait par droit d’hérédité». В дальнейшем, рядом отдельных декретов, признано было право «собственности» автора и наследников. Великая революция, отметая все частные привилегии, коснулась колесом своим и издательских привилегий, которые стали падать и осыпаться. В результате, законом 19 июля 1793 г., действующим во Франции в общих чертах до настоящего времени, окончательно установлено П. а. на произведения литературы, пластических искусств и музыки. Этот закон называли «декларацией прав гения» (выражение докладчика Лаканаля), и здесь приняты во внимание интересы авторов и наследников, отвергнуты особые притязания издателей, учтены права и интересы общества. «Право собственности» автора распространено лишь на время его жизни и на 10 лет после его смерти, a затем произведение делается свободным общественным достоянием, может быть печатаемо и воспроизводимо всяким желающим. Закон 19 июля 1793 г. отразился в течение XIX в. на целом ряде законов Германии, Бельгии и пр., усвоивших себе основные начала французского закона. В XIX в. институт П. а. развивается в трех направлениях: 1) окончательно устанавливается исключительное право автора на все имущественные выгоды произведения; 2) создается защита чисто личных прав автора на это произведение — неотъемлемых и неотчуждаемых, vinculum spirituale; 3) получает свое признание и право общества на увидевшее свет произведение искусства. Вопрос о праве автора на экономические выгоды произведения, в принципе, не вызывает больших разногласий. Гораздо медленнее усваивается мысль о защите неимущественных интересов автора. Здесь, вместо цельной системы защиты, появляются лишь отдельные указания на так называемые «моральные права автора». Таковы, напр., нормы о воспрещении изменений без разрешения автора, о недопустимости принудительных мер взыскания с П. а. и пр. Что касается общественных прав на произведение искусства, то по этому вопросу возникает больше всего споров и разногласий. Автор — общественный деятель, он не может смотреть на свое творение исключительно с точки зрения получения барышей. Он должен думать о правах общества, заинтересованного в распространении произведений искусства, обусловливающих прогресс и культуру. С этим согласны почти все. Но в то время, как одни — представители трудовой теории — требуют лишь некоторых ограничений автора в пользу общества, либо даже совершенно отвергают эти ограничения, другие, наоборот настаивают на том, что все принадлежит обществу, что, с самого момента опубликования произведения, оно делается общественным достоянием, что всякое исключительное право автора, в ущерб общественным интересам, равносильно ограблению общества (Proudhon). Конечно, ни одна из этих крайних точек зрения не могла быть усвоена целиком законодателем, задача которого сводилась к тому, чтобы примирить интересы автора, с одной стороны, и общества — с другой. В этом духе примирения и создан был действовавший до начала нынешнего века германский закон 11 июня 1870 г., в котором очерчены с достаточной ясностью пределы понятия произведения искусства, определены права автора, экономические и моральные, и прочно установлено право общества.
Интернациональная защита П. а. и влияние ее на развитие П. а. в отдельных странах. С половины прошлого столетия на очередь ставится вопрос о международной защите П. а., в виду усилившегося интернационального обращения духовных богатств народов. Идя навстречу идее ограждения прав иностранных авторов, некоторые государства (Франция, Сев.-Амер. Соед. Штаты) установили у себя полное равенство прав своих граждан и иностранцев в отношении П. а. Та же идея солидарности, с энтузиазмом поддержанная на Парижском литературном конгрессе 1878 г., привела к Бернской конвенции, заключенной 9 сентября 1886 г. девятью государствами (в том числе Францией, Англией, Италией и Швейцарией)[1]. По этой конвенции авторы-иностранцы пользуются защитой закона в договаривающихся государствах на тех же приблизительно основаниях, как и авторы — граждане своего государства. Устанавливается исключительное право автора на перевод своего сочинения в течение 10 лет. Постановления Бернской конвенции несколько раз пересматривались и дополнялись, в последний раз на Берлинской конференции 1908 г., но сущность защиты оставалась та же и сводилась к уравнению автора-иностранца с туземным автором. Сыграв весьма важную роль в развитии международного литературно-художественно-музыкального оборота, Бернская конвенция оказала вместе с тем сильное влияние на рост института П. а. и способствовала обработке отдельных начал этого права, вызванной необходимостью взаимного согласования различных постановлений положительных законодательств. Результатом такого взаимодействия законодательств явился ряд новых законов о П. а. Таковы германские законы 1901 г. и 1907 г., английский закон 1911 г. и др. Необходимости примкнуть к международным трактатам о защите П. а. отчасти обязано своим происхождением и наше Положение об авт. праве 20 марта 1911 г.
