Что такое ясновидѣніе?[править]
Слово ясновидѣніе въ буквальномъ своемъ значеніи ничего иного не выражаетъ, кромѣ «яснаго видѣнія»; словомъ этимъ очень злоупотребляли и даже низвели его до того, что часто разумѣютъ подъ нимъ обманы фокусниковъ и шарлатановъ. Но и въ самомъ ограниченномъ своемъ смыслѣ оно охватываетъ широкій рядъ явленій, до такой степени различныхъ по характеру, что не легко дать такое опредѣленіе этого слова, которое было бы одновременно и сжатымъ, и точнымъ. Его называли «духовнымъ зрѣніемъ», но никакое другое названіе не могло бы ввести въ такое заблужденіе, какъ это, потому что въ огромномъ большинствѣ случаевъ нѣтъ способности, связанной съ ясновидѣніемъ. которая бы имѣла малѣйшую претензію на такое высокое наименованіе.
Для цѣлей нашего наслѣдованія мы можемъ опредѣлить ясновидѣніе, какъ способность видѣть то, что скрыто отъ обычнаго физическаго зрѣнія. Слѣдуетъ также заранѣе замѣтилъ, что оно очень часто (хотя ни въ коемъ случаѣ не всегда) сопровождается такъ называемымъ яснослышаніемъ, или способностью слышать то, что неслышно для обыкновеннаго физическаго уха; и мы будемъ намѣренно употреблять общій терминъ ясновидѣніе, какъ включающій въ себя и эту вторую способность, чтобы избѣжать постояннаго неуклюжаго повторенія двухъ длинныхъ словъ, когда одного совершенно достаточно.
Позвольте мнѣ прежде чѣмъ начать, выяснить два пункта. Во-первыхъ, я пишу не для тѣхъ, которые не вѣрятъ въ то, что существуетъ такое явленіе, какъ ясновидѣніе, и не хочу убѣждать тѣхъ, которые сомнѣваются по этому поводу; въ моемъ небольшомъ трудѣ у меня нѣтъ на это и мѣста; такіе люди должны изучать тѣ многочисленныя книги, которыя содержатъ описанія случаевъ, или сами дѣлать опыты въ области магнетизма.
Я обращаюсь къ болѣе свѣдущимъ людямъ, которые знаютъ, что ясновидѣніе существуетъ, и настолько заинтересованы самимъ предметомъ, что будутъ рады свѣдѣніямъ, касающимся его методовъ и возможностей; и я могу увѣрить ихъ, что все то, что я пишу, есть результатъ серьезнаго изученія и опыта, и что хотя нѣкоторыя изъ способностей, которыя я долженъ буду описалъ, могутъ показаться имъ новыми и уди-витальными, — я не привожу ни одной, примѣра которой не видѣлъ бы самъ.
Во-вторыхъ, хотя я буду стараться, насколько возможно, избѣгать техническихъ выраженій, — все же, такъ какъ я главнымъ образомъ пишу для тѣхъ, кто изучаетъ Теософію, я буду позволять себѣ приводить иногда для краткости и безъ подробныхъ объясненій обычные теософическіе термины, знакомство съ которыми я несомнѣнно могу въ нихъ предположить.
Если эта книжка попадетъ въ руки тѣхъ, для кого употребленіе этихъ терминовъ представитъ нѣкоторыя затрудненія, я могу только извиниться передъ ними и отослать ихъ для предварительныхъ объясненій къ любому руководству по Теософіи, какъ напримѣръ, «Древняя мудрость» Анни Безантъ, или ея же — «Человѣкъ и его тѣла». Дѣло въ томъ, что вся теософическая система такъ тѣсно связана, и ея различныя части находятся въ такой зависимости другъ отъ друга, что полное объясненіе каждаго употребленнаго здѣсь термина можетъ повлечь за собой цѣлый трактатъ по Теософіи въ качествѣ предисловія даже къ этому краткому изслѣдованію ясновидѣнія.
Тѣмъ не менѣе, прежде, чѣмъ пытаться дать подробное объясненіе ясновидѣнія, намъ необходимо будетъ посвятить немного времени кое-какимъ предварительнымъ соображеніямъ для того, чтобы лучше выяснить Себѣ нѣкоторые общіе факты, касающіеся различныхъ плановъ, на которыхъ возможно упражнять ясновидѣніе, и условій, дѣлающихъ возможнымъ это упражненіе.
Теософическая литература постоянно доказываетъ намъ, что всѣ эти высшія способности скоро должны сдѣлаться достояніемъ всего человѣчества, — что способность ясновидѣнія, напримѣръ, находится потенціально въ каждомъ, и что тѣ, въ которыхъ она уже проявляется, просто въ этомъ отношеніи немного опередили насъ. Это утвержденіе совершенно правильно, и все же оно кажется и неяснымъ, и неосновательнымъ большинству людей, просто потому, что они смотрятъ на подобную способность, какъ на нѣчто совершенно непохожее на все то, что они до тѣхъ поръ испытывали, и вполнѣ увѣрены въ томъ, что сами они, во всякомъ случаѣ далеки отъ ея развитія.
Быть можетъ, намъ будетъ легче разсѣять это ощущеніе нереальности, если мы попытаемся понять, что ясновидѣніе, какъ и многія другія явленія природы, есть, главнымъ образомъ, вопросъ вибрацій, и на дѣлѣ представляетъ собою лишь болѣе широкое развитіе силъ, которыми мы всѣ пользуемся каждый день всю свою жизнь. Мы всѣ живемъ, окруженные обширнымъ моремъ воздуха и эфира, причемъ послѣдній проникаетъ первый, какъ и всякую физическую матерію; и преимущественно благодаря вибраціямъ въ этомъ обширномъ морѣ матеріи — впечатлѣнія извнѣ доходятъ до насъ. Это мы всѣ знаемъ, но, быть можетъ, многимъ изъ насъ никогда не приходило въ голову, что количество тѣхъ вибрацій, на которыя мы способны отвѣчать, въ сущности безконечно мало.
Среди чрезвычайно быстрыхъ вибрацій, дѣйствующихъ на эфиръ, извѣстенъ небольшой рядъ ихъ, — очень небольшой рядъ, — на который ретина человѣческаго глаза способна отвѣчать, и эти особыя вибраціи вызываютъ въ насъ ощущеніе, которое мы называемъ свѣтомъ. Иначе говоря, мы способны видѣть только тѣ предметы, отъ которыхъ этотъ спеціальный свѣтъ можетъ исходить или отражаться.
Точно такъ же барабанная перепонка человѣческаго уха способна отвѣчать на опредѣленный очень небольшой рядъ сравнительно медленныхъ вибрацій, достаточно медленныхъ, чтобы подѣйствовать на окружающій насъ воздухъ, и такимъ образомъ мы способны слышать только тѣ звуки, которые производятся предметами, способными вибрировать съ нѣкоторой скоростью въ этой спеціальной области.
Относительно обоихъ этихъ случаевъ наука прекрасно знаетъ, что существуетъ большое число вибрацій выше и ниже этихъ двухъ группъ, и что, слѣдовательно, есть много свѣта, котораго мы не можемъ видѣть, и много звуковъ, къ которымъ ухо наше глухо. Что касается свѣта, то дѣйствіе этихъ высшихъ и низшихъ вибрацій можно легко замѣтитъ по результатамъ, даваемымъ актиническими лучами на одномъ концѣ спектра и тепловыми лучами — на другомъ.
Въ дѣйствительности существуютъ вибраціи всѣхъ возможныхъ степеней скорости, наполняющія все обширное пространство, лежащее между медленными звуковыми волнами и быстрыми — свѣтовыми; но и это еще не все, потому что несомнѣнно существуютъ вибраціи болѣе медленныя, чѣмъ вибраціи слуха;, и безконечное множество такихъ, которыя быстрѣе вибрацій, извѣстныхъ намъ, какъ свѣтъ. Такимъ образомъ, мы начинаемъ понимать, что вибраціи, съ помощью которыхъ мы видимъ и слышимъ, подобны двумъ маленькимъ группамъ небольшого количества. струнъ, взятыхъ изъ огромной арфы, величина которой безконечна; и когда мы подумаемъ — какъ много мы смогли узнать и сколько мы сдѣлали выводовъ съ помощью этихъ небольшихъ отрывковъ, мы смутно представимъ себѣ, — какія возможности могли бы лежать передъ нами, если бы мы были въ состояніи пользоваться обширнымъ и чудеснымъ цѣлымъ. Въ связи съ этимъ нужно обратить вниманіе еще и на тотъ фактъ, что различныя человѣческія существа очень отличаются другъ отъ друга (хотя и въ сравнительно узкихъ границахъ) по своей способности отвѣчать даже на тѣ немногія вибраціи, которыя доступны нашимъ физическимъ чувствамъ. Я говорю не объ остротѣ зрѣнія или слуха, благодаря которой одинъ человѣкъ можетъ видѣть болѣе блѣдный предметъ или слышать болѣе тихій звукъ, чѣмъ другой; дѣло идетъ здѣсь совсѣмъ не о силѣ зрѣнія, а о предѣлахъ воспріимчивости. Напримѣръ, если вы возьмете хорошую сѣрнисто-углеродную призму и съ помощью ея отбросите отчетливый спектръ на листѣ бѣлой бумаги, а затѣмъ попросите нѣсколькихъ человѣкъ отмѣтить на бумагѣ крайніе предѣлы спектра, какъ они ихъ видятъ, — вы можете быть увѣрены въ томъ, что зрительныя способности у нихъ окажутся различными. Нѣкоторые увидятъ фіолетовый цвѣтъ гораздо дальше, чѣмъ другіе; другіе, быть можетъ, увидятъ меньше фіолетоваго, чѣмъ большинство, но зато будутъ дальше видѣть съ краснаго конца. Быть можетъ, найдутся немногіе, которые увидятъ дальше обыкновеннаго съ обоихъ концовъ, и это почти навѣрное будутъ такъ называемые сенситивные люди, отвѣчающіе на гораздо большее количество вибрацій, чѣмъ большинство людей нашего времени.
Что касается слуха, то и здѣсь можно подмѣтить то же самое различіе, взявъ звукъ не слишкомъ высокій для слуха, какъ бы на самой границѣ слышимости, и обнаруживъ — многіе ли среди даннаго числа людей способны его услыхать. Обычный примѣръ подобнаго звука, — это пискъ летучей мыши, и опытъ покажетъ, что лѣтнимъ вечеромъ, когда воздухъ полонъ острыми, булавочными криками этихъ маленькихъ животныхъ, очень многіе будутъ абсолютно нечувствительны къ нимъ и не въ состояніи услышать ровно ничего.
Эти примѣры ясно показываютъ, что не существуетъ точно-опредѣленной границы для человѣческой способности отвѣчать на эфирныя и на воздушныя вибраціи, что у нѣкоторыхъ изъ насъ эта способность одного и того же человѣка въ различныхъ случаяхъ бываетъ различна. Поэтому намъ не трудно будетъ представить себѣ, что человѣкъ можетъ развить въ себѣ эту способность и благодаря этому со временемъ научиться видѣть многое, что невидимо для его братьевъ-людей, и слышать многое, что для нихъ неслышно, — такъ какъ мы очень хорошо знаемъ, что огромное количество добавочныхъ вибрацій существуетъ и просто какъ бы ожидаетъ своего признанія.
Опыты съ рентгеновскими лучами даютъ намъ примѣръ тѣхъ поразительныхъ результатовъ, которые получаются, когда даже очень немногія изъ этихъ добавочныхъ вибрацій становятся доступны человѣку; прозрачность для этихъ лучей многихъ субстанцій, которыя до тѣхъ поръ считались непрозрачными, сразу указываетъ намъ по крайней мѣрѣ на одну возможность объяснить такой элементарный видъ ясновидѣнія, какъ способность прочесть письмо, лежащее въ закрытомъ ящикѣ или описать людей, находящихся въ сосѣдней квартирѣ. Научиться видѣть съ помощью рентгеновскихъ лучей въ добавленіе къ тѣмъ, которыми мы обычно пользуемся, будетъ совершенно достаточно для того, чтобы дать возможность каждому сдѣлать магическій фокусъ въ этомъ родѣ.
До сихъ поръ мы принимали во вниманіе только Область чисто физическихъ чувствъ человѣка; если же мы вспомнимъ, что эфирное тѣло человѣка въ сущности есть лишь болѣе тонкая часть его физической оболочки, и что поэтому всѣ его органы чувствъ заключаютъ въ себѣ большое количество эфирной матеріи различныхъ степеней плотности, причемъ свойства этой матеріи до сихъ поръ еще находятся у большинства изъ насъ въ скрытомъ состояніи, — то мы увидимъ, что если даже мы будемъ развиваться въ одномъ лишь этомъ направленіи, то уже и тогда передъ нами раскроются различныя и огромныя возможности.
Но на ряду съ этимъ и помимо всего этого мы знаемъ, что человѣкъ обладаетъ астральнымъ и ментальнымъ тѣломъ и что каждое изъ этихъ тѣлъ со временемъ можетъ быть пробуждено къ дѣятельности и начнетъ соотвѣтственно отвѣчать вибраціямъ матеріи своего плана, открывая такимъ образомъ передъ «Ego» по мѣрѣ того, какъ оно будетъ учиться дѣйствовать при помощи этихъ проводниковъ, два совершенно новыхъ и обширнѣйшихъ міра знанія и силы. Эти новые міры, которые всѣ находятся вокругъ насъ и свободно проникаютъ другъ друга, нельзя считать различными и несвязанными другъ съ другомъ по составу, но, скорѣе, переходящими одинъ въ другой, причемъ низшій астральный образуетъ прямое продолженіе высшаго физическаго, точно такъ же, какъ низшій ментальный въ свою очередь образуетъ прямое продолженіе высшаго астральнаго. Мы не должны, думая о нихъ, воображать себѣ какой-нибудь новый и странный видъ матеріи, но просто представить себѣ обыкновенную физическую матерію, которая такъ разрѣжена и дѣйствуетъ такъ быстро, что вводить насъ въ совершенно новыя условія и свойства.
Тогда намъ легче будетъ понять возможность упорнаго и постепеннаго расширенія нашихъ чувствъ такъ, чтобы и зрѣніемъ и слухомъ мы стали бы способны воспринимать гораздо болѣе высокія и гораздо болѣе низкія вибраціи, чѣмъ обыкновенно. Большая группа этихъ добавочныхъ вибрацій будетъ все еще принадлежать физическому плану и просто дастъ намъ возможность получать впечатлѣнія отъ эфирной части этого плана, которая въ настоящее время для насъ представляетъ собой закрытую книгу. Подобныя впечатлѣнія все еще будутъ получаться черезъ ретину глаза; конечно, они будутъ дѣйствовать больше на его эфирную, чѣмъ на его плотную матерію, но тѣмъ не менѣе мы можемъ считать, что они дѣйствуютъ лишь на одинъ органъ, спеціализировавшійся для полученія ихъ, а не на всю поверхность эфирнаго тѣла.
Однако, бываютъ такіе сверхнормальные случаи, когда другія части эфирнаго тѣла отвѣчаютъ на эти добавочныя вибраціи такъ же охотно или даже охотнѣе, чѣмъ глазъ. Эти причудливые случаи можно объяснить различно, но главнымъ образомъ ихъ можно считать слѣдствіемъ частичнаго астральнаго развитія, такъ какъ оказывается, что сенситивныя части тѣла почти неизмѣнно соотвѣтствуютъ тому или другому изъ чакрамовъ или центровъ жизненности въ астральномъ тѣлѣ. И хотя эти центры (если астральное сознаніе не развито) могутъ еще и не дѣйствовать на своемъ собственномъ планѣ, но они уже достаточно сильны, чтобы возбуждать болѣе живую дѣятельность въ эфирной матеріи, которую они проникаютъ.
Что касается самихъ астральныхъ чувствъ, то здѣсь условія дѣятельности совершенно иныя. У астральнаго тѣла нѣтъ спеціальныхъ органовъ чувствъ, — фактъ, который, пожалуй, требуетъ нѣкоторыхъ объясненій, такъ какъ многіе изучающіе предметъ и старающіеся понять его физіологію, повидимому, затрудняются примирить его со сдѣланнымъ утвержденіемъ относительно полнаго проникновенія физическаго тѣла астральной матеріей, правильнаго соотвѣтствія между обоими проводниками и тѣмъ, что каждый физическій объектъ непремѣнно имѣетъ свой астральный дубликатъ.
Всѣ эти утвержденія вѣрны и все же вполнѣ возможно, что люди, которые въ нормальномъ своемъ состояніи не видятъ астрально, могутъ ошибочно понять ихъ.
Каждое состояніе физической матеріи имѣетъ свое соотвѣтствующее состояніе астральной матеріи, находящееся съ нимъ въ постоянной связи и отдѣляющееся отъ него только при помощи очень значительнаго напряженія оккультной силы; но и тогда даже они только держатся въ сторонѣ одно отъ другого до тѣхъ поръ, пока сила опредѣленно дѣйствуетъ въ этомъ направленіи. Но при всемъ томъ астральныя частицы соединены между собой гораздо свободнѣе, чѣмъ соотвѣтствующія имъ физическія частицы. Въ желѣзной полосѣ, напримѣръ, мы имѣемъ массу физическихъ молекулъ въ твердомъ состояніи, — иначе говоря, способныхъ лишь на сравнительно небольшія перемѣны въ ихъ взаимномъ положеніи, хотя каждая изъ нихъ вибрируетъ со страшной быстротой въ своей собственной сферѣ. Астральный дубликатъ этой полосы состоитъ изъ того, что мы часто называемъ плотной астральной матеріей, то есть изъ матеріи нижняго и наиболѣе плотнаго подъ-плана астрала; но тѣмъ не менѣе ея частицы непрестанно и быстро мѣняютъ свое положеніе другъ относительно друга, передвигаясь съ легкостью частицъ жидкости на физическомъ планѣ. Такимъ образомъ, нѣтъ прочной связи между каждой физической частицей и тѣмъ количествомъ астральной матеріи, которая въ любой данный моментъ можетъ оказаться ея дубликатомъ.
Это относится также и къ астральному тѣлу человѣка, которое для нашей цѣли мы на минуту можемъ разсматривать, какъ состоящее изъ двухъ частей — изъ болѣе плотнаго соединенія, занимающаго точное положеніе физическаго тѣла, и изъ облака болѣе рѣдкой астральной матеріи, которое окружаетъ это соединеніе. Въ обѣихъ этихъ частяхъ и между ними обѣими непрестанно происходитъ уже описанное взаимно-проникающее круговое обращеніе частицъ, такъ что наблюдающему движеніе молекулъ въ астральномъ тѣлѣ оно кажется похожимъ на движеніе частицъ въ водѣ, кипящей ключемъ.
Разъ это такъ, то уже легко понять, что хотя каждый данный органъ физическаго тѣла долженъ всегда имѣть въ качествѣ дубликата извѣстное количество астральной матеріи, но органъ этотъ не задерживаетъ тѣ же самыя частицы больше, чѣмъ на нѣсколько секундъ, а, слѣдовательно, здѣсь нѣтъ ничего, соотвѣтствующаго спеціализаціи физической нервной матеріи въ зрительные и слуховые нервы и т. д. Такимъ образомъ, хотя физическій глазъ или ухо несомнѣнно всегда имѣетъ свой дубликатъ изъ астральной матеріи, — эта спеціальная часть астральной матеріи не болѣе (и не менѣе) способна отвѣчать на вибраціи, вызывающія астральное зрѣніе или астральный слухъ, чѣмъ любая другая часть проводника.
Никогда не нужно забывать, что, хотя мы для того, чтобы быть понятными, постоянно будемъ говорить объ «астральномъ зрѣніи» или «астральномъ слухѣ», — подъ этими выраженіями мы лишь подразумѣваемъ способность отвѣчать на такія вибраціи, которыя доставляютъ сознанію человѣка, когда онъ дѣйствуетъ въ своемъ астральномъ тѣлѣ, свѣдѣнія того же характера, какія передаются ему съ помощью его глазъ и ушей, когда онъ находится въ физическомъ тѣлѣ. Но въ совершенно иныхъ астральныхъ условіяхъ спеціальные органы вовсе не необходимы для достиженія этого результата; въ каждой части астральнаго тѣла есть матерія, которая способна такъ отвѣчать, и, слѣдовательно, человѣкъ, дѣйствующій въ этомъ проводникѣ, видитъ одинаково хорошо предметы, находящіеся сзади него, вверху или внизу, не поворачивая даже головы.
Однако, здѣсь есть еще и другой пунктъ, который едва ли справедливо будетъ совсѣмъ не принять во вниманіе, — это вопросъ о «чакрамахъ», о которыхъ упоминалось выше. Изучающіе Теософію знакомы съ идеей существованья, какъ въ астральномъ, такъ и въ эфирномъ тѣлѣ человѣка, извѣстныхъ центровъ силы, которые поочередно должны оживотворяться священнымъ огненнымъ змѣемъ по мѣрѣ того, какъ человѣкъ подвигается въ своей эволюціи. Хотя эти центры нельзя назвать органами въ обычномъ смыслѣ слова, такъ какъ нельзя сказать, что только съ ихъ помощью человѣкъ слышитъ или видитъ, какъ въ физической жизни онъ это дѣлаетъ съ помощью глазъ и ушей, — однако, повидимому, сила дѣятельности астральныхъ чувствъ въ большой степени зависитъ отъ ихъ оживленія, такъ какъ каждый изъ этихъ центровъ, развиваясь, даетъ всему астральному тѣлу силу отвѣчать на цѣлый рядъ новыхъ вибрацій.
Но и эти центры не имѣютъ связаннаго съ ними постояннаго сочетанія астральной матеріи. Это просто вихри въ матеріи тѣла, вихри, черезъ которые всѣ частицы проходятъ поочередно, это тѣ пункты, черезъ которые высшая сила съ болѣе высокихъ плановъ передается астральному тѣлу. Но и это описаніе даетъ очень неполное представленіе объ ихъ наружномъ видѣ, потому что на самомъ дѣлѣ это — вихри четырехъ измѣреній, такъ что сила, которая проходитъ черезъ нихъ и служить причиной ихъ существованья, какъ будто ни откуда не вливается въ нихъ. Но во всякомъ случаѣ, разъ всѣ частицы по-очереди проходятъ сквозь каждый изъ нихъ, — будетъ ясно, что такимъ образомъ становится возможнымъ для каждой изъ нихъ въ свою очередь — возбуждать во всѣхъ частяхъ тѣла отзывчивость на извѣстный рядъ вибрацій, такъ что всѣ астральныя чувства одинаково активны во всѣхъ частяхъ тѣла.
Зрѣніе деваканическаго или ментальнаго плана опять-таки совсѣмъ иное; здѣсь мы уже не можемъ говорить объ отдѣльныхъ чувствахъ, какъ зрѣніе или слухъ, но должны скорѣе предположилъ одно общее чувство, которое такъ совершенно отвѣчаетъ на достигающія его вибраціи, что когда какой-либо объектъ входитъ въ область его вѣдѣнія, оно сразу постигаетъ его вполнѣ и какъ бы видитъ его, слышитъ и чувствуетъ, и знаетъ все, что можно знать о немъ, однимъ мгновеннымъ дѣйствіемъ.
Но даже и эта чудесная способность отличается только по степени, а не по качеству отъ тѣхъ способностей, которыми мы владѣемъ въ настоящее время; на ментальномъ планѣ такъ же, какъ и на физическомъ, впечатлѣнія все еще передаются посредствомъ вибрацій, идущихъ отъ наблюдаемаго объекта къ наблюдающему.
На буддхическомъ планѣ мы встрѣчаемся въ первый разъ съ совершенно новымъ свойствомъ, не имѣющимъ ничего общаго съ тѣми, о которыхъ мы говорили, такъ какъ здѣсь человѣкъ познаетъ всякій объектъ съ помощью совсѣмъ иного метода, въ которомъ внѣшнія вибраціи не играютъ никакой роли. Объектъ становится частью его самого, и онъ изучаетъ его изнутри, а не извнѣ. Но съ этимъ свойствомъ обычное ясновидѣніе не имѣетъ ничего общаго.
Полное или частичное развитіе какого-либо изъ описанныхъ свойствъ подойдетъ подъ наше опредѣленіе ясновидѣнія, какъ способности видѣть то, что скрыто отъ обычнаго физическаго зрѣнія. Но эти свойства могутъ быть развиваемы различными способами, и хорошо будетъ сказать нѣсколько словъ относительно этихъ способовъ.
Мы можемъ предположить, что если бы человѣкъ могъ во время своей эволюціи совершенно изолироваться отъ всѣхъ внѣшнихъ вліяній, кромѣ самыхъ мягкихъ, и съ самаго начала развиваться совершенно правильно и нормально, онъ бы могъ, вѣроятно, такъ же правильно развить свои чувства. Его физическія чувства постепенно стали бы расширяться до тѣхъ поръ, пока не начали бы отвѣчать на всѣ физическія вибраціи не только болѣе плотной матеріи, но и эфирной; затѣмъ въ послѣдовательномъ порядкѣ явилась бы чувствительность къ болѣе плотной части астральнаго плана, а потомъ къ болѣе тонкой его части, пока наконецъ въ свое время не пробудилась бы въ свою очередь и деваканическая способность.
Но въ дѣйствительной жизни такое правильное развитіе едва ли когда-либо было возможно, и у многихъ людей бываютъ случайные проблески астральнаго сознанія безъ всякаго пробужденія эфирнаго зрѣнія. Эта-то неправильность развитія и есть одна изъ главныхъ причинъ необыкновенной склонности человѣка ошибаться въ дѣлѣ ясновидѣнія, склонности, которой можно избѣгнуть только пройдя долгій курсъ тщательнаго обученія у знающаго Учителя.
Всѣ, изучающіе теософическую литературу, хорошо знаютъ, что такихъ Учителей можно найти, что даже и въ нашъ матеріалистическій вѣкъ остается въ силѣ старое изреченіе: «когда ученикъ готовъ, готовъ и Учитель», или «если ученикъ способенъ войти въ залъ ученія, онъ всегда найдетъ тамъ Учителя». Они хорошо знаютъ также, что только подъ такимъ руководствомъ человѣкъ можетъ безопасно и увѣренно развитъ дремлющія въ немъ силы, такъ какъ имъ извѣстно — до какой степени легко неопытному ясновидящему обмануться относительно значенія и цѣнности того, что онъ видитъ, или даже совершенно исказить то, что онъ видитъ, перенося свое видѣніе въ физическое сознаніе.
Но не слѣдуетъ думать, что даже у ученика, получающаго правильныя наставленія относительно пользованія своими оккультными силами, силы эти будутъ раскрываться именно въ томъ правильномъ порядкѣ о которомъ упоминалось выше, какъ о возможномъ идеалѣ. Если, напримѣръ, его предшествовавшее развитіе было совсѣмъ иное, это могло бы и не явиться для него наиболѣе легкимъ и желательнымъ путемъ. Но, во всякомъ случаѣ, ученикъ находится въ рукахъ того, у кого есть всѣ данныя, чтобы быть его руководителемъ въ духовномъ развитіи, и онъ вполнѣ удовлетворенъ тѣмъ, что путь, по которому его направляютъ, будетъ для него наилучшимъ путемъ.
У ученика есть еще другое огромное преимущество, именно то, что какія бы способности онъ ни пріобрѣлъ, онѣ находятся вполнѣ въ его власти, и онъ можетъ ими въ полной мѣрѣ и постоянно пользоваться, когда онѣ ему нужны для его теософической работы; между тѣмъ какъ у человѣка, не проходящаго школу обученія, подобныя силы часто проявляются частично и случайно и, повидимому, приходятъ и уходятъ какъ бы по своей доброй волѣ.
Намъ могутъ справедливо возразить, что если установлено, что способность ясновидѣнія есть одна изъ сторонъ оккультнаго развитія человѣка и, такимъ образомъ, какъ бы признакъ извѣстнаго прогресса въ этомъ направленіи, то странно, что ею часто обладаютъ первобытные народы, или невѣжественные и некультурные люди нашей расы, люди, которые явно совсѣмъ неразвиты, съ какой бы точки зрѣнія на нихъ ни смотрѣть. Несомнѣнно, это поражаетъ съ перваго взгляда; но дѣло въ томъ, что сенситивность дикаря или грубаго и вульгарнаго европейскаго невѣжды, въ сущности вовсе не то же самое, что способность его правильно тренированнаго брата, и достигается она совсѣмъ не тѣмъ путемъ.
Точное и подробное объясненіе этой разницы завело бы насъ въ слишкомъ темныя техническія подробности, но, быть можетъ, въ общихъ чертахъ, различіе это будетъ понятнѣе на примѣрѣ, взятомъ изъ нашей области ясновидѣнія, близко соприкасающейся съ плотнымъ физическимъ планомъ. Эфирный двойникъ человѣка очень тѣсно связанъ съ его нервной системой, и всякое воздѣйствіе на одинъ изъ нихъ очень быстро отражается на другомъ. При спорадическомъ появленіи эфирнаго зрѣнія у дикаря, — въ Центральной ли Африкѣ или въ Западной Европѣ, — замѣчено, что соотвѣтствующее нервное возбужденіе лежитъ почти всецѣло въ симпатической системѣ, и что все вмѣстѣ находится внѣ контроля человѣка и есть скорѣе нѣчто вродѣ массивнаго ощущенія, смутно принадлежащаго всему эфирному тѣлу, а не точное и опредѣленное воспріятіе чувствъ, переданное черезъ спеціальный органъ.
Въ позднѣйшихъ расахъ и при болѣе высокомъ развитіи, когда силы человѣка, главнымъ образомъ, идутъ на эволюцію умственныхъ способностей, эта смутная сенситивность обыкновенно исчезаетъ; но еще позднѣе, когда начинаетъ раскрываться духовный человѣкъ, онъ снова пріобрѣтаетъ свою силу ясновидѣнія. Но на этотъ разъ — это способность опредѣленная и точная, находящаяся подъ контролемъ человѣческой воли и дѣйствующая черезъ посредство опредѣленнаго органа чувствъ; и достойно замѣчанія, что всякое симпатическое нервное возбужденіе лежитъ теперь почти исключительно въ системѣ спинного мозга.
Случайные проблески ясновидѣнія бываютъ иногда и у высоко-культурнаго и духовно-развитого человѣка, даже если онъ, быть можетъ, никогда и не слыхалъ о Возможности развитія подобной способности. Въ этомъ случаѣ подобные проблески обыкновенно указываютъ на то, что этотъ человѣкъ приближается къ той ступени своей эволюціи, когда эти силы начнутъ проявляться естественно, и появленіе ихъ должно служитъ ему новымъ побудительнымъ стимуломъ въ борьбѣ за поддержаніе высокаго знамени нравственной чистоты и духовнаго равновѣсія, безъ которыхъ ясновидѣніе является проклятіемъ, а не благословеніемъ для своего обладателя.
Между людьми совершенно невоспріимчивыми и такими, которые въ совершенствѣ обладаютъ силой ясновидѣнія, есть много переходныхъ ступеней. Одна изъ нихъ, на которую стоитъ мимоходомъ обратить вниманіе, это та ступень, на которой человѣкъ хотя я не имѣетъ способности ясновидѣнія въ обычной жизни, но обнаруживаетъ эту способность болѣе или менѣе совершенно подъ вліяніемъ внушенія (гипнотизма и магнетизма). Въ этихъ случаяхъ психическая природа уже сенситивна, но сознаніе еще не способно функціонировать въ этомъ направленіи среди разнообразныхъ разсѣяній физической жизни. Для того, чтобы пользоваться высшими способностями, которыя только едва-едва начинаютъ проявляться, сознаніе должно быть освобождено съ помощью временнаго устраненія внѣшнихъ чувствъ въ гипнотическомъ (магнетическомъ) трансѣ. Но, конечно, даже и въ подобномъ трансѣ есть безчисленныя степени ясности, начиная отъ обыкновеннаго паціента, который совершенно ничего не воспринимаетъ, до человѣка, сила зрѣнія котораго находится всецѣло подъ контролемъ оператора и можетъ быть направлена, куда онъ хочетъ, и кончая такими, болѣе подвинутыми людьми, сознаніе которыхъ, едва пробудившись, совершенно ускользаетъ отъ власти магнетизера и паритъ въ областяхъ высшаго видѣнія, гдѣ его уже нельзя настигнуть.
Слѣдующій шагъ на томъ же пути, это — когда нѣтъ уже необходимости въ такомъ полномъ подавленіи физическихъ вліяній, какъ при гипнотическомъ трансѣ, но способность сверхнормальнаго зрѣнія, которой все еще нѣтъ въ бодрственномъ состояніи, начинаетъ дѣйствовать, когда тѣло сковано обыкновеннымъ сномъ. На этой ступени развитія стояли многіе пророки и ясновидцы; мы читаемъ о томъ, какъ «Богъ предупреждалъ ихъ во снѣ», или какъ они въ молчаливые ночные часы общались съ существами, стоящими гораздо выше ихъ.
Большинство культурныхъ людей высшихъ расъ развито до нѣкоторой степени въ этомъ направленіи, то есть чувства ихъ астральныхъ тѣлъ вполнѣ дѣятельны и прекрасно могутъ получать впечатлѣнія отъ предметовъ и существъ соотвѣтствующаго плана. Но для того, чтобы это имѣло хотя бы сколько-нибудь полезное значеніе для ихъ здѣшней физической жизни, обыкновенно необходимы два новыхъ условія: во-первыхъ, нужно, чтобы «Ego» пробудилось къ реальностямъ астральнаго плана, разбило бы стѣну, которую образовали вокругъ него собственныя его бодрственныя мысли, и оглянулось бы вокругъ себя, чтобы наблюдать и учиться; и во-вторыхъ, чтобы сознаніе сохранялось по возвращеніи «Ego» въ его физическое тѣло и позволяло бы ему запечатлѣвать въ физическомъ мозгу воспоминаніе о томъ, что оно видѣло или узнало.
Если первое условіе есть налицо, то второе уже не такъ важно, разъ «Ego», то есть истинный человѣкъ, способенъ пользоваться знаніями, получаемыми на этомъ планѣ, хотя бы у него и не было удовлетворенія — перенести какое-либо воспоминаніе о нихъ въ свою здѣшнюю бодрственную жизнь.
Ученики часто спрашиваютъ — какъ эта способность ясновидѣнія впервые проявится въ нихъ самихъ, какъ они узнаютъ, что достигли ступени, на которой начинаютъ уже брезжить ея первые слабые признаки. Но невозможно дать на этотъ вопросъ такой отвѣтъ, который былъ бы примѣнимъ ко всѣмъ, такъ какъ случаи сильно разнятся между собой.
Нѣкоторые люди начинаютъ сразу, какъ бы внезапно окунувшись въ это, и подъ вліяніемъ какого-нибудь необычнаго стимула получаютъ способность на одинъ только разъ — увидѣть какое-нибудь поразительное видѣніе; въ подобныхъ случаяхъ, такъ какъ опытъ уже больше не повторяется, человѣкъ, имѣвшій видѣніе, начинаетъ думать, что онъ былъ жертвой галлюцинаціи. Другіе начинаютъ съ того, что иногда становятся воспріимчивыми къ блестящей окраскѣ и къ вибраціямъ человѣческой ауры. Нѣкоторые все чаще и чаще начинаютъ замѣчать за собой, что они видятъ и слышатъ нѣчто такое, къ чему окружающіе ихъ — слѣпы и глухи. Есть такіе, которые видятъ лица, пейзажи или цвѣтныя облака, проносящіеся передъ ихъ глазами въ темнотѣ передъ сномъ. И, кажется, самый обычный изъ всѣхъ случаевъ, это — когда начинаютъ вспоминать все съ большей и большей ясностью видѣнное и слышанное на другихъ планахъ во время сна.
Подготовивъ такимъ образомъ до нѣкоторой степени нашу почву, мы можемъ продолжать разсматривать разнообразныя явленія ясновидѣнія.
Они и по характеру и по степени такъ сильно различаются между собой, что нелегко остановиться на наиболѣе удовлетворительной ихъ классификаціи. Мы могли бы, напримѣръ, распредѣлить ихъ по роду зрѣнія, которымъ пользовался ясновидящій, то есть — было ли то зрѣніе деваканическое, астральное или эфирное. Мы могли бы раздѣлить ихъ по отношенію къ способностямъ ясновидящаго, принимая въ соображеніе: дѣйствовало ли его зрѣніе регулярно, находясь подъ его контролемъ, или проявлялось случайно и независимо отъ его воли; могъ ли онъ проявлять его только подъ вліяніемъ гипнотизма, или эта помощь не была ему необходима; могъ ли онъ пользоваться своей способностью въ бодрственномъ состояніи физическаго тѣла, или же она проявлялась только тогда, когда онъ временно былъ разобщенъ съ этимъ тѣломъ — во снѣ или въ трансѣ.
Всѣ эти различія имѣютъ значеніе и, идя дальше, мы должны будемъ всѣ ихъ принять въ соображеніе, но, быть можетъ, наилучшей классификаціей будетъ классификація, ближе всего подходящая къ той, которую принялъ Синеттъ въ своей книгѣ «Rationale of Mesmerism»; книгу эту, между прочимъ, всѣ изучающіе ясновидѣніе должны были бы прочесть.
Поэтому, разсматривая эти явленія, мы будемъ сообразоваться съ характеромъ зрѣнія больше, чѣмъ съ планомъ, на которомъ это зрѣніе проявляется; такимъ образомъ, мы можемъ сгруппировать примѣры ясновидѣнія подъ слѣдующими заголовками.
1. Простое ясновидѣніе, иначе говоря — простое раскрытіе зрѣнія; обладатель такого раскрытаго зрѣнія получаетъ возможность видѣть тѣ астральныя и эфирныя существа, которыя случайно находятся вокругъ него, но не можетъ наблюдать ни отдаленныя мѣста, ни сцены, принадлежащія какому-нибудь иному времени, кромѣ настоящаго.
2. Ясновидѣніе въ пространствѣ — способность видѣть сцены или событія, отдаленныя отъ видящаго въ пространствѣ, и либо слишкомъ далекія для обычнаго наблюденія, либо скрытыя заслоняющими ихъ предметами.
3. Ясновидѣніе во времени, то есть — способность видѣть предметы или событія, отдаленные отъ видящаго во времени или, другими словами, способность глядѣть въ прошлое и въ будущее.
Простое ясновидѣніе: полное[править]
Мы опредѣляемъ простое ясновидѣніе, какъ раскрытіе эфирнаго или астральнаго зрѣнія, дающее возможность обладателю этого зрѣнія видѣть то, что можетъ находиться вокругъ него на сотвѣтствующемъ уровнѣ; но этотъ родъ ясновидѣнія обыкновенно не сопровождается способностью видѣть что-нибудь на большомъ разстояніи, или читать прошедшее и будущее. Конечно, едва ли возможно совсѣмъ исключить эти послѣднія способности, потому что область астральнаго зрѣнія, несомнѣнно, значительно шире, чѣмъ область зрѣнія физическаго, и отрывочныя картины прошедшаго и будущаго могутъ часто совершенно случайно представиться даже тѣмъ ясновидящимъ, которые не знаютъ, какъ именно надо ихъ искать; но тѣмъ не менѣе, есть очень существенная разница между подобными случайными проблесками и опредѣленной способностью проекціи зрѣнія въ пространство или во время.
Мы находимъ у сенситивныхъ людей всѣ степени этого рода ясновидѣнія, начиная отъ смутныхъ впечатлѣній, едва ли вообще заслуживающихъ названія зрѣнія, и вплоть до полнаго обладанія эфирнымъ или астральнымъ зрѣніемъ. Быть можетъ, проще всего будетъ начать съ описанія того, что можно видѣть при полномъ развитіи способности, такъ какъ тогда случаи частичнаго обладанія ею, естественно, займутъ надлежащія имъ мѣста.
Обратимся сначала къ эфирному зрѣнію. Какъ уже было сказано, оно заключается просто въ чувствительности къ большему, чѣмъ обыкновенно, ряду физическихъ вибрацій; но тѣмъ не менѣе, передъ тѣмъ, кто обладаетъ этимъ зрѣніемъ, раскрывается многое такое, къ чему большинство людей совершенно слѣпо. Посмотримъ, какія перемѣны вызоветъ пріобрѣтеніе этой силы во внѣшнемъ видѣ обычныхъ предметовъ, одушевленныхъ и неодушевленныхъ, и увидимъ тогда, какія совершенно новыя условія оно вводитъ въ нашу жизнь. Но нужно помнить, что то, о чемъ сейчасъ будетъ идти рѣчь, есть результатъ только полнаго и совершенно сознательнаго обладанія этой способностью, и что большинство примѣровъ, съ которыми мы встрѣтимся въ дѣйствительной жизни, будутъ далеко отставать въ томъ или другомъ отношеніи.
Наиболѣе разительная перемѣна во внѣшнемъ видѣ неодушевленныхъ предметовъ, вызванная пріобрѣтеніемъ этой способности, состоитъ въ томъ, что многіе изъ нихъ становятся почти прозрачными, вслѣдствіе различія въ длинѣ волнъ нѣкоторыхъ вибрацій, къ которымъ человѣкъ дѣлался теперь воспріимчивымъ. Теперь ему очень легко сдѣлать баснословный фокусъ — «видѣть сквозь кирпичную стѣну», такъ какъ для его новопріобрѣтеннаго зрѣнія кирпичная стѣна теперь не плотнѣе, чѣмъ легкій туманъ. И онъ видитъ все, что происходитъ въ сосѣдней комнатѣ почти такъ, какъ будто бы промежуточной стѣны нѣтъ; онъ можетъ съ точностью описать содержимое запертаго ящика или прочесть запечатанное письмо; при небольшой практикѣ онъ можетъ найти любое мѣсто въ закрытой книгѣ. Этотъ послѣдній фокусъ, вполнѣ легкій для человѣка, обладающаго астральнымъ зрѣніемъ, представляетъ значительныя трудности для того, кто пользуется зрѣніемъ эфирнымъ, вслѣдствіе того, что въ послѣднемъ случаѣ на каждую страницу приходится смотрѣть сквозь тѣ, которыя находятся сверху.
Часто спрашиваютъ — всегда ли въ такихъ случаяхъ человѣкъ видитъ съ помощью этого сверхнормальнаго зрѣнія или только тогда, когда хочетъ такъ видѣть? Отвѣтъ на это слѣдующій: если способность развита въ совершенствѣ, она будетъ находиться всецѣло подъ контролемъ ясновидящаго, и онъ можетъ пользоваться или ею, или своимъ обычнымъ зрѣніемъ — по желанію. Онъ переходитъ отъ одного способа къ другому такъ же легко и естественно, какъ, мы теперь перемѣщаемъ фокусъ нашего зрѣнія, когда поднимаемъ глаза отъ книги, чтобы слѣдить за движеніями Предмета, находящагося вдали. Эго какъ бы направленіе фокуса сознанія на тотъ или другой аспектъ наблюдаемаго явленія, и хотя бы человѣкъ очень отчетливо видѣлъ тотъ аспектъ, на который въ это мгновеніе устремлено его вниманіе, — онъ всегда будетъ смутно сознавать также и другой аспектъ, подобно тому, какъ направляя фокусъ нашего зрѣнія на какой-нибудь предметъ, который мы держимъ въ рукахъ, мы все же смутно видимъ, противоположную стѣну комнаты на заднемъ планѣ.
Другая любопытная перемѣна, являющаяся вмѣстѣ съ обладаніемъ эфирнымъ зрѣніемъ, заключается въ тамъ, что твердая земля, по которой человѣкъ ходитъ, становится до нѣкоторой степени прозрачной для него, такъ что онъ можетъ видѣть внизъ на порядочную глубину, въ родѣ того, какъ мы можемъ видѣть въ чистой водѣ. Это позволяетъ ему разсмотрѣть существо, роющееся подъ землей, различить жилу каменнаго угля или металла, если они не очень далеко отъ поверхности и т. д.
Предѣлы эфирнаго зрѣнія, когда глядятъ сквозь плотную матерію, повидимому, аналогичны предѣламъ, которые накладываются на насъ, когда мы смотримъ сквозь воду или туманъ. Мы не можемъ видѣть дальше извѣстнаго разстоянія, потому что среда, сквозь которую мы смотримъ, не вполнѣ прозрачна.
Внѣшній видъ одушевленныхъ предметовъ тоже значительно измѣняется для человѣка, развившаго до такой степени свои зрительныя способности.
Тѣла людей и животныхъ для него, въ общемъ, прозрачны, такъ что онъ можетъ наблюдать дѣятельность различныхъ внутреннихъ органовъ, а иногда даже ставить діагнозъ ихъ заболѣваній.
Расширенное зрѣніе также позволяетъ ему болѣе или менѣе ясно видѣть различные разряды существъ, элементалей и другихъ, тѣла которыхъ неспособны отражать лучи въ предѣлахъ обыкновеннаго видимаго спектра. Среди этихъ существъ находятся нѣкоторые изъ низшихъ духовъ природы, тѣла которыхъ состоятъ изъ болѣе плотной эфирной матеріи. Къ этому классу принадлежать почти всѣ феи, гномы, домовые, о которыхъ сохранилось еще такъ много разсказовъ въ горахъ Шотландіи и Ирландіи и въ уединенныхъ загородныхъ мѣстахъ по всему свѣту.
Обширное царство духовъ природы, главнымъ образомъ, царство астральное, но все же значительная часть его принадлежитъ къ эфирной области физическаго плана и этотъ отдѣлъ, конечно, доступнѣе для обыкновенныхъ людей, чѣмъ другіе. И въ самомъ дѣлѣ, читая обычные волшебные разсказы, очень часто встрѣчаешь опредѣленныя указанія на то, что мы имѣемъ дѣло здѣсь именно съ этимъ классомъ. Всѣ, изучающіе волшебныя легенды, вспомнятъ, какъ часто тамъ упоминается о нѣкоторыхъ таинственныхъ мазяхъ и зельяхъ, которыя даютъ глазамъ человѣка способность видѣть обитателей волшебнаго царства, гдѣ бы они ни встрѣтились. Разсказы объ употребленіи этихъ мазей и зелій и о томъ, что изъ этого выходило, повторяются постоянно и идутъ со всѣхъ концовъ міра, такъ что навѣрное за ними должна скрываться нѣкоторая правда, какъ за всѣми всемірными народными традиціями. Одно такое смазываніе глазъ не можетъ никоимъ образомъ раскрыть въ человѣкѣ его астральнаго зрѣнія, хотя нѣкоторыя мази, если втирать ихъ во все тѣло, очень помогаютъ астральному тѣлу покинуть физическое въ полномъ сознаніи, — фактъ, который былъ извѣстенъ, повидимому, и въ средніе вѣка, какъ видно изъ свидѣтельскихъ показаній, дававшихся во время нѣкоторыхъ процессовъ вѣдьмъ. Но примѣненіе этихъ средствъ къ физическому глазу легко можетъ настолько возбудитъ его чувствительность, что онъ сдѣлается воспріимчивымъ къ нѣкоторымъ эфирнымъ вибраціямъ. Въ этихъ волшебныхъ сказкахъ часто говорится также о томъ, какъ человѣкъ, пользовавшійся этимъ мистическимъ смазываніемъ, иногда выдаетъ себя феѣ, и какъ эта фея бьетъ его по глазамъ или выкалываетъ ихъ ему, лишая его такимъ образомъ не только эфирнаго зрѣнія, но также и зрѣнія болѣе плотнаго физическаго плана (См. E. S. Hartland «The Science of Fairy Tales» въ «Contemporary Science», или почти любое собраніе волшебныхъ сказокъ). Если пріобрѣтенное зрѣніе было астральнымъ, подобная мѣра была бы совершенно безполезной, потому что никакой вредъ, нанесенный физическому проводнику, не можетъ подѣйствовать на астральную способность; но если зрѣніе, вызванное мазью, было эфирнымъ, — то уничтоженіе физическаго глаза уничтожило бы и эфирное зрѣніе, потому что глазъ — это механизмъ, съ помощью котораго оно дѣйствуетъ. Всякій, обладающій зрѣніемъ о которомъ идетъ рѣчь, можетъ такъ же видѣть эфирный двойникъ человѣка; но этотъ послѣдній до такой степени сходенъ по размѣру съ физическимъ человѣкомъ, что едва ли привлечетъ его вниманіе, развѣ лишь въ томъ случаѣ, если будетъ частично отдѣляться — въ трансѣ или подъ какимъ-нибудь анэстезирующимъ вліяніемъ. Послѣ смерти, когда эфирный двойникъ совершенно отдѣляется отъ плотнаго тѣла, онъ виденъ очень ясно, и человѣкъ, обладающій эфирнымъ зрѣніемъ, проходя по церковному двору или кладбищу, будетъ часто видѣть его надъ свѣжими могилами. Присутствуя на спиритическомъ сеансѣ, такой человѣкъ увидитъ эфирную матерію, исходящую отъ медіума и сможетъ наблюдать — какими различными способами пользуются ею сообщающіяся существа. Другой фактъ, который едва ли замедлитъ обнаружиться, это — расширеніе его воспріимчивости къ краскамъ. Онъ увидитъ совершенно новые цвѣта, нимало не похожіе на извѣстные намъ теперь цвѣта спектра, и поэтому, конечно, неизобразимые никакими находящимися въ нашемъ распоряженіи словами. Онъ не только увидитъ новые предметы, цѣликомъ окрашенные въ эти новые цвѣта, но обнаружитъ также, что и цвѣта хорошо извѣстныхъ ему предметовъ мѣняются, если въ нихъ есть какіе-нибудь оттѣнки этихъ новыхъ красокъ, смѣшанныхъ со старыми. Такимъ образомъ, двѣ цвѣтныя поверхности, которыя обычному глазу покажутся совершенно одинаковыми, для его болѣе остраго зрѣнія часто будутъ представлять совершенно различные оттѣнки.
Мы коснулись нѣкоторыхъ главнѣйшихъ перемѣнъ, которыя произойдутъ въ мірѣ человѣка, когда онъ пріобрѣтетъ эфирное зрѣніе. И нужно всегда помнить, что въ большинствѣ случаевъ соотвѣтствующая перемѣна произойдетъ одновременно во всей его воспріимчивости, такъ что онъ сможетъ слышать и, бытъ можетъ, даже ощущать больше, чѣмъ большинство окружающихъ. Предположимъ теперь, что въ придачу къ этому, онъ получитъ зрѣніе астральнаго плана, — какія дальнѣйшія перемѣны можно будетъ замѣтить?
Перемѣнъ будетъ много и очень значительныхъ. Поистинѣ цѣлый новый міръ откроется передъ его глазами. Отмѣтимъ вкратцѣ его чудеса въ томъ же порядкѣ, какъ раньше, и прежде всего посмотримъ — какъ измѣнится внѣшній видъ неодушевленныхъ предметовъ. По этому поводу я для начала приведу интересный отвѣтъ, данный недавно въ журналѣ «The Vâhan»,
«Существуетъ вполнѣ опредѣленная разница между зрѣніемъ эфирнымъ и астральнымъ и, повидимому, послѣднее соотвѣтствуетъ четвертому измѣренію.
«Легче всего понять эту разницу на примѣрѣ. Если вы посмотрите на человѣка, пользуясь тѣмъ или другимъ зрѣніемъ поочередно, вы, напримѣръ, увидите пуговицы, пришитыя сзади къ его пальто, въ обоихъ случаяхъ; но, пользуясь эфирнымъ зрѣніемъ, вы будете смотрѣть на эти пуговицы сквозь человѣка и въ каждой пуговицѣ будете видѣть сначало ушко, какъ ближайшее къ вамъ, а затѣмъ остальную ея часть; если же вы посмотрите астрально, то вы увидите эту пуговицу не только такимъ же образомъ, но и такъ. Точно вы стояли бы позади этого человѣка.
«Или же: если вы посмотрите, пользуясь эфирнымъ зрѣніемъ, на деревянный кубъ съ надписями на всѣхъ его сторонахъ, у васъ будетъ такое впечатлѣніе, точно этотъ кубъ стеклянный, такъ что вы можете видѣть сквозь него, и вы увидите надпись на противоположной сторонѣ куба задомъ напередъ; надписи же съ правой и лѣвой стороны будутъ неясны для васъ, потому что вы ихъ будете видѣть подъ угломъ. Но если вы посмотрите на кубъ астрально, вы увидите всѣ его стороны сразу и всѣ совершенно правильно такъ, что весь кубъ вытянутъ въ плоскости передъ вами, и такъ же хорошо вы увидите каждую часть его внутреннихъ сторонъ и не сквозь другія, но всѣ въ уплощенномъ видѣ. Направленіе, съ котораго вы будете смотрѣть на кубъ, иное и лежитъ подъ прямымъ угломъ ко всѣмъ извѣстнымъ вамъ направленіямъ.
«Если мы посмотрите, пользуясь эфирнымъ зрѣніемъ, на заднюю крышку часовъ, вы увидите сквозь нее всѣ колесики, а сквозь колесики — циферблатъ, но задомъ напередъ. Если же вы посмотрите на крышку астрально, вы увидите циферблатъ правильно и всѣ колесики отдѣльно, и ничто не будетъ лежать одно на другомъ».
Здесь передъ нами основной тонъ и главный факторъ перемѣны: человѣкъ смотритъ на все съ абсолютно новой точки зрѣнія, внѣ всего, что когда-либо представлялъ себѣ раньше. Теперь онъ можетъ уже безъ всякаго труда прочесть любую страницу въ закрытой книгѣ, потому что теперь онъ смотритъ на нее не сквозь всѣ другія страницы, лежащія сверху или снизу, но прямо на нее, какъ будто это единственная видимая страница. Глубина, на которой лежитъ жила металла или каменнаго угля, больше уже не служить для него препятствіемъ, потому что теперь онъ смотритъ уже не сквозь землю, лежащую между нимъ и жилой. Толщина стѣны или количество стѣнъ, находящихся между наблюдателемъ и объектомъ наблюденія, могутъ сильно мѣшать ясности эфирнаго зрѣнія; но онѣ же не представятъ никакихъ затрудненій для астральнаго зрѣнія, потому что на астральномъ планѣ онѣ не будутъ находиться между наблюдателемъ и наблюдаемымъ. Конечно, это звучитъ какъ нѣчто парадоксальное и невозможное, и это совершенно нельзя объяснить уму, не тренированному въ этомъ направленіи, но тѣмъ не менѣе это абсолютно вѣрно.
Это переноситъ насъ въ самый центръ многострадальнаго вопроса о четвертомъ измѣреніи. Вопросъ этотъ глубоко интересенъ, но мы не можемъ на немъ долго останавливаться, потому что въ нашемъ распоряженіи нѣтъ для этого достаточно мѣста. Желающимъ изучить этотъ вопросъ, какъ онъ того заслуживаетъ, рекомендуется начать съ «Scientific Romances» Хинтона или «Another World» д-ра Шефильда, а затѣмъ перейти къ обширному труду перваго автора «A new Era of Thought»[1].
Хинтонъ заявляетъ, что онъ не только можетъ мысленно представить себѣ нѣкоторыя изъ простѣйшихъ четырехмѣрныхъ фигуръ, но настаиваетъ также на томъ, что всякій, кто возьметъ на себя трудъ послѣдовать его указаніямъ, можетъ при настойчивости добиться того же. Я не увѣренъ въ томъ, что эта возможность доступна всякому, какъ онъ думаетъ, потому что, какъ мнѣ кажется, это требуетъ значительной математической подготовки, но я во всякомъ случаѣ могу засвидѣтельствовалъ, что тессарактъ или четырехмѣрный кубъ, который онъ описываетъ, — есть реальность, потому что это вполнѣ обычная фигура на астральномъ планѣ.
Какъ извѣстно, Е. П. Блаватская, намекая на теорію четвертаго измѣренія, замѣтила, что это лишь неуклюжій способъ постановки идеи о полной проницаемости матеріи, и В. Т. Стадъ шелъ въ томъ же направленіи, представивъ своимъ читателямъ это понятіе подъ названіемъ «насквозность» (throughth). Однако, тщательныя, повторныя и подробныя изслѣдованія, повидимому, совершенно рѣшительно указываютъ на то, что это объясненіе не охватываетъ всѣхъ фактовъ; его прекрасно можно примѣнить къ эфирному зрѣнію, но только позднѣйшая и совершенно новая идея о четвертомъ измѣреніи, изложенная Хинтономъ, можетъ объяснить намъ постоянно наблюдаемые факты астральнаго зрѣнія. Поэтому я рѣшаюсь предположить, что когда Е. П. Блаватская написала это, она имѣла въ виду эфирное зрѣніе, а не астральное и что возможность примѣнить эту фразу къ другой, болѣе высокой способности, о которой она въ ту минуту не думала, не пришла ей въ голову.
При послѣдующемъ изложеніи нужно имѣть въ виду обладаніе этой необычайной, почти неописуемой силой. Благодаря ей, каждая точка любого твердаго тѣла дѣлается вполнѣ доступной взгляду ясновидящаго, совершенно такъ, какъ каждая точка внутри круга доступна взгляду человѣка, смотрящаго на этотъ кругъ сверху.
Но даже и этимъ далеко не исчерпывается все то, что эта сила даетъ своему обладателю. Онъ начинаетъ хорошо видѣть не только внутреннюю и наружную сторону каждаго предмета, но также и его астральный дубликатъ.
Каждый атомъ и каждая молекула физической матеріи имѣетъ соотвѣтствующіе астральные атомы и молекулы, и составленная изъ нихъ масса отчетливо видна нашему ясновидящему. Обыкновенно, астралъ любого предмета отбрасывается нѣсколько за предѣлы физической его части и, такимъ образомъ, металлы, камни и другіе предметы являются окруженными астральной аурой.
Сразу можно замѣтить, что даже при изученіи неорганической матеріи человѣкъ страшно выигрываетъ, пріобрѣтя это зрѣніе. Онъ не только видитъ бывшую прежде совершенно скрытой отъ него астральную часть каждаго предмета; не только видитъ гораздо больше въ физическомъ строеніи этого предмета, чѣмъ видѣлъ раньше, но даже и то, что было видимо ему и раньше, онъ теперь видитъ гораздо яснѣе и правильнѣе. Сразу можно понятъ, что его новое зрѣніе гораздо ближе подходить къ правильному воспріятію, чѣмъ физическое зрѣніе. Напримѣръ, если онъ посмотритъ астрально на стеклянный кубъ, то стороны этого куба покажутся ему равными, и мы знаемъ, что такъ оно и есть; между тѣмъ какъ на физическомъ планѣ онъ видитъ дальнюю сторону въ перспективѣ, то-есть она кажется ему меньше, чѣмъ ближняя сторона, а это, разумѣется, простая иллюзія, происходящая вслѣдствіе его физическихъ ограниченій.
Мы еще яснѣе увидимъ всѣ преимущества астральнаго зрѣнія, когда примемъ во вниманіе всѣ тѣ новыя возможности, которыя оно даетъ при наблюденіяхъ одушевленныхъ предметовъ. Оно показываетъ ясновидящему ауру растеній и животныхъ; и слѣдовательно, въ послѣднемъ случаѣ, желанія, эмоціи и мысли, которыя могутъ быть у этихъ животныхъ, ясно раскрываются передъ его глазами.
Но больше всего ясновидящій оцѣнить значеніе этой способности при сношеніяхъ съ человѣческими существами и часто сможетъ оказывать имъ гораздо болѣе дѣйствительную помощь, руководствуясь указаніями, которыя она ему даетъ.
Онъ будетъ видѣть ауру человѣка насколько простирается его астральное тѣло, и хотя при этомъ высшая сторона человѣка все еще останется скрытой отъ него, все же онъ сможетъ при внимательномъ наблюденіи, на основаніи того, что ему доступно, изучить очень многое, касающееся этой высшей стороны. Его способность видѣть эфирный двойникъ дастъ ему большія преимущества при опредѣленіи любого дефекта или заболѣванія нервной системы, а по внѣшнему виду астральнаго тѣла онъ будетъ имѣть возможность судить обо всѣхъ эмоціяхъ, страстяхъ, желаніяхъ и склонностяхъ находящагося передъ нимъ человѣка и даже о многихъ его мысляхъ.
Для него человѣкъ будетъ окруженъ свѣтящимся облакомъ астральной ауры, сверкающимъ всевозможными яркими красками и непрестанно измѣняющимъ свой цвѣтъ и блескъ при каждой варіаціи мысли или чувства человѣка. Онъ увидитъ эту ауру, залитую чуднымъ розовымъ цвѣтомъ чистой привязанности, роскошной голубизной преданности, жесткой, тускло-коричневой окраской себялюбія, яркимъ багрянцемъ гнѣва, страшной, угрюмой краснотой чувственности, синевато-сѣрымъ оттѣнкомъ страха, черными облаками ненависти и злобы; и многія другія указанія, такъ легко читаемыя опытнымъ глазомъ, увидитъ онъ. И никому невозможно будетъ скрыть отъ него истинное состояніе своихъ чувствъ по поводу чего бы то ни было.
Эти разнообразныя указанія ауры сами по себѣ представляютъ глубоко интересный предметъ для изученія, но здѣсь у меня нѣтъ мѣста говорить о нихъ подробно. Подробнѣе они разсматриваются мною въ брошюрѣ «Аура», а болѣе обширная работа на эту тему имѣется въ виду.
Въ астральной аурѣ ясновидящій можетъ прочесть временные слѣды проходящихъ сквозь нее въ данный моментъ эмоцій; и не только это: по расположенію и пропорціямъ красокъ ауры, когда она находится въ состояніи сравнительнаго покоя, онъ можетъ судить объ общемъ настроеніи и характерѣ ея обладателя. Астральное тѣло постолько выражаетъ человѣка, посколько можетъ быть проявлено на томъ планѣ, и на основаніи того, что видно въ немъ, можно вывести достаточно вѣрныя заключенія о многомъ такомъ, что принадлежитъ къ высшимъ планамъ. Когда нашъ ясновидящій хочетъ судить о характерѣ даннаго лица, ему очень помогаютъ мысли этого лица, посколько онѣ выражаются на астральномъ планѣ, и, слѣдовательно, входятъ въ крутъ его наблюденій. Истинный очагъ мысли находится на ментальномъ или деваканическомъ планѣ, и всякая мысль прежде всего проявляется тамъ, какъ вибрація духовнаго тѣла. Но если это будетъ хоть сколько-нибудь эгоистическая мысль, или если она будетъ хоть сколько-нибудь связана съ волненіемъ или желаніемъ, она немедленно спустится на астральный планъ и приметъ на себя видимую форму астральной матеріи.
У большинства людей почти; всякая мысль подпадаетъ подъ одну изъ этихъ рубрикъ, такъ что фактически вся ихъ личность цѣликомъ совершенно ясна астральному зрѣнію нашего друга, и астральныя тѣла ихъ, такъ же, какъ и мыслеобразы, непрерывно излучающіеся изъ нихъ, будутъ для него какъ открытая книга, въ которой ихъ характеристики написаны такъ ясно, что ему очень легко ихъ прочесть. Желающаго получить хоть какое-нибудь понятіе о томъ, какъ мыслеобразы представляются ясновидящему, могутъ до нѣкоторой степени удовлетворить иллюстраціи къ цѣнной статьѣ Анни Безантъ на эту тему («Lucifer» сентябрь, 1896 г.).
Мы указали на нѣкоторыя изъ перемѣнъ во внѣшнемъ видѣ одушевленныхъ и неодушевленныхъ предметовъ, когда ихъ видитъ человѣкъ, обладающій полнымъ ясновидѣніемъ астральнаго плана. Укажемъ теперь — какіе совершенно новые предметы увидитъ ясновидящій. Онъ будетъ сознавать теперь гораздо большую полноту природы во всѣхъ направленіяхъ, но главнымъ образомъ его вниманіе привлекутъ живые обитатели этого новаго міра. Въ нашемъ распоряженіи сейчасъ нѣтъ мѣста для подобнаго ихъ описанія; мы можемъ направить за этимъ читателя къ № V «Theosophical Manuals». Здѣсь мы можемъ просто перечислить только нѣсколько классовъ изъ обширнаго числа астральныхъ жителей.
Ясновидящій будетъ пораженъ перемѣнчивыми формами безконечнаго потока элементальной сущности, все время волнующейся вокругъ него, часто угрожающей ему, но почти всегда отступающей передъ опредѣленнымъ усиліемъ воли. Онъ будетъ удивляться огромной арміи существъ, временно вызванныхъ для отдѣльнаго существованія изъ этого океана хорошими или дурными мыслями и желаніями человѣка. Онъ будетъ наблюдать многочисленныхъ духовъ природы за ихъ работой или за ихъ играми; а иногда ему возможно будетъ съ возрастающей радостью слѣдить за пышнымъ расцвѣтомъ нѣкоторыхъ существъ изъ прекраснаго царства дэвъ, которыя приблизительно соотвѣтствуютъ легіонамъ ангеловъ по христіанской терминологіи.
Но, бытъ можетъ, еще болѣе острый интересъ представятъ для него человѣческіе обитатели астральнаго міра, и онъ найдетъ, что ихъ можно раздѣлить на два большихъ класса: на тѣхъ, которыхъ мы называемъ живыми, и на тѣхъ, безконечно болѣе живыхъ, которыхъ мы такъ безразсудно и ошибочно называемъ мертвыми. Среди первыхъ онъ иногда можетъ встрѣтить кого-нибудь бодрствующаго и вполнѣ сознательнаго, быть можетъ, посланнаго для того, чтобы принести ему какую-нибудь вѣсть, или внимательно его наблюдающаго, чтобы увидѣть — какіе успѣхи онъ дѣлаетъ; большинство же живыхъ людей, находящихся внѣ своихъ физическихъ тѣлъ на астральномъ планѣ во время сна, будутъ проноситься мимо, слишкомъ погруженные въ себя и потому совершенно безсознательные къ тому, что происходитъ вокругъ нихъ.
Передъ нимъ будутъ толпы недавно умершихъ и среди нихъ онъ найдетъ всѣ степени сознательности и развитія и всѣ оттѣнки характеровъ, потому что смерть, которая кажется нашему ограниченному зрѣнію такой безусловной перемѣной, на самомъ дѣлѣ ничего не измѣняетъ въ самомъ человѣкѣ. На другой день послѣ своей смерти онъ совершенно такой же, какимъ былъ за день до нея, съ тѣми же наклонностями, тѣми же свойствами, тѣми же добродѣтелями и пороками, съ тою только разницей, что онъ отбросилъ прочь свое физическое тѣло; но потеря этого тѣла мѣняетъ его не больше, чѣмъ сбрасываніе верхней одежды. Такимъ образомъ, среди умершихъ ученикъ найдетъ людей умныхъ и глупыхъ, добросердечныхъ и чувственныхъ, совершенно такъ же, какъ среди живыхъ.
Такъ какъ онъ будетъ въ состояніи не только видѣть умершихъ, но и говорить съ ними, то онъ сможетъ приносить имъ большую пользу и давать имъ свѣдѣнія и указанія, крайне для нихъ важныя. Многіе изъ нихъ находятся въ состояніи полнаго изумленія и растерянности, а иногда и острой тоски, потому что они находятъ явленія новаго міра до такой степени непохожими на всѣ дѣтскія легенды, на все то, что популярная религія на Западѣ сообщаетъ относительно этого трансцендентально-важнаго вопроса; и поэтому настоящимъ другомъ въ нуждѣ явится человѣкъ, понимающій этотъ новый міръ и могущій дать разныя объясненія.
Человѣкъ въ совершенствѣ владѣющій этими способностями, можетъ быть полезенъ и живымъ и умершимъ еще многими другими способами; но объ этой сторонѣ вопроса я уже писалъ въ моей маленькой книжкѣ «Невидимые помощники».
Кромѣ астральныхъ существъ онъ увидитъ астральные трупы — тѣни и оболочки всѣхъ степеней разрушенія; но объ этомъ мы здѣсь только упоминаемъ, такъ какъ читатель, желающій познакомиться съ этимъ подробнѣе, можетъ обратиться къ нашему третьему и пятому сборнику.
Другой поразительный результатъ полнаго астральнаго ясновидѣнія состоитъ въ томъ, что теперь у человѣка нѣтъ уже болѣе перерывовъ сознанія. Ложась ночью, онъ предоставляетъ свое физическое тѣло отдыху, въ которомъ оно нуждается, а самъ отправляется странствовать въ гораздо болѣе удобномъ астральномъ проводникѣ. Утромъ онъ возвращается къ своему физическому тѣлу и снова входитъ въ него, но при этомъ нисколько не теряетъ ни сознанія, ни воспоминанія о томъ, что было между двумя состояніями. Такимъ образомъ, онъ можетъ жить, такъ сказать двойной жизнью, которая вмѣстѣ съ тѣмъ сливается въ одну, — и быть полезнымъ въ продолженіе всей жизни вмѣсто того, чтобы треть своего существованія безполезно провести въ полной безсознательности.
Возможно, что въ немъ проявится еще одна странная сила (впрочемъ полный контроль надъ ней принадлежитъ скорѣе еще болѣе высокой, деваканической способности): онъ сможетъ увеличивать по желанію малѣйшія физическія или астральныя частицы до любой желаемой величины, какъ бы съ помощью микроскопа, хотя нѣтъ такого микроскопа (и едва ли будетъ), который имѣлъ бы хоть тысячную долю этой психической увеличительной силы. Благодаря ей, гипотетическіе молекула и атомъ, постулированные наукой, становятся видимой и живой реальностью для оккультнаго ученика, и внимательно ихъ наблюдая, онъ находить, что строеніе ихъ гораздо сложнѣе, чѣмъ думали до сихъ поръ ученые. Эта сила позволяетъ ему также съ живѣйшимъ интересомъ и очень близко наблюдать различные электрическіе, магнетическіе и другіе эфирные процессы. Если бы нѣкоторые спеціалисты въ этихъ отрасляхъ науки смогли развить въ себѣ способность видѣть тѣ вещи, о которыхъ они съ такой легкостью пишутъ, — можно было бы ожидать удивительныхъ и прекрасныхъ открытій.
Эго одна изъ «сидди» или описанныхъ въ восточныхъ книгахъ силъ, достающихся на долю человѣку, который посвящаетъ себя духовному развитію, хотя названіе, подъ которымъ она тамъ упоминается, быть можетъ, не сразу можно узнать. Объ ней говорится, какъ о «способности сдѣлать себя большимъ или маленькимъ по желанію»; причина этого опредѣленія, которое, повидимому, такъ странно противорѣчитъ факту, заключается въ томъ, что въ сущности этотъ фокусъ дѣлается какъ разъ съ помощью того метода, который указанъ въ этихъ древнихъ книгахъ. Міръ безконечно малыхъ величинъ можетъ быть видимъ такъ ясно благодаря употребленію временнаго зрительнаго механизма непостижимой тонкости; и такимъ же путемъ (или скорѣе путемъ противоположнымъ), т. е. съ помощью временнаго сильнѣйшаго увеличенія размѣра употребляемаго механизма, становится возможнымъ увеличить широту зрѣнія — въ физическомъ смыслѣ, а также, будемъ надѣяться, и въ моральномъ — далеко за тѣ предѣлы, о какихъ только наука когда-либо могла мечтать, какъ о доступныхъ для человѣка. Такимъ образомъ способность измѣнять величину въ самомъ дѣлѣ находится въ проводникѣ сознанія ученика, а не въ чемъ-либо, находящемся внѣ его. И старая восточная книга, въ концѣ концовъ, устанавливаетъ это точнѣе, чѣмъ мы.
Психометрія и второе — зрѣніе in excelsis — тоже окажутся среди способностей, которыми будетъ располагать нашъ другъ; но о нихъ будетъ удобнѣе говорить въ другой главѣ, потому что почти во всѣхъ своихъ проявленіяхъ они заключаютъ въ себѣ ясновидѣніе или въ пространствѣ или во времени.
Я теперь указалъ, хотя лишь въ очень общихъ чертахъ, на то, что тренированный ученикъ, обладающій полнымъ астральнымъ зрѣніемъ, можетъ увидѣть въ томъ безконечно болѣе широкомъ мірѣ, куда введетъ его это зрѣніе. Но я ничего не сказалъ о той поразительной духовной перемѣнѣ, которая произойдетъ въ немъ вслѣдствіе того, что онъ на опытѣ будетъ знать о существованіи души, о ея посмертныхъ переживаніяхъ, о дѣйствіи законовъ кармы и о другихъ вещахъ, исполненныхъ высокаго значенія. Разницу между самымъ глубокимъ умственнымъ убѣжденіемъ и точнымъ знаніемъ, добытымъ съ помощью непосредственнаго личнаго опыта, нужно прочувствовать для того, чтобы оцѣнить.
Простое ясновидѣніе: частичное[править]
Опыты не тренированныхъ ясновидящихъ (а нужно помнитъ, что къ этому классу принадлежатъ всѣ европейскіе ясновидящіе за очень немногими исключеніями) будутъ, однако, далеки отъ тѣхъ опытовъ, на которые я пытался указать; они будутъ во многомъ отличаться отъ нихъ, — въ степени, въ разнообразіи, въ постоянствѣ, а главное, въ точности.
Иногда, напримѣръ, у человѣка бываетъ ясновидѣніе постоянное, но очень неполное, которое простирается только, можетъ быть, на одинъ или два разряда наблюдаемыхъ явленій; въ немъ проявится какой-нибудь отдѣльный обрывокъ высшаго зрѣнія, но при этомъ онъ, повидимому, не будетъ обладать другими силами зрѣнія, которыя нормально должны бы сопровождать этотъ обрывокъ, или даже предшествовать ему. Напримѣръ, одинъ изъ моихъ лучшихъ друзей всю свою жизнь обладалъ способностью видѣть атомистическій эфиръ и атомистическую астральную матерію и распознавать ихъ строеніе въ темнотѣ и при свѣтѣ, такъ какъ они проникаютъ все остальное, а между тѣмъ онъ очень рѣдко видитъ существа, тѣла которыхъ состоятъ изъ гораздо болѣе замѣтной низшей эфирной или плотной астральной матеріи, и во всякомъ случаѣ онъ, конечно, неспособенъ видѣть ихъ постоянно. Просто въ немъ внезапно начинаетъ проявляться эта спеціальная способность безъ понятной причины и безъ всякаго видимаго отношенія къ чему-нибудь другому. Но помимо того, что это доказываетъ ему существованіе этихъ атомистическихъ плановъ и обнаруживаетъ ему ихъ строеніе, трудно увидѣть — какую спеціальную пользу приноситъ это ему въ настоящемъ. Тѣмъ не менѣе такъ оно есть, и это — залогъ большаго, указаніе на дальнѣйшія способности, все еще ожидающія своего развитія.
Существуетъ много подобныхъ случаевъ; я говорю «подобныхъ» не въ смыслѣ обладанія этой спеціальной способностью (это — единственный случай, который я знаю), но въ смыслѣ развитія какой-нибудь одной стороны этого полнаго и отчетливаго ясновидѣнія астральнаго или эфирнаго плана. Въ девяти случаяхъ изъ десяти, однако, подобному частичному ясновидѣнію будетъ не доставать также и точности, то-есть, иначе говоря, человѣкъ получить достаточное количество смутныхъ впечатлѣній и выведетъ различныя заключенія по этому поводу, но у него не будетъ ни точныхъ опредѣленій, ни увѣренности тренированнаго человѣка. Примѣры такого рода мы встрѣчаемъ постоянно, въ особенности среди тѣхъ, которые объявляютъ себя «опытными профессіональными ясновидящими».
Затѣмъ есть еще такіе, которые бываютъ ясновидящими только на время и при извѣстныхъ условіяхъ. Между ними есть различныя категоріи: одни могутъ по желанію вызывать состояніе ясновидѣнія, возобновляя всегда одни и тѣ же условія; у другихъ оно проявляется внезапно, безъ всякаго видимаго отношенія къ окружающему; у третьихъ эта способность проявляется лишь одинъ или два раза въ теченіе всей жизни.
Къ первой категоріи принадлежатъ тѣ, которые становятся ясновидящими лишь во время гипнотическаго транса, не находясь же въ состояніи транса, неспособны ни видѣть, ни слышать ничего сверхнормальнаго. Иногда они могутъ достигать очень высокихъ знаній и давать крайне точныя указанія; въ такихъ случаяхъ это обыкновенно обозначаетъ, что они проходятъ курсъ правильной тренировки, хотя по какимъ-либо причинамъ не научились еще освобождаться отъ свинцовой тяжести земной жизни безъ посторонней помощи.
Къ той же самой группѣ мы можемъ отнести тѣхъ (главнымъ образомъ, жителей восточныхъ странъ), которые на время пріобрѣтаютъ ясновидѣніе подъ вліяніемъ извѣстныхъ напитковъ или благодаря совершенію извѣстныхъ церемоній. Совершающій церемоніи иногда гипнотизируетъ самого себя повтореніемъ однихъ и тѣхъ же дѣйствій и въ такомъ состояніи дѣлается до нѣкоторой степени ясновидящимъ; чаще же онъ просто приводитъ себя въ пассивное состояніе, при которомъ какое-нибудь другое существо можетъ овладѣть имъ и говорить черезъ него; а иногда еще церемоніи направлены не на то, чтобы воздѣйствовать на самого себя, но на то, чтобы вызвать какое-нибудь астральное существо, которое должно сообщить ему нужныя свѣдѣнія; но послѣднее относится уже, конечно, къ области магіи, а не ясновидѣнія.
Напитки и церемоніи — это методы, которыхъ долженъ рѣшительно избѣгать всякій желающій приблизиться къ ясновидѣнію съ высшей стороны и пользоваться имъ для своего собственнаго развитія и для помощи другимъ. Знахари-колдуны центральной Африки и нѣкоторые шаманы — хорошіе образчики этого типа.
Тѣ, у которыхъ извѣстныя способности ясновидѣнія обнаруживаются лишь случайно и совершенно помимо ихъ желанія, часто бываютъ людьми истеричными или чрезвычайно нервными, и способность эта является у нихъ однимъ изъ симптомовъ болѣзни. Появленіе этой способности указываетъ на то, что физическій проводникъ чрезвычайно ослабѣлъ и, такимъ образомъ, не представляетъ уже препятствій для маленькихъ проблесковъ эфирнаго или астральнаго зрѣнія. Примѣромъ людей этой категоріи можетъ служить человѣкъ, который напивается до delirium tremens и въ состояніи полнаго физическаго разрушенія и нечистаго психическаго возбужденія, вызваннаго губительнымъ дѣйствіемъ этой жестокой болѣзни, начинаетъ видѣть нѣкоторыхъ отвратительныхъ элементалей и другія существа, которыми онъ окружилъ себя за долгое время удовлетворенія своей унизительной и животной слабости.
Правда, существуютъ и другіе, случаи, когда способность ясновидѣнія проявляется и исчезаетъ безъ видимаго отношенія къ состоянію физическаго здоровья, но, по всей вѣроятности, если бы такихъ людей можно было бы достаточно внимательно изслѣдовать, обнаружились бы нѣкоторыя измѣненія въ состояніи ихъ эфирнаго двойника.
Тѣхъ, у которыхъ за всю жизнь былъ лишь одинъ случай ясновидѣнія, очень трудно отнести къ какому-нибудь отдѣльному классу, такъ какъ сопутствующія обстоятельства бываютъ очень разнообразны. Есть среди нихъ много такихъ, у которыхъ этотъ опытъ является въ такой важный моментъ жизни, что временное возбужденіе способности становится понятнымъ. У другихъ единственнымъ случаемъ ясновидѣнія бываетъ появленіе призрака чаще всего какого-нибудь друга или родственника, находящагося на краю смерти. Тутъ могутъ быть двѣ возможности и въ обѣихъ — сильное желаніе умирающаго человѣка является побудительной силой: либо эта сила могла позволить умирающему матеріализоваться на минуту; въ этомъ случаѣ, конечно, ясновидѣнія не требуется; либо же, что болѣе вѣроятно, она могла дѣйствовать какъ внушеніе на воспринимающаго субъекта и на мгновеніе притупить его физическую чувствительность, возбудивъ его высшую сенситивность. Такъ или иначе, призракъ является здѣсь случайно, и явленіе не повторяется просто потому, что необходимыя для этого условія не повторяются также.
Все же остается еще много неразрѣшимыхъ единичныхъ случаевъ, носящихъ несомнѣнно характеръ ясновидѣнія, хотя вызвавшій ихъ поводъ представляется намъ слишкомъ обыкновеннымъ и незначительнымъ. Относительно этихъ случаевъ мы можемъ только строить предположенія; здѣсь руководящія условія, очевидно, находятся не на физическомъ планѣ, и отдѣльное изслѣдованіе каждаго случая необходимо для того, чтобы можно было говорить объ его причинахъ, хотя бы съ нѣкоторой увѣренностью. Въ нѣкоторыхъ такихъ случаяхъ кажется, что астральное существо старается сообщить что-то, но можетъ запечатлѣть въ томъ, къ кому обращается, только какую-нибудь незначительную подробность; вся же полезная и значительная часть того, что оно хотѣло сказать, не смогла проникнутъ въ его сознаніе.
При изслѣдованіи явленій ясновидѣнія встрѣтятся всѣ эти различные типы и много другихъ, и почти навѣрное среди нихъ окажется и нѣсколько случаевъ простой галлюцинаціи, которые нужно тщательно изъять изъ списка примѣровъ. Изучающему этотъ предметъ нужно имѣть неисчерпаемый запасъ терпѣнія и упорной настойчивости, но послѣ того, какъ онъ будетъ достаточно долго подвигаться позади этого хаоса, и постепенно у него явится нѣкоторое пониманіе великихъ законовъ, по которымъ движется вся эволюція.
Ему будетъ легче, если онъ приметъ тотъ порядокъ, которому мы слѣдовали, то-есть, если онъ прежде всего возьметъ на себя трудъ ознакомиться возможно основательнѣе съ дѣйствительными фактами, относящимися къ тѣмъ планамъ, съ которыми имѣетъ дѣло ясновидѣніе. Если онъ будетъ знать, что можно увидѣть съ помощью астральнаго или эфирнаго зрѣнія, и каковы ограниченія каждаго изъ нихъ, тогда у него будетъ, такъ сказать, мѣра, къ которой онъ можетъ примѣнять наблюдаемые имъ случаи. Всѣ примѣры частичнаго ясновидѣнія должны непремѣнно имѣть каждый свое мѣсто, и если въ головѣ ученика будетъ очеркъ всей схемы, ему окажется сравнительно легко, при небольшой практикѣ, классифицировать явленія, съ которыми ему приходится имѣть дѣло.
Мы до сихъ поръ еще ничего не говорили о свойствахъ ясновидѣнія деваканическаго плана, которыя еще удивительнѣе; но и нѣтъ необходимости много говорить объ этомъ, потому что въ высшей степени невѣроятно, чтобы изслѣдователь встрѣтилъ случаи подобнаго ясновидѣнія у кого-нибудь иного, кромѣ учениковъ, тренирующихся соотвѣтственнымъ образомъ Въ какой-либо изъ высшихъ школъ оккультизма. Оно открываетъ передъ ними еще новый міръ, гораздо болѣе обширный, чѣмъ тѣ, которые лежатъ ниже, міръ, въ которомъ самый яркій свѣтъ и высшая красота, какія только мы можемъ представить, — обычныя явленія.
Нѣкоторыя свѣдѣнія о чудесныхъ свойствахъ этого міра, о его невыразимомъ блаженствѣ, о тѣхъ великихъ возможностяхъ знанія и работы, которыя онъ даетъ, — приведены въ 6-мъ теософическомъ сборникѣ и къ нему мы отсылаемъ изучающихъ вопросъ.
Все, что этотъ міръ можетъ дать, или по крайней мѣрѣ все, что изъ него можетъ быть воспринято, находится въ предѣлахъ достиженія тренированнаго ученика; но нетренированный ясновидящій едва лишь можетъ случайно прикоснуться къ нему. Это бываетъ иногда въ гипнотическомъ трансѣ, но случаи эти крайне рѣдки, потому что такое прикосновеніе къ высшимъ мірамъ требуетъ почти сверхчеловѣческой высоты духовныхъ стремленій и абсолютной чистоты мыслей и намѣреній со стороны гипнотизера и гипнотизируемаго.
Къ этому типу ясновидѣнія и еще болѣе къ тому, которое принадлежитъ болѣе высокому плану, слѣдующему непосредственно за деваканическимъ, можно по справедливости примѣнить названіе духовнаго зрѣнія; и такъ какъ небесный міръ, на который онъ открываетъ наши глаза, лежитъ вокругъ насъ, то можно мимоходомъ указать на него, говоря о простомъ ясновидѣніи, хотя, быть можетъ, необходимо будетъ упомянуть о немъ снова, когда мы будемъ имѣть дѣло съ ясновидѣньемъ въ пространствѣ, къ которому мы теперь и перейдемъ.
Ясновидѣніе въ пространствѣ: намѣренное[править]
Мы опредѣлили ясновидѣніе въ пространствѣ, какъ способность видѣть событія или картины, настолько отдаленныя отъ ясновидящаго въ пространствѣ, что онъ не можетъ наблюдать ихъ обычнымъ образомъ. Примѣры этого ясновидѣнія такъ многочисленны и такъ разнообразны, что желательна была бы нѣсколько болѣе точная классификація ихъ. Не такъ важно — какую именно группировку мы примемъ, лишь бы только она была достаточно широка и смогла бы охватить всѣ представляющіеся намъ случаи.
Быть можетъ, удобнѣе всего будетъ сгруппировать ихъ въ обширные отдѣлы намѣреннаго и ненамѣреннаго ясновидѣнія въ пространствѣ съ переходной группой между ними, которую можно назвать полунамѣренной, — названіе нѣсколько странное, но я объясню его позднѣе.
Я начну съ опредѣленія того, что возможно въ этомъ направленіи для вполнѣ тренированнаго ясновидящаго и попытаюсь объяснить — какъ дѣйствуетъ эта способность и какимъ она подвержена ограниченіямъ. Послѣ этого намъ будетъ легче понять многочисленные примѣры частичнаго и нетренированнаго зрѣнія. Поэтому прежде всего разсмотримъ намѣренное ясновидѣніе.
Изъ всего уже сказаннаго объ астральномъ зрѣніи ясно, что каждый, обладающій имъ во всей полнотѣ, можетъ съ помощью его видѣть все, что только захочетъ видѣть въ этомъ мірѣ. Самыя потаенныя мѣста открыты его взгляду и никакія препятствія для него не существуютъ, благодаря тому, что исходная точка его зрѣнія теперь перемѣнилась; а при способности двигаться въ астральномъ тѣлѣ онъ безъ труда можетъ отправиться куда бы то ни, было и видѣть все, что угодно, въ предѣлахъ планеты. Впрочемъ мы сейчасъ увидимъ, что это возможно для него въ широкой степени даже и безъ необходимости двигаться въ астральномъ тѣлѣ.
Разсмотримъ нѣсколько ближе тѣ методы, съ помощью которыхъ можно употреблять сверхфизическое зрѣніе для того, чтобы наблюдать событія, происходящія на разстояніи. Когда, напримѣръ, человѣкъ, находящійся въ Англіи, видитъ въ мельчайшихъ подробностяхъ что-нибудь происходящее въ этотъ самый моментъ въ Индіи или въ Америкѣ, — какимъ образомъ это дѣлается?
Для объясненія этого явленія была предложена очень остроумная гипотеза. Указывали, что каждый предметъ постоянно отбрасываетъ во всѣхъ направленіяхъ лучи, до нѣкоторой степени похожіе на свѣтовые лучи, хотя и безконечно болѣе тонкіе и что ясновидѣніе есть не что иное, какъ способность видѣть съ помощью этихъ болѣе тонкихъ лучей. Разстояніе въ этомъ случаѣ не будетъ преградой для зрѣнія и всѣ встрѣчающіеся на пути предметы будутъ проницаемы для этихъ лучей, которые скрещиваются до безконечности во всѣхъ направленіяхъ, не запутываясь, совершенно такъ, какъ вибраціи обыкновеннаго свѣта.
Хотя это и не вполнѣ точный путь, по которому дѣйствуетъ ясновидѣніе, тѣмъ не менѣе эта теорія совершенно правильна въ большей части своихъ предпосылокъ. Каждый предметъ, несомнѣнно, отбрасываетъ лучи во всѣхъ направленіяхъ и именно этимъ; путемъ, хотя и на болѣе высокомъ планѣ, складывается, повидимому, хроника — Акаша. О ней необходимо будетъ говорить въ слѣдующей главѣ, поэтому въ настоящую минуту мы только упомянемъ объ этомъ. Явленія психометріи тоже зависятъ отъ этихъ излученій, какъ сейчасъ будетъ объяснено.
Но существуютъ нѣкоторыя практическія трудности въ способѣ пользованія этими эфирными вибраціями (ибо, разумѣется, это именно эфирныя вибраціи) какъ средой, съ помощью которой можно видѣть все, что происходитъ на разстояніи. Находящіеся на пути предметы не вполнѣ прозрачны и такъ какъ дѣйствующія лица сцены, которую экспериментаторъ пробуетъ наблюдать, будутъ, вѣроятно, тоже не вполнѣ прозрачны то, очевидно, что изъ всего этого можетъ возникнуть очень серьезная путаница.
Новое измѣреніе, которое выступитъ въ томъ случаѣ, если вмѣсто эфирныхъ вибрацій будутъ дѣйствовать астральная, устранитъ нѣкоторыя трудности, но, съ другой стороны, введетъ съ собой новыя осложненія. Поэтому, пытаясь понять ясновидѣніе для практическихъ цѣлей, мы можемъ выбросить изъ головы эту гипотезу объ излученіи и прямо обратиться къ тѣмъ методамъ зрѣнія на разстояніи, которые дѣйствительно находятся въ распоряженіи ученика. Мы найдемъ, что ихъ пять, причемъ четыре изъ нихъ — методы истиннаго ясновидѣнія, а пятый собственно не подходитъ подъ эту категорію, но принадлежитъ къ области магіи. Обратимся сначала къ этому послѣднему, чтобы покончить съ нимъ.
1. Помощь духа природы. Чтобы пользоваться этимъ методомъ, нѣтъ необходимости обладать, какой-нибудь психической способностью; экспериментаторъ долженъ только умѣть заставить какого-нибудь обитателя астральнаго міра разузнать то, что ему нужно. Это можетъ быть сдѣлано съ помощью воззванія или вызыванія, то есть, человѣкъ, производящій опытъ, либо молитвами и приношеніями убѣждаетъ своего астральнаго помощника оказать ему желаемую помощь, либо же опредѣленными усиліями сильно-развитой воли принуждаетъ его оказать эту помощь.
Этимъ методомъ широко пользовались на Востокѣ (гдѣ вызывается обыкновенно духъ природы) и въ старинной Атлантидѣ, гдѣ «темнолицые повелители» пользовались съ этой цѣлью нѣкоторыми спеціализировавшимися и особо-злостными искусственными элементалями. Подобнымъ же путемъ иногда получаются свѣдѣнія на современныхъ спиритическихъ сеансахъ; но въ этихъ случаяхъ вѣстникъ, которымъ пользуются, это чаще всего, — недавно умершее человѣческое существо, болѣе или менѣе свободно дѣйствующее на астральномъ планѣ; а иногда даже и здѣсь — это бываетъ услужливый духъ природы, который забавляется, выдавая себя за чьего-нибудь умершаго родственника. Во всякомъ случаѣ, какъ я сказалъ уже, этотъ методъ принадлежитъ къ области магіи, а вовсе не ясновидѣнія; и о немъ здѣсь упомянуто только для того, чтобы читатель не спутался, пытаясь подвести случаи, относящіеся сюда, подъ одинъ изъ слѣдующихъ заголовковъ.
2. Астральный токъ. Это выраженіе часто и нѣсколько вольно употребляется въ нашей теософической литературѣ, охватывая порядочное количество разнообразныхъ явленій и среда другихъ также и то, которое я хочу объяснить. На самомъ дѣлѣ ученикъ, пользующійся этимъ методомъ, не столько приводить въ движеніе токъ въ астральной матеріи, сколько сооружаетъ въ ней нѣчто въ родѣ временнаго телефона. Я не могу дать здѣсь подробное изслѣдованіе изъ области астральной физики, если бы даже у меня и были необходимыя для это знанія. Я скажу лишь, что возможно провести въ астральной матеріи соединительную линію, которая будетъ дѣйствовать, какъ телеграфная проволока, чтобы передавать вибраціи, съ помощью которыхъ все, что происходитъ на другомъ концѣ этой линіи, можетъ быть видно. Нужно понимать, что такая линія устанавливается не съ помощью прямой проекціи астральной матеріи въ пространство, но такимъ воздѣйствіемъ по линіи (или скорѣе по многимъ линіямъ) частицъ этой матеріи, которое сдѣлаетъ ихъ способными образовать проводникъ для вибрацій требуемаго характера.
За это предварительное дѣло можно приняться двумя способами: или передавать энергію отъ частицы къ частицѣ, пока не образуется линія, или же воспользоваться силой высшаго плана, которая можетъ дѣйствовать по всей линіи одновременно. Конечно этотъ послѣдній методъ подразумѣваетъ гораздо большее развитіе, такъ какъ для него нужно знакомство съ силами гораздо болѣе высокаго порядка и умѣнье ими пользоваться; и человѣкъ, который бы могъ образовать такимъ образомъ для себя свою линію, собственно не нуждается ни въ какой линіи, такъ какъ высшая способность даетъ ему возможность видѣть съ большей легкостью и полнотой. Трудно описать даже самое простое астральное дѣйствіе, хотя очень легко его выполнить. Можно сказать, что по характеру это немного похоже на намагничиванье стальной полосы, такъ какъ состоитъ какъ бы въ поляризаціи съ помощью усилія человѣческой воли нѣсколькихъ параллельныхъ линій астральныхъ атомовъ, идущихъ отъ оператора къ сценѣ, которую онъ хочетъ наблюдать. Всѣ атомы, затронутые такимъ образомъ, держатся на время строго параллельно другъ другу своими осями и образуютъ нѣчто въ родѣ временной трубки, въ которую ясновидящій можетъ смотрѣть. Этотъ методъ имѣетъ тотъ недостатокъ, что телеграфная линія подвержена разстройству и даже уничтоженію со стороны всякаго достаточно сильнаго астральнаго тока, который случайно пересѣкаетъ ей путь; но если первоначальное усиліе воли было вполнѣ опредѣленнымъ, подобная случайность будетъ сравнительно рѣдкой.
Отдаленныя сцены, которыя мы наблюдаемъ посредствомъ «астральнаго тока», по внѣшности похожи нѣсколько на то, что мы видимъ въ телескопъ: человѣческія фигуры обыкновенно кажутся очень маленькими, какъ фигуры на очень далекихъ подмосткахъ, но несмотря на ихъ уменьшенный размѣръ, онѣ видны такъ отчетливо, какъ будто находятся рядомъ. Иногда этимъ способомъ можно не только видѣть, что дѣлается, но и слышать то, что говорится; впрочемъ, въ большинствѣ случаевъ этого не бываетъ, поэтому мы должны смотрѣть на это скорѣе какъ на проявленіе новой способности, чѣмъ какъ на неизбѣжное слѣдствіе способности зрѣнія.
Нужно замѣтить, что въ этомъ случаѣ ясновидящій обыкновенно вовсе не покидаетъ своего физическаго тѣла; онъ не отбрасываетъ свой астральный проводникъ или какую-либо часть себя въ томъ направленіи, куда смотритъ, но просто сооружаетъ для себя астральный телескопъ. Слѣдовательно, онъ до нѣкоторой степени владѣетъ своими физическими силами даже въ то время, когда разсматриваетъ отдаленную сцену; напримѣръ, онъ обыкновенно можетъ распоряжаться своимъ голосомъ и разсказывать о томъ, что видитъ, даже въ то самое время, когда дѣлаетъ свои наблюденія. Сознаніе этого человѣка фактически все еще находится по эту сторону линіи.
Но этотъ фактъ при всѣхъ своихъ преимуществахъ имѣетъ и свои ограниченія, опять-таки сильно напоминающія ограниченія человѣка, пользующагося телескопомъ на физическомъ планѣ. Экспериментаторъ, напримѣръ, не можетъ перемѣнитъ точку наблюденія; его телескопъ, такъ сказать имѣетъ особое поле зрѣнія, которое не можетъ быть ни увеличено, ни перемѣнено, онъ смотритъ на свою сцену отъ извѣстнаго направленія и не можетъ внезапно повернуться и посмотрѣть, какой она будетъ имѣть видъ съ другой стороны. Если въ его распоряженіи есть еще достаточное количество энергіи, то онъ можетъ совсѣмъ опуститъ телескопъ, которымъ пользуется, и соорудить совершенно новый, съ помощью котораго приблизится къ предмету своего наблюденія съ другой стороны; но мало вѣроятія, чтобы такая система примѣнялась на практикѣ.
Но намъ могутъ сказать, что самый фактъ пользованья астральнымъ зрѣніемъ долженъ дать ему возможность видѣть сцену сразу со всѣхъ сторонъ. Такъ оно и было бы, если бы онъ пользовался этимъ зрѣніемъ нормально, относительно предмета находящагося достаточно близко отъ него, такъ сказать, въ предѣлахъ его астральнаго достиженія; но на разстояніи сотенъ или тысячъ миль дѣло мѣняется. Астральное зрѣніе даетъ намъ преимущество новаго измѣренія, но мы должны еще считаться съ положеніемъ въ этомъ измѣреніи и, естественно, это сильный факторъ, ограничивающій пользованіе силами своего плана. Наше обычное трехмѣрное зрѣніе даетъ намъ возможность видѣть одновременно каждую точку внутри двумѣрной фигуры, какъ напримѣръ, квадрата, но съ условіемъ, чтобы квадратъ находился не на слишкомъ далекомъ разстояніи отъ нашего глаза; одно добавочное измѣреніе само по себѣ очень мало поможетъ человѣку, находящемуся въ Лондонѣ, въ его попыткѣ разсмотрѣть квадратъ, находящійся въ Калькуттѣ.
Астральное зрѣніе, когда оно связано направленіемъ по созданной трубкѣ, очень ограничено, такъ же, какъ и физическое зрѣніе было бы ограничено при подобныхъ же обстоятельствахъ. Но тому, кто обладаетъ имъ вполнѣ, оно все же продолжаетъ показывать даже на разстояніи ауру, а, слѣдовательно, и чувства и большую часть мыслей наблюдаемыхъ людей.
Есть много людей, для которыхъ такого рода ясновидѣніе очень облегчается, если у нихъ есть подъ рукой какой-нибудь физическій предметъ, которымъ можно пользоваться, какъ исходной точкой для астральной трубки и удобнымъ фокусомъ сосредоточенія силы воли. Хрустальный шаръ — самый обычный и дѣйствительный фокусъ такого рода, такъ какъ у него есть еще и то преимущество, что онъ самъ по себѣ обладаетъ свойствами, возбуждающими психическія способности. Но употребляются также и другіе предметы, о которыхъ намъ придется упомянуть подробнѣе, когда мы будемъ разсматривать полунамѣренное ясновидѣніе.
По поводу этой формы ясновидѣнія (съ помощью астральнаго тока), а также другихъ, мы должны замѣтить, что есть такіе психики, которые могутъ пользоваться этимъ методомъ только подъ вліяніемъ внушенія. Здѣсь передъ нами та особенность, что среди такихъ психиковъ есть двѣ разновидности: или человѣкъ, освобожденный такимъ образомъ, оказывается въ состояніи самъ себѣ сдѣлать телескопъ; или же магнитизеръ самъ дѣлаетъ телескопъ, а субъектъ просто получаетъ возможность видѣть въ него. Въ этомъ послѣднемъ случаѣ, очевидно, у субъекта нѣтъ достаточной силы воли, чтобы самому образовать трубку, а операторъ хотя и обладаетъ необходимой силой воли, — не ясновидящій, иначе онъ самъ бы могъ смотрѣть въ свою трубку, не нуждаясь въ помощи.
Иногда, хотя и рѣдко, образовавшаяся трубка обладаетъ еще однимъ свойствомъ телескопа — свойствомъ увеличивать предметы, на которые она направлена, до тѣхъ поръ, пока не начинаетъ казаться, что они — натуральной величины. Конечно предметы всегда должны быть увеличены до нѣкоторой степени, или ихъ абсолютно нельзя будетъ разсмотрѣть, но обыкновенно ихъ величина ограничена размѣрами астральной трубки, и все вмѣстѣ представляетъ собой просто-на-просто маленькую живую картинку.
Въ тѣхъ-же рѣдкихъ случаяхъ, когда этимъ способомъ человѣкъ видитъ фигуры въ натуральную величину, проявляется вѣроятно, совершенно новая сила; но нужны тщательныя наблюденія для того, чтобы отличить эти случаи отъ примѣровъ слѣдующей группы.
3. Проекція мыслеобраза. Этотъ методъ ясновидѣнія требуетъ нѣсколько болѣе подвинутаго развитія, чѣмъ предыдущій, такъ какъ для него необходимы нѣкоторыя силы ментальнаго плана. Всѣ изучающіе Теософію знаютъ, что мысль имѣетъ форму, во всякомъ случаѣ на своемъ собственномъ планѣ, а въ огромномъ большинствѣ случаевъ также и на астральномъ планѣ; но быть можетъ не такъ общеизвѣстно, что если человѣкъ будетъ энергично думать о себѣ, какъ о находящемся въ любомъ данномъ мѣстѣ, то образъ, принятый этой спеціальной мыслью, будетъ подобіемъ самого думающаго, который и появится въ упомянутомъ мѣстѣ.
По существу этотъ мыслеобразъ долженъ состоять изъ матеріи ментальнаго плана, но очень часто онъ окружаетъ себя также матеріей астральнаго плана и, благодаря этому, гораздо ближе подходитъ къ возможности быть видимымъ. Въ самомъ дѣлѣ, есть много примѣровъ, когда лицо, о которомъ думали, видѣло такой мыслеобразъ, вѣроятнѣе всего благодаря безсознательному гипнотическому вліянію, исходящему отъ того, кто думалъ. Но сознаніе думающаго не заключено въ этомъ мыслеобразѣ. Посланный отъ него, онъ обыкновенно будетъ совершенно отдѣльной величиной, нельзя сказать, чтобы совершенно не связанной со своимъ творцомъ, но фактически отдѣленной отъ него, посколько дѣло касается возможности получить черезъ него впечатлѣніе.
Этотъ третій типъ ясновидѣнія состоитъ стало быть, въ способности настолько сохранять связь съ ново-созданнымъ мыслеобразомъ и власть надъ нимъ, чтобы можно было получить впечатлѣніе съ его помощью. Впечатлѣнія, произведенныя на мыслеобразъ, будутъ передаваться думающему не по астральной телеграфной линіи, какъ раньше, но съ помощью симпатическихъ вибрацій. Въ идеальномъ случаѣ ясновидѣнія такого рода выходить почти такъ, какъ будто ясновидящій высылаетъ часть своего сознанія въ мыслеобразъ и пользуется имъ, какъ чѣмъ-то въ родѣ аванпоста, съ котораго возможны наблюденія. Онъ видитъ почти такъ же хорошо, какъ бы онъ могъ видѣть, если бы самъ стоялъ на мѣстѣ своего мыслеобраза.
Фигуры, на которыя онъ смотритъ, явятся ему въ натуральную величину и совсѣмъ близко, вмѣсто того, чтобы быть маленькими и находиться на разстояніи, какъ въ предыдущемъ случаѣ; и онъ сможетъ измѣнятъ точку своего наблюденія, если пожелаетъ это дѣлать. Яснослышаніе ассоціируется съ этимъ типомъ ясновидѣнія менѣе часто, но его до нѣкоторой степени замѣняетъ ментальное воспріятіе мыслей и намѣреній наблюдаемыхъ существъ.
Такъ какъ сознаніе человѣка все еще находится въ его физическомъ тѣлѣ, то онъ будетъ въ состояніи (даже во время пользованія своей способностью) слушать и говорить, посколько это не разсѣваетъ его вниманія. Какъ только интенсивность его мысли ослабѣваетъ, все видѣніе исчезаетъ и для того, чтобы оно возобновилось, приходится строить новый мыслеобразъ. Среди нетренированныхъ людей примѣры болѣе или менѣе полнаго обладанія этимъ родомъ зрѣнія встрѣчаются, разумѣется, рѣже, чѣмъ случаи предыдущаго типа, благодаря тому, что здѣсь требуется большое ментальное развитіе и, вообще, самый родъ дѣйствующихъ здѣсь силъ гораздо тоньше.
4. Странствованіе въ астральномъ тѣлѣ. Передъ нами совершенно новый видъ ясновидѣнія, когда сознаніе ясновидящаго уже не остается въ его физическомъ тѣлѣ или въ тѣсномъ соединеніи съ нимъ, но переносится къ той сценѣ, которую ясновидящій наблюдаетъ. Хотя, безъ сомнѣнія, для нетренированнаго ясновидящаго этотъ видъ представляетъ большія опасности, чѣмъ любой изъ методовъ, описанныхъ выше, тѣмъ не менѣе это самая удовлетворительная изъ доступныхъ ему формъ ясновидѣнія, потому что та безконечно болѣе высокая форма, которую мы будемъ разсматривать ниже, доступна лишь для спеціально-тренированныхъ учениковъ.
Въ этомъ случаѣ тѣло человѣка погружено или въ сонъ или въ трансъ и органы его, слѣдовательно, неспособны дѣйствовать въ то время, какъ совершается видѣніе, такъ что всякое описаніе видѣннаго и всѣ вопросы относительно дальнѣйшихъ подробностей должны быть отложены до тѣхъ поръ, пока странникъ не вернется на этотъ планъ. Съ другой стороны зрѣніе при этомъ гораздо полнѣе и совершеннѣе; человѣкъ одинаково хорошо слышитъ и видитъ, все, что происходитъ передъ нимъ, и можетъ свободно двигаться, по желанію, въ очень широкихъ предѣлахъ астральнаго плана. Онъ можетъ видѣть и на досугѣ изучать всѣхъ другихъ обитателей этого плана и ему открывается обширный міръ духовъ природы (традиціонный волшебный міръ представляетъ собой лишь очень небольшую часть его) и даже нѣкоторыхъ низшихъ давъ.
Онъ обладаетъ также тѣмъ огромнымъ преимуществомъ, что можетъ какъ бы принимать участіе въ сценахъ происходящихъ передъ его глазами, — бесѣдовать по желанію съ тѣми разнообразными астральными существами, отъ которыхъ можно получить такъ много любопытныхъ и интересныхъ свѣдѣній. Если вдобавокъ ко всему онъ научится матеріализоваться (и это ему будетъ не трудно, если онъ уже знаетъ, какъ за это взяться), то онъ сможетъ принимать участіе въ физическихъ событіяхъ и разговорахъ на разстояніи и показываться, если захочетъ, отсутствующимъ друзьямъ. Кромѣ того онъ можетъ искать и находить то, что ему нужно.
Съ помощью методовъ ясновидѣнія, описанныхъ выше, онъ для всѣхъ своихъ практическихъ цѣлей только въ томъ случаѣ можетъ найти какое-нибудь лицо или мѣсто, если уже ранѣе былъ знакомъ съ нимъ или входилъ въ общеніе съ нимъ благодаря прикосновенію къ чему-нибудь физически связанному съ нимъ, какъ въ психометріи. Правда, при третьемъ методѣ извѣстное движеніе тоже возможно, но процессъ этотъ не утомителенъ только для очень короткихъ разстояній.
Между тѣмъ, пользуясь астральнымъ тѣломъ, человѣкъ можетъ двигаться совершенно свободно и быстро во всѣхъ направленіяхъ и способенъ (напримѣръ) находить безъ затрудненій любое мѣсто, указанное на картѣ, безъ всякаго предварительнаго знакомства съ этимъ мѣстомъ и безъ всякаго предмета для установленія связи съ нимъ. Онъ также легко можетъ высоко подниматься въ воздухѣ, чтобы видѣть съ птичьяго полета страну, которую наблюдаетъ, обозрѣвать ея пространства, контуры ея береговыхъ линій или ея общій характеръ. Положительно, этотъ методъ даетъ ему во всѣхъ отношеніяхъ больше власти и свободы, чѣмъ всѣ предыдущіе.
Хорошій примѣръ полнаго обладанія этой силой даетъ со словъ нѣмецкаго писателя Юнга Штиллинга г-жа Кроу въ своей книгѣ «The Night Side of Nature». Рѣчь идетъ объ одномъ ясновидящемъ, который жилъ въ окрестностяхъ Филадельфіи, въ Америкѣ.
«Онъ жилъ очень уединенно и говорилъ мало; онъ былъ серьезенъ, благожелателенъ и благочестивъ, и ничего нельзя было сказать противъ него, кромѣ того, что о немъ ходилъ слухъ, будто онъ обладаетъ нѣкоторыми тайнами, которыя считались не вполнѣ законными. Много необыкновенныхъ исторій разсказывали о немъ и, между прочимъ, слѣдующую:
«Женѣ капитана корабля (мужъ ея отправился въ Европу и въ Африку, и она уже давно не получала отъ него извѣстій), подавленной безпокойствомъ о мужѣ, посовѣтовали обратиться къ этому человѣку. Выслушавъ ея исторію, онъ извинился, сказавъ, что покинетъ ее на минуту, а затѣмъ сообщитъ ей требуемыя свѣдѣнія. Потомъ онъ прошелъ во внутреннюю комнату, а она сѣла и стала ждать; но такъ какъ его отсутствіе продолжалось дольше, чѣмъ она ожидала, то ее взяло нетерпѣніе, и она подумала, что онъ позабылъ о ней; тихонько приблизившись къ двери, она посмотрѣла въ щель и къ своему удивленію увидала, что онъ лежитъ на диванѣ неподвижный, какъ будто бы мертвый. Она, конечно, не нашла умѣстнымъ безпокоить его, но дождалась его возвращенія. Вернувшись, онъ сказалъ ей, что ея мужъ не могъ написать ей по такимъ-то и такимъ-то причинамъ, но что онъ въ настоящее время находится въ Лондонской кофейной и очень скоро возвратится домой.
«Такъ и случилось: капитанъ скоро вернулся, и когда жена его узнала, что причины его необычнаго молчанія были какъ разъ тѣ самыя, которыя приводилъ тотъ человѣкъ, ей ужасно захотѣлось удостовѣриться въ правильности остального. Ея желаніе исполнилось, потому что мужъ ея, встрѣтившись съ магомъ, сказалъ, что видѣлъ его уже однажды въ Лондонѣ, въ кофейной и что онъ сказалъ ему о томъ, какъ страшно безпокоится о немъ жена; на это капитанъ упомянулъ о причинахъ, помѣшавшихъ ему писать, и прибавилъ, что находится наканунѣ отплытія въ Америку. Онъ потерялъ изъ виду незнакомца въ толпѣ и больше уже ничего не могъ узнать о немъ».
Конечно у насъ нѣтъ возможности узнать, какія были у Юнга Штиллинга доказательства правдивости этой исторіи, хотя онъ говорилъ, что совершенно удовлетворенъ тѣми свидѣтельствами, на основаніи которыхъ ее разсказываетъ. Но подобныхъ случаевъ бываетъ такъ много, что нѣтъ причинъ сомнѣваться въ точности именно этого.
Этотъ ясновидящій вѣроятно, или самъ въ себѣ развилъ свою способность или научился въ какой-нибудь школѣ, но не въ одной изъ тѣхъ, откуда идетъ большинство нашихъ теософическихъ свѣдѣній, такъ какъ въ нашихъ школахъ есть вполнѣ понятное постановленіе, спеціально воспрещающее ученикамъ давать проявленія такой силы, которая можетъ быть ясно обнаружена такимъ путемъ, чтобы образовать то, что называется «явленіемъ».
Разумность такого постановленія была доказана всѣмъ, кто хоть сколько-нибудь знакомъ съ исторіей нашего Общества, тѣми печальными результатами, которые послѣдовали за очень легкимъ и временнымъ ослабленіемъ этого постановленія.
Въ моей маленькой книжкѣ «Невидимые Помощники» я привелъ нѣсколько современныхъ случаевъ, почти вполнѣ соотвѣтствующихъ выше приведенному. О дамѣ, хорошо извѣстной и мнѣ самому, которая часто такимъ образомъ является своимъ друзьямъ на разстояніи, говоритъ и Стедъ въ своей книгѣ «Real ghost stories». Эндрью Лангъ въ «Dreams and ghosts» разсказываетъ о томъ, какъ нѣкій м-ръ Кливъ, находившійся въ Портсмутѣ, намѣренно явился дважды одной молодой лэди въ Лондонѣ, чѣмъ сильно ее встревожилъ. Всякій, кто хочетъ серьезно изучить этотъ вопросъ, найдетъ сколько угодно подобныхъ примѣровъ.
Подобныя намѣренныя астральныя посѣщенія часто бываютъ доступны людямъ ослабленнымъ приближеніемъ смерти, но въ другое время на это неспособнымъ» Такихъ примѣровъ существуетъ еще больше. Я приведу извлеченія изъ одного хорошаго примѣра, который даетъ Эндрью Лангъ въ своей упомянутой уже книгѣ, и о которомъ онъ самъ говоритъ, что «немногія исторіи имѣютъ такія хорошія доказательства въ свою пользу».
«Марія Гоффъ, жена Джона Гоффа изъ Рочестера, страдая продолжительной болѣзнью, переѣхала въ домъ своего отца въ Вестъ-Маллингѣ, находившійся миляхъ въ девяти отъ ея собственнаго дома.
«За день до смерти ей нетерпѣливо захотѣлось увидѣть своихъ двухъ дѣтей, которыхъ она оставила дома на попеченіи няни. Но она была слишкомъ больна, чтобы двигаться, и между часомъ и двумя она впала въ трансъ. Вдова Тэрнэръ, ухаживавшая за нею въ ту ночь, разсказываетъ, что глаза ея были открыты и на что-то устремлены, а челюсть отвисла. Тэрнэръ приложила ей руку ко рту, но не ощутила никакого дыханья. Она не знала, что съ ней — жива ли она или умерла.
«На слѣдующее утро умирающая женщина сообщила своей матери, что она была дома со своими дѣтьми, говоря: «Сегодня ночью, во снѣ я была съ ними».
«Няня въ Рочестерѣ, вдова по фамиліи Александеръ, утверждаетъ, что незадолго до двухъ часовъ но-ни она увидала полное подобіе упомянутой Маріи Гоффъ; она вышла изъ сосѣдней комнаты (гдѣ старшій ребенокъ одинъ лежалъ въ кроваткѣ), оставивъ дверь открытой и постояла у ея кровати около четверти часа; младшій ребенокъ лежалъ тогда около няни. Глаза Маріи Гоффъ двигались и ротъ шевелился, но она ничего не говорила. При этомъ няня говоритъ, что она совсѣмъ не спала и было уже свѣтло, такъ какъ это былъ одинъ изъ длиннѣйшихъ дней въ году. Она сѣла на кровати и стала рѣшительно смотрѣть на призракъ. Въ это время она услышала, что часы на мосту пробили два, и сказала: „Во имя Отца и Сына и Святаго Духа — кто ты?“ Тогда призракъ отодвинулся и вышелъ. Няня накинула одежду и послѣдовала за нимъ, но куда онъ дѣлся — не знаетъ».
Повидимому, няня была больше напутана исчезновеніемъ призрака, чѣмъ его присутствіемъ, потому что послѣ этого боялась остаться въ домѣ и провела остатокъ ночи, до шести часовъ, прохаживаясь взадъ и впередъ около дома. Когда сосѣди проснулись, она разсказала имъ свою исторію, но, разумѣется, они сказали ей, что все это ей пригрезилось. Естественно, что она довольно горячо оспаривала эту мысль, но не могла добиться довѣрія къ себѣ, пока не пришла изъ Вестъ-Маллинга вѣсть о другой части этой исторіи. Тогда людямъ пришлось допустить, что въ этомъ дѣлѣ кое-что было.
Въ этой исторіи слѣдуетъ отмѣтить одно обстоятельство, а именно то, что мать нашла нужнымъ перейти изъ обычнаго сна въ болѣе глубокія условія транса, чтобы сознательно навѣстить своихъ дѣтей. Подобное обстоятельство можно найти во многихъ разсказахъ, которыми изобилуетъ литература по этому предмету.
Двѣ другія исторіи совершенно такого-же типа, въ которыхъ умирающая мать, сильно желающая видѣть своихъ дѣтей, впадаетъ въ глубокій сонъ, посѣщаетъ ихъ и возвращается, чтобы сообщить о томъ, что она сдѣлала, — приводить д-ръ Ф. Г. Ли. Въ одной изъ нихъ мать, умирающая въ Египтѣ, является своимъ дѣтямъ въ Торквей, и ее ясно видятъ среди бѣлаго дня всѣ пятеро дѣтей и также ихъ няня. («Glimpses of the Supernatural»). Въ другой — одна дама, квакерша, умирающая въ Кокермаузѣ, явилась при дневномъ свѣтѣ своимъ тремъ дѣтямъ въ Сеттлѣ и была ими узнана, причемъ окончаніе этой исторіи идентично вышеприведенному («Glimpses in the Twilight»). Хотя эти случаи менѣе популярны, чѣмъ случай съ Мэри Гоффъ, но доказательства ихъ достовѣрности столь-же солидны, какъ видно изъ свидѣтельствъ, полученныхъ почтеннымъ авторомъ трудовъ, изъ которыхъ они взяты.
У человѣка, вполнѣ владѣющаго этимъ четвертымъ типомъ ясновидѣнія, имѣется въ распоряженіи много преимуществъ помимо тѣхъ, о которыхъ уже упоминалось. Онъ не только можетъ посѣщать безъ всякихъ хлопотъ и расходовъ всѣ прекрасныя и замѣчательныя мѣста на землѣ, но если, напримѣръ, онъ занимается науками, подумайте — какъ для него важно, что онъ имѣетъ доступъ во всѣ библіотеки міра! Что это можетъ значить для человѣка съ научнымъ складомъ ума, когда онъ видитъ, какъ передъ его глазами совершаются процессы тайной химіи природы, — для философа, когда передъ ними неизмѣрно яснѣе, чѣмъ раньше, раскрываются тайны жизни и смерти? Для него тѣ, которые ушли съ этого плана, больше уже не мертвые, но живые и доступные надолго. Для него многія религіозныя построенія уже дѣло не вѣры, а знанія. А. главное, онъ можетъ присоединяться къ арміи невидимыхъ помощниковъ и дѣйствительно въ широкихъ размѣрахъ приносить пользу. Несомнѣнно, ясновидѣніе, даже ограниченное астральнымъ планомъ, огромный даръ для ученика.
Конечно, оно тоже имѣетъ свои опасности, особенно для нетренированныхъ; опасность со стороны всевозможныхъ злыхъ существъ, которыя могутъ угрожать или вредить всѣмъ, потерявшимъ мужество и не смѣющимъ взглянуть имъ прямо въ лицо; опасность разочарованій всякаго рода, неправильнаго пониманія и ложнаго истолкованія видѣннаго; а главное, опасность стать самоувѣреннымъ въ этомъ отношеніи и думать, что не можешь ошибиться. Но кое-какой здравый смыслъ и небольшой опытъ легко предохраняютъ человѣка отъ этого.
5. Странствованіе въ майавирупа. Это просто болѣе высокая и, такъ сказать, болѣе величавая форма послѣдняго типа. Проводникомъ, которымъ теперь пользуются, уже не является больше астральное тѣло, оно замѣняется организованной для этого случая матеріей духовнаго тѣла ясновидящаго; слѣдовательно, новый проводникъ принадлежитъ къ ментальному плану и въ немъ заложены всѣ возможности чудеснаго деваканическаго чувства, трансцендентальнаго и неописуемаго. Человѣкъ, дѣйствующій въ этомъ проводникѣ, покидаетъ свое астральное тѣло вмѣстѣ съ физическимъ; если же онъ хочетъ по какой-либо причинѣ показаться на астральномъ планѣ, онъ не посылаетъ за своимъ астральнымъ проводникомъ, но единымъ дѣйствіемъ своей воли матеріализуетъ такой проводникъ для своей Временной надобности.
Обладаніе этой силой даетъ громадныя преимущества: способность постигать все величіе и всю красоту высшей страны блаженства и пользоваться, даже дѣйствуя на астральномъ планѣ, гораздо болѣе широкимъ деваканическимъ чувствомъ, которое открываетъ передъ ученикомъ чудесныя перспективы знанія и дѣлаетъ невозможной никакую ошибку. Но этотъ высшій подъемъ возможенъ только для человѣка тренированнаго, потому что вначалѣ для того, чтобы образовать майавирупа, необходима помощь обладающаго соотвѣтствующей силой Учителя.
Прежде, чѣмъ покончить съ вопросомъ о полномъ и намѣренномъ ясновидѣніи, слѣдовало бы оказать нѣсколько словъ въ отвѣтъ на одинъ — два вопроса относительно его ограниченій, которые всегда возникаютъ передъ учениками. Насъ часто спрашиваютъ — возможно-ли, чтобы ясновидящій нашелъ любое лицо, съ которымъ онъ хочетъ общаться, гдѣ бы оно ни находилось, живо оно или умерло?
Отвѣтъ на это можетъ быть условно утвердительный. Да, возможно найти любое лицо, если экспериментаторъ можетъ поставить себя «en rapport» съ этимъ лицомъ. Неопредѣленно погрузиться въ пространство, чтобы найти совершенно незнакомаго человѣка среди милліоновъ, окружающихъ насъ, безъ всякой указующей нити — попытка безнадежная; но, съ другой стороны, очень незначительнаго указанія обыкновенно бываетъ совершенно достаточно. Если ясновидящій знаетъ хоть что-нибудь о человѣкѣ, котораго онъ ищетъ, ему не будетъ трудно отыскать его, потому что у каждаго человѣка есть то, что можетъ быть названо его собственной музыкальной струной, которая служить выраженіемъ его, какъ цѣлаго; она представляетъ собой, быть можетъ, нѣчто въ родѣ средняго скоростей вибрацій всѣхъ его различныхъ проводниковъ на ихъ соотвѣтствующихъ планахъ. Если эксперименаторъ знаетъ, какъ различить эту струну и ударитъ по ней, она вслѣдствіе симпатическихъ вибрацій сейчасъ же привлечетъ вниманіе человѣка, гдѣ-бы онъ ни былъ, и дастъ немедленный отвѣтъ.
Живъ ли человѣкъ или недавно умеръ — это не составляетъ никакой разницы, и ясновидѣніе пятаго типа можетъ сразу найти его даже среди безчисленныхъ милліоновъ обитателей девакана, хотя въ этомъ случаѣ самъ человѣкъ не будетъ сознавать того, что онъ находился подъ наблюденіемъ. Естественно, что ясновидящій, сознательность котораго лежитъ не выше астральнаго плана, и который поэтому пользуется однимъ изъ предыдущихъ методовъ ясновидѣнія, — совсѣмъ не будетъ въ состояніи найти человѣка на деваканическомъ планѣ; но даже и онъ въ концѣ концовъ сможетъ сказать, что искомый человѣкъ находится на томъ планѣ, вслѣдствіе того простого факта, что ударъ по струнѣ на астральной плоскости не вызываетъ никакого отвѣта.
Если искомый человѣкъ совершенно неизвѣстенъ ищущему, то послѣднему будетъ нужно что-нибудь связанное съ нимъ и могущее послужить указаніемъ — фотографія, письмо, имъ написанное, вещь, принадлежавшая ему и пропитанная его личнымъ магнетизмомъ; любой изъ этихъ предметовъ сдѣлаетъ свое дѣло въ рукахъ опытнаго ясновидца.
Я опять-таки повторяю: изъ всего этого не слѣдуетъ заключать, что ученики, которымъ было преподано это искусство, могутъ произвольно устанавливать нѣчто въ родѣ справочнаго бюро, съ помощью котораго можно общаться съ отсутствующими или умершими близкими. Вѣсть, посланная съ этой стороны такому лицу, можетъ или быть ему передана, или не быть, смотря по обстоятельствамъ, но если даже она и была передана, никакой отвѣтъ не можетъ быть доставленъ такъ, чтобы передача не имѣла характера «явленія», т. е. чего-то, что можетъ быть обнаружено на физическомъ планѣ, какъ магическій актъ.
Часто поднимается еще другой вопросъ — существуютъ ли для психическаго зрѣнія какія-нибудь пространственныя ограниченія? Повидимому, отвѣтъ долженъ быть такой, что границъ нѣтъ, кромѣ границъ соотвѣтствующихъ плановъ. Нужно помнить, что астральный и деваканическій планы нашей земли такъ же точно принадлежатъ ей, какъ и ея атмосфера, хотя они простираются на значительно болѣе далекое разстояніе отъ нея, даже въ нашемъ трехмѣрномъ пространствѣ. чѣмъ физическій воздухъ. Слѣдовательно, переходъ на другія планеты или подробное наблюденіе ихъ не будутъ возможны ни для какой системы ясновидѣнья. связанной съ этими планами. Вполнѣ возможно и легко для человѣка, который можетъ поднять свою сознательность до буддхическаго плана, перейти на любой планетный кругъ, принадлежащій къ нашей міровой цѣпи, но это не относится къ нашей настоящей темѣ.
И все-же довольно много новыхъ свѣдѣній о другихъ планетахъ можетъ быть получено съ помощью вышеописанныхъ методовъ ясновидѣнія. Возможно сдѣлать свое зрѣніе неизмѣримо яснѣе, если выйти за предѣлы постоянныхъ волненій земной атмосферы, а также не трудно научиться развивать крайне высокую силу увеличенія, такъ чтобы даже съ помощью обычнаго ясновидѣнія можно было получить много интересныхъ астрономическихъ знаній. Но насколько дѣло касается земли и того, что ее непосредственно окружаетъ — ограниченій нѣтъ.
Ясновидѣніе въ пространствѣ: полу-намѣренное[править]
Подъ этимъ нѣсколько страннымъ названіемъ я соединяю всѣ тѣ случаи, когда люди дѣлаютъ опредѣленныя попытки увидѣть что-нибудь, но не имѣютъ никакого представленія о томъ, что это такое будетъ, а также не могутъ распоряжаться своимъ зрѣніемъ, когда видѣнья начались; это какіе-то психическіе Микоберы, которые ставятъ себя въ такія условія, въ какихъ возможно воспріятіе, и затѣмъ просто ждутъ — что произойдетъ.
Многіе трансъ-медіумы подойдутъ подъ это названіе; они или сами себя гипнотизируютъ какъ-нибудь, или же ихъ гипнотизируетъ какой-нибудь «духъ-руководитель», — и тогда они начинаютъ описывать сцены и людей, которые случайно мелькаютъ передъ ними. Иногда-же при такихъ условіяхъ они видятъ то, что происходитъ на разстояніи и, такимъ образомъ, получаютъ мѣсто среди нашихъ «ясновидящихъ въ пространствѣ».
Но самый многочисленный и наиболѣе распространенный классъ этихъ полу-намѣренныхъ ясновидящихъ, — это различные кристалло-созерцатели, тѣ, которые, какъ опредѣляетъ Эндрью Лангъ, «пристально глядятъ въ хрустальный шаръ, въ чашку, въ зеркало, въ каплю чернилъ (Египетъ и Индія), въ каплю крови (Маори въ Новой Зеландіи), въ сосудъ съ водой (краснокожіе индѣйцы), въ прудъ (римляне, африканцы), въ воду въ стеклянной чашѣ (Фецъ) или почти во всякую полированную поверхность» («Dreams and Ghosts»).
Черезъ двѣ страницы Лангъ даетъ намъ очень хорошій примѣръ того типа ясновидѣнія, какой чаще всего получается такимъ путемъ.
«Я далъ стеклянный шаръ», говоритъ онъ «одной молодой особѣ, миссъ Бэйли, но она почти никакого успѣха съ нимъ не имѣла и уступила его миссъ Лесли, которая увидала широкую, четырехугольную старомодную красную софу, покрытую кисейнымъ чехломъ; совершенно такую софу она нашла въ деревенскомъ домѣ, который вслѣдъ затѣмъ ей пришлось посѣтить. Брать миссъ Бэйли, молодой атлетъ, сталъ смѣяться надъ этими опытами и унесъ шаръ въ свой кабинетъ; потомъ онъ вернулся нѣсколько взволнованный и признался, что у него было видѣніе. Онъ видѣлъ кое-кого, кого зналъ, подъ лампой, но онъ разузнаетъ въ теченіе недѣли — вѣрно ли онъ видѣлъ или нѣтъ. Это было въ воскресенье въ 5 ч. 30 м дня.
«Во вторникъ м-ръ Бэйли былъ на балу въ городѣ. находящемся миляхъ въ сорока отъ его дома, и встрѣтилъ нѣкую миссъ Престонъ.
«—Въ воскресенье, — сказалъ онъ, — около половины шестого вы сидѣли подъ лампой, стоящей на подставкѣ; на васъ было платье, котораго я еще ни разу не видалъ, голубая блуза съ кружевами на плечахъ, и вы наливали чай господину въ синемъ, который сидѣлъ ко мнѣ спиной, такъ что я видѣлъ только кончики его усовъ».
«—Что вы! Вѣроятно шторы были не спущены, — сказала миссъ Престонъ.
«—Я былъ въ это время въ Дэльби, — возразилъ мистеръ Бэйли, — и это несомнѣнно было такъ».
Это очень типичный случай глядѣнья въ кристаллъ: картина получилась, какъ видите, правильная во всѣхъ подробностяхъ, но при этомъ она была совершенно незначительна и, повидимому, не имѣла никакого значенія ни для той, ни для другой стороны, кромѣ того лишь, что послужила для мистера Бэйли доказательствомъ того, что въ кристалло-созерцаніи что-то есть. Видѣнья въ кристаллѣ чаще носятъ романтическій характеръ: появляются люди въ иноземныхъ костюмахъ, или красивые, но, въ общемъ, неизвѣстные ландшафты.
Каково же разумное объясненіе этого рода ясновидѣнія? Какъ я указалъ выше, оно обыкновенно принадлежитъ къ типу «астральнаго тока», и кристаллъ, или другой предметъ, просто дѣйствуетъ, какъ фокусъ для сосредоточенія силы воли ясновидящаго и какъ удобная исходная точка для его астральной трубки. Существуютъ такіе ясновидящіе, которые могутъ своей волей повліять на то, что они увидятъ, то есть, они умѣютъ наводить свой телескопъ куда хотятъ; но огромное большинство просто образуютъ случайную трубку и видятъ то, что въ это время происходитъ съ противоположнаго конца.
Иногда это бываетъ какая-нибудь сценка, сравнительно близкая, какъ въ томъ случаѣ, который я только что привелъ; иногда — какой-нибудь дальній восточный пейзажъ; иногда — отраженіе какого-нибудь отрывка изъ Акаша-хроники, и тогда фигуры на этихъ картинахъ одѣты въ античныя одежды, и весь феноменъ нужно отнести къ нашей третьей большой категоріи, къ «ясновидѣнію во времени». Картины будущаго тоже иногда можно видѣть въ кристаллъ, но объ этомъ подробнѣе мы поговоримъ позднѣе.
Я видѣлъ ясновидящаго, употреблявшаго вмѣсто обычной блестящей поверхности — тусклую черную, которая у него получалась съ помощью щепотки’ истолченнаго угля, брошенной въ чайное блюдечко. И въ самомъ дѣлѣ, повидимому, не имѣетъ большого значенія — что именно употребить, какъ фокусъ; нужно только оказать, что чистый хрусталь имѣетъ несомнѣнное преимущество передъ другимъ веществомъ, потому что, благодаря особому расположенію въ немъ элементальной сущности, онъ дѣйствуетъ спеціально возбуждающимъ образомъ на психическія способности. Но очень возможно, что въ тѣхъ случаяхъ, когда употребляется маленькій сверкающій предметъ (какъ напр. свѣтящаяся точка или капля крови, какъ у Маори), мы въ сущности имѣемъ дѣло просто съ явленіемъ самогипноза. У не европейскихъ народовъ этотъ опытъ часто предшествуется или сопровождается магическими церемоніями и воззваніями, и очень возможно, что полученное такимъ путемъ зрѣніе бываетъ иногда зрѣніемъ какого-нибудь иного существа, и весь феноменъ на самомъ дѣлѣ является случаемъ временной одержимости, а вовсе не ясновидѣнія.
Ясновидѣніе въ пространствѣ: ненамѣренное[править]
Подъ этимъ названіемъ мы можемъ сгруппировать вмѣстѣ всѣ тѣ случаи, когда какое-нибудь событіе, происходящее на разстояніи, дѣлается видимымъ совершенно неожиданно и безъ всякихъ предупрежденій. Есть люди, подверженные такимъ видѣніямъ, и есть много другихъ людей, съ которыми подобная вещь можетъ случиться лишь одинъ разъ въ жизни. Видѣнія бываютъ всѣхъ родовъ и всѣхъ степеней полноты и могутъ быть вызваны разнообразными причинами. Иногда смыслъ видѣнія очевиденъ, и дѣло идетъ о чемъ-нибудь очень важномъ; иногда же нельзя найти никакого смысла, и увидѣнныя событія кажутся совершенно ничтожными.
Иногда эти проблески сверхфизической способности приходятъ, когда человѣкъ находится въ бодрственномъ состояніи, иногда они проявляются во время сна въ видѣ живыхъ и повторяющихся сновидѣній. Зрѣніе, которымъ пользуются въ этомъ послѣднемъ случаѣ, принадлежитъ обыкновенно къ нашему четвертому типу ясновидѣнія въ пространствѣ, потому что спящій человѣкъ часто отправляется въ своемъ астральномъ проводникѣ къ какому-нибудь мѣсту, съ которымъ его тѣсно связываютъ привязанности и интересы, и просто наблюдаетъ то, что тамъ происходитъ. Для перваго же случая, вѣроятно, требуется второй типъ ясновидѣнія, съ помощью астральнаго тока. Но въ этомъ случаѣ токъ или трубка образуется совершенно безсознательно и часто является автоматическимъ результатомъ усиленной мысли или эмоціи, отброшенной съ того или другого конца — то есть, или со стороны видящаго, или со стороны лица, которое онъ видитъ.
Проще всего будетъ привести нѣсколько разнородныхъ примѣровъ съ необходимыми поясненіями къ нимъ. Стедъ сдѣлалъ обширный и разнообразный подборъ новыхъ и хорошо провѣренныхъ случаевъ въ своей книгѣ «Real Ghost Stories», и я заимствую оттуда нѣкоторые изъ моихъ примѣровъ, иногда слегка сокращая ихъ, чтобы выиграть мѣсто. Въ нѣкоторыхъ примѣрахъ сразу видно всякому теософу, что исключительный случай ясновидѣнія былъ спеціально вызванъ однимъ изъ тѣхъ, кого мы назвали «невидимыми помощниками», съ тою цѣлью, чтобы помощь могла быть оказана кому-нибудь, находящемуся въ тяжелой нуждѣ. Къ этому типу, несомнѣнно, принадлежитъ исторія, разсказанная капитаномъ Іонитомъ изъ Напа Валлой въ Калифорніи д-ру Бушнелль, который повторяетъ ее въ своей книгѣ «Nature and the Supernatural».
«Около шести или семи лѣтъ тому назадъ какъ-то ночью среди зимы ему приснился сонъ: онъ увидѣлъ какую-то толпу, повидимому эмигрантовъ, задержанныхъ снѣгами въ горахъ и погибающихъ отъ холода и голода. Онъ замѣтилъ и мѣсто, гдѣ все это происходило; оно было отмѣчено спереди огромной перпендикулярной стѣной бѣлыхъ каменистыхъ скалъ; онъ видѣлъ, что люди срѣзали что-то похожее на верхушки деревьевъ, торчащихъ изъ глубокихъ снѣжныхъ сугробовъ; онъ различалъ самыя лица этихъ людей и взгляды ихъ, выражавшіе отчаяніе.
«Онъ проснулся подъ сильнымъ впечатлѣніемъ этого сна, который былъ необычайно ярокъ и реаленъ. Потомъ, наконецъ, онъ снова заснулъ и опять увидѣлъ тотъ же самый сонъ. Утромъ онъ не могъ выкинуть его изъ головы. Встрѣтившись вскорѣ послѣ того съ однимъ старымъ товарищемъ — охотникомъ, онъ разсказалъ ему свой сонъ и былъ еще болѣе пораженъ, когда тотъ безъ труда узналъ мѣстность, которую онъ видѣлъ во снѣ. Этотъ товарищъ переходилъ Сіерру черезъ ущелье Карсонъ Валлей и объявилъ, что одно мѣсто въ ущельѣ вполнѣ соотвѣтствуетъ его описанію.
«Это заставило нашего прямодушнаго патріарха принять рѣшеніе. Онъ немедленно собралъ компанію мужчинъ съ мулами, шерстяными одѣялами и всей необходимой провизіей. Тѣмъ временемъ сосѣди смѣялись надъ его довѣрчивостью. — „Ничего не значитъ“, сказалъ онъ, „я могу это сдѣлать и сдѣлаю, потому что въ самомъ дѣлѣ вѣрю въ то, что дѣйствительность соотвѣтствуетъ моему сну!“ Люди отправились въ горы за сто пятьдесятъ миль прямо къ ущелью Карсонъ Валлей. Здѣсь они нашли людей именно въ томъ положеніи, въ какомъ изобразилъ ихъ сонъ, и увезли всѣхъ оставшихся въ живыхъ».
Такъ какъ не установлено, чтобы капитана Іоннта часто посѣщали видѣнія, то ясно, что какой-нибудь помощникъ, увидавъ отчаянное положеніе эмигрантовъ, перенесъ въ астральномъ проводникѣ ближайшее способное воспринять впечатлѣніе, а также и въ другихъ отношеніяхъ подходящее лицо (которое какъ разъ и оказалось капитаномъ) на самое мѣсто дѣйствія и достаточно его возбудилъ, чтобы сцена твердо отпечатлѣлась въ его памяти. Или возможно, что помощникъ образовалъ для капитана «астральный токъ»; но-первое предположеніе вѣроятнѣе. Во всякомъ случаѣ и мотивъ, и методъ дѣла здѣсь достаточно очевидны.
Иногда «астральный токъ» можетъ быть пущенъ сильной эмоціональной мыслью, и это можетъ случиться даже если думающій не имѣетъ этого намѣренія въ умѣ. Въ довольно замѣчательной исторіи, которую я хочу привести, мы видимъ, что цѣпь была образована постоянной мыслью доктора о м-съ Броутонъ, однако у него, повидимому, вовсе не было спеціальнаго желанія, чтобы она увидала, что онъ дѣлалъ въ то время. Здѣсь дѣйствовалъ именно этотъ родъ ясновидѣнія, что видно изъ неподвижности точки отправленія ея зрѣнія, которая, нужно замѣтить, не была точкой зрѣнія доктора симпатически ей передавшаяся (какъ это могло бы быть), потому что она видѣла его спину, не узнавая его. Исторію эту можно найти въ «Proceedings of the Psychical Research Society».
«Мистрисъ Броутонъ проснулась разъ ночью въ 1844 году и разбудила своего мужа, говоря ему, что во Франціи что-то случилось. Мужъ сталъ уговаривать ее снова заснуть и не тревожить его. Но она увѣряла его, что не спала, когда видѣла то, о чемъ хотѣла разсказать ему и что она дѣйствительно видѣла.
«Сначала какой-то случай съ экипажемъ; она видѣла не самый случай, а то, что было его слѣдствіемъ: сломанный экипажъ, собравшаяся толпа, какая-то фигура осторожно поднятая и снесенная въ ближайшій домъ, затѣмъ человѣкъ, лежащій на кровати, въ которомъ она узнала герцога Орлеанскаго; друзья, постепенно собирающіеся вокругъ кровати, среди нихъ нѣсколько членовъ французской королевской семьи, королева, потомъ король; всѣ молча со слезами смотрятъ на очевидно умирающаго герцога; тутъ-же докторъ (она видѣла его спину, но не знала, кто онъ); онъ стоитъ склонившись надъ герцогомъ, одной рукой щупая его пульсъ, въ другой рукѣ держа часы. Потомъ все исчезло, и она больше ничего не видала.
«Какъ только разсвѣло, она записала въ своемъ дневникѣ все, что видѣла. Это было тогда, когда не существовало еще электрическаго телеграфа, и два дня или больше прошло раньше, чѣмъ „Times“ объявилъ о смерти герцога Орлеанскаго. Посѣтивъ Парижъ вскорѣ послѣ того, она увидала и узнала мѣсто происшествія и получила объясненіе своего видѣнія: докторъ, который ухаживалъ за умирающимъ герцогомъ, былъ ея старымъ другомъ, и въ то время, какъ онъ сидѣлъ у кровати, умъ его постоянно былъ занятъ ею и ея семьей».
Самый обычный примѣръ — это когда сильная привязанность создаетъ необходимый токъ; возможно, что въ подобномъ случаѣ постоянный потокъ взаимныхъ мыслей другъ о другѣ непрестанно обращается между обѣими сторонами, и какая-нибудь внезапная надобность или ужасная крайность одной изъ сторонъ надѣляетъ этотъ потокъ временно поляризующей силой, которая необходима для того, чтобы создать астральный телескопъ. Иллюстрирующій это примѣръ приведенъ въ тѣхъ же «Proceedings».
«9 сентября 1848 г. при осадѣ Мультана генералъ-маіоръ Р., бывшій тогда полковымъ адъютантомъ, былъ очень сильно и опасно раненъ; думая, что умираетъ, онъ попросилъ одного изъ офицеровъ, бывшихъ съ нимъ, снять кольцо съ его пальца и послать его женѣ, которая въ то время находилась на разстояніи пятидесяти миль оттуда въ Ферозепорѣ.
«Ночью, 9 сентября 1848 г., — пишетъ его жена, — я лежала на кровати и дремала, какъ вдругъ я отчетливо увидала моего мужа, котораго уносили съ поля тяжело раненаго, и услыхала его голосъ, говорившій: — Снимите это кольцо съ моего пальца и пошлите его моей женѣ. — Весь слѣдующій день эта картина и этотъ голосъ не выходили у меня изъ головы.
«Въ свое время я узнала, что генералъ Р. былъ тяжело раненъ при осадѣ Мультана. Однако, онъ поправился и живъ до сихъ поръ. Лишь черезъ нѣкоторое время послѣ осады я услыхала отъ генерала Л., офицера, помогавшаго унести моего мужа съ поля, что просьба относительно кольца была дѣйствительно имъ выражена совершенно такъ, какъ я слышала ее въ Ферозепорѣ въ то же самое время».
Затѣмъ есть еще обширный классъ случайныхъ явленій ясновидѣнія, причины которыхъ нельзя доискаться; онѣ повидимому совершенно незначительны и не имѣютъ никакого видимаго отношенія къ какимъ-либо событіямъ, извѣстнымъ ясновидящему. Таковы многіе пейзажи, которые нѣкоторые люди видятъ въ моментъ засыпанья. Привожу прекрасный и очень реалистическій разсказъ объ одномъ опытѣ подобнаго рода изъ «Real Ghost Stories» В. Т. Стеда.
«Я легъ въ постель, но не могъ заснуть. Я закрылъ глаза и ждалъ, когда придетъ сонъ; однако, вмѣсто сна передо мной возникла вереница удивительно живыхъ картинъ ясновидѣнія.
«Въ комнатѣ не было огня и было совершенно темно; мои глаза тоже были закрыты. Но несмотря на темноту, я вдругъ замѣтилъ, что созерцаю необыкновенно красивую картину. Казалось, я вижу живую миніатюру величиной приблизительно съ подвижную сторону волшебнаго фонаря. Я до сихъ поръ помню эту картину. Это была полоса морского берега. Луна сіяла надъ водой, которая медленно набѣгала на песокъ. Прямо впереди меня длинный молъ выдавался въ море.
«Съ обѣихъ сторонъ мола неправильныя стѣны возвышались надъ уровнемъ моря. На берегу было нѣсколько домовъ, четырехугольныхъ, грубо сколоченныхъ, совершенно не похожихъ по своей архитектурѣ ни на какіе другіе видѣнные мною дома. Никто не шевелился, но передо мной было море, сверканье луннаго свѣта на струящейся водѣ, точно я въ дѣйствительности видѣлъ передъ собой эту картину.
«Это было прекрасно, и я, помнится, подумалъ, что если это будетъ продолжаться, мнѣ такъ интересно будетъ смотрѣть, что я никогда не засну. Я совершенно не спалъ, и въ то самое время, какъ я видѣлъ эту картину, я ясно слышалъ, какъ въ окно ударяли капли дождя. Затѣмъ внезапно, безъ всякаго видимаго повода, сцена измѣнилась.
«Освѣщенное луной море исчезло, и теперь я глядѣлъ прямо внутрь комнаты-читальни. Казалось, что эта комната днемъ служитъ классной, а вечеромъ читальней. Я помню, что видѣлъ одного читающаго, который удивительно былъ похожъ на Тима Гаррингтона, хотя это былъ не онъ; онъ держалъ въ рукахъ журналъ или книгу и смѣялся. Это не была картина, это было прямо передо мной.
«Казалось, что я смотрѣлъ на эту сцену въ бинокль: я видѣлъ игру мускуловъ, блескъ глазъ, каждое движеніе неизвѣстнаго человѣка въ невѣдомомъ мѣстѣ, на которое я смотрѣлъ. Я видѣлъ все это, не открывая моихъ глазъ, да и глазамъ моимъ нечего было бы здѣсь дѣлать. Подобныя вещи видятъ какимъ-то другимъ чувствомъ, которое скорѣе находится внутри головы, чѣмъ въ глазахъ.
«Это былъ очень жалкій и ничтожный опытъ, но онъ далъ мнѣ возможность лучше понять, какъ именно ясновидящіе дѣлаютъ свои изслѣдованія,
«Картины ни къ чему не относились, онѣ не были вызваны ничѣмъ, что я читалъ, или о чемъ говорилъ. Онѣ просто явились передо мной, какъ будто бы мнѣ дали посмотрѣть въ зрительную трубку на что-то, происходящее гдѣ-то въ мірѣ. Я заглянулъ, и все прошло, и послѣ подобный опытъ уже не повторялся».
Стедъ смотритъ на это какъ на «жалкій и ничтожный опытъ» и, быть можетъ, на это и можно такъ смотрѣть, если сравнивать съ болѣе широкими возможностями; однако есть не мало учениковъ, которые были бы очень благодарны, еслибы могли разсказать хотя бы и о такомъ непосредственномъ личномъ опытѣ. Хотя онъ можетъ бытъ и не великъ самъ по себѣ, но онъ сразу даетъ видящему нить ко всему, и для человѣка, видѣшаго хотя бы столько, ясновидѣніе будетъ живой дѣйствительностью, чего бы никогда не случилось безъ подобнаго маленькаго соприкосновенья съ невидимымъ міромъ.
Картины эти не были простымъ отраженіемъ чужихъ мыслей, такъ какъ онѣ были слишкомъ отчетливы, и, кромѣ того, описаніе несомнѣнно указываетъ на то, что это были картины, видѣнныя въ астральный телескопъ, такъ, что либо Стедъ самъ направилъ токъ, либо же (что гораздо вѣроятнѣе) какое-нибудь доброе астральное существо привело для него этотъ токъ въ движеніе, и, чтобы провести утомительное время безсонницы, показало ему тѣ картины, которыя случайно пришлись на противоположномъ концѣ трубки.
Ясновидѣніе во времени; прошедшее[править]
Ясновидѣніемъ во времени, то есть способностью читать прошедшее и будущее, какъ и всѣми другими видами ясновидѣнія, обладаютъ различные люди въ очень разнообразныхъ степеняхъ, начиная отъ тѣхъ людей, которые вполнѣ владѣютъ обѣими этими способностями, и вплоть до такихъ, которымъ лишь случайно и невольно являются очень несовершенные проблески или отраженія событій, принадлежащихъ иному времени. Человѣку послѣдняго типа можетъ представиться, скажемъ, видѣніе какого-нибудь прошедшаго событія, но оно будетъ совершенно искажено; а если даже оно и окажется вполнѣ точнымъ, все же это почти навѣрное будетъ просто отдѣльная картина, и возможно, что видящій ее человѣкъ совершенно не сможетъ сопоставить ее съ тѣмъ, что случилось передъ тѣмъ или послѣ того, или объяснить то необычное, что могло въ ней проявиться. Тренированный же ученикъ можетъ прослѣдить драму, связанную съ полученной имъ картиной, заглянувъ назадъ или впередъ до любого желательнаго предѣла, и отмѣтить одинаково легко и причины, которыя привели къ ней, и результаты, которые она въ свою очередь дастъ.
Быть можетъ, намъ будетъ легче понять эту нѣсколько болѣе трудную часть нашего изслѣдованія, если мы будемъ разсматривать ее, сдѣлавъ подраздѣленія, которыя напрашиваются сами собой, и обратимся сначала къ зрѣнію, обращенному назадъ, въ прошлое, оставивъ для позднѣйшаго разсмотрѣнія зрѣніе, пронизывающее покровы будущаго. Въ обоихъ случаяхъ намъ слѣдуетъ попытаться понять все, что можемъ, относительно modus operandi, даже если нашъ успѣхъ въ самомъ лучшемъ случаѣ будетъ очень умѣреннымъ, благодаря, во-первыхъ, неполнотѣ свѣдѣній, которыми обладаютъ въ настоящее время наши изслѣдователи относительно нѣкоторыхъ пунктовъ этого вопроса, и, во-вторыхъ, вслѣдствіе постоянно напоминающаго о себѣ недостатка физическихъ словъ, которыми можно выразить хотя бы сотую долю того немногаго, что мы знаемъ относительно высшихъ плановъ и способностей.
Итакъ, переходимъ къ подробнымъ видѣніямъ изъ области отдаленнаго прошлаго: — какъ они получаются и къ какому плану природы они въ сущности принадлежать? Отвѣтъ на оба эти вопроса лежитъ въ томъ, что видѣнія эти читаются въ Анаша-хроникѣ; но это положеніе въ свою очередь потребуетъ объясненій для многихъ читателей. Въ самомъ дѣлѣ, слово это даетъ нѣсколько невѣрное обозначеніе, потому что хотя хроника несомнѣнно читается въ акаша ли въ матеріи ментальнаго плана, но на самомъ дѣлѣ принадлежитъ она не этому плану. Еще хуже другое названіе — «лѣтописи астральнаго свѣта», которое иногда употреблялось, потому что эти лѣтописи лежать далеко за предѣлами астральнаго плана, а на немъ можно получить лишь отрывочные проблески, такъ сказать двойного отраженія ихъ, какъ сейчасъ будетъ объяснено.
Какъ многіе другіе наши теософическіе термины, слово акаша употреблялось въ очень неточномъ смыслѣ. Въ нѣкоторыхъ изъ нашихъ болѣе раннихъ книгъ оно служило какъ синонимъ астральнаго свѣта, въ другихъ же имъ пользовались для обозначенія всякаго рода невидимой матеріи, отъ мулапракрити и вплоть до физическаго эфира. Въ позднѣйшихъ книгахъ употребленіе его было ограничено: оно обозначало матерію ментальнаго плана, и въ этомъ смыслѣ о хроникѣ можно говорить, какъ объ Акаша-хроникѣ, потому что хотя она создается и не на ментальномъ планѣ, какъ и не на астральномъ, однако, именно здѣсь мы въ первый разъ приходимъ въ соприкосновеніе съ ней и можемъ дѣлать надъ ней изслѣдованія, заслуживающія довѣрія.
Вопросъ о хроникѣ далеко не легкій, потому что принадлежитъ къ тому многочисленному ряду вопросовъ, которые требуютъ для своего пониманія способностей гораздо болѣе высокаго порядка, чѣмъ тѣ, которыя человѣчество до сихъ, поръ поръ развило въ себѣ. Истинное разрѣшеніе этой проблемы лежитъ на планахъ гораздо болѣе высокихъ, чѣмъ тѣ планы, которые сколько-нибудь доступны нашему познанію въ настоящее время, — и всякое наше изслѣдованіе ихъ лѣтописей должно неизбѣжно быть очень несовершеннаго характера, такъ какъ мы можемъ подходить къ нимъ лишь снизу, а не сверху. Поэтому мы можемъ составить себѣ о нихъ лишь очень неполное представленіе, но это не введетъ насъ въ заблужденіе, если мы не будемъ принимать тѣ небольшіе отрывки, которые единственно намъ доступны за законченное цѣлое. Если мы постараемся, чтобы тѣ понятія, которыя мы можемъ образовать, были бы по возможности точными, то намъ не придется ничему разучиваться, хотя многое придется дополнять, когда съ теченіемъ нашего дальнѣйшаго развитія мы будемъ постепенно пріобрѣтать высшую мудрость. Нужно понять съ самаго начала, что вполнѣ охватить нашъ предметъ невозможно на настоящей ступени нашего развитія, и что должно возникнуть много такихъ вопросовъ, на которые до сихъ поръ нельзя получить точныхъ объясненій, хотя часто можно провести аналогіи и указать въ какомъ направленіи должно лежать объясненіе.
Постараемся же перенестись мысленно къ самому началу той солнечной системы, къ которой мы принадлежимъ. Всѣмъ намъ извѣстна обычная астрономическая теорія ея происхожденія (называемая обыкновенно теоріей туманности), по которой она впервые начала существовать въ видѣ гигантской раскаленной туманности, діаметръ которой далеко превосходилъ діаметръ орбитъ даже самыхъ отдаленныхъ отъ центра планетъ, а затѣмъ, по мѣрѣ того, какъ въ теченіе безчисленныхъ вѣковъ эта огромная сфера постепенно охлаждалась и сокращалась, образовалась та система, которую мы знаемъ.
Оккультная наука принимаетъ эту теорію въ ея общихъ чертахъ, какъ правильно изображающую чисто физическую сторону эволюціи нашей системы, но она прибавляетъ, что если мы ограничимъ наше вниманіе одной только этой физической стороной, то будемъ имѣть лишь очень неполное и безсвязное представленіе о томъ, что дѣйствительно произошло. Для начала она допускаетъ, что предпринимающее образованіе системы высшее Существо, (которое мы иногда называемъ Логосомъ системы), прежде всего образуетъ въ своемъ сознаніи законченную идею всей этой системы со всѣми ея послѣдовательными цѣпями міровъ. Самымъ актомъ образованія этой идеи Оно вызываетъ цѣлое къ одновременному объективному существованью на планѣ Своей мысли (планъ этотъ, конечно, лежитъ гораздо выше всѣхъ тѣхъ плановъ, о которыхъ мы что бы то ни было знаемъ) и съ этого плана постепенно спускаются различныя планеты по мѣрѣ того, какъ должны перейти въ то или иное состояніе дальнѣйшей объективности, предназначенное для каждой изъ нихъ. Если мы не будемъ постоянно помнить объ этомъ фактѣ, то-есть, о томъ, что истинное существованіе всей системы начинается съ высшаго плана, мы всегда будемъ неправильно истолковывать физическую эволюцію, которая совершается передъ нашими глазами на землѣ.
Но въ этой области оккультизмъ учитъ насъ не только этому. Онъ не только говоритъ намъ, что вся наша удивительная система, съ ея низшими и высшими планами, вызвана къ существованію Логосомъ, но также и то, что отношеніе этой системы къ Нему еще тѣснѣе, такъ какъ она есть часть Его (частичное выраженіе Его на физическомъ планѣ), и что движеніе и энергія всей системы, есть Его энергія, дѣйствующая въ предѣлахъ Его ауры. Какъ бы ни была поразительна эта мысль, она не покажется совершенно непонятной тому, кто хоть сколько-нибудь изучалъ вопросъ объ аурѣ.
Намъ извѣстна та идея, что по мѣрѣ того, какъ человѣкъ все больше и больше развивается, его тѣло причинности (крайняя граница его ауры) замѣтно вырастаетъ въ смыслѣ объема, а также въ смыслѣ блеска и чистоты окраски. Многіе изъ насъ знаютъ по опыту, что аура ученика, уже достаточно далеко подвинутаго на пути, гораздо обширнѣе, чѣмъ аура того, кто только лишь вступилъ на этотъ Путь; и еще больше увеличивается она у Адепта. Мы читаемъ въ экзотерическихъ восточныхъ писаніяхъ о громадномъ протяженіи ауры Будды; кажется, въ одномъ мѣстѣ указано, что она доходила до трехъ миль въ окружности, но какова бы ни была ея точная величина, — ясно, что здѣсь передъ нами еще одно свидѣтельство о фактѣ крайне быстраго роста тѣла причинности, по мѣрѣ того, какъ человѣкъ подвигается на пути. Едва ли можетъ быть сомнѣніе въ томъ, что скорость ея роста сама будетъ увеличиваться въ геометрической прогрессіи, такъ что мы не должны удивляться, если услышимъ объ Адептѣ, стоящемъ на еще болѣе высокой ступени, аура котораго способна вмѣстить сразу цѣлый міръ; а отсюда мы можемъ постепенно привести нашъ умъ къ пониманію того, что можетъ быть такое высокое Существо, которое въ состояніи включить въ Себя всю нашу солнечную систему. И мы должны помнить, что какъ бы грандіозно все это намъ ни казалось, все же это только маленькая капля въ обширномъ океанѣ пространства.
Такимъ образомъ, относительно Логоса, (который заключаетъ въ Себѣ всѣ способности и свойства, какими мы только можемъ надѣлить высочайшаго, доступнаго нашему воображенію Бога) оказываются буквально вѣрными нѣкогда связанныя слова, что "отъ Него, черезъ Него и къ Нему — все, и «въ Немъ мы живемъ, движемся и существуемъ».
Если же это такъ, то ясно, что все, что случается въ предѣлахъ нашей системы, непремѣнно случается въ предѣлахъ сознанія ея Логоса, и поэтому мы сразу видимъ, что истинная хроника должна быть Его памятью. Больше того: очевидно, что на какомъ бы планѣ эта чудесная память ни существовала, она должна быть гораздо выше всего, что мы знаемъ, и, слѣдовательно, хроника, которую мы были бы въ состояніи прочесть, должна быть лишь отблескомъ великой доминирующей памяти, отраженнымъ въ болѣе плотной средѣ низшихъ плановъ.
На астральномъ планѣ сразу видно, что это именно такъ, то есть: то, съ чѣмъ мы тамъ имѣемъ дѣло, есть лишь отраженіе отраженія, да еще крайне несовершенное, потому что тѣ лѣтописи, которыя доступны намъ, крайне отрывочны и часто очень искажены. Мы знаемъ, что воду повсемѣстно считаютъ символомъ астральнаго свѣта, и въ этомъ случаѣ символъ этотъ чрезвычайно подходитъ. На поверхности спокойной воды мы можемъ получить отчетливое отраженіе окружающихъ предметовъ совершенно такъ, какъ въ зеркалѣ; но въ лучшемъ случаѣ это все же лишь отраженіе — то есть изображеніе въ двухъ измѣреніяхъ трехмѣрныхъ предметовъ, слѣдовательно, изображеніе, отличающееся всѣми своими свойствами (кромѣ цвѣта) отъ того, что оно изображаетъ, и вдобавокъ еще — всегда опрокинутое.
Но пусть поверхность воды всколыхнется вѣтромъ, — что тогда мы увидимъ? Конечно, опять-таки отраженіе, но оно будетъ до такой степени изломанное и искаженное, что совершенно не сможетъ намъ служить указаніемъ относительно формы и истиннаго вида отраженныхъ предметовъ, наоборотъ, скорѣе наведетъ насъ на ложный путь. Тамъ и сямъ на минуту мы случайно получимъ отчетливое отраженіе какой-нибудь незначительной подробности картины, единаго листика съ дерева, напримѣръ, — но потребуется долгая работа и не малое знаніе естественныхъ законовъ, чтобы построить что-нибудь похожее на истинный видъ отраженнаго предмета, складывая вмѣстѣ такіе отдѣльные фрагменты его образа, если даже такихъ фрагментовъ окажется много.
На астральномъ планѣ мы никогда не можемъ имѣть ничего, приближающагося къ тому, что мы представили себѣ въ видѣ спокойной поверхности; наоборотъ, тамъ намъ все время приходится имѣть дѣло съ поверхностью, находящейся въ быстромъ ошеломляющемъ движеніи; судите поэтому, какъ мало тамъ надежды получить ясное и опредѣленное отраженіе. Вотъ почему ясновидящій, обладающій только способностью астральнаго зрѣнія, никогда не можетъ считать точной и совершенной никакую картину прошлаго, возникающую передъ нимъ; иногда какая-нибудь часть ея можетъ быть точной и совершенной, но у него нѣтъ возможности знать — какая это часть.
Если онъ находится подъ руководствомъ знающаго учителя, возможно, что ему послѣ долгой и тщательной тренировки будетъ указано, какъ отличать вѣрныя впечатлѣнія отъ невѣрныхъ и какъ строить изъ искаженныхъ отраженій нѣчто въ родѣ образа отраженнаго предмета; но обыкновенно задолго до того, какъ ему удастся одолѣть эти трудности, онъ разовьетъ въ себѣ деваканическое зрѣніе, которое дѣлаетъ этотъ трудъ излишнимъ.
На слѣдующемъ планѣ, который мы называемъ ментальнымъ или деваканическимъ, мы имѣемъ дѣло съ совершенно другими условіями. Здѣсь хроника полна и точна и въ чтеніи ея невозможно ошибиться. Иначе говоря, если бы трое ясновидящихъ, обладающихъ силами деваканическаго плана, согласились бы между собой изслѣдовать здѣсь какой-нибудь отрывокъ лѣтописи, то каждому представилось бы абсолютно одно и то же отраженіе, и каждый правильно прочиталъ бы его. Но отсюда не слѣдуетъ, что когда позднѣе на физическомъ планѣ всѣ они сравнятъ свои замѣтки, то отчеты ихъ будутъ совершенно совпадать. Хорошо извѣстно, что если три человѣка, бывшихъ свидѣтелями какого-нибудь случая здѣсь, у насъ, въ физическомъ мірѣ, примутся послѣ разсказывать объ этомъ случаѣ, ихъ разсказы будутъ очень отличаться другъ отъ друга, потому что каждый замѣтитъ какъ разъ тѣ стороны, которыя больше всего подѣйствуютъ на него, и незамѣтно для себя сдѣлаетъ изъ нихъ главныя черты событія, часто и не подозрѣвая о другихъ сторонахъ, которыя въ дѣйствительности были гораздо важнѣе.
Но при наблюденіяхъ на ментальномъ планѣ это личное уравненіе не можетъ особенно вредить получаемымъ впечатлѣніямъ, потому что каждый наблюдающій видитъ весь предметъ цѣликомъ и ему уже невозможно разсматривать частности внѣ должныхъ пропорцій; но этотъ факторъ (за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда дѣло идетъ объ основательно тренированныхъ и опытныхъ людяхъ) начинаетъ дѣйствовать при передачѣ впечатлѣній на низшіе планы. По самой природѣ вещей невозможно разсказать на землѣ о какомъ-нибудь деваканическомъ видѣніи или опытѣ такъ, чтобы разсказъ этотъ былъ полнымъ, потому что девять десятыхъ того, что можно увидать и почувствовать тамъ, совершенно не можетъ быть выражено физическими словами; поэтому можно выразить только часть видѣннаго, и здѣсь, очевидно, является нѣкоторая возможность выбора той части, которую можно выразить. По этой именно причинѣ въ нашихъ теософическихъ изслѣдованіяхъ послѣднихъ лѣтъ было приложено такъ много усилій къ тому, чтобы постоянно сличать и провѣрять показанія ясновидящихъ, и ничему, основанному на видѣніи одного лишь какого-нибудь лица, не было позволено появиться въ нашихъ позднѣйшихъ книгахъ.
Но даже тогда, когда возможность ошибки вслѣдствіе дѣйствія личнаго уравненія сведена къ минимуму при помощи системы тщательной провѣрки, — все-таки остается очень серьезная трудность, которая присуща всякому перенесенію впечатлѣній съ высшаго плана на низшій. Это нѣчто аналогичное той трудности. которую испытываетъ художникъ, когда пытается изобразитъ трехмѣрный пейзажъ на плоской поверхности, то-есть въ двухъ измѣреніяхъ. Совершенно подобно тому, какъ артистъ долженъ долго и тщательно развивать глазъ и руку, чтобы дать удовлетворительное изображеніе природы, такъ и ясновидящій нуждается въ долгомъ и тщательномъ развитіи для того, чтобы точно описывать на низшемъ планѣ то, что онъ видитъ на высшемъ; и возможность получить правильное описаніе отъ лица, не прошедшаго этой школы, приблизительно равна возможности получитъ вполнѣ законченный пейзажъ отъ человѣка, который никогда не учился рисовать.
Нужно также помнить, что самая совершенная картина въ дѣйствительности безконечно далеко не воспроизводитъ сцену, которая на ней изображена, потому, что едва ли хоть одна единственная линія или одинъ уголъ въ ней — точно такіе же, какъ у того предмета, съ котораго она списана. Это просто очень искусная попытка, съ помощью линій и красокъ на плоской поверхности, произвести на одно изъ нашихъ пяти чувствъ впечатлѣніе, подобное тому, которое получилось бы, если бы на самомъ дѣлѣ передъ нами находилась изображенная сцена. И иначе какъ съ помощью намековъ, понимать которые мы можемъ исключительно только на основаніи прежняго опыта — картина намъ не можетъ передать ни шума моря, ни запаха цвѣтовъ, ни вкуса плодовъ, ни мягкости или жесткости нарисованной поверхности.
Подобнаго же рода затрудненія, но въ еще большей степени, испытываетъ ясновидящій, когда пытается описать на физическомъ планѣ то, что онъ видѣлъ на астральномъ; и кромѣ того эти затрудненія еще увеличиваются тѣмъ, что вмѣсто того, чтобы просто напоминать умамъ слушателей о представленіяхъ, съ которыми они уже знакомы, какъ это дѣлаетъ художникъ, когда изображаетъ людей или животныхъ, поля или деревья, — ему приходится пытаться съ помощью очень несовершенныхъ средствъ, имѣющихся въ его распоряженіи, внушить имъ представленія, которыя въ большинствѣ случаевъ для нихъ абсолютно новы.
Поэтому не удивительно, что какъ бы живы и поразительны ни казались его описанія слушателямъ, самъ онъ будетъ постоянно сознавать ихъ полную неудовлетворительность и все время чувствовать, что какъ бы онъ ни старался, онъ не можетъ дать настоящее понятіе о томъ, что онъ дѣйствительно видитъ. И мы должны помнить, что когда дѣло идетъ о передачѣ на нашъ планъ воспоминанія, прочитаннаго въ хроникѣ на ментальномъ планѣ, — эта трудная операція передачи съ высшаго плана на низшій дѣлается не одинъ разъ, а два, такъ какъ воспоминаніе переносится черезъ астральный планъ, лежащій между ментальнымъ и физическимъ. Даже если изслѣдователь настолько развилъ въ себѣ деваканическія способности, что можетъ пользоваться ими, бодрствуя въ своемъ физическомъ тѣлѣ — все же онъ связанъ абсолютной невозможностью выразить на физическомъ языкѣ все то, что онъ видитъ.
Попробуйте на минуту ясно представить себѣ, что называется четвертымъ измѣреніемъ, о которомъ мы говорили выше. Намъ легко думать о нашихъ трехъ измѣреніяхъ, представить себѣ въ умѣ длину, ширину и высоту любого предмета, и мы видимъ что каждое изъ этихъ трехъ измѣреній, выражается линіей, лежащей подъ прямымъ угломъ къ обѣимъ линіямъ другихъ измѣреній. Идея четвертаго измѣренія допускаетъ возможность провести четвертую линію, которая будетъ лежать подъ прямымъ угломъ ко всѣмъ уже существующимъ.
Но обычный умъ никакъ не можетъ охватить эту идею, хотя тѣ немногіе, которые спеціально изучали предметъ, постепенно пришли къ тому, что были въ состояніи представить себѣ одну или двѣ изъ простѣйшихъ четырехмѣрныхъ фигуръ. И все же никакія слова, употребленныя на этомъ планѣ, не могутъ передать чужому уму образы этихъ фигуръ, и если какой-нибудь читатель, который не тренировался спеціально въ этомъ направленіи, сдѣлаетъ попытку представить себѣ въ зрительномъ образѣ подобную форму, онъ найдетъ, что это совершенно невозможно. Въ самомъ дѣлѣ — ясно выразить подобную форму въ физическихъ словахъ это все равно, что съ точностью описать одинъ какой-нибудь предметъ на астральномъ планѣ. Если же мы разсматриваемъ хронику на ментальномъ планѣ, передъ нами возникаютъ еще новыя трудности — пятаго измѣренія. Такимъ образомъ, невозможность полнаго объясненія этой хроники очевидна даже для самого поверхностнаго наблюденія.
Мы назвали эту хронику памятью Логоса, но это нѣчто гораздо большее, чѣмъ память въ обычномъ смыслѣ слова. Хоть и невозможно вообразить себѣ, какъ эти образы представляются съ Его точки зрѣнія, все же мы знаемъ, что по мѣрѣ того, какъ мы поднимаемся выше и выше, мы должны приближаться къ истинной памяти, мы должны ближе подойти къ тому, чтобы видѣть такъ, какъ Онъ видитъ. Вотъ почему необыкновенно интересенъ опытъ ясновидящаго, когда онъ смотритъ на эти лѣтописи, находясь на буддхическомъ планѣ — высочайшемъ, какого можетъ достичь его сознаніе, даже когда оно не соединено съ физическимъ тѣломъ, пока онъ не дойдетъ до уровня Архата.
Здѣсь время и пространство уже больше не ограничиваютъ его; здѣсь ему уже не нужно, какъ на ментальномъ планѣ, прослѣдить за цѣлымъ рядомъ событій, потому что прошедшее, настоящее и будущее одинаково и одновременно предстаютъ передъ нимъ, хотя это и звучитъ для насъ здѣсь безсмысленно. Правда, даже и этотъ высокій планъ безконечно ниже сознанія Логоса, но все же изъ того, что мы видимъ здѣсь, совершенно ясно, что для Логоса хроника должна быть чѣмъ-то гораздо большимъ, чѣмъ то, что мы называемъ памятью, потому что все то, что произошло въ прошедшемъ, и все, что произойдетъ въ будущемъ, происходитъ въ настоящее время передъ Его взоромъ совершенно такъ, какъ то, что мы называемъ событіями настоящаго времени.
Конечно, это кажется невѣроятнымъ и глубоко непонятнымъ нашему ограниченному пониманію; и тѣмъ не менѣе это абсолютно вѣрно.
Разумѣется, мы не можемъ ожидать, что на нашей настоящей ступени знанія — мы поймемъ, какимъ образомъ получается такой поразительный результатъ, и всякая попытка объяснить это заставитъ насъ только запутаться въ туманныхъ словахъ, которыя все же не дадутъ намъ истиннаго пониманія. Все же на умъ лишь приходить такая постановка вопроса, которая, быть можетъ, укажетъ — въ какомъ направленіи можетъ лежать объясненіе; а все помогающее намъ представить себѣ, что такое поразительное положеніе можетъ быть въ концѣ концовъ и не совсѣмъ невозможно, — способствуетъ расширенію нашего ума.
Помнится, лѣтъ тридцать тому назадъ я читалъ любопытную книжку, которая называлась, кажется, «Звѣзды и Земля» («The Stars and Earth»). Книжка эта пыталась научно объяснить, какимъ образомъ для божественнаго ума прошедшее и будущее могутъ существовать одновременно. Доказательства въ ней показались мнѣ положительно интересными, и я изложу ихъ вкратцѣ, такъ какъ думаю, что въ нихъ можно найти намеки въ связи съ предметомъ, который насъ занимаетъ.
То, что мы видимъ (будь то книга, которую мы держимъ въ рукахъ, или звѣзда, находящаяся на разстояніи милліоновъ миль отъ насъ), мы видимъ благодаря вибраціямъ эфира, называемымъ обыкновенно свѣтовыми лучами и направляющимся отъ видимаго нами предмета къ нашимъ глазамъ. Скорость же распространенія этихъ вибрацій такъ велика (около 186,000 миль въ секунду), что по отношенію къ любому предмету въ нашемъ мірѣ мы можемъ смотрѣть на эти вибраціи, какъ на мгновенныя. Но когда намъ приходится имѣть дѣло съ междупланетными разстояніями, мы должны принимать въ соображеніе скорость свѣта, такъ какъ для того, чтобы пройти эти обширныя пространства, нуженъ замѣтный періодъ времени. Напримѣръ, нужно восемь минутъ съ четвертью для того, чтобы свѣтъ дошелъ до насъ отъ солнца, такъ, что когда мы глядимъ на солнечный шаръ, мы видимъ его, благодаря лучу свѣта, покинувшему его больше восьми минутъ тому назадъ.
Отсюда слѣдуетъ любопытный выводъ: свѣтовой лучъ, съ помощью котораго мы видимъ солнце, очевидно можетъ передать намъ только то положеніе дѣлъ, которое существовало на этомъ свѣтилѣ, когда онъ отправился въ свой путь, и на него нисколько не подѣйствуетъ то, что случится тамъ, послѣ того, какъ былъ отосланъ; такъ что поистинѣ мы видимъ солнце не такимъ, какъ оно есть, но какъ было восемь минутъ назадъ. Иначе говоря, если бы что-нибудь важное совершилось на солнцѣ (напримѣръ, образованіе новаго солнечнаго пятна), астрономъ наблюдающій въ это время свѣтило въ свой телескопъ, ничего не будетъ знать о событіи въ то время, какъ оно происходитъ, такъ какъ лучъ свѣта, несущій эту новость, достигаетъ до него лишь больше, чѣмъ восемь минутъ спустя.
Разница оказывается еще болѣе поразительной, когда мы разсматриваемъ неподвижныя звѣзды, потому что въ этомъ случаѣ разстоянія еще значительнѣе. Напримѣръ, полярная звѣзда такъ далека отъ насъ, что свѣту, проходящему съ упомянутой уже непостижимой быстротой, нужно немного больше пятидесяти лѣтъ для того, чтобы достигнутъ нашего глаза; а отсюда слѣдуетъ тогъ странный, но неизбѣжный выводъ, что мы видимъ полярную звѣзду не такой, какова она въ эту минуту, и не тамъ, гдѣ она теперь, а такой, какой она была, и тамъ, гдѣ она была — пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ. И если завтра какая-нибудь космическая катастрофа разобьетъ полярную звѣзду вдребезги, мы все еще будемъ видѣть ее мирно сіяющей на небѣ до конца нашей жизни; наши дѣти достигнуть средняго возраста и въ свою очередь соберутъ вокругъ себя своихъ дѣтей раньше, чѣмъ вѣсть объ этомъ ужасномъ случаѣ достигнетъ чьего-нибудь глаза на землѣ.
Есть еще и другія звѣзды, которыя такъ далеки, что нужны тысячелѣтія для того, чтобы свѣтъ передался отъ нихъ къ намъ, и поэтому наши свѣдѣнія о нихъ отстаютъ на тысячи лѣтъ.
Теперь поведемъ наше доказательство еще дальше. Предположимъ, что мы можемъ помѣстить человѣка на разстояніе 186. 000 миль отъ земли и при этомъ снабдитъ его чудесной способностью видѣть на этомъ разстояніи то, что совершается здѣсь, такъ же отчетливо, какъ если бы онъ все еще находился рядомъ съ нами. Очевидно, что помѣщенный такимъ образомъ человѣкъ будетъ видѣть все черезъ секунду послѣ того, какъ оно дѣйствительно произошло и такимъ образомъ въ каждый данный мигъ онъ будетъ видѣть то, что случилось секунду тому назадъ. Удвойте разстояніе, и онъ будетъ отставать на двѣ секунды и такъ Далѣе. Отодвиньте его на разстояніе солнца (съ тѣмъ, чтобы онъ все время сохранялъ ту же таинственную силу зрѣнія), и онъ будетъ смотрѣть внизъ и наблюдать не то, что вы дѣлаете теперь, но то что вы дѣлали восемь съ четвертью минуть тому назадъ. Помѣстите его на полярную звѣзду, и онъ увидитъ передъ глазами событія, происходившія пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ; онъ будетъ слѣдить за дѣтскими играми тѣхъ, которые въ это самое время на самомъ дѣлѣ сдѣлались уже пожилыми людьми. Какъ бы это ни казалось удивительно, все же это будетъ буквально и научно вѣрно и отрицать этого нельзя.
Книжка продолжала довольно логично доказывать, что такъ какъ Богъ всемогущъ, то онъ обладаетъ этой удивительной силой зрѣнія, которой мы въ видѣ предположенія надѣлили нашего наблюдателя; и далѣе, что такъ какъ Онъ вездѣсущъ, то Онъ можетъ находиться въ каждомъ изъ упомянутыхъ нами мѣстъ, а также на каждой лежащей между ними точкѣ не послѣдовательно, а одновременно. Если признать эти предпосылки, то послѣдуетъ неизбѣжный выводъ, что все, когда-либо случившееся съ самаго начала міра должно въ этотъ самый моментъ совершаться передъ глазами Бога — не только какъ простое воспоминаніе объ этомъ, но какъ дѣйствительное совершеніе, которое Онъ теперь же можетъ наблюдать. Все это довольно матеріалистично и лежитъ на планѣ чисто физической науки, и поэтому можно быть увѣреннымъ, что память Логоса дѣйствуетъ не такъ; но эта постановка вопроса сдѣлана искусно и неопровержимо, и какъ я уже сказалъ, не безполезно, потому что позволяетъ кинуть взглядъ на нѣкоторыя возможности, которыя иначе могли бы не придти намъ въ голову.
Но насъ могутъ спросить — какъ можно въ хаотическомъ безпорядкѣ этихъ воспоминаній прошлаго найти какую-нибудь опредѣленную картину, когда она нужна? Дѣйствительно, нетренированный ясновидящій обыкновенно не можетъ сдѣлать этого безъ какого-нибудь спеціальнаго звена, которое вводитъ его въ общеніе съ тѣмъ, что ему нужно. Примѣромъ этого рода служитъ психометрія, и очень возможно, что наша обычная память есть въ сущности только другой аспектъ той же самой идеи. Кажется, какъ будто есть нѣчто въ родѣ магнетической связи или сродства между любой частичкой матеріи и страничкой хроники, содержащей ея исторію, — сродства, которое даетъ ей возможность дѣйствовать, какъ проводникъ между этой страничкой хроники и способностями всякаго, кто можетъ ее прочесть.
Напримѣръ, я привезъ однажды изъ Стонхенджа маленькій обломокъ камня, не больше булавочной головки; когда я положилъ его въ конвертъ и протянулъ одной женщинѣ-психометру, которая не имѣла понятія о томъ, что это такое было, — она сразу начала описывать эту чудную руину и ея пустынныя окрестности, а затѣмъ стала очень живо передавать сцены, очевидно, относившіяся къ ея прошлой исторіи, доказывая этимъ, что крошечнаго обломка достаточно для того, чтобы привести ее въ общеніе съ лѣтописями, связанными съ тѣмъ мѣстомъ, откуда этотъ обломокъ былъ взятъ. Сцены, которыя встрѣчаются намъ въ теченіе нашей жизни, повидимому, дѣйствуютъ такимъ же образомъ на клѣточки нашего мозга, какъ подѣйствовала исторія Стонхенджа на эту частичку камня: онѣ устанавливаютъ связь съ тѣми клѣточками, съ помощью которыхъ нашъ умъ приводится въ общеніе съ этой спеціальной частью прошлаго и поэтому мы «вспоминаемъ» то, что видѣли.
Даже для тренированнаго ясновидящаго нужно какое-нибудь звено, чтобы дать ему возможность найти воспоминаніе событія, о которомъ онъ не имѣетъ никакихъ предварительныхъ свѣдѣній. Представимъ себѣ, напримѣръ, что онъ хотѣлъ бы наблюдать высадку Юлія Цезаря на берегахъ Англіи; у него есть нѣсколько способовъ подойти къ предмету. Если онъ побывалъ когда-нибудь въ томъ мѣстѣ, гдѣ это случилось, то ему будетъ проще всего представить себѣ это мѣсто, а затѣмъ углубиться въ лѣтописи прошлаго, пока онъ не достигнетъ желаемаго періода. Если онъ не видѣлъ мѣста, онъ можетъ углубиться въ даль временъ и дойти до того числа, когда случилось событіе, а затѣмъ поискать путь для флотиліи римскихъ галеръ. Или онъ можетъ изслѣдовать хронику римской жизни приблизительно этого періода, гдѣ ему не трудно будетъ найти такую выдающуюся фигуру, какъ Цезарь, или, найдя его, прослѣдить за нимъ во время всѣхъ его галльскихъ войнъ вплоть до вступленія на Британскій берегъ.
Многіе часто спрашиваютъ — какой видъ имѣютъ эти лѣтописи, кажутся ли они близкими или далекими отъ глазъ, велики или малы въ нихъ фигуры, слѣдуютъ ли картины одна за другой, какъ въ панорамѣ, или переходятъ одна въ другую, какъ въ мѣняющихся видахъ и т. д. На это можно лишь отвѣтить, что внѣшній видъ ихъ мѣняется до нѣкоторой степени въ связи съ условіями, при которыхъ ихъ видятъ. На астральномъ планѣ отраженія являются чаще всего въ видѣ простой картины, хотя иногда видимыя на ней фигуры движутся; въ этомъ случаѣ передъ нами болѣе длительное и болѣе совершенное отраженіе.
На ментальномъ планѣ у нихъ два чрезвычайно различныхъ аспекта. Когда тотъ, кто находится на этомъ планѣ, не думаетъ спеціально объ этихъ отраженіяхъ, они просто образуютъ задній планъ для всего происходящаго совершенно такъ, какъ отраженіе въ трюмо, находящемся въ концѣ комнаты, можетъ образовать задній планъ для жизни людей въ этой комнатѣ. Нужно всегда помнить, что при этихъ условіяхъ они въ сущности являются простымъ отраженіемъ безконечной дѣятельности великаго сознанія на гораздо болѣе высокомъ планѣ, и очень напоминаютъ непрерывную смѣну картинъ въ кинематографѣ или живой фотографіи. Они не переходятъ другъ въ друга, какъ мѣняющіеся виды, но также нельзя сказать, что бы это была серія обыкновенныхъ, слѣдующихъ другъ за другомъ картинъ; движенія отраженныхъ фигуръ все время продолжаются, какъ будто бы актеры движутся на отдаленной сценѣ.
Но если тренированный изслѣдователь направитъ свое спеціальное вниманіе на какую-нибудь сцену или захочетъ вызвать ее передъ собой, тогда сразу произойдетъ необыкновенная перемѣна, потому, что это — планъ мысли и подумать здѣсь о чемъ нибудь, это значитъ немедленно вызвать передъ собой то, о чемъ подумалъ. Напримѣръ, если человѣкъ хочетъ видѣть воспроизведеніе того событія, о которомъ мы уже упоминали (высадка Юлія Цезаря), то сразу окажется, что онъ не то, что смотритъ на эту картину, но стоитъ на берегу посреди легіонеровъ, вся сцена происходитъ вокругъ него, и онъ видитъ ее совершенно такъ, какъ видѣлъ бы, если бы стоялъ здѣсь во плоти въ то осеннее утро 55-го года до Р. X. Такъ какъ то, что онъ видитъ, есть лишь отраженіе, то дѣйствующія лица, конечно, совершенно не сознаютъ его присутствія; точно такъ же никакое его усиліе ни капельки не можетъ измѣнить хода ихъ дѣйствій; но онъ можетъ контролировать скорость, съ которой вся сцена развертывается передъ нимъ, можетъ сдѣлать такъ, чтобы событія цѣлаго года развернулись передъ его глазами въ одинъ часъ, можетъ въ любую минуту совершенно остановить движеніе или разсматривать каждую отдѣльную сцену, какъ картину, сколько времени захочетъ.
На самомъ дѣлѣ онъ наблюдаетъ не только то, что видѣлъ бы, если бы стоялъ здѣсь въ то время во плоти, но гораздо больше того. Онъ слышитъ и понимаетъ все, что говорятъ люди, и онъ знаетъ всѣ ихъ мысли и побужденія; чрезвычайно интересна одна изъ многихъ возможностей, открывающихся передъ тѣмъ, кто научился читать хронику, это — возможность изучать мысли давно прошедшихъ вѣковъ, мысли пещерныхъ жителей, озерныхъ жителей такъ же, какъ и мысли, руководившія могучими цивилизаціями Атлантиды, Египта или Халдеи. Легко можно вообразить себѣ — какія блестящія перспективы открываются передъ человѣкомъ, который въ совершенствѣ обладаетъ этой способностью. Передъ нимъ захватывающе-интересное поле для историческихъ изслѣдованій. Онъ не только можетъ, если захочетъ, пересмотрѣть всю исторію, съ которой мы знакомы, поправляя при этомъ разслѣдованіи многія ошибки и неправильныя идеи, которыя вкрались въ дошедшія до насъ описанія событій; онъ можетъ также, по желанію, прослѣдить всю исторію съ самаго ея начала, наблюдая медленное развитіе интеллекта въ человѣкѣ, сошествіе Владыкъ племени и ростъ основанныхъ ими великихъ цивилизацій. Но его изученіе не ограничено однимъ лишь прогрессомъ человѣчества; онъ видитъ передъ собой, какъ въ музеѣ, всѣ странныя животныя и растительныя формы, которыя фигурировали въ тѣ дни, когда міръ былъ молодъ; онъ можетъ прослѣдить за всѣми удивительными геологическими перемѣнами, которыя произошли, и наблюдать за ходомъ великихъ переворотовъ, много разъ измѣнявшихъ все лицо земли.
Въ одномъ особомъ случаѣ для читающаго хронику возможно даже болѣе тѣсное симпатическое общеніе съ прошлымъ. Если во время своихъ разслѣдованій онъ увидитъ какую-нибудь сцену, въ которой онъ самъ принималъ участіе въ одно изъ своихъ предшествовавшихъ рожденій, онъ можетъ поступить двояко: или взглянуть на нее обычнымъ образомъ, какъ зритель (но, нужно помнить, всегда какъ зритель, проникновеніе и симпатія котораго совершенны), или еще разъ отожествить себя со своей давно умершей личностью и на время снова броситься въ эту давно прошедшую жизнь и испытать снова всѣ мысли и чувства, радости и страданія доисторическаго прошлаго. Трудно и вообразить себѣ тѣ бурныя и живыя происшествія, черезъ которыя онъ можетъ пройти. И однако при всемъ томъ онъ никогда не долженъ терять сознанія своей собственной индивидуальности, — онъ долженъ сохранить власть вернуться къ своей личности даннаго времени.
Часто спрашиваютъ — какимъ образомъ можетъ изслѣдователь точно опредѣлить дату какой-либо сцены изъ далекаго прошлаго, которую онъ открываетъ въ хроникѣ. Правда, иногда это бываетъ очень скучная работа — найти точную дату, но все-же обыкновенно это можно сдѣлать, если только стоитъ тратить на это время и трудъ. Если передъ нами времена грековъ или римлянъ, — проще всего будетъ заглянуть въ дознаніе наиболѣе интеллигентнаго лица изъ участвующихъ въ сценѣ и посмотрѣть — какое въ тот моментъ число по его мнѣнію. Или изслѣдователь можетъ прослѣдить за тѣмъ, какъ онъ пишетъ письмо, или другой документъ, и замѣтить — помѣтилъ ли онъ его какимъ-нибудь числомъ, и если — да, то какимъ именно. Разъ римская или греческая дата получена такимъ образомъ, то перевести ее на нашу собственную систему хронологіи будетъ дѣломъ простого вычисленія. Очень часто примѣняется и другой способъ: отъ той сцены, которую наблюдаешь, можно обратиться къ современному ей событію въ какомъ-нибудь большомъ и хорошо извѣстномъ городѣ, какъ напримѣръ въ Римѣ, и замѣтить — какой монархъ царствуетъ въ это время, или — какіе въ этомъ году консулы; и когда это установлено, бѣглаго взгляда въ любое хорошее историческое сочиненіе будетъ достаточно, чтобы выяснить остальное. Иногда можно найти дату, разсматривая какую-нибудь публичную прокламацію или какой-нибудь юридическій документъ; что касается тѣхъ временъ, о которыхъ мы говоримъ, то эту трудность легко преодолѣть.
Однако это далеко не такъ просто, когда намъ приходится имѣть дѣло съ гораздо болѣе ранними періодами, напримѣръ, съ событіями изъ временъ древняго Египта, Халдеи или Китая, или еще раньше — изъ временъ самой Атлантиды или какой-нибудь изъ ея многочисленныхъ колоній. Дату все еще можно довольно легко найти въ сознаніи всякаго образованнаго человѣка, но у насъ нѣтъ уже никакихъ средствъ перевести ее на нашу собственную систему исчисленія, такъ-какъ тотъ человѣкъ ведетъ свое лѣтосчисленіе по эрамъ, о которыхъ мы ничего не знаемъ, или по царствованіямъ королей, исторія которыхъ затеряна во тьмѣ временъ.
Тѣмъ не менѣе наши методы еще не исчерпаны. Нужно помнить, что изслѣдователь можетъ сдѣлать такъ, чтобы картины хроники проходили передъ нимъ со скоростью, какую онъ захочетъ, или, можетъ быть, и еще гораздо быстрѣе. Въ древнѣйшей же исторіи есть одно или два событія, даты которыхъ были уже точно установлены, какъ напримѣръ погруженіе и исчезновеніе Посейдониса въ 9564 году до Р. X. Отсюда ясно, что если по общему виду всего окружающаго возможно заключить, что видимая картина находится на измѣримомъ разстояніи отъ одного изъ этихъ событій, то ее можно привести въ соотношеніе съ этимъ событіемъ, быстро пробѣгая лѣтописи и сосчитывая года между событіями, по мѣрѣ того, какъ они проходятъ.
Но если эти годы будутъ насчитываться тысячами, какъ это иногда бываетъ, то этотъ способъ будетъ невыносимо утомителенъ. Въ этомъ случаѣ приходится возвращаться назадъ къ астрономическому методу. Вслѣдствіе движенія, которое обыкновенно называется прецессій равноденствій, хотя его болѣе точно можно было бы описать, какъ нѣчто въ родѣ (подчиненнаго) вращенія земли, уголъ между экваторомъ и эклиптикой постоянно, хотя и очень медленно, измѣняется. Такъ, послѣ долгихъ промежутковъ времени мы находимъ, что полюсъ земли обращенъ уже не къ тому же самому мѣсту въ видимой сферѣ небесъ, или, другими словами, наша полярная звѣзда не есть, какъ въ настоящее время α Малой Медвѣдицы, но нѣкоторое другое небесное тѣло, и на основаніи этого положенія полюса земли, которое легко можетъ быть провѣрено съ помощью тщательныхъ наблюденій ночного неба на разсматриваемой картинѣ, можно безъ труда вычислить приблизительную дату.
При вычисленіи датъ событій, происшедшихъ милліоны лѣтъ тому назадъ въ древнѣйшихъ расахъ, періодъ (подчиненнаго) вращенія (или прецессіи равноденствій) часто берется за единицу; но, разумѣется, абсолютная точность обыкновенно не требуется въ подобныхъ случаяхъ и круглыя цифры совершенно достаточны для всѣхъ практическихъ цѣлей, когда дѣло приходится имѣть съ такими отдаленными эпохами.
Но не слѣдуетъ думать, что каждый можетъ научиться правильно читать лѣтописи своихъ или, чужихъ прошлыхъ жизней безъ предварительной очень основательной подготовки. Хотя, какъ было уже замѣчено, случайныя отраженія можно получать и на астральномъ планѣ, но для того, чтобы читать сколько-нибудь правильно нужно умѣть пользоваться деваканическимъ чувствомъ. А для того, чтобы возможность ошибки довести до минимума, изслѣдователь долженъ умѣть контролировать это чувство, дѣйствуя въ своемъ физическомъ тѣлѣ. Для пріобрѣтенія этой способности нужны цѣлые годы непрестаннаго труда и строгой работы надъ собой.
Кажется, многіе думаютъ, что какъ только они вступятъ въ Теософическое Общество, такъ сразу же припомнятъ, по крайней мѣрѣ, три или четыре прошлыхъ своихъ воплощенія; и правда, нѣкоторые быстро начинаютъ воображать себѣ эти воспоминанія и объявляютъ, что въ послѣднемъ своемъ воплощеніи они были Маріей Шотландской, Клеопатрой или Юліемъ Цезаремъ! Разумѣется, такія экстравагантныя претензіи просто на просто дискредитируютъ тѣхъ, которые имѣютъ глупость предъявлять ихъ; но, къ несчастью, это нѣсколько отражается также, хотя и несправедливо, на репутаціи Общества, къ которому эти люди принадлежатъ; поэтому человѣкъ, чувствующій, что въ немъ накипаетъ убѣжденіе, будто онъ былъ Гомеромъ или Шекспиромъ, сдѣлаетъ хорошо, если попридержитъ себя и прежде, чѣмъ обнародовать міру эту новость, испытаетъ свой здравый смыслъ на физическомъ планѣ.
Совершенно вѣрно, что нѣкоторые люди во снѣ видятъ смутные проблески событій изъ ихъ прошлыхъ жизней, но понятно, что обыкновенно все это очень отрывочно и малодостовѣрно. У меня у самого очень давно былъ опытъ подобнаго рода. Въ числѣ моихъ сновъ былъ одинъ, который постоянно повторялся: въ этомъ снѣ я видѣлъ домъ съ портикомъ, откуда открывался видъ на чудную бухту; домъ стоялъ недалеко отъ горы, на вершинѣ которой возвышалось изящное зданіе. Я прекрасно зналъ этотъ домъ; расположеніе комнатъ въ немъ и видъ изъ двери были мнѣ такъ же хорошо знакомы, какъ тѣ же подробности въ моемъ домѣ, гдѣ я жилъ въ настоящей своей жизни. Въ тѣ дни я ничего еще не зналъ о перевоплощеніи и частое-повтореніе этого сна, казалось мнѣ просто любопытнымъ совпаденіемъ, и лишь впослѣдствіи черезъ нѣкоторое время послѣ того, какъ я вступилъ въ Общество, однажды, когда нѣкто знающій показывалъ мнѣ нѣкоторыя картины изъ моего послѣдняго воплощенія, я открылъ, что этотъ упорный сонъ на самомъ дѣлѣ былъ частичнымъ воспоминаніемъ, и что домъ, который я такъ хорошо зналъ, былъ домомъ, гдѣ я родился больше, чѣмъ двѣ тысячи лѣтъ тому назадъ.
Но хотя и бываютъ случаи, когда нѣкоторыя ярко-запечатлѣвшіяся картины переходятъ такимъ образомъ изъ одной жизни въ другую, тѣмъ не менѣе нужно большое развитіе оккультныхъ способностей для того, чтобы изслѣдователь могъ сознательно прослѣдить за рядомъ воплощеній своихъ собственныхъ или чужихъ. Намъ будетъ это вполнѣ ясно, если мы вспомнимъ условія задачи, которую нужно рѣшить. Для того, чтобы прослѣдить за человѣкомъ изъ этой жизни въ жизнь предшествовавшую, необходимо прежде всего умѣть видѣть всѣ событія его настоящей жизни отъ даннаго момента назадъ, вплоть до его рожденія; затѣмъ изслѣдовать въ обратномъ порядкѣ ступени, по которымъ «ego», спустилось къ воплощенію.
Очевидно, это должно привести насъ назадъ, къ условіямъ «ego», на его собственномъ планѣ, то есть на уровнѣ арупа девакана; отсюда видно, что для успѣшнаго выполненія этой задачи изслѣдователь долженъ умѣть, бодрствуя въ физическомъ тѣлѣ, пользоваться чувствомъ, соотвѣтствующимъ этому высокому уровню, иными словами — сознаніе его должно лежать въ самомъ перевоплощающемся «ego», а не въ низшей личности. Въ этомъ случаѣ если память «еgo», пробудилась, его собственныя прошлыя воплощенія будутъ лежать передъ нимъ, какъ раскрытая книга; онъ сможетъ также, если захочетъ, прослѣдить за другимъ «ego», на этомъ же уровнѣ и послѣдовать за нимъ черезъ всѣ его деваканиченія и астральныя жизни, пока не дойдетъ до послѣдней физической смерти этого «ego», и черезъ нее — до его предшествовавшей жизни.
Только такимъ путемъ можно правильно прослѣдить за цѣпью жизней. Поэтому мы сразу можемъ отнести къ числу сознательныхъ и безсознательныхъ самозванцевъ всѣхъ тѣхъ людей, которые объявляютъ, что могутъ сдѣлать очеркъ чьихъ-либо прошлыхъ воплощеній за столько-то шиллинговъ съ человѣка.
Безполезно говорить, что истинный оккультистъ не объявляетъ о себѣ никогда, ни при какихъ случаяхъ не принимаетъ денегъ за проявленіе своихъ силъ.
Изучающій Теософію ученикъ, желающій открывать ряды воплощеній, можетъ научиться этому, конечно, только у обладающаго соотвѣтствующими знаніями учителя. Правда, нѣкоторые настойчиво увѣряютъ, что человѣку достаточно чувствовать себя добрымъ, благоговѣйнымъ и «братски настроеннымъ», и тогда вся мудрость вѣковъ немедленно изольется на него, но небольшой дозы здраваго смысла достаточно, чтобы понятъ всю нелѣпость такого утвержденія. Какъ бы ни былъ ребенокъ добръ, но если онъ хочетъ знать таблицу умноженія, онъ долженъ сѣсть за работу и выучить ее. И совершенно то же самое надо сдѣлать, чтобы научиться пользоваться духовными способностями. Самыя способности, несомнѣнно, будутъ проявляться по мѣрѣ того, какъ развивается человѣкъ, но научиться пользоваться ими со всею точностью и полнотой можно только при помощи тяжелаго труда и неослабныхъ усилій.
Возьмемъ тѣхъ, которые хотятъ помогать другимъ, находясь во время сна на астральномъ планѣ. Ясно, что чѣмъ большими знаніями они будутъ обладать здѣсь, тѣмъ болѣе цѣнными будутъ ихъ заслуги и на томъ, болѣе высокомъ, планѣ. Напримѣръ, знаніе языковъ будетъ полезнымъ для нихъ, потому что хотя на ментальномъ планѣ люди могутъ общаться непосредственно съ помощью передачи мыслей, каковъ бы ни былъ языкъ, на которомъ они говорятъ, на астральномъ планѣ это не такъ, и мысль должна бытъ опредѣленно формулирована словами для того, чтобы быть понятой. Поэтому, если вы хотите помогать человѣку на этомъ планѣ, вы должны имѣть какой-нибудь общій языкъ, съ помощью котораго вы можете сообщаться съ нимъ, и, слѣдовательно, чѣмъ больше языковъ вы знаете, тѣмъ шире можетъ быть ваша помощь. Положительно, кажется, нѣтъ такого рода знанія, которое не могло бы пойти на пользу въ работѣ оккультиста.
Всѣмъ ученикамъ очень полезно знать, что оккультизмъ есть апоѳеозъ здраваго смысла и что не всякое являющееся имъ видѣніе есть непремѣнно картина изъ Акаша-хроники, и не всякій опытъ есть откровеніе свыше. Гораздо лучше ошибаться въ сторону здороваго скептицизма, чѣмъ въ сторону излишняго легковѣрія, и существуетъ превосходное правило — никогда не искать оккультнаго объясненія для чего бы то ни было, когда возможно простое и очевидное физическое объясненіе. Нашъ долгъ — стараться всегда поддерживать наше равновѣсіе и никогда не терять власти надъ собой, но всегда становиться на разумную здравую точку зрѣнія относительно всего того, что можетъ съ нами случиться; тогда мы будемъ лучшими теософами, болѣе мудрыми оккультистами и болѣе полезными помощниками, чѣмъ были раньше.
Мы можемъ найти примѣры всѣхъ степеней этой способности заглядывать въ память природы, начиная отъ тренированнаго человѣка, который самъ можетъ по своей волѣ разсматривать хронику, и вплоть до такого лица, у котораго бываютъ только случайные смутные проблески или даже, можетъ быть, только одинъ такой проблескъ. Но, даже человѣкъ, обладающій этой способностью лишь отчасти и случайно, все же находитъ, что все это глубоко интересно. Психометръ, которому нуженъ предметъ, физически связанный съ прошедшимъ, для того, чтобы вызвать къ жизни это прошедшее, и кристалло-созерцатель, который можетъ иногда направлять свой менѣе вѣрный астральный телескопъ на какую-нибудь давно прошедшую историческую сцену, — оба получаютъ отъ своей способности величайшее удовольствіе, несмотря на то, что не всегда могутъ вполнѣ точно понять, какъ они достигаютъ своихъ результатовъ, и не всегда и не при всѣхъ обстоятельствахъ могутъ контролировать свои изслѣдованія. Во многихъ случаяхъ низшаго проявленія этихъ силъ мы находимъ, что человѣкъ владѣетъ ими безсознательно. Многіе кристалло-созерцатели наблюдаютъ сцены изъ прошлаго и не могутъ при этомъ отличить ихъ отъ видѣній настоящаго, и многіе не сознающіе себя психики видятъ, какъ передъ ихъ глазами непрестанно возникаютъ картины и при этомъ даже не сознаютъ, что на самомъ дѣлѣ они психометризируютъ различные находящіеся вокругъ нихъ предметы, случайно трогая ихъ или стоя около нихъ.
Интересный образецъ подобнаго рода психиковъ — это человѣкъ, который можетъ психометризировать только людей, а не неодушевленные предметы, какъ обыкновенно. Въ большинствѣ случаевъ эта способность обнаруживается неправильно, и подобный психикъ, встрѣтивъ кого-нибудь въ первый разъ, иногда сразу увидитъ какое-нибудь выдающееся событіе изъ прошлой жизни этого незнакомца, а иногда при подобныхъ же обстоятельствахъ никакого спеціальнаго впечатлѣнія не получитъ. Рѣже мы встрѣчаемъ такихъ, которые могутъ видѣть всѣ подробности прошлой жизни всякаго, встрѣчаемаго ими лица. Быть можетъ одинъ изъ лучшихъ примѣровъ такого типа представлялъ собой нѣмецкій писатель Цшокке, который описываетъ въ своей автобіографіи эту необычайную способность, владѣвшую имъ. Онъ говоритъ:
«Иногда со мной бывало такъ, что при первой встрѣчѣ съ совершенно незнакомымъ мнѣ человѣкомъ, когда я молча прислушивался къ его разговору, вся его жизнь вплоть до настоящаго момента со многими мелкими подробностями, относящимися къ тому ИЛИ’ другому отдѣльному событію этой жизни, — доходила до меня, какъ сонъ, но явственно; это дѣлалось совершенно помимо моей воли и желанія и продолжалось нѣсколько минутъ.
«Долго я былъ склоненъ смотрѣть на эти мимолетныя видѣнія, какъ на обманъ воображенія, тѣмъ болѣе, что обыкновенно мнѣ видѣлись одежды и движенія дѣйствующихъ лицъ, комнаты, обстановка и прочія случайныя подробности сцены. Но, однажды, находясь въ шутливомъ расположеніи духа, я разсказалъ въ своей семьѣ тайную исторію швеи, которая только что передъ тѣмъ вышла изъ комнаты. Я никогда до того не видалъ этой особы. А слушатели были удивлены, смѣялись и не хотѣли вѣрить, что я не зналъ ничего о прошлой жизни этой швеи, такъ какъ все что я говорилъ, было совершенно вѣрно.
«Я былъ не менѣе удивленъ, найдя, что мои видѣнія соотвѣтствовали дѣйствительности. Тогда я сталъ больше обращать вниманія на нихъ, и всякій разъ, когда это позволяло приличіе, я разсказывалъ тѣмъ людямъ, чьи жизни проходили передо мной, въ чемъ состояли мои видѣнія для того, чтобы, получить отъ нихъ опроверженіе или подтвержденіе. И каждый разъ слѣ-давало подтвержденіе не безъ удивленія со стороны тѣхъ, которые принуждены были давать его.
«Въ одинъ прекрасный день я отправился въ Вальдсхутъ въ сопровожденіи двухъ молодыхъ лѣсничихъ, которые живы до сихъ поръ. Былъ вечеръ и, усталые отъ ходьбы, мы зашли въ трактиръ подъ названіемъ «Виноградный Кустъ». Мы ужинали въ многочисленной компаніи за общимъ столомъ; случилось такъ, что всѣ стали смѣяться надъ странностью и простоватостью швейцарцевъ, вѣрящихъ въ месмеризмъ, Лафатерову физіономическую систему и тому подобное. Одинъ изъ моихъ спутниковъ, національная гордость котораго была затронута ихъ насмѣшками, просилъ меня отвѣтить имъ что-нибудь, особенно, чтобы возразить одному молодому человѣку высокомѣрнаго вида, который сидѣлъ напротивъ и позволялъ себѣ самыя неумѣренныя насмѣшки.
«Случилось такъ, что только что передъ тѣмъ въ моемъ умѣ пронеслись событія изъ жизни этого лица. Я обратился къ нему съ вопросомъ — отвѣтитъ ли онъ мнѣ правдиво и чистосердечно, если я разскажу ему самые секретные случаи его исторіи, хотя онъ мнѣ такъ же мало знакомъ, какъ и я ему. Это будетъ, прибавилъ я, кое-что получше физіономическаго искусства Лафатера. Онъ обѣщалъ, что если я скажу правду, онъ открыто это признаетъ. Тогда я сообщилъ ему тѣ событія, которыя я узналъ изъ моихъ видѣній, и весь столъ услыхалъ о жизни молодого купца, о его школьныхъ годахъ, его грѣшкахъ и, наконецъ, объ одномъ небольшомъ мошенничествѣ, которое онъ учинилъ надъ денежнымъ ящикомъ своего хозяина. Я описалъ необитаемую комнату съ ея бѣлыми стѣнами, гдѣ направо отъ коричневой двери стоялъ на столѣ денежный ящикъ, и т. д. Человѣкъ этотъ, сильно пораженный, призналъ правильность всѣхъ обстоятельствъ и даже послѣдняго, чего я никакъ не ожидалъ».
И, разсказавъ этотъ случай, достойный Цшокке спокойно удивляется и спрашиваетъ себя — не была ли, въ концѣ концовъ, эта его замѣчательная способность, которую онъ такъ часто проявлялъ, въ сущности лишь результатомъ простого случайнаго совпаденія!
Въ литературѣ по этому предмету мы находимъ сравнительно мало разсказовъ о людяхъ, обладающихъ способностью глядѣть въ прошлое, и поэтому можно было бы предположить, что способность эта встрѣчается гораздо рѣже, чѣмъ способность предвидѣнія. Но я подозрѣваю, что на самомъ дѣлѣ она просто гораздо рѣже распознается. Какъ я говорилъ раньше, можетъ очень легко случиться, что человѣкъ увидитъ картину прошлаго, но не признаетъ ее за таковую, если въ ней случайно нѣтъ ничего, что привлекало бы спеціальное вниманіе, какъ напримѣръ, фигуръ въ латахъ или въ античныхъ костюмахъ. Предвидѣніе тоже не всегда можно распознать сразу, но когда предвидѣнныя событія случаются, то и предвидѣніе вспоминается очень живо, такъ что трудно этого не замѣтить. И очень возможно, что случайные проблески этихъ астральныхъ отраженій Акаша-хроники встрѣчаются чаще, чѣмъ мы можемъ думать, на основати имѣющихся объ этомъ свѣдѣній.
Ясновидѣніе во времени: будущее[править]
Мы можемъ до нѣкоторой степени, хоть и очень неясно, представитъ себѣ, что сознанію, достаточно раскрытому, все прошлое можетъ являться одновременно и дѣйственно; но если мы попытаемся представитъ себѣ — какимъ образомъ и все будущее также можетъ быть заключено въ этомъ сознаніи, передъ нами встанутъ еще большія трудности. Если бы мы могли вѣрить въ магометанское ученіе о кисметѣ или въ кальвинистическую теорію предопредѣленія, тогда понять это намъ было бы легче; но такъ какъ мы знаемъ, что и то и другое есть лишь уродливое искаженіе истины, то мы должны поискать болѣе пріемлемой гипотезы.
Конечно, есть такіе люди, которые отрицаютъ всякую возможность предвидѣнія, но такое отрицаніе обнаруживаетъ лишь — насколько они невѣжественны въ этой области. Множество вполнѣ провѣренныхъ случаевъ не оставляютъ мѣста для сомнѣній въ самомъ фактѣ, но многіе изъ этихъ случаевъ таковы, что найти. для нихъ разумное объясненіе — задача далеко не легкая. Нѣтъ сомнѣнія въ томъ, что «ego», обладаетъ нѣкоторой способностью предвидѣнія и если бы тѣ событія, которыя человѣкъ предвидитъ, всегда были бы очень значительны, то можно было бы предположить, что какая-то исключительная побудительная причина даетъ возможность «ego», въ каждомъ данномъ случаѣ, отчетливо запечатлѣвать въ сознаніи своей низшей личности то, что оно видѣло. Несомнѣнно, такимъ образомъ объясняются многіе случаи, когда предвидится смерть, или большое несчастіе, но есть много и такихъ случаевъ, для которыхъ такое объясненіе, повидимому, не подходитъ, такъ какъ очень часто предсказанныя событія бываютъ крайне безсодержательны и ничтожны.
Иллюстраціей къ тому, что я хочу сказать, можетъ послужить извѣстный разсказъ, въ которомъ фигурируетъ распространенное въ Шотландіи, такъ называемое второе зрѣніе. Человѣкъ, не вѣрившій ни во что оккультное, былъ предупрежденъ однимъ ясновидящимъ, жившимъ въ горахъ, о приближающейся смерти одного сосѣда. Пророчество изобиловало подробностями вплоть до полнаго описанія похоронъ, при чемъ названы были имена четырехъ лицъ, которые должны были поддерживать концы покрова на похоронной церемоніи, а также имена остальныхъ присутствующихъ. Человѣкъ, которому все это было сказано, посмѣялся надъ всей этой исторіей и быстро забылъ ее. Но смерть сосѣда въ предсказанное время напомнила ему о предувѣдомленіи и онъ рѣшилъ измѣнить во что бы то ни стало хоть часть этого предсказанія и самому быть однимъ изъ тѣхъ, которые будутъ поддерживать концы покрова. Ему удалось устроить дѣло такъ, какъ онъ хотѣлъ, но какъ разъ въ тотъ моментъ, когда похоронная процессія должна была двинуться, онъ былъ отозванъ отъ своего мѣста по какому-то маленькому дѣлу, которое задержало его на одну или двѣ минуты. Когда онъ поспѣшно вернулся, онъ увидѣлъ съ изумленіемъ, что процессія тронулась безъ него и что предсказаніе исполнилось въ точности, такъ какъ покровъ несли какъ разъ тѣ четверо, которые были указаны.
Въ данномъ случаѣ ничтожная подробность, ни для кого не имѣющая никакого значенія, была предсказана за нѣсколько мѣсяцевъ впередъ; и хотя человѣкъ дѣлаетъ опредѣленное усиліе, чтобы измѣнить указанное распредѣленіе, ему ничего не удается измѣнить. Конечно, это очень похоже на предопредѣленіе (всего, вплоть до самыхъ мельчайшихъ подробностей), и только разсматривая этотъ вопросъ съ точки зрѣнія высшихъ плановъ, мы находимъ путь, который даетъ намъ возможность избѣжать этой теоріи. Конечно, какъ я говорилъ уже по поводу другой стороны вопроса, полное объясненіе не дается намъ пока, и такъ оно и должно быть до тѣхъ поръ, пока мы не будемъ знать безконечно больше, чѣмъ знаемъ теперь.
Самое большее, на что мы можемъ надѣяться въ настоящее время, это — указать направленіе, въ которомъ можетъ лежать объясненіе.
Какъ бы то ни было — несомнѣнно, что все, случающееся теперь, есть результатъ причинъ, дѣйствовавшихъ въ прошломъ, и точно такъ же — все, что случится въ будущемъ, будетъ результатомъ уже дѣйствующихъ причинъ. Даже на нашемъ физическомъ планѣ мы можемъ разсчитать, что за извѣстными совершенными поступками послѣдуютъ извѣстные результаты, но наши разсчеты постоянно разстраиваются вмѣшательствомъ факторовъ, которыхъ мы не въ состояніи предусмотрѣть. Если же мы поднимемъ наше сознаніе на высоту ментальнаго плана, мы сможемъ гораздо дальше заглянуть въ результаты нашихъ поступковъ.
Мы сможемъ прослѣдить, напримѣръ, за дѣйствіемъ случайнаго слова не только на того человѣка, къ которому оно было обращено, но черезъ него и на многихъ другихъ, такъ что слово это образуетъ все болѣе и болѣе расширяющіеся круги, пока, наконецъ, не охватитъ какъ бы всю страну. Одинъ взглядъ на такое зрѣлище гораздо дѣйствительнѣе, чѣмъ цѣлый рядъ нравственныхъ правилъ, старающихся внушить намъ необходимость крайней осмотрительности въ мысляхъ, словахъ и дѣлахъ.
Съ этого плана мы не только можемъ видѣть полностью результатъ всякаго поступка, но можемъ видѣть также — гдѣ и въ какомъ направленіи результаты другихъ поступковъ, на видъ совершенно не связанныхъ съ нимъ, вступятъ и видоизмѣнять результатъ даннаго поступка. Поистинѣ можно сказать, что результаты всѣхъ, дѣйствующихъ въ настоящемъ причинъ, ясно видны оттуда, — что будущее, такое, какое бы оно было, если бы не возникли совершенно новыя причины, лежитъ открытое нашему взору.
Конечно, новыя причины возникаютъ потому, что воля человѣка свободна; но что касается всѣхъ обыкновенныхъ людей, то употребленіе, которое они сдѣлаютъ изъ своей свободы, можетъ быть вычислено заранѣе съ достаточной точностью.
У средняго человѣка такъ мало истинной воли, что онъ въ сильной степени является созданіемъ обстоятельствъ; поступки, совершенные имъ въ прежнихъ жизняхъ, ставятъ его въ извѣстныя, окружающія его, условія, и вліяніе на него этихъ условій играетъ до такой степени важную роль въ исторіи его жизни, что его будущее направленіе можетъ быть предсказано почти съ математической точностью. Съ развившимся человѣкомъ дѣло обстоитъ иначе; для него главнѣйшія событія тоже подготовлены прошлыми дѣяніями, но тѣ способы, которыми онъ позволитъ этимъ событіямъ дѣйствовать на себя, тѣ методы, при помощи которыхъ онъ будетъ имѣть съ ними дѣло и, быть можетъ, восторжествуетъ надъ ними, — всѣ принадлежатъ только ему, и даже на деваканическомъ планѣ ихъ можно предвидѣть лишь предположительно.
Если глядѣть такимъ образомъ на человѣка сверху, кажется, что его свободная воля проявляется только въ извѣстные критическіе моменты его жизненнаго пути. Онъ достигаетъ до такой точки своей жизни, откуда передъ нимъ ясно открываются двѣ или три альтернативы; онъ абсолютно свободенъ выбрать ту изъ нихъ, которую пожелаетъ; правда, тотъ, кто знаетъ его очень хорошо, можетъ быть почти увѣреннымъ въ томъ, каковъ будетъ этотъ выборъ, но подобное знаніе со стороны его друга ни въ какомъ случаѣ не можетъ быть названо принудительной силой.
Когда онъ выбралъ, онъ долженъ пройти черезъ это и принять всѣ послѣдствія. Вступивъ на какой-нибудь опредѣленный путь, онъ часто бываетъ вынужденъ идти впередъ очень долго прежде, чѣмъ ему представится случай свернутъ съ этого пути.
Его положеніе нѣсколько напоминаетъ положеніе машиниста поѣзда: подходя къ мѣсту, гдѣ скрещиваются пути, онъ можетъ направить свой поѣздъ по тому или по другому пути, и такимъ образомъ перейти на ту линію, на которую хочетъ, но когда онъ перешелъ на одну изъ нихъ, онъ уже вынужденъ катиться по той линіи, которую выбралъ, до тѣхъ поръ, пока не достигнетъ другого скрещенія путей, гдѣ снова ему представится возможность выбора.
Если глядѣть внизъ съ высоты ментальнаго плана, то всѣ эти точки новыхъ отправленій будутъ отчетливо видны, и всѣ результаты каждаго выбора будутъ лежатъ передъ нами, ясные до самыхъ мельчайшихъ подробностей. Неувѣренность останется лишь въ одномъ, самомъ важномъ пунктѣ, то есть въ томъ, какой именно выборъ сдѣлаетъ человѣкъ. Передъ нашими глазами будетъ начерчено не одно, а нѣсколько будущихъ, но мы не всегда будемъ въ состояніи опредѣлить, которое изъ нихъ матеріализуется въ совершившійся фактъ. Въ большинствѣ случаевъ вѣроятность выбора будетъ такъ велика, что мы не колеблясь придемъ къ рѣшенію, но случай, который я описалъ, конечно, теоретически возможенъ.
И этихъ знаній достаточно, чтобы вѣрно предсказывать многое, и намъ не будетъ трудно вообразить, что какая-нибудь гораздо болѣе высокая сила, чѣмъ наша, можетъ всегда предвидѣть — по какому пути пойдетъ любой выборъ, а слѣдовательно и предсказывать съ абсолютной достовѣрностью.
На буддхическомъ планѣ не нуженъ такой выработанный процессъ сознательнаго разсчета, потому что, какъ я уже говорилъ, прошлое, настоящее и будущее существуютъ здѣсь одновременно, чего совершенно нельзя объяснить на нашемъ планѣ.
Можно лишь принять этотъ фактъ, потому что причина его лежитъ въ свойствахъ плана, но какимъ образомъ здѣсь дѣйствуетъ высшая способность, это, конечно, совершенно непонятно для физическаго мозга. Однако отъ времени до времени мы встрѣчаемъ намеки, которые какъ будто подводятъ насъ чуть-чуть ближе къ туманной возможное™ пониманія. Одинъ изъ такихъ намековъ даетъ д-ръ Оливеръ Лоджъ въ своемъ обращеніи къ Британской Ассоціаціи въ Кардифѣ. Онъ говорить:
«Время есть лишь относительная точка зрѣнія на вещи, — вотъ блестящая и полезная мысль. Мы переходимъ отъ явленія къ явленію съ нѣкоторой опредѣленной скоростью, и это субъективное движеніе впередъ мы истолковываемъ объективнымъ образомъ, какъ будто бы событія непремѣнно должны двигаться въ томъ же порядкѣ и съ тою же скоростью. Но, можетъ быть, это только одинъ изъ способовъ воспринимать ихъ. Событія, какъ прошлыя, такъ и будущія, могутъ въ нѣкоторомъ смыслѣ существовать всегда, и, быть можетъ, это мы подходимъ къ нимъ, а не они случаются. Намъ можетъ помочь сравненіе съ путешественникомъ въ поѣздѣ желѣзной дороги: если бы этотъ путешественникъ никогда бы не могъ выйти изъ вагона и никогда бы не могъ измѣнитъ скорости движенія поѣзда, онъ, вѣроятно, считалъ бы, что ландшафты должны неизбѣжно слѣдовать другъ за другомъ и неспособенъ былъ бы постигнуть ихъ одновременнаго существованія.
«…Такимъ образомъ мы подходимъ къ возможности четырехмѣрнаго воспріятія времени, неумолимость теченія котораго, быть можетъ, есть лишь естественное условіе нашей ограниченности въ настоящемъ. И если мы поймемъ ту мысль, что какъ прошедшее, такъ и будущее могутъ дѣйствительно существовать, то мы сможемъ признать, что они должны имѣть контролирующее вліяніе на дѣйствія настоящаго, и оба вмѣстѣ могутъ составить „высшій планъ“, или совокупность вещей, которую, кажется мнѣ, мы должны искать въ связи съ указаніемъ формы или детерминизмомъ и съ дѣйствіемъ живыхъ существъ, сознательно направленнымъ къ опредѣленной и предусмотрительной цѣли».
На самомъ дѣлѣ время вовсе не есть четвертое измѣреніе, но если на минуту посмотрѣть на него съ этой точки зрѣнія, то это нѣсколько поможетъ намъ подойти къ тому, чего понять нельзя.
Предположимъ, что мы держимъ деревянный конусъ подъ прямымъ угломъ къ листу бумаги и медленно пропускаемъ черезъ бумагу этотъ конусъ вершиной впередъ. Микробъ, живущій на поверхности этого листа и неспособный воспринимать ничего такого, что лежитъ за предѣлами этой поверхности, не только никогда не сможетъ увидѣть конусъ, какъ цѣлое, но не сможетъ также образовать никакого рода представленія о подобномъ тѣлѣ. Все, что онъ увидитъ, — это внезапное появленіе маленькаго круга, который постепенно и таинственно будетъ становиться больше и больше, пока наконецъ не исчезнетъ изъ его міра такъ же внезапно и непонятно, какъ и появился въ немъ.
То, что на самомъ дѣлѣ есть лишь рядъ разрѣзовъ конуса, покажется ему послѣдовательными ступенями въ жизни круга, и для него невозможно будетъ помыслить, что эти послѣдовательныя ступени могутъ быть видимы одновременно.
Намъ же, конечно, легко, глядя на все это внизъ — съ высоты другого измѣренія, увидѣть, что микробъ просто на просто находится въ заблужденіи, происходящемъ отъ его ограниченій, и что конусъ все время существуетъ, какъ цѣлое.
Наше собственное заблужденіе относительно прошедшаго, настоящаго и будущаго, быть можетъ, похоже на это, и пріобрѣтаемая на буддхическомъ планѣ точка зрѣнія на всякую послѣдовательность событій соотвѣтствуетъ возможности видѣть конусъ, какъ цѣлое. Само собой разумѣется, что всякая попытка выразить эту мысль заводитъ насъ въ цѣлую сѣть поразительныхъ парадоксовъ; но тѣмъ не менѣе фактъ остается фактомъ, и наступитъ время, когда все это будетъ ясно, какъ день, для нашего пониманія.
Когда сознаніе ученика вполнѣ раскрыто на буддхическомъ планѣ, тогда для него становится возможнымъ полное предвидѣніе, хотя, вѣроятно, онъ не сможетъ (и даже навѣрное не сможетъ) — перенести въ свою жизнь результаты своего ясновидѣнія во всей ихъ полнотѣ и точности. Но все же, разумѣется, ему доступна большая сила предвидѣнія, если только онъ хочетъ ею пользоваться; и даже тогда, когда онъ не пользуется ею, у него, въ его обыденной жизни, бываютъ проблески предвидѣнія, и часто онъ мгновеннымъ интуитивнымъ путемъ знаетъ, какъ повернутся событія, раньше даже, чѣмъ они наступили.
Помимо подобнаго полнаго предвидѣнія мы находимъ, какъ и въ предыдущихъ случаяхъ, что существуютъ всѣ степени этого типа ясновидѣнія, отъ случайныхъ, смутныхъ предчувствій, которыя не могутъ въ точномъ смыслѣ слова быть названы зрѣніемъ, до частыхъ и вполнѣ законченныхъ случаевъ второго зрѣнія.
Способность, которой дано это нѣсколько неправильное названіе, чрезвычайно интересна и заслуживаетъ болѣе тщательнаго и систематическаго изученія, чѣмъ то, какое ей до сихъ поръ посвящалось.
Намъ извѣстно, что нерѣдко этой способностью обладаютъ шотландскіе горцы, хотя нельзя, конечно, сказать, что она принадлежитъ исключительно имъ. Случайные примѣры ея бываютъ почти у всѣхъ націй, но чаще всего она проявляется у горныхъ жителей и у людей, ведущихъ уединенный образъ жизни. Въ Англіи многіе считаютъ ее исключительнымъ достояніемъ кельтической расы, на самомъ же дѣлѣ она встрѣчается во всемъ мірѣ у народовъ, занимающихъ подобное мѣстоположеніе. Замѣчено, напримѣръ, что она очень распространена среди вестфальскихъ крестьянъ.
Иногда второе зрѣніе заключается въ томъ, что человѣкъ видитъ картину, очень ясно изображающую какое-нибудь событіе, которое должно наступить; быть можетъ, еще чаще проблески будущаго являются облеченными въ какую-нибудь символическую форму. Нужно отмѣтить, что событія, которыя предвидятся такимъ образомъ, обыкновенно бываютъ неблагопріятны, чаще всего это смерть. Я не помню ни одного случая, чтобы второе зрѣніе показало что-нибудь такое, что не носило бы самаго мрачнаго характера. У этой способности есть мрачный символизмъ, составляющій ея особое достояніе, символизмъ савановъ, блуждающихъ кладбищенскихъ огней и прочихъ похоронныхъ ужасовъ. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ она до нѣкоторой степени зависитъ отъ мѣстности, такъ какъ было замѣчено, что жители острова Скай, обладающіе этой способностью, часто теряютъ ее, когда покидаютъ островъ, хотя бы лишь для того, чтобы переѣхать на материкъ. Подобный даръ иногда бываетъ наслѣдственнымъ въ какой-нибудь семьѣ въ теченіе цѣлыхъ поколѣній, но это нельзя назвать неизмѣннымъ закономъ, потому что часто второе зрѣніе проявляется внезапно у какого-нибудь члена семьи, который до того времени совсѣмъ не былъ подверженъ его мрачному вліянію. Я уже приводилъ примѣръ того, какъ съ помощью второго зрѣнія было за нѣсколько мѣсяцевъ впередъ предсказано наступающее событіе. Привожу другой, быть можетъ, еще болѣе поразительный примѣръ, въ томъ видѣ, какъ онъ былъ мнѣ разсказанъ однимъ изъ дѣйствующихъ лицъ.
«Мы углубились въ чащу и шли впередъ уже около часу, но безуспѣшно, какъ вдругъ Камеронъ, который случайно шелъ ближе всѣхъ ко мнѣ, внезапно остановился, поблѣднѣлъ, какъ смерть, и указывая прямо передъ собой, воскликнулъ, съ выраженіемъ ужаса:
— «Смотрите! Смотрите! Милосердый Боже, глядите сюда!»
— «Гдѣ? Что такое? — закричали мы всѣ разомъ, бросаясь къ нему и озираясь вокругъ, ожидая увидѣть тигра, кобру, Богъ знаетъ что еще, но уже навѣрное что-нибудь ужасное, если это могло вызвать такое волненіе въ нашемъ обыкновенно сдержанномъ товарищѣ.
«Но не видно было ни тигра, ни кобры, ничего, кромѣ Камерона, указывающаго съ ужаснымъ, дикимъ выраженіемъ лица и выкатившимися глазами на что-то, чего мы не могли видѣть.
— «Камеронъ! Камеронъ! — воскликнулъ я, хватая его за руку, — ради самаго Неба, говорите! Въ чемъ дѣло!»
«Едва я успѣлъ произнести эти слова, какъ слабый, но очень своеобразный звукъ поразилъ мой слухъ, и Камеронъ, опуская свою указывающую руку, съ усиліемъ произнесъ хриплымъ голосомъ: — Вотъ! Вы слышали? Слава Богу, все прошло! — и упалъ безъ чувствъ на землю.
«Наступило минутное замѣшательство; мы разстегивали его воротникъ, я брызгалъ ему въ лицо водой, которая къ счастью была у меня въ моей фляжкѣ, кто-то старался влить ему въ ротъ водки, хотя зубы его были крѣпко стиснуты; и подъ шумъ этого волненія я шепнулъ на ухо человѣку, стоявшему рядомъ со мной (кстати, одному изъ самыхъ большихъ нашихъ скептиковъ): — «Бошанъ! слыхали-ли вы что-нибудь?»
— «Какъ же, да! — отвѣчалъ онъ, — любопытный звукъ, очень любопытный! Что-то вродѣ треска или грохота очень далеко, но все же вполнѣ отчетливо; если бы это не было совершенно невозможно, я бы поклялся, что это была ружейная пальба».
«Совершенно такое же впечатлѣніе и у меня, — прошепталъ я, — но тише, онъ приходитъ въ себя!»
«Минуты черезъ двѣ онъ былъ уже въ состояніи говорить, хотя и слабымъ голосомъ и началъ благодарить насъ за безпокойство; потомъ онъ сѣлъ, прислонился къ дереву и твердымъ, хотя вся еще тихимъ голосомъ сказалъ:
— «Мои дорогіе друзья, я чувствую, что долженъ вамъ объяснить свое необыкновенное поведеніе. Этого объясненія я бы охотно избѣжалъ; но когда-нибудь я долженъ буду объясниться, а потому — все равно, пусть это будетъ теперь. Можетъ быть, вы замѣтили, что когда во время нашего путешествія вы всѣ принимали участіе въ насмѣшкахъ надъ снами, предзнаменованіями и привидѣніями, я неизмѣнно избѣгалъ высказывать свое мнѣніе по этому поводу. Я это дѣлалъ потому, что не желалъ лопасть въ смѣшное положеніе или поднимать споры и вмѣстѣ съ тѣмъ не могъ согласиться съ вами, такъ какъ по своему собственному страшному опыту слишкомъ хорошо зналъ, что міръ, который люди согласились называть міромъ сверхъестественнымъ, такъ же реаленъ (нѣтъ, можетъ быть, еще гораздо реальнѣе!), какъ этотъ міръ, который мы видимъ вокругъ насъ. Другими словами, я какъ и многіе мои соотечественники, обладаю проклятымъ даромъ второго зрѣнія, этой ужасной способностью, рисующей картины несчастій, которыя скоро должны наступить.
— «Подобное видѣніе у меня какъ разъ только что было; оно исключительно ужасно, и вы видѣли, какъ оно меня поразило. Я увидѣлъ передъ собой трупъ человѣка, умершаго не спокойной естественной смертью, но жертвой какого-нибудь ужаснаго случая; страшная безформенная масса съ лицомъ вздувшимся, измятымъ, неузнаваемымъ. Я видѣлъ, что это ужасное тѣло лежитъ въ гробу и надъ нимъ совершается похоронный обрядъ. Я видѣлъ пастора и кладбище; и хотя ни того, ни другого не видѣлъ никогда раньше, я прекрасно могу мысленно вызвать ихъ передъ глазами. Я видѣлъ васъ, себя, Бошана, всѣхъ насъ и многихъ еще, стоящихъ вокругъ въ качествѣ провожающихъ покойника. Я видѣлъ, какъ солдаты подняли ружья, когда окончилась служба; я слышалъ залпъ изъ этихъ ружей и больше не помню ничего».
«Когда онъ упомянулъ объ этомъ ружейномъ залпѣ, я съ содроганіемъ взглянулъ на Бошана; и никогда не забуду выраженія застывшаго ужаса на его красивомъ, обыкновенно скептическомъ лицѣ».
Это лишь одинъ инцидентъ (и вовсе не самый существенный) въ этой замѣчательной исторіи психическаго опыта, но такъ какъ въ Данную минуту насъ интересуетъ лишь примѣръ случая второго зрѣнія, который она намъ даетъ, то я долженъ лишь сказать, что позднѣе, днемъ, группой молодыхъ офицеровъ было найдено тѣло ихъ командира въ томъ ужасномъ видѣ, который такъ вѣрно описалъ Камеронъ. Разсказъ продолжается:
«Когда на слѣдующій день вечеромъ мы прибыли къ мѣсту нашего назначенія и съ насъ сняли показанія соотвѣтствующія власти, Камеронъ и я вышли на прогулку, надѣясь, что смягчающее вліяніе природы хоть немного стряхнетъ съ насъ парализовавшее насъ уныніе. Внезапно онъ сжалъ мою руку и, указывая на какую-то грубо сдѣланную рѣшетку, сказалъ дрожащимъ голосомъ: — Да! Вотъ оно! Это кладбище, которое я видѣлъ вчера. — И когда позднѣе мы были представлены мѣстному капеллану, я замѣтилъ (хотя мои друзья и не замѣтили этого) непреодолимое содроганіе, съ которымъ Камеронъ взялъ его руку, и я понялъ, что онъ узналъ пастора своего видѣнія».
Что же касается оккультнаго объясненія всего этого, то я полагаю, что видѣніе Камерона было чистѣйшимъ случаемъ второго зрѣнія, и если такъ, то тотъ фактъ, что два человѣка, которые, очевидно, были ближе всѣхъ къ нему (несомнѣнно, одинъ, а возможно, что и оба — прикасались къ нему), принимали въ этомъ видѣніи участіе въ ограниченныхъ предѣлахъ, давшихъ имъ возможность только услышать заключительный залпъ въ то время, какъ другіе, не бывшіе такъ близко, не слыхали ничего, — обнаруживаетъ, что интенсивность, съ которой видѣніе поразило ясновидящаго, вызвала вибраціи въ его духовномъ тѣлѣ, передавшіяся вибраціямъ лицъ, находившихся съ нимъ въ соприкосновеніи, какъ это бываетъ при обычной передачѣ мыслей. Тотъ, кто пожелаетъ прочесть окончаніе этой исторіи, найдетъ его на страницахъ «Lucifer’а» (т. XX, стр. 457).
Легко можно собрать множество примѣровъ подобнаго же рода. Что же касается тѣхъ случаевъ, когда зрѣніе это принимаетъ символическую форму, то было замѣчено людьми, обладающими такимъ зрѣніемъ, что если, встрѣчая живого человѣка, они видятъ вокругъ него, призрачный саванъ, то это есть вѣрное предзнаменованіе смерти этого человѣка. Время приближенія смерти указывается или тѣмъ, насколько саванъ покрываетъ тѣло, или тѣмъ, въ какое время дня было это видѣніе; если это было рано утромъ, то говорятъ, что человѣкъ умретъ въ теченіе этого же самаго дня, если же это было вечеромъ, то тогда онъ умретъ въ продолженіе года.
Другой (и очень замѣчательный) варіантъ символической формы второго зрѣнія, это случай, когда передъ ясновидящимъ является безглавый призракъ человѣка, которому угрожаетъ смерть. Примѣръ такого типа данъ въ «Signs before Death»: это случай въ семьѣ д-ра Ферріера, хотя здѣсь, если я вѣрно припоминаю, видѣніе наступило лишь очень незадолго до смерти.
Переходя отъ ясновидящихъ, которые постоянно обладаютъ извѣстной способностью, но управлять ею могутъ не всегда, мы сталкиваемся съ множествомъ отдѣльныхъ примѣровъ предвидѣнія, бывающаго у людей, у которыхъ это никакъ нельзя назвалъ постоянной способностью. Быть можетъ, чаще всего это бываетъ во снѣ, но и въ примѣрахъ, когда это бываетъ въ бодрственномъ состояніи, тоже нѣтъ недостатка. Иногда предвидѣніе относится къ событію, имѣющему явное значеніе для ясновидящаго, и такимъ образомъ намъ понятно, почему «ego», беретъ на себя трудъ передать его. Въ другихъ случаяхъ событіе или не имѣетъ видимаго значенія, или ничѣмъ не связано съ человѣкомъ, которому является видѣніе. Иногда ясно, что намѣреніе «ego», (или сообщающаго существа — каково бы оно ни, было) состоитъ въ томъ, чтобы предупредить низшее я о приближеніи какого-нибудь несчастій для того, чтобы это несчастіе могло быть предотвращено, или, если это невозможно, чтобы можно было подготовиться къ удару и смягчить его.
Чаще всего такимъ способомъ предсказывается (и это, быть можетъ, естественно) смерть, иногда смерть самого ясновидящаго, иногда кого-нибудь, кто ему дорогъ. Случаи такого предвидѣнія такъ обычны въ литературѣ по этому предмету и цѣль ихъ такъ очевидна, что намъ едва ли нужно приводить примѣры; но одинъ-два примѣра пророческаго зрѣнія, явно полезнаго и не столь мрачнаго характера, будутъ не безынтересны читателю. Слѣдующій примѣръ заимствованъ изъ книги Кроу «Night Side of Nature», этой богатой сокровищницы для всѣхъ, изучающихъ непознанное.
«Нѣсколько лѣтъ тому назадъ докторъ Ватсонъ, живущій теперь въ Глазго, видѣлъ во снѣ, что его пригласили къ паціенту въ мѣстечко, находящееся на разстояніи нѣсколькихъ миль отъ того мѣста, гдѣ онъ жилъ; ему снилось, что онъ отправился верхомъ на лошади, и что когда онъ пересѣкалъ болото, онъ увидалъ быка, бѣшено бросившагося на него; онъ спасся отъ роговъ быка, укрывшись въ одномъ мѣстечкѣ, недоступномъ животному; здѣсь онъ долго ждалъ, пока какіе-то люди, видѣвшіе его положеніе, не пришли къ нему на помощь и не освободили его.
«Между тѣмъ, на слѣдующее утро, во время ранняго завтрака пришло приглашеніе. Улыбаясь по поводу страннаго совпаденія (какъ онъ думалъ), онъ выѣхалъ верхомъ на лошади. Онъ совсѣмъ не зналъ дороги, по которой ему нужно было ѣхать, но вотъ онъ подъѣхалъ къ болоту, которое узналъ, и тутъ же появился быкъ, стремительно несшійся по направленію къ нему. Но во снѣ онъ видѣлъ мѣсто, гдѣ можно спастись, и этимъ мѣстомъ не замедлилъ воспользоваться. Здѣсь онъ провелъ три или четыре часа, при чемъ животное держало его въ осадѣ, пока его не освободили мѣстные крестьяне. Д-ръ Ватсонъ объявляетъ, что, если бы не сонъ, онъ бы не зналъ, куда броситься за спасеніемъ».
Другой случай, въ которомъ гораздо болѣе долгій промежутокъ времени отдѣляетъ предупрежденіе отъ его выполненія, приводить д-ръ Ф. Г. Ли въ своей книгѣ «Glimpses of Supernatural».
«Мистрисъ Ганна Гринъ, экономка въ семьѣ, жившей въ деревнѣ въ Оксфордширѣ, видѣла однажды во снѣ, что она осталась совершенно одна дома въ воскресенье вечеромъ, и что услыхавъ стукъ въ парадную дверь, она подошла къ ней и увидѣла подозрительнаго вида бродягу, вооруженнаго дубиной, который ломился въ домъ. Ей казалось, что она боролась съ нимъ, не давая ему войти, но безуспѣшно, и что онъ ее ударилъ и она упала безъ чувствъ, а онъ проникъ въ домъ. На этомъ она проснулась.
«Такъ какъ въ продолженіе долгаго времени ничего такого не случилось, то обстоятельства сна скоро были забыты и, какъ она сама утверждаетъ, совершенно вылетѣли у ней изъ головы. Тѣмъ не менѣе семь лѣтъ спустя, этой самой экономкѣ вмѣстѣ съ другими двумя слугами былъ порученъ уединенный домъ въ Кенсингтонѣ. И вотъ однажды въ воскресенье, когда другіе слуги ушли и оставили, ее одну, она была внезапно испугана громкимъ стукомъ въ парадную дверь.
«И вдругъ неожиданное воспоминаніе о когда-то видѣнномъ снѣ предстало передъ ней съ удивительной живостью и съ замѣчательной силой, и она ясно почувствовала свое одинакое положеніе. Поэтому она сначала зажгла лампу на столѣ въ прихожей (тѣмъ временемъ громкій стукъ еще разъ повторился съ большой силой), а потомъ имѣла осторожность подняться на площадку лѣстницы и открыть окно; и тогда къ своему величайшему ужасу она увидѣла наяву того самаго человѣка, котораго за нѣсколько лѣтъ до того видѣла во снѣ; онъ былъ вооруженъ дубиной и требовалъ, чтобы его впустили.
«Не теряя присутствія духа, она спустилась внизъ къ главному входу, хорошенько заперла эту дверь и другія двери и окна, и затѣмъ стала съ силой звонить во всѣ колокольчики дома, и зажгла огни въ верхнихъ комнатахъ. Оказалось, что все это спугнуло злоумышленника».
Очевидно, и въ этомъ случаѣ также сонъ былъ практически нуженъ, такъ какъ безъ него почтенная экономка, безъ сомнѣнія, прямо въ силу привычки открыла бы дверь, какъ обыкновенно, въ отвѣтъ на стукъ.
Но «ego», не только во снѣ старается запечатлѣть въ своемъ низшемъ «я» то, что считаетъ для него нужнымъ. Въ книгахъ можно найти много такихъ примѣровъ, но вмѣсто того, чтобы приводить ихъ, я разскажу случай, сообщенный мнѣ всего нѣсколько недѣль тому назадъ одной моей знакомой дамой; случай этотъ хоть и не окруженъ романтическими обстоятельствами, имѣетъ однако, ту заслугу, что онъ — новый.
Итакъ, у моей пріятельницы двое маленькихъ дѣтей и незадолго до того старшая дѣвочка простудилась и нѣсколько дней чувствовала какую-то неловкость въ верхней части носа. Мать не особенно задумывалась надъ этимъ, надѣясь, что это пройдетъ, но вдругъ однажды она увидѣла передъ собой въ воздухѣ, какъ она описываетъ, изображеніе комнаты, въ центрѣ которой стоялъ столъ; на столѣ лежала ея дѣвочка не то безъ чувствъ, не то мертвая, а надъ ней наклонялись какіе-то люда. Она ясно видѣла малѣйшія подробности этой картины и, въ частности, замѣтила, что на дѣвочкѣ была бѣлая ночная рубашка, между тѣмъ какъ на самомъ дѣлѣ все бѣлье этой дѣвочки было розовое.
Это видѣніе произвело на нее сильное впечатлѣніе и въ первый разъ навело ее на мысль, что, быть можетъ, ребенокъ страдаетъ отъ чего-нибудь болѣе серьезнаго, чѣмъ простуда. Она снесла дѣвочку въ больницу для осмотра.
Хирургъ осматривавшій дѣвочку, обнаружилъ присутствіе опасной опухоли въ носу, которая, какъ онъ заявилъ, должна быть удалена. Черезъ нѣсколько дней ребенокъ былъ взятъ въ больницу для операціи и уложенъ въ кровать. Когда мать пріѣхала въ больницу, оказалось, что она забыла захватить съ собой ночную рубашку своей дѣвочки, и тогда сестры милосердія достали ночную рубашку, которая оказалась бѣлой. Въ этой бѣлой рубашкѣ дѣвочка и перенесла операцію на слѣдующій день въ той самой комнатѣ, которую ея мать видѣла во всѣхъ подробностяхъ въ своемъ видѣніи.
Во всѣхъ этихъ случаяхъ предвидѣніе достигаетъ своей цѣли, но книги полны разсказовъ о предупрежденіяхъ, на которыя не обращали вниманія или надъ которыми смѣялись, и о слѣдовавшихъ за этимъ несчастіяхъ. Иногда извѣстіе получаетъ такое лицо, которое фактически не можетъ вступиться въ дѣло, какъ въ историческомъ примѣрѣ, когда Джонъ Вилліамсъ, завѣдующій рудниками въ Корнваллисѣ, видѣлъ, какъ убили канцлера казначейства Спенсера Персеваля, когда онъ входилъ въ Палату Общинъ, — за восемь или девять дней до того, какъ это убійство совершилось на самомъ дѣлѣ. Но, можетъ быть, даже и въ этомъ случаѣ что-нибудь могло быть сдѣлано, такъ какъ мы читаемъ, что Вилліамсъ былъ сильно пораженъ и совѣтовался со своими друзьями — не поѣхать ли ему въ Лондонъ, чтобы предупредить Персеваля. Они отговорили его, и убійство совершилось. Впрочемъ, если бы даже онъ и поѣхалъ въ городъ и разсказалъ эту исторію, врядъ ли на него обра— перевод т, О1ли бы вниманіе; но все же возможно, что были бы приняты нѣкоторыя предосторожности, которыя предупредили бы убійство.
Намъ непонятно, чѣмъ было вызвано это любопытное пророческое видѣніе. Обѣ стороны были совершенно неизвѣстны другъ другу, такъ что тѣсная привязанность между ними не могла играть здѣсь роли. Если это была попытка со стороны какого-нибудь невидимаго помощника, желающаго предотвратить грозящее несчастіе, то странно, что никого достаточно воспріимчиваго не нашлось ближе Корнваллиса. Быть можетъ, Вилліамсъ, находясь на астральномъ планѣ во время сна, случайно встрѣтился съ этимъ отраженіемъ будущаго и, придя въ ужасъ, передалъ это впечатлѣніе своему низшему разуму въ надеждѣ, что что-нибудь можетъ быть сдѣлано для предупрежденія этого; нельзя ничего сказать съ достовѣрностью, не разсмотрѣвъ Акаша-хронику и не увидѣвъ тамъ, что произошло на самомъ дѣлѣ.
Типичный примѣръ совершенно безцѣльнаго предвидѣнія приводитъ Стедъ въ своихъ «Real Ghost Stories» пріятельница миссъ Фриръ (чаще называемая миссъ X), гостя какъ-то на дачѣ, находясь въ полномъ сознаніи, увидѣла запряженный бѣлой лошадью и стоящій у дверей вестибюля экипажъ съ двумя незнакомцами; одинъ изъ нихъ вышелъ изъ экипажа, и, стоя, игралъ съ террьеромъ. Она замѣтила, что на немъ былъ ульстеръ, а также особенно поразили ее свѣжіе слѣды колесъ, оставленные экипажемъ на пескѣ. Однако, въ то время тамъ ничего такого не было; но черезъ полчаса два незнакомца дѣйствительно подъѣхали въ такомъ экипажѣ, и каждая подробность-видѣнія этой дамы была въ точности выполнена.
Далѣе Стедъ приводитъ другой примѣръ такого же безцѣльнаго предвидѣнія, когда между сномъ (въ этомъ случаѣ былъ сонъ) и его выполненіемъ прошло семь лѣтъ.
Всѣ эти примѣры, случайно выбранные изъ сотенъ другихъ показываютъ, что въ «ego», несомнѣнно заложена нѣкоторая способность предвидѣнія, и такіе случаи, очевидно, случались бы гораздо чаще, если бы не крайняя непроницаемость и не отсутствіе отзывчивости въ низшихъ проводникахъ большинства тѣхъ людей, которыхъ мы называемъ цивилизованными; свойства же эти, главнымъ образомъ, нужно приписать тяжелому, практическому матеріализму нашего вѣка. Я. говорю, конечно, не о какой-либо профессіи, связанной для человѣка съ матеріалистическимъ взглядомъ на вещи, но о томъ фактѣ, что во всѣхъ практическихъ дѣлахъ обыденной жизни почти каждый руководствуется исключительно соображеніями эгоистическихъ интересовъ въ той или иной формѣ.
Во многихъ случаяхъ само «ego», бываетъ неразвито и поэтому предвидѣніе его очень смутно. Въ другихъ случаяхъ «ego», само видитъ ясно, но его низшіе проводники до такой степени невпечатлительны, что ему ничего не удается внушить физическому мозгу, кромѣ неопредѣленнаго предчувствія приближающагося несчастія. Есть и такіе случаи, когда предостереженіе посылаетъ не «ego», а какое-нибудь существо со стороны, почему-либо принимающее дружеское участіе въ томъ лицѣ, которое получаетъ это ощущеніе. Въ своей книгѣ, о которой я упоминалъ выше, Стедъ говорить намъ о томъ, какъ онъ за много мѣсяцевъ впередъ былъ увѣренъ въ томъ, что ему будетъ поручена «Pall Mall Gazette», хотя съ обычной точки зрѣнія трудно было представить себѣ что-нибудь менѣе вѣроятнѣе. Явилось ли это предвидѣніе результатомъ вліянія его собственнаго «ego», или то было дружеское указаніе отъ кого-нибудь иного— невозможно сказать, не сдѣлавъ опредѣленныхъ изслѣдованій; во всякомъ случаѣ довѣріе Стеда къ этому предчувствію вполнѣ оправдалось.
Есть еще одинъ типъ ясновидѣнія во времени, который не слѣдовало бы оставить безъ упоминанія. Случаи его сравнительно рѣдки, но все же существуетъ достаточно примѣровъ, останавливающихъ наше вниманіе, хотя къ сожалѣнію намъ обыкновенно даютъ не тѣ свѣдѣнія, которыя нужны, чтобы хорошо разслѣдовать эти случаи. Я говорю о явленіяхъ спектральныхъ армій или призрачныхъ стадъ животныхъ. Въ «Night Side of Nature» мы находимъ сообщенія о нѣсколькихъ такихъ видѣніяхъ. Тамъ разсказывается о томъ, какъ въ Гавара Паркѣ, близъ Риплей нѣсколько достойныхъ довѣрія людей видѣли корпусъ солдатъ въ бѣлыхъ мундирахъ; ихъ было нѣсколько сотенъ, они сдѣлали нѣсколько поворотовъ и потомъ исчезли; а за нѣсколько лѣтъ до того подобную же призрачную армію видѣли по сосѣдству от Инвернесса одинъ почтенный фермеръ и его сынъ. Въ этомъ случаѣ также количество войскъ было очень велико, и зрители сначала ни мало не сомнѣвались въ томъ, что это были настоящія существа изъ плоти и крови. Они насчитывали по крайней мѣрѣ шестнадцать паръ колоннъ, и времени у нихъ было достаточно, чтобы замѣтить всѣ подробности. Впереди солдаты двигались по семи человѣкъ въ рядъ; ихъ сопровождало множество женщинъ и дѣтей, которыя несли оловянные кружки и разныя принадлежности для стряпни. Мужчины были одѣты въ красное, и оружіе ихъ ярко сверкало на солнцѣ. Посреди нихъ находилось какое-то животное, не то олень, не то лошадь, нельзя было различить; солдаты бѣшено погоняли его своими штыками. Младшій изъ наблюдавшихъ мужчинъ замѣтилъ другому, что отъ времени до времени задніе ряды принуждены были бѣжать, чтобы догнать авангардъ, а старшій, бывшій раньше солдатомъ, отвѣтилъ, что это всегда такъ бываетъ, и посовѣтовалъ ему, если онъ когда-нибудь будетъ служить, стараться маршировать впереди. Тамъ былъ только одинъ верховой офицеръ; онъ ѣхалъ на сѣрой лошади и на немъ была шляпа съ золотыми позументами и синяя гусарская шинель съ откидными рукавами, отороченными краснымъ. Оба зрителя разсмотрѣли его такъ подробно, что, какъ они говорили послѣ, они бы узнали его вездѣ. Однако, они испугались, что съ ними обойдутся дурно или что заставятъ ихъ идти вмѣстѣ съ войсками, которыя, по ихъ заключенію, пришли изъ Ирландіи и сдѣлали привалъ въ Кинтайрѣ; но въ то время, какъ они стали перелѣзать черезъ ровъ, чтобы скрыться съ ихъ пути, все исчезло.
Явленіе подобнаго же рода наблюдалось въ началѣ нашего столѣтія въ Падеборнѣ въ Вестфаліи, и видѣло его по крайней мѣрѣ тридцать человѣкъ; но такъ какъ черезъ нѣсколько лѣтъ послѣ того на этомъ самомъ мѣстѣ былъ сдѣланъ смотръ двадцати тысячамъ человѣкъ, то рѣшено было, что видѣніе это было случаемъ второго зрѣнія, способностью, довольно часто встрѣчающейся въ окрутѣ. Подобныя, спектральныя толпы часто являются въ такихъ мѣстахъ, гдѣ арміи обыкновенныхъ людей никакимъ образомъ не могла бы пройти. Одинъ изъ наиболѣе замѣчательныхъ разсказовъ о явленіяхъ подобнаго рода приводитъ Гарріетъ Мартино въ своемъ описаніи «Англійскихъ озеръ». Онъ пишетъ слѣдующее:
«Соутеръ Феллъ — это гора, на которой духи появлялись миріадами черезъ извѣстные промежутки времени въ продолженіе десяти лѣтъ прошлаго столѣтія; они являлись двадцати шести избраннымъ свидѣтелямъ и всѣмъ жителямъ коттеджей, изъ которыхъ видна была гора, въ продолженіе двухъ съ половиной ча-совъ, при чемъ представленія духовъ оканчивались съ наступленіемъ темноты!
Нужно помнить, что гора изобилуетъ пропастями, и тамъ совершенно не могутъ проходить толпы людей, а сѣверная и западная сторона ея представляютъ собой отвѣсный перпендикуляръ въ 900 футовъ.
«Наканунѣ лѣтняго солнцестоянія въ серединѣ лѣта 1735 года, служащій на фермѣ Ланкастера, находящейся въ полумилѣ отъ горы, увидѣлъ, что восточная часть ея вершины покрыта войсками, которыя двигались впередъ въ продолженіе часа. Они появлялись отдѣльными отрядами съ возвышенія на сѣверной сторонѣ и исчезали въ углубленіи вершины. Когда бѣдняга разсказалъ свою исторію, всѣ стали издѣваться надъ нимъ, какъ обыкновенно издѣваются надъ всѣми самостоятельными наблюдателями, если они видятъ что-нибудь удивительное. Черезъ два пода послѣ того, наканунѣ того же дня, мистеръ Ланкастеръ увидалъ тамъ нѣсколько человѣкъ, которые видимо слѣдовали за своими лошадьми, какъ будто бы возвращаясь съ охоты. Онъ ничего не подумалъ по этому поводу, но когда случайно черезъ десять минутъ снова взглянулъ вверхъ, онъ увидѣлъ тѣ же фигуры верхомъ, а за ними безконечные ряды войскъ, по пяти человѣкъ въ рядъ, двигающихся сверху надъ разсѣлиной, какъ раньше. Все семейство видѣло и это, и маневры войскъ, и то, какъ каждымъ отрядомъ командовалъ верховой офицеръ, который галлопировалъ взадъ и впередъ. Когда спустились тѣни сумерекъ, дисциплина какъ будто ослабѣла, войска перемѣшались, стали двигаться неравномѣрно, и, наконецъ, все исчезло въ темнотѣ. Теперь, конечно, и надъ всѣми Ланкастерами стали смѣяться, какъ раньше — надъ ихъ слугой; но черезъ нѣкоторое время явилось ихъ оправданіе.
«Въ канунъ лѣтняго солнцестоянія 1745 г. двадцать шесть человѣкъ, нарочно вызванныхъ семьей, видѣли все то, что наблюдалось раньше и больше того. Теперь при арміи былъ обозъ; а между тѣмъ всякій зналъ, что никакихъ экипажей не было и не могло быть на вершинѣ Соутеръ Феллъ. Количество людей нельзя себѣ было и вообразилъ; войска занимали пространство съ полмили и быстро маршировали, пока ночь не скрыла ихъ все еще продолжающихъ маршировать. Въ обликѣ этихъ призраковъ ничего не было туманнаго и неяснаго. Они казались такими реальными, что нѣкоторые изъ людей поднялись вверхъ на слѣдующее утро, чтобы поискать слѣдовъ лошадиныхъ подковъ; и страшно имъ было, когда они не нашли ни одного слѣда ни на верескѣ, ни на травѣ. Свидѣтели клятвенно подтверждали весь этотъ разсказъ передъ судьей; и вся округа съ ужасомъ ждала наступающихъ событій шотландскаго мятежа.
«Оказалось, что еще два другія лица видѣли нѣчто въ этомъ же родѣ въ тотъ же промежутокъ времени, въ 1745 г., но скрыли это, чтобы избѣгнуть насмѣшекъ, которымъ подвергались сосѣди. Ренъ изъ Виль-тонъ Халль и одинъ работникъ, служившій у него на фермѣ, видѣли какъ-то въ одинъ лѣтній вечеръ человѣка и собаку въ горахъ, преслѣдующихъ какихъ-то лошадей на такомъ крутомъ мѣстѣ, на какомъ едва ли бы лошадь могла держаться. Они двигались съ поразительной быстротой и такъ внезапно исчезли съ южнаго склона, что Ренъ и работникъ поднялись на слѣдующее утро на горы, чтобы поискать тѣло человѣка, который навѣрно былъ убитъ. Но они не нашли никакихъ слѣдовъ ни человѣка, ни лошади, ни собаки; и они спустились внизъ и держали языкъ за зубами.
«Что же касается объясненія, то издатель „Lonsdale Magazine“ объявилъ, что наканунѣ лѣтняго солнцестоянія 1745 года мятежники упражнялись на западномъ побережья Шотландіи, а движенія ихъ отражались въ прозрачномъ туманѣ, подобномъ фата-морганѣ Такого объясненія слишкомъ недостаточно, но, насколько мы знаемъ, это все, что можно сказать въ настоящее время. За этими фактами открылись многіе другіе, какъ напримѣръ, призрачное движеніе такого же рода, видѣнное въ Лейстерширѣ въ 1707 году, и преданіе о прохожденіи армій надъ Хельвеллиномъ наканунѣ битвы при Марстонъ Муръ».
Приводятся еще и другіе случаи явленій призрачныхъ овечьихъ стадъ на нѣкоторыхъ дорогахъ, и, конечно, различныя нѣмецкія исторіи о фантастическихъ кавалькадахъ охотниковъ и разбойниковъ.
Какъ это часто бываетъ при изслѣдованіи оккультныхъ явленій, можно найти различныя возможныя причины, изъ которыхъ любая могла бы вызвать наблюдаемое явленіе, но при отсутствіи болѣе полныхъ свѣдѣній можно лишь сдѣлать попытку понять, какая изъ этихъ возможныхъ причинъ дѣйствовала въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ.
Чаще всего дается такое объясненіе (если, конечно, вся исторія не отвергается, какъ ложная), что это миражъ, то есть отраженіе движеній настоящихъ войскъ, происходящихъ на значительномъ разстояніи. Я самъ нѣсколько разъ видѣлъ обыкновенные миражи и знаю, какъ удивительно они могутъ обманывать; но мнѣ ка-жегся, что нужно допустить совершенно новый родъ миража, не такой, какой извѣстенъ теперь наукѣ, чтобы объяснить эти разсказы о призрачныхъ арміяхъ, нѣкоторыя изъ которыхъ проходятъ мимо зрителя на разстояніи нѣсколькихъ ярдовъ.
Во-первыхъ, возможно, что это (какъ, повидимому, въ приведенномъ выше Вестфальскомъ случаѣ) — просто предвидѣніе въ гигантскомъ масштабѣ, но кѣмъ организованы эти явленія и для какой цѣли — нелегко разгадать; иногда они могутъ принадлежать прошедшему, а не будущему, и быть на самомъ дѣлѣ отраженіемъ сценъ изъ Акаша-хроники, хотя опять-таки здѣсь ни причины, ни методы подобныхъ отраженій не ясны.
Есть множество разнородныхъ духовъ природы, которые были бы вполнѣ способны, если бы пожелали это сдѣлать, вызвать подобныя явленія своей чудесной силой колдовства, и это вполнѣ соотвѣтствуетъ ихъ страсти мистифицировать и поражать человѣческія существа. Иногда у нихъ можетъ быть и добрый умыселъ — предупредить своихъ друзей о событіяхъ, которыя, какъ они знаютъ, должны совершиться. Повидимому, объясненіе въ этомъ направленіи будетъ наиболѣе разумнымъ объясненіемъ для необычайныхъ явленій, описанныхъ Мартино, въ томъ случаѣ, конечно, если можно довѣрять этимъ разсказамъ.
Возможно также и то, что въ нѣкоторыхъ случаяхъ за солдатъ были приняты сами духи природы, совершающіе какія-нибудь предписанныя имъ эволюціи, которыя они такъ любятъ; но нужно, впрочемъ, сказать, что эти эволюціи мало похожи на военныя упражненія, и развѣ лишь самые невѣжественные люди могутъ ошибиться въ этомъ отношеніи.
Стада животныхъ, вѣроятно, въ большинствѣ случаевъ просто явленія изъ прошлаго, но есть случаи, когда они, какъ «дикій охотникъ» нѣмецкой сказки, . принадлежать къ совершенно другой категоріи явленій, не относящихся къ нашему настоящему предмету. Изучающіе оккультизмъ хорошо знаютъ тотъ фактъ, что обстоятельства, окружающія всякую сцену, исполненную интенсивнаго ужаса или страсти (напримѣръ, сцену какого-нибудь исключительно ужасающаго убійства), имѣютъ способность вновь возникалъ и для того, чтобы видѣть форму, въ которой они воспроизводятся, нужно очень небольшое развитіе психических способностей; иногда случалось, что различныя животныя тоже входили въ составъ такой обстановки, а, слѣдовательно, они тоже періодически воспроизводятся дѣйствіемъ чувствующей свою вину совѣсти убійцы.
По всей вѣроятности, каковы бы ни были основанія для всѣхъ этихъ фактовъ, различные разсказы о призрачныхъ всадникахъ и охотничьихъ кавалькадахъ, въ общемъ, можно отнести къ этой категоріи. Этимъ, очевидно, объясняются также нѣкоторыя явленія призрачныхъ армій, какъ напримѣръ, то замѣчательное воспроизведеніе битвы при Эджхиллѣ, которое, повидимому, происходило черезъ нѣсколько мѣсяцевъ послѣ дня настоящаго сраженія и было подтверждено мировымъ судьей, пасторомъ и другими свидѣтелями-очевидцами въ любопытной недавно появившейся брошюрѣ. Какъ сказано въ этой брошюрѣ случай былъ изслѣдованъ въ свое время офицерами арміи, которые хорошо узнали многихъ изъ увидѣнныхъ ими призрачныхъ лицъ. Положительно, это похоже на примѣръ страшной способности человѣческихъ несдержанныхъ страстей воспроизводить самихъ себя и какимъ-то страннымъ путемъ давать нѣчто вродѣ собственной матеріализаціи. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ ясно, что видѣнныя стада животныхъ были просто толпами нечистыхъ искусственныхъ элементалей, принимающихъ эту форму для того, чтобы напитаться отвратительными эманаціями особенно ужасныхъ мѣстъ, каковы, напримѣръ, мѣста, гдѣ стояли висѣлицы. Примѣръ этого рода, описанный въ «More Glimpses of the World Unseen», представляютъ собой знаменитые «Gyb Ghosts» или духи висѣлицы, которые постоянно являлись въ видѣ стадъ безобразныхъ свиноподобныхъ существъ, бѣгающихъ, копающихся и дерущихся каждую ночь на томъ мѣстѣ, гдѣ стоялъ этотъ памятникъ преступленія. Но это скорѣе принадлежитъ къ области привидѣній, а не къ области ясновидѣнія.
Методы развитія[править]
Когда человѣкъ убѣждается въ реальномъ значеніи силы ясновидѣнія, онъ обыкновенно первымъ дѣломъ задаетъ себѣ вопросъ: «Какъ мнѣ въ самомъ себѣ развить эту способность, которая, какъ говорятъ, находится въ скрытомъ состояніи въ каждомъ изъ насъ?»
Существуетъ много методовъ развитія въ себѣ способности ясновидѣнія, но безопасно рекомендовать для общаго употребленія можно лишь одинъ изъ этихъ методовъ, а именно тотъ, о которомъ мы будемъ говорить послѣ всего.
У болѣе отсталыхъ націй состояніе ясновидѣнія достигается съ помощью различныхъ предосудительныхъ пріемовъ: у нѣкоторыхъ изъ неарійскихъ племенъ Индіи — употребленіемъ опьяняющихъ снадобій или вдыханіемъ одуряющихъ куреній; у дервишей — круженіемъ въ дикомъ танцѣ религіознаго усердія до головокруженія и безчувствія; у послѣдователей отвратительныхъ пріемовъ культа Вуду — принесеніемъ страшныхъ жертвъ и исполненіемъ гнусныхъ обрядовъ черной магіи. Подобные методы, къ счастью, не въ большомъ ходу у представителей нашей расы, но даже и у насъ очень многіе, впутывающіеся въ это древнее искусство, не имѣя о немъ понятія, пользуются нѣкоторыми пріемами самогипноза, каковы, напримѣръ, глядѣнье на яркое пятно или повтореніе какой-нибудь формулы до одуренія; а есть и такая школа, которая пытается достигнуть тѣхъ же результатовъ съ помощью нѣкоторыхъ индійскихъ системъ регулированія дыханія.
Всѣ эти методы несомнѣнно должны быть отвергнуты, какъ очень небезопасные для обыкновеннаго человѣка, который самъ не знаетъ, что дѣлаетъ, производя неясные опыты въ невѣдомомъ ему мірѣ. Даже отъ такого способа достиженія ясновидѣнія, когда одно лицо позволяетъ другому себя загипнотизировать, я бы первый отшатнулся съ самымъ рѣшительнымъ отвращеніемъ. И, конечно, никогда не слѣдовало бы дѣлать такихъ опытовъ иначе, какъ подъ условіемъ полнаго довѣрія и привязанности между магнетизеромъ и магнетизируемымъ, и такой полной чистоты сердца и души, мыслей и намѣреній, какую рѣдко можно встрѣтить у кого-нибудь, кромѣ величайшихъ святыхъ.
Опыты въ связи съ магнетическимъ (гипнотическимъ) трансомъ представляютъ собой глубочайшій интересъ между прочимъ и въ томъ отношеніи, что они доказываютъ факты ясновидѣнія скептикамъ, и все же иначе какъ при наличности тѣхъ условій, о которыхъ я сейчасъ упомянулъ (и которыя, я допускаю это, почти невозможно выполнить), я бы никогда никому не посовѣтовалъ позволить дѣлать эти опыты надъ собой.
Лѣчебный магнетизмъ (въ которомъ безъ приведенія паціента въ состояніе транса дѣлается попытка облегчить его боль, устранить его болѣзнь, или влить въ него жизненныя силы съ помощью магнетическихъ пассовъ) имѣетъ совсѣмъ другія основанія; и если магнетизеръ, хотя бы и совершенно нетренированный, самъ находится въ добромъ здоровья и одушевленъ чистыми намѣреніями, врядъ ли онъ принесетъ какой-либо вредъ паціенту. Въ такомъ крайнемъ случаѣ, когда нужна, напримѣръ, хