Стало уже разсвѣтать, когда я отложилъ рукопись въ сторону. Дождь пересталъ, но было какъ-то сѣро и скучно, хотя разгулявшаяся было наканунѣ буря уже угомонилась. Я отправился въ комнату чужестранца; дверь была полуотворена. Мнѣ показалось, что слышенъ его голосъ и я постучался. Отвѣта никакого не было, но я ясно слышалъ его голосъ. Тогда я вошелъ. Чужестранецъ, лежа на спинѣ, что-то говорилъ, жестикулируя руками, но говорилъ не связно, какъ обыкновенно говорятъ больные въ бреду. Я осторожно дотронулся до него и склонился надъ нимъ. Его бормотанье и восклицанія все еще продолжались. Я сказалъ какое-то пустое слово, чтобы только привлечь на себя его вниманіе. Но тутъ его стеклянные глаза и сѣроватаго цвѣта лицо озарились удовольствіемъ, благодарностью, счастьемъ и онъ заговорилъ:
— О, Сэнди, вы пришли, наконецъ, какъ я грустилъ о васъ! Сядьте около меня… Не оставляйте меня, никогда, Сэнди, не оставляйте меня. Гдѣ ваша рука?.. Дайте мнѣ ее, милая, дайте мнѣ подержать ее… вотъ такъ… теперь хорошо… все хорошо… все спокойно, я опять счастливъ… мы опять счастливы, не такъ-ли, Сэнди? Вы такъ прозрачны, такъ легки, вы не болѣе, какъ туманъ, какъ облако, но вы здѣсь и такое блаженство мнѣ вполнѣ достаточно; у меня ваша рука, не отнимайте ее; я подержу ее только одну минуточку, очень недолго, очень недолго, я не стану требовать, чтобы это было долго… А гдѣ же это дитя? Гелло-Централь?.. Она не отвѣчаетъ. Она спитъ, вѣрно? Принесите ее ко мнѣ, когда она проснется. Дайте мнѣ прикоснуться къ ея ручкамъ, ея личику, ея волосамъ и попрощаться съ нею… Сэнди!.. Да, вы здѣсь… Я забылся на минуту и думалъ, что вы ушли… Долго-ли я былъ боленъ? Это показалось мнѣ за цѣлые мѣсяцы. И такія сновиденія. О, что это за ужасныя сновидѣнія, Сэнди! Эти сновидѣнія были такъ же дѣйствительны, какъ сама дѣйствительность… Это былъ бредъ, но такъ все представлялось живо! Подумайте, мнѣ казалось, что король умеръ, а вы живете въ Галліи и не можете вернуться домой, мнѣ казалось, что тутъ была революція; въ фантастическомъ безуміи я полагалъ, что Кларенсъ и я съ горстью юношей сражались и истребили все англійское рыцарство! Но въ сущности это не казалось вовсе и страннымъ. Мнѣ казалось, что я былъ созданьемъ изъ другихъ отдаленныхъ, еще не наступившихъ вѣковъ и все это было такъ же натурально, какъ и все остальное! Мнѣ казалось, точно я перелетѣлъ изъ того вѣка обратно въ нашъ и затѣмъ обратно въ тотъ и остался тамъ чуждымъ и потеряннымъ въ этой странной Англіи; между мною и вами развернулась пропасть въ тринадцать столѣтій! Между мною, и моимъ домомъ и моими друзьями! Между мною и всѣмъ тѣмъ, что мнѣ дорого и для чего стоило жить! Это было ужасно… ужаснѣе, чѣмъ вы можете это себѣ представить, Сэнди. Ахъ, останьтесь со мною, Сэнди… Будьте около меня каждую минуту… не допускайте меня сходить съ ума; смерть это ничего… пусть она приходитъ, но только не съ этими ужасными сновидѣніями, они такъ терзали меня, эти ужасныя сновидѣнія… Я не могу болѣе этого вынести… Сэнди?..
Нѣсколько времени онъ лежалъ молча, болтая какія-то несвязныя слова. Затѣмъ онъ пролежалъ нѣсколько времени совершенно молча, слабѣя все болѣе и болѣе, при приближеніи смерти. Но вотъ онъ сталъ щипать пальцами одѣяло и по этому признаку я увидѣлъ, что его конецъ очень близокъ. Но лишь только началось у него предсмертное хрипѣніе въ груди, какъ онъ слегка приподнялся, казалось, сталъ прислушиваться, и затѣмъ сказалъ:
— А, труба?.. Это король! Тутъ подъемный мостъ, тамъ… Укрѣпить стѣны! повернуть…
Онъ приготовилъ свой послѣдній «Эффектъ», но только никогда его не кончилъ.