П. а. в России. В России вопрос о П. а. возникает лишь в императорскую эпоху. До XVIII в. словесностью занимались большею частью монахи, которые, переписывая свои произведения и пуская их в таком виде в оборот, в особой авторской охране, как и западные их коллеги, нужды не видели, по причине малочисленности тогдашних читателей. Со времени Петра Великого регламентация П. а. идет по пути, указанному зап.-европейской практикой. Привилегии выдавались в России Академии наук и другим просветительным учреждениям, с тем только различием, сравнительно с европейскими привилегиями, что таковые жаловались у нас не на то или иное сочинение, а на целые отрасли литературы, как, напр., на исключительное право издания календарей, ведомостей. Имп. Петр I в своей работе о просвещении встретил помеху в отсутствии типографий, и первую типографскую привилегию пришлось выдать амстердамскому типографу Тесингу, получившему в 1698 г. исключительное право привозить и продавать в России книги, печатаемые в его типографии. Когда затем в конце XVIII в. стали возникать в Poссии частные типографии, им выдавались, по западному образцу, привилегии на сбыт печатаемых в них книг. При Александре I просвещение стало распространяться, но право автора осталось попрежнему без охраны. Только в эпоху Пушкина появляется законодательный акт об авторских правах, закон 22 апр. 1828 г., до последнего времени составлявший основу действующего П. а. Закон этот помещен был в Цензурном уставе, изданном тогда же. О П. а. говорили 5 статей, в которых излагалось, что автор имеет исключительное право издания и продажи своих произведений, a наследники его — такое же право в течение 25 лет со дня смерти автора, что по истечении этого срока допускается свободная перепечатка литературных произведений частных лиц. Наблюдение за охраной прав автора возлагалось на цензурное ведомство. Так. обр. и у нас защита П. а. смешивалась с институтом цензуры, хотя по существу между этими институтами общего нет ничего, кроме того, что в том и другом случае речь идет о книгах. Следующий закон 8 янв. 1830 г. «О правах сочинителей, переводчиков, издателей» внес незначительные дополнения в закон 1828 г., но нововведение редакционного характера в новом законе заключалось только в том, что П. а. впервые названо здесь «правом собственности», и это должно было положить своеобразную печать на весь институт, отразясь в дальнейшем на толковании отдельных постановлений закона. С развитием образования в сороковых и пятидесятых годах законодатель вновь обращает свое внимание на институт П. а., и на этот раз результатом его забот является новая норма об увеличении срока П. а. с 25 лет до 50 лет (закон 1857 г.), чтò вызвано было не столько желанием оградить интересы наших авторов, сколько примером Запада. При издании в 1886 г. Цензурного устава в обособленном виде из него выделены были правила о «праве собственности» на произведения наук, художеств и искусства, а при издании т. X ч. I Св. Зак. Гражд. 1887 г. эти правила включены в приложение к ст. 420, определяющей право собственности. Постановления о П. а., изложенные в приложении к 420 ст. т. X ч. I, мало удовлетворяли жизненным потребностям. В них было много пробелов и лишних стеснений (строгая форма передачи П. а. и пр.). С другой стороны, благодаря могущественному росту русской литературы и распространению русских произведений искусства и литературы за границей, встал на очередь и вопрос о международных соглашениях по охране П. а. Это и побудило правительство заняться разработкой нового проекта о П. а. В 1897 г., одновременно с близившимися к окончанию работами по составлению Проекта гражд. улож., Государств. Советом принято было специальное решение безотлагательно приступить к переработке постановлений о литературной, музыкальной и художественной «собственности». Внесенный вскоре особый проект постановлений о П. а. спокойно пребывал в недрах Государств. Сов. О нем вспомнили в 1905 г., в эпоху политического переустройства России. 