Когда настало время ложиться спать, я пригласилъ короля въ свою частную квартиру, чтобы тамъ остричь ему волосы и помочь переодѣться въ простое платье. Высшіе классы подстригали волосы только на лбу, а сзади они ниспадали локонами на плечи; низшіе классы подстригали волосы вокругъ всей головы. Рабы вовсе не стригли волосъ и давали имъ рости совершенно свободно. Я обрѣзалъ локоны короля; подрѣзалъ ему усы и бакенбарды и старался дѣлать это, какъ можно небрежнѣе; затѣмъ онъ надѣлъ сандаліи, грубую шерстяную одежду коричневаго цвѣта, которая прямо спускалась отъ затылка ниже колѣнъ. Въ такомъ видѣ король былъ не только однимъ изъ красивыхъ людей королевства, но былъ даже дуренъ, нисколько не привлекателенъ и имѣлъ крайне простоватый видъ. Мы съ нимъ одѣлись и загримировались совершенно одинаково и намѣревались выдать себя за мелкихъ фермеровъ, или за управляющихъ фермою, или за пастуховъ, или за извощиковъ, или за деревенскихъ ремесленниковъ; нашъ костюмъ вполнѣ подходилъ по своей дешевизнѣ и прочности для бѣднаго сельскаго люда. Я не подразумѣваю тутъ, что онъ подходилъ для бѣдныхъ вообще, но это былъ самый дешевый матеріалъ, какой только можно было найти для мужского платья — весьма понятно, мануфактурный матеріалъ.
Намъ удалось ускользнуть изъ замка за часъ до разсвѣта, а до восхожденія солнца мы уже прошли восемь или десять миль и находились въ скудно обработанной странѣ. У меня былъ взятъ съ собою дорожный мѣшокъ съ провизіею, чтобы король могъ закусить по пути, пока мы доберемся до какой-нибудь деревни. Я нашелъ удобное мѣсто у дороги, гдѣ король могъ бы посидѣть; затѣмъ я далъ ему закусить и сказалъ, что отправлюсь поискать воды. Я сдѣлалъ это съ намѣреніемъ, чтобы и самому найти себѣ удобное мѣсто и отдохнуть, такъ какъ я не привыкъ садиться въ присутствіи короля; даже и во время засѣданій совѣта я садился только тогда, когда засѣданія затягивались слишкомъ долго; для этого у меня была пустяшная небольшая вещь безъ спинки, на подобіе опрокинутой воронки, которая была такъ же удобна, какъ и зубная боль. Я не хотѣлъ тотчасъ же входить въ фамильярность съ королемъ, но думалъ это сдѣлать постепенно. Конечно, намъ слѣдовало бы сидѣть вмѣстѣ съ нимъ, иначе люди могли бы заподозрить что-нибудь странное; но все же съ моей стороны было бы крайне неполитично становиться съ нимъ на равную ногу, когда въ этомъ еще не представлялось необходимости.
Я нашелъ воду на разстояніи трехъ сотъ ярдовъ и отдохнулъ тамъ минутъ двадцать, какъ вдругъ услышалъ голоса. Я полагалъ, что это поселяне, идущіе на работу, потому что не кто иной не встаетъ такъ рано. Но когда эти прѣзжающіе показались изъ за поворота дороги, то я увидѣдъ, что это не поселяне, а знатные люди; тутъ были навьюченные мулы и прислуга. Мнѣ все это было видно черезъ небольшой просвѣтъ въ чаще кустарника. Мнѣ казалось, что эти люди проѣдутъ мимо короля, прежде чѣмъ я успѣю предупредить его; но отчаяніе придастъ вамъ силы и я опрометью бросился къ тому мѣсту, гдѣ сидѣлъ король; я прибѣжалъ какъ разъ во время.
— Простите, король, но намъ не приходится терять времени на церемоніи. Вставайте скорѣе! Ѣдутъ какіе-то знатные люди.
— Развѣ тутъ есть что-нибудь особенное? Пусть себѣ ѣдутъ.
— Но, вѣдь, вамъ нельзя сидѣть. Встаньте! И примите самую почтительную позу, когда они будутъ проѣзжать мимо васъ. Вы, вѣдь, поселянинъ. Развѣ вы это забыли?
— Совершенно вѣрно; я забылъ объ этомъ. Я задремалъ и видѣлъ сонъ, будто намѣренъ вести войну съ галлами.
Говоря это, онъ всталъ, но только не такъ быстро, какъ всталъ бы фермеръ при такихъ обстоятельствахъ.
— Примите почтительную позу! Милостивый лордъ… Король! Наклоните голову! Ниже! Еще ниже!
Онъ сдѣлалъ все, что могъ и имѣлъ такой смиренный видъ, точно скривившаяся цитадель въ Пизѣ. Вотъ все, что можно было сказать объ этомъ. Дѣствительно, это показалось настолько страннымъ, что возбудило неудовольствіе по всей линіи проѣзжихъ, а какой-то высокомѣрный ливрейный лакей въ концѣ одной изъ колоннъ поднялъ уже бичъ; я быстро заслонилъ короля, какъ разъ во время; въ этотъ моментъ между проѣзжими раздался громкій взрывъ хохота. Но я тутъ же сталъ умолять короля не обращать на это вниманія. Онъ старался преодолѣть себя, но ему это досталось дорогою цѣною; казалось, онъ готовъ былъ бы разомъ проглотить всю эту процессію. Но я сказалъ:
— Наше приключеніе можетъ кончиться очень плохо; у насъ нѣтъ никакого оружія и намъ нельзя тягаться съ этою вооруженною шайкою. Для того, чтобы имѣть успѣхъ въ нашемъ предпріятіи, слѣдуетъ не только переодѣться поселянами, но и поступать такъ, какъ поступаютъ поселяне.
— Совершенно разумно и противъ этого ничего нельзя сказать. Пойдемте, сэръ Патронъ; я буду внимательнымъ и постараюсь употребить всѣ усилія, чтобы исполнять мою роль, какъ можно лучше.
Онъ сдержалъ слово; но все же я не имѣлъ минуты покоя. Конечно, вамъ случалось видѣть неразумнаго ребенка, только что начавшаго ходить и который такъ любитъ предпринимать небольшія странствованія, а мать съ тревогою и безпокойствомъ слѣдитъ за каждымъ его шагомъ и часто предупреждаетъ его на волосъ отъ опасности; да, тотъ, кому это случалось видѣть, тотъ видѣлъ короля и меня.
Если бы я предвиделъ все это, то ни за что не согласился бы на такое опасное предпріятіе; сопровождать короля, переодѣтаго крестьяниномъ — значитъ все время находиться въ самомъ возбужденномъ состояніи.
Король постоянно пугалъ меня и всегда это было самымъ неожиданнымъ образомъ. На второй день къ вечеру я замѣтилъ, что у короля мелькаетъ изъ подъ одежды какой-то блестящій предметъ.
— Боже мой! — воскликнулъ я, — откуда вы это взяли?
— Я купилъ это вчера въ гостинницѣ у одного контрабандиста.
— Но къ чему вы это купили?
— Мы отдѣлались нѣсколько разъ отъ опасности, благодаря твоему присутствію духа; но я подумалъ, что съ моей стороны будетъ благоразумнѣе запастись оружіемъ.
— Но люди нашего званія не имѣютъ права носить оружія. Что скажетъ какой-нибудь лордъ или просто человѣкъ привиллегированнаго званія, если замѣтитъ мечъ у простого поселянина.
На наше счастье тутъ никого не было; я умолялъ короля бросить оружіе; но это было такъ же трудно, какъ уговорить ребенка бросить новую блестящую вещь, которая можетъ причинить ему вредъ. Мы шли молча, погруженные въ размышленіе. Наконецъ, король сказалъ:
— Если ты знаешь, что я думаю предпринять что либо опасное, то почему ты не предостережешь меня?
Это былъ странный вопросъ и я рѣшительно терялся въ догадкахъ, какъ на него отвѣтить; наконецъ, я придумалъ самую естественную вещь.
— Но какимъ образомъ могутъ быть мнѣ извѣстны ваши мысли, государь?
Король остановился и пристально посмотрѣлъ на меня.
— Я полагалъ, что ты стоишь выше Мерлэна; въ магіи заключается все твое искусство. Но прорицательство стоитъ выше магіи. Мерлэнъ прорицатель.
Я видѣлъ, что сдѣлалъ ошибку и потерялъ почву подъ ногами. Послѣ глубокаго обсужденія и тщательнаго обдумыванія я сказалъ:
— Государь, я не понялъ; но тотчасъ объясню вамъ это. Бываютъ два рода прорицательства. Первое это прорицательство близкихъ вещей, а второе — прорицательство вещей, которыя должны произойти черезъ нѣсколько столѣтій. Какъ вы думаете, который даръ стоитъ выше?
— О, конечно, послѣдній!
— Совершенно вѣрно. А Мерлэнъ обладаетъ этимъ даромъ?
— Отчасти, да. Онъ предсказалъ, тайны моего рожденія, будущее царствованіе, а теперь уже прошло двадцать лѣтъ.
— Говорилъ-ли онъ еще что-нибудь о дальнѣйшемъ будущемъ?
— Я думаю, онъ не могъ ничего сказать объ этомъ.
— По всей вѣроятности, это его предѣлъ. У всѣхъ прорицателей есть своя граница. Границею нѣкоторыхъ великихъ прорицателей бываетъ періодъ въ сто лѣтъ.
— Мнѣ кажется, что это не очень много.
— Впрочемъ, было два великихъ прорицателя, періодъ прорицательства которыхъ простирался — одного на четыреста лѣтъ, а другого на шестьсотъ и еще былъ одинъ великій прорицатель, который предсказывалъ за семьсотъ двадцать лѣтъ.
— О, какъ это удивительно!
— Но что они въ сравненіи со мною; рѣшительно ничто!
— Какъ? Неужели ты можешь предсказывать за такой громадный періодъ времени, какъ…
— Семьсотъ лѣтъ? Я вижу такъ же ясно, какъ видитъ съ высоты глазъ орла и могу видѣть за тринадцать съ половиною вѣковъ впередъ.
Надо было видѣть удивленіе короля, остановившагося съ широко раскрытыми глазами! Это окончательно принизило Мерлэна въ глазахъ короля. Съ этими людьми не требовалось никакихъ фактическихъ доказательствъ, достаточно было только одного подтвержденія, и въ этомъ подтвержденіи никто никогда не сомнѣвался.
— Хотя, — продолжалъ я, — я могу дѣйствовать и по особымъ родамъ прорицательства — продолжительнымъ и краткимъ — если только захочу практиковать это; но я рѣдко даю прорицательства на короткій періодъ времени, такъ какъ этимъ роняю свое достоинство. Это хорошо для такого, какъ Мерлэнъ или, какъ мы называемъ ихъ въ нашей профессіи, для кратковременныхъ прорицателей. Правда, и мнѣ случалось предсказывать факты, которые должны были случиться черезъ нѣсколько дней, но это бываетъ очень рѣдко. Такъ вы, вѣроятно, слышали, что я опредѣлилъ день и часъ вашего пріѣзда въ Валлэй Голинессъ еще за три дня.
— Дѣйствительно, я припоминаю, что слышалъ объ этомъ. — Но мнѣ было бы въ сорокъ разъ легче и я въ тысячу разъ болѣе разсказалъ бы подробностей, если бы это было не черезъ три для, а черезъ пятьсотъ лѣтъ.
— Какъ это все удивительно!
— Да; для умнаго эксперта много лучше предсказать то, что будетъ черезъ пятьсотъ лѣтъ, чѣмъ то, что случится черезъ пятьсотъ секундъ.
— И вотъ странная вещь; въ пятьсотъ разъ легче предсказать послѣднее, чѣмъ первое, но для невдохновеннаго человѣка это кажется крайне непонятнымъ. По истинѣ сказать, законъ прорицательства противорѣчитъ вѣроятности, дѣлая какимъ-то страннымъ образомъ трудное легкимъ и легкое труднымъ.
У короля была умная голова; даже надѣтая на нея шапка поселянина не придавала лицу глуповатаго выраженія, всякій узналъ бы въ ней голову короля, лишь только онъ заставлялъ работать свой умъ.
Но теперь мнѣ предстояла очень трудная работа. Король жаждалъ знать, что произойдетъ въ теченіе слѣдующихъ тринадцати столѣтій, точно онъ собирался жить такъ долго. Я много дѣлалъ дурного въ свое время, но теперь то, что я выдавалъ себя за прорицателя, было самое худшее изъ всѣхъ моихъ дѣлъ. Но все же это имѣло и свою хорошую сторону. Прорицателямъ не требуется имѣть слишкомъ много ума; хорошо его имѣть для потребностей обыденной жизни; но онъ совершенно непригоденъ для профессіональнаго труда. Это самая покойная профессія. Когда на васъ находитъ духъ прорицательства, вы просто можете оставить въ покоѣ вашъ умъ, положить его въ какое-нибудь прохладное мѣсто на отдыхъ, а только дать волю вашему языку, оставить его работать одного и результатомъ этого явится прорицательство.
Каждый день намъ попадался кто-либо изъ странствующихъ рыцарей и видъ ихъ производилъ сильное впечатлѣніе на короля. Онъ могъ бы забыться и сказать кому-нибудь изъ нихъ что-либо такое, что могло возбудить въ нихъ подозреніе, и потому я всегда во время уводилъ его съ дороги. Иногда онъ останавливался и смотрѣлъ во всѣ глаза, въ которыхъ выражалась гордость; его ноздри расширялись, какъ ноздри полковой лошади; я зналъ, что у него было полное желаніе сразиться съ этими рыцарями. Около полудня, на третій день нашего путешествія, я остановился на дорогѣ, желая принять нѣкоторыя мѣры предосторожности, которыя мнѣ были внушены ударомъ бича, доставшимся на мою долю два дня тому назадъ; такія мѣры предосторожности слѣдовало принять относительно динамитной бомбы, находящейся у меня въ мѣшкѣ; я и вспомнилъ о ней въ виду слѣдующаго обстоятельства: я шелъ, ни о чемъ не думая, съ языкомъ на свободѣ и съ умомъ на отдыхѣ — я, видите-ли, занимался прорицательствомъ — но вдругъ оступился и чуть было не упалъ; я поблѣднѣлъ какъ полотно, и осторожно осмотрѣлъ свой дорожный мѣшокъ. Тамъ была, какъ я уже говорилъ, динамитная бомба, замотанная шерстью и положенная въ коробочку; приготовленіе этой бомбы стоило мнѣ немалаго труда; я предполагалъ съ ея помощью совершить когда-нибудь еще одно чудо; но все же близкое сосѣдство съ такой опасной вещью приводило меня въ нервное состояніе. Мнѣ необходимо было или выбросить ее, или придумать для нея какое-либо безопасное мѣсто. Я вынулъ ее и положилъ въ свою сумочку; но какъ разъ въ это время къ намъ на встрѣчу подъѣхало двое рыцарей. Король вытянулся прямо и стоялъ, какъ статуя, пристально смотря на нихъ — онъ вѣрно совершенно забылся, — но прежде чѣмъ я успелъ предостеречь его, какъ онъ сдѣлалъ прыжокъ и, пожалуй, даже было хорошо, что онъ его сдѣлалъ. Король полагалъ, что они свернуть въ сторону. Развѣ такіе люди станутъ сворачивать въ сторону для какого-нибудь поселянина, попавшагося подъ ноги? Рыцари, конечно, не обратили ни малѣйшаго вниманія на короля; если бы онъ не отскочилъ во время, то они проѣхали бы, раздавивъ его копытами лошади, и только посмѣялись бы надъ этимъ.
Король разгнѣвался и послалъ имъ вслѣдъ вызовъ и самые нелестные эпитеты. Рыцари еще недалеко отъѣхали отъ насъ. Она остановились, крайне удивленные, приподнялись съ своихъ сѣделъ и оглянулись назадъ, точно размышляя, что стоитъ-ли связываться съ такими ничтожествами, какими показались мы имъ. Но вотъ они повернули лошадей и стали противъ насъ. Нельзя было терять ни одной минуты. Я сталъ передъ ними; потомъ обошелъ ихъ и бросилъ имъ въ лицо такое оскорбленіе, отъ котораго волосъ становится дыбомъ на головѣ, такъ что, вызовъ, сдѣланный королемъ, сравнительно былъ очень мягокъ. Они, вѣроятно, хотѣли быть ближе къ королю, прежде чѣмъ начать дѣйствовать, но, услышавъ мои оскорбительный слова, они спѣшились и обошли лошадей, а минуту спустя, они очутились бы грудь съ грудью со мною. Я былъ на разстояніи семидесяти ярдовъ и, цѣпляясь за большой столбъ у дороги, хотѣлъ на него влѣзть. Когда же они были на разстояніи тридцати ярдовъ, то вытянули свои пики, нагнули головы, украшенныя перьями изъ конскаго волоса и направились прямо на меня. Когда они были на разстояніи пятнадцати ярдовъ, я бросилъ бомбу, разсчитавъ насколько возможно, чтобы она попала въ цѣль, и она раззорвалась подъ самыми мордами лошадей.
Да, это была рискованная и ужасная вещь! Это походило на взрывъ парохода на Миссисипи; въ теченіе четверти часа мы стояли подъ непрерывнымъ градомъ самыхъ мельчайшихъ обрывковъ и осколковъ разорванныхъ на клочки рыцарей, убранства лошадей и клочковъ мяса послѣднихъ. Я говорю мы, потому что сюда явился и король, лишь только онъ пришелъ въ себя послѣ перваго испуга. На этомъ мѣстѣ образовалась яма, о которой долго будутъ разсуждать въ этомъ округѣ, откуда она явилась? конечно, для засыпки этой ямы не потребуется расходовъ; эта работа будетъ исполнена очередными поселянами помѣстья, которые, однако, ничего не получатъ за свой трудъ.
Но я объяснилъ происхожденіе этой ямы самому королю, сказав, что это сдѣлано динамитной бомбой; но все же онъ считалъ это благороднымъ чудомъ, что еще болѣе отодвинуло Мерлэна на задній планъ. Кромѣ того, я объяснилъ королю, что такое чудо возможно совершать въ томъ только случай, когда этому соотвѣтствуютъ атмосферныя условія. Иначе король сталъ бы просить меня примѣнять это чудо всякій разъ, когда представлялся бы къ этому удобный случай; но это мнѣ было бы неудобно, такъ какъ у меня больше не было такой бомбы.