23 сент. 1905 г., по Высочайшему повелению, проект передан был из Госуд. Сов. министру юстиции для внесения в новые законодательные учреждения. В 1907 г. мин. юст. и внес в Гос. Думу законопроект о П. а. В основе этого проекта лежало П. а. Проекта гражд. улож., входившее в Проект, как отдел вотчинного права. Но правила этого Проекта, в достаточной мере отсталые, были модифицированы в Проекте мин. юст., сообразованы с требованиями жизни и нормами иностранного законодательства, в частности германского закона 19 июня 1901 г. Самый термин «собственность», принятый Проектом гражд. улож., устранен. Обсуждению Проекта посвящены были доклады в научных и профессиональных обществах: Спб. Юридическом обществе, Спб. Литературном обществе, Обществе фотографов и пр. Как в этих обществах, так и в Госуд. Думе обращено было внимание на социальное значение института П. а., и выдвинуты были его личные черты. После обсуждения некоторых разноречий между Гос. Дум. и Гос. Сов. в согласительной комиссии законопроект окончательно принят был 11 марта 1911 г. и получил санкцию Верховной власти 20 марта 1911 г. (Ныне, в кодификационном порядке, Положение о П. a. помещено в X т. I ч. Св. Зак. Гражд. в ст. 6951—69575. Мы здесь сохраняем нумерацию статей Положения). Немедленно же после обнародования этого «Положения об авторском праве», правительство наше вступило и на путь международных соглашений. Не решившись еще на присоединение к Бернской конвенции, оно заключило частные конвенции с Германией и Францией. В эти конвенции введено ограничение права перевода, так что вопрос о свободе переводов, волновавший общественное мнение, как у нас, так и на Западе, разрешен и притом отрицательно в отношении этих двух стран. Прочие постановления конвенций воспроизводят общие принципы Положения 20 марта 1911 г., которые и могут поэтому дать ключ к уразумению принятых и в конвенциях начал взаимной охраны авторских прав.
Положение об авторском праве 20 марта 1911 г. Из 75 содержащихся в нем статей 26 посвящены изложению общих начал. В дальнейшем закон говорит особо о произведениях литературы (15 статей), музыки (4 статьи), художества (8 статей) и фотографии (5 статей). Несколько статей (4) касаются права исполнения музыкальных и музыкально-драматических произведений. Наконец, последний отдел (11 статей) отведен издательскому договору. Так. обр. Положение о П. а. объединяет нормы права литературного, музыкального, художественного и фотографического, такого единства не достигли еще ни Германия, ни Франция, где до сих пор действуют разрозненные и разновременно изданные законы, касающиеся только отдельных отраслей П. а. Несмотря на некоторые недостатки, объясняемые нерешительностью законодателя при нововведениях, в общем, Положение 20 марта 1911 г. представляет собою большой шаг вперед в области П. а. и явление большой культурной важности. Принципы П. а. объединены и подчинены руководящим идеям. Интересы автора, экономические и моральные, учтены и взвешены. Приняты во внимание и права общества в отношении произведений искусства. Положение распространено на польские и прибалтийские губернии и, согласно 2 ст. XIII гл. вступительных правил, «действие нового закона распространяется на произведения, появившиеся в свет до вступления сего закона в силу, если выпуск их не составлял нарушения авт. пр. по законам, действовавшим до вступления настоящего закона в силу».
Сущность и содержание П. а. Автору принадлежит исключительное право всеми возможными способами воспроизводить, опубликовывать и распространять свое произведение. Не требуется наличности денежного ущерба для автора от самовольного чужого воспроизведения. Точно так же самовольные распространение и опубликование могут иметь различные цели и не предполагают непременно корыстные выгоды. Без разрешения автора не допускается опубликование содержания литературного произведения, «не появившегося в свет» (ст. 27), т. е. не только существующего лишь в манускрипте, но еще и не выраженного вообще в какой-либо внешней форме. По отношению к драматическому произведению автору принадлежит, кроме указанных прав, еще исключительное право на публичное исполнение (ст. 47), под которым разумеется возможность присутствования всякого желающего, за плату, без платы или по особому приглашению. Относительно произведения музыки необходимо различать т. наз. музыкально-драматические произведения, т. е. заключающие в себе текст и музыку и специально предназначенные для публичного исполнения, и просто музыкальные произведения: публичное исполнение первых есть исключительное право композитора, тогда как исключительное право на исполнение вторых зависит от наличности на каждом экземпляре особой пометки об оставлении за собою композитором этого права (ст. 48). Автору принадлежит исключительное право и на всякого рода изменение и приспособление своего произведения. Не допускается нашим законом, по примеру германского закона 1901 г. и правил Бернской конвенции (Парижская декларация 4 мая 1896 г.), драматизация повествовательного произведения и переделка драматического произведения в повествовательную форму без согласия автора. При всех этих запрещениях закон учитывает не только имущественные, но и интимно-личные интересы автора. Автор пользуется у нас, как и на Западе, исключительным правом перевода, с оговоркой, что о сохранении этого права должно быть сделано указание на заглавном листе или в предисловии сочинения (ст. 33)[2]. Перевод свой автор должен напечатать в течение 5 лет, и самое право его длится только 10 лет со дня напечатания перевода. Обратный перевод с перевода на язык подлинника не допускается. Закон имеет в виду перевод с одного языка на другой — внутри государства; что же касается перевода иностранных авторов, то вопрос этот составляет предмет международных конвенций. Само собою разумеется, что от права перевода следует отличать право самого переводчика, охраняемое как творчество, проявленное в переводе, наравне с правом всякого иного автора.
Отчуждение и уступка авторских правомочий. Автор может передать осуществление своих прав другим лицам, насколько эти права не связаны тесно с личностью самого автора. Уступку и передачу П. а. следует, конечно, отличать от продажи отдельных экземпляров данного произведения, совершаемой по общим правилам отчуждения движимых вещей. Наш закон постановляет, что договор об отчуждении П. а. должен быть заключен в письме (ст. 8). Письменная форма требуется также при уступке права на издание, предоставлении права перевода, публичного исполнения произведения и т. д. Кроме этого ограничения, закон предписывает относительно уступки прав на будущие произведения предельный срок не свыше 5 лет, в течение которого договор только и сохраняет силу, хотя бы в договоре была условлена бòльшая его продолжительность или бессрочность (ст. 9). Допуская передачу автором своих прав, закон воспрещает принудительный переход этих прав от авторов. П. а. не может быть предметом взыскания при жизни автора — без его согласия, а по его смерти — без согласия наследников (ст. 10).
Права наследников автора. После смерти автора П. а. переходит к его наследникам по завещанию или по закону, при чем наследники осуществляют П. а. в течение 50 лет со дня смерти автора. Из общих правил о наследовании закон делает в отношении П. а. изъятие, заключающееся в том, что в случаях, когда по общему закону наследственное имущество должно переходить к наследнику в «пожизненное владение», наследник П. a. приобретает «собственность», а не пожизн. владение, чтò объясняется срочным характером П. а. (ст. 6).
Общественное право на произведение искусства. Общество заинтересовано в широком распространении произведений искусства, удешевлении книги, музыкального и художественного творения, и это естественно умаляет права автора и его наследников, но общественное право на произведение искусства составляет краеугольный камень института, на котором испытывается внутренняя ценность каждого закона о П. а. Право общества выражается прежде всего в том, что по истечении известного промежутка времени произведение искусства делается общественным достоянием: выражаясь языком прежнего закона, «творения автора, кому бы оные дотоле ни принадлежали, становятся собственностью публики и всяк может печатать, издавать оные и передавать беспрепятственно». Этот промежуток колеблется в разных странах: по германскому, австрийскому, швейцарскому и японскому законам, он равен 30 годам, по французскому, бельгийскому, шведскому — 50 по итальянскому — 40. По испанскому закону срок растянут до 80 лет. Наше Положение об авт. пр. так же, как и новый английский закон, приняло срок в 50 лет (для словарей, альманахов, журналов и т. п. — 25 лет со времени издания). Но и при жизни автора или его наследников целый ряд прав на произведение отводится обществу. Каждый член общества признается управомоченным при известных условиях и в известных пределах на пользование трудами чужого творчества. На первом месте стоит здесь право литературной перепечатки. В литературных произведениях допускаются небольшие выписки из появившихся уже в свет чужих сочинений или даже полная перепечатка чужих, незначительных по объему, произведений, под условием помещения таких выписок или перепечаток в сочинении, составляющем самостоятельное целое, или в хрестоматиях и других сборниках с учебной, научной либо технической целью (ст. 39). Определение понятий «незначительные по объему произведения», «самостоятельное целое» и т. д. принадлежит каждый раз, в случае спора, суду, который может пользоваться здесь заключением сведущих лиц — экспертов. В той же плоскости находится право повременных изданий на печатание речей, произнесенных в публичных собраниях (ст. 38). Допускается перепечатка, но не систематическая, в повременном издании из других повременных изданий известий о текущих событиях (и статей — при отсутствии воспрещения автора), с тем ограничением, что иногородние сообщения по телеграфу и телефону, снабженные запретительной оговоркой, не дозволяется воспроизводить в местных газетах в течение 18 часов со времени их опубликования (ст. 40). В этом отношении наш закон следует западным законодательствам, которые, впрочем, разрешают пользование газетным материалом в еще более широком масштабе. Так, австрийский закон допускает, при некоторых условиях, газетную перепечатку даже беллетристических статей, а также научных.
Объект и субъект П. а. Своеобразными чертами института П. а. определяются особенности предмета и субъекта П. а. Объектом П. а. являются выраженные во внешней форме образы и идеи. Не форма сама по себе и не сами по себе идеи, по существу свободные от всякого запрета, а именно данное сочетание идей и формы составляют то, что охраняется законом от посягательства. Закон говорит о «литературных», «музыкальных», «художественных» произведениях (ст. I Положения об авт. пр.). Из смысла же закона и законодательных мотивов вытекает, что под произведением искусства следует разуметь выраженное в конкретной форме творческое произведение, способное удовлетворить эстетическим и умственным запросам. Произведение должно заключать в себе элемент творчества и быть оригинальным. Как в художестве и изящной литературе, так и в других отраслях искусства и науки закон предоставляет суду, на основании конкретных условий случая, решать вопрос о творческой оригинальности произведения. В частности литературными произведениями по закону считаются: ученые, научные и технические исследования с относящимися к ним рисунками, планами, атласами, глобусами, картами и пр., романы, драмы, повести, стихотворения, газетные статьи и корреспонденции. Речь, произнесенная где бы то ни было, если она отражает мысли и чувства, может быть объектом П. а. Частные письма суть объекты П. а., если в них заключается литературное творчество. Письмо содержания нелитературного также может быть объектом права, но не авторского. Наш закон делает для частных писем то изъятие из общих правил, что для напечатания всякого письма, значит — даже с литературным содержанием, требуется согласие не только автора, но и адресата, a после их смерти — наследников по закону. По истечении же 50 лет со времени смерти последнего из лиц, которые вели переписку, для напечатания письма необходимо согласие лишь переживших супругов и детей этих лиц (ст. 28)[3]. Закон не требует от объекта П. а. особой самостоятельности: достаточно простой компиляции или переделки (учебная хрестоматия, собрание стихов различных поэтов, писем разных лиц или одного лица, древняя рукопись). В области музыкального искусства объектами П. а. являются оперы, оратории, романсы, музыкальные экспромты, сборники народных песен и мелодий. В отношении художества объектом П. а. служат такие произведения, в которых заключается не простое изображение предметов внешнего мира, а творческая передача настроения и мыслей. Здесь закон делает некоторые особые указания относительно творчества и оригинальности. Принимая во внимание, что художественное искусство знает несколько родов, а именно: живопись, в которой предметы представляются на поверхности, ваяние, сохраняющее осязаемые формы, и зодчество — архитектуру, закон различает заимствование в одном и том же роде и в различных родах. При передаче идей и образов из одного рода искусства в другой, по закону, имеется новый объект П. а. (произведение живописи, перевоплощенное ваятелем). Технические планы и рисунки не могут быть воспроизводимы без разрешения автора, но по опубликованным планам и рисункам дозволяется производить постройки, если автор при опубликовании не оговорил противного. Фотография примыкает больше к области механического производства, чем художественного искусства, но, произведения фотографии охраняются наравне с художественными произведениями, хотя и с большими ограничениями (герм. закон 9 июня 1907 г., английский закон 1911 г. § 21, Бернская конвенция, пересмотренная 13 ноября 1908 г., ст. 3, Положение об авт. пр., ст. 59, 60, 61). Однако нарушением П. а. фотографа считается не всякое воспроизведение, а лишь воспроизведение светописным, механическим, химическим или иным подобным же способом (ст. 59). Само собою разумеется, что эти правила не касаются тех фотографических снимков, которые заключают в себе интерес научный (астрономия) или особый художественный, и по отношению к которым подлежат применению общие нормы П. а.
Так как произведение искусства, в качестве объекта П. а., должно заключать в себе элемент творчества, то первоначальным носителем права на произведение искусства может быть только творец произведения. Субъектом П. а. является автор в широком смысле слова (композитор, художник, фотограф). Автор — тот, кто значится таковым на обложке или в другом месте произведения. Если произведение издано анонимно либо под псевдонимом, правомочным субъектом остается действительный автор, тогда как издатель фигурирует в качестве представителя прав автора. Наш закон о П. а. ничего не говорит о юридических лицах. По герм. закону юридические лица публичного права, т. е. фиск, академия, университет, но не обыкновенные торговые соединения (товарищества и акционерные общества), опубликовав произведение без обозначения автора, считаются его «авторами». Этот взгляд не усвоен нашим законом: при академических и университетских изданиях субъектом П. а. остается у нас все тот же действительный автор, творец произведения. Это произведение может быть составлено двумя и многими лицами. Если оно состоит из нескольких частей, сохраняющих самостоятельное, научное, литературное, музыкальное или художественное значение, за каждым автором остается полностью его право, и только распоряжение составным произведением требует согласия всех соавторов (ст. 15). Когда же произведение составляет одно нераздельное целое, то субъектами П. а. являются все авторы вместе. Наш закон прибавляет, что в этом случае соответственно применяются правила об общей собственности (ст. 5). Однако, в отступление от «общих правил», такое произведение переходит после смерти одного из соавторов, без преемников, к другим соавторам (ст. 7), а самый срок П. а. на такое произведение исчисляется со времени смерти автора, пережившего других (ст. 12). Эти постановления вытекают из начала единства П. а., как достояния не только имущественного, но и личного характера. Сотрудник, как простой помощник, по общему правилу, П. а. на произведение не имеет, кроме того случая, когда он по свойству своего участия может считаться соавтором (сотрудник журнала, газеты). Наши юристы, по примеру западных, различают, кроме первоначального субъекта П. а., еще производного субъекта, т. е. такого, который приобретает свои права не непосредственно, а через творца произведения. К таким «производным» субъектам нельзя отнести, конечно, наследников, которые, будучи продолжателями личности умершего автора, отождествляются, по закону, с самим автором, сосредоточивая в себе не только имущественные, но и личные права автора. Иначе стоит дело с издателем и другими приобретателями П. а. Этих лиц иностранные законодательства снабжают П. а., по правопреемству от автора (герм. зак., ст. 8). Наш закон считает, что издателю принадлежит П. а., «насколько это считается необходимым для ограждения прав его по издательскому договору» (ст. 66). Но и с этой оговоркой причисление издателя к субъектам П. а. грешит против юридической логики и способно вызвать на практике ряд недоумений и неправильных заключений. Издатель — субъект прав по издательскому договору, ничем не отличающемуся, по существу своему, от всякого иного договора. Точно так же нельзя считать субъектом П. а. заказчика, для которого художник исполняет художественное произведение или даже портрет. По закону, при отсутствии иного соглашения, художнику принадлежит П. а. на художественные произведения, исполненные им по заказу другого лица. Но право повторять, выставлять и издавать портреты и бюсты принадлежит лицу, с которого написан портрет или сделан бюст, либо его наследникам (ст. 52). Все это приводит к заключению, что при исполнении картин и художественных портретов носителем П. а. является художник. От последнего переходит по закону к лицу, с которого сделан портрет, исключительное право повторения и размножения портрета, т. е. все отчуждаемые правомочия, но не самое П. а.
Нарушение П. а. и его последствия. Для правильной постановки дела охраны П. а. требуется фиксирования самого понятия нарушения П. а. и создание мер, гарантирующих восстановление нарушенного П. а. Ни западные законы о П. а., ни наш закон не дают точного указания на то, что такое нарушение П. а. Закон говорит об умышленном, «неосторожном» и «добросовестном» нарушении авт. пр. (Пол., ст. 21 и 22). В виду этого, под нарушением П. а. следует разуметь всякое посягательство на чужое произведение, будет ли это перепечатка, недозволенное исполнение или оглашение, заимствование или отсутствие указания источника (при дозволенных заимствованиях) и пр. Нарушение П. а., о котором говорит закон, охватывает как контрафакцию в тесном смысле, т. е. незаконное пользование чужим произведением, с сохранением имени автора, так и плагиат, под которым разумеют неправильное приписывание себе авторства чужого произведения (Kohler, «Urheberrecht an Schriftswerken», 1907, стр. 463) и которое заключается в самовольном издании чужого произведения под собственным именем. Разграничение это, важное с точки зрения литературных нравов и этики, не имеет особого значения с точки зрения принципиально-юридической. Оно может играть некоторую роль, напр., при определении меры наказания в суде уголовном, в виду того, что плагиат, в обыкновенном смысле, представляет собою бòльшую степень посягательства на личные права автора и пр. Новостью является у нас то, давно уже принятое на Западе, начало, что при определении размера убытков за нарушение П. a. нет надобности в точном установлении количества ущерба: размер вознаграждения, причитающегося автору или его правопреемникам, установляется судом по соображении всех обстоятельств дела, по справедливому усмотрению. Это «справедливое усмотрение» судьи при определении количества вознаграждения представлялось творцам Положения 20 марта 1911 г. «одной из главных ценностей нового закона» (речь докладчика О. Я. Пергамента в Гос. Думе). Иск об убытках при нарушении П. а. погашается давностью в 5 лет, исчисляемых со времени нарушения.
Литература: Альфелд, «Комментарии к герман. зак. 1901 и 1907 гг.»; Cohn, «Kinematographenrecht» (1909); Copinger, «The Law of Copyright» (1904); Dalsheimer, «Die Uebertragung des Urheberrechts» (1910); Kohler, «Urheberrecht an Schriftswerken» (1907); его же, «Das literarische und artistische Kunstwerk» (1892); Oldfield, «The Law of Copyright» (1912); Pouillet, «Propriété litteraire et artistique» (1908); Renouard, «Traité des droits d’auteurs» (1839); Richardson, «The Law of Copyright» (1913); Riezler, «Deutsches Urheber- und Erfinderrecht» (1909); Rosmini, «Legislazione e Giurisprudenza sui diritti d’autore» (1890); «Авторское право», доклад комиссии Спб. Литерат. о-ва (1908); C. A. Беляцкин, «Новое авторское право» (1912); Я. А. Канторович, «Авторское право» (1911); А. В. Панкевич, «Объект авторского права» (1878); А. А. Пиленко, «Международные литературные конвенции» (1904); его же, «Новый закон об авт. пр.» (1911); В. Д. Спасович, «Права авторские и контрафакция» (1865); И. Г. Табашников, «Литературная, музыкальная и художественная собственность» (1878); Г. Ф. Шершеневич, «Авторское право на литературные произведения» (1891).
- ↑ Предусмотрено право присоединения других государств.
- ↑ Дозволяется, без разрешения автора, только такой перевод, который сам является особым творческим произведением (напр., стихотворный перевод).
- ↑ Дневники и записки, «не предназначавшиеся к напечатанию», т. е., как можно думать, нелитературного содержания, могут быть издаваемы по смерти автора с согласия его наследников, а по истечении 50 лет — супруга и детей (ст. 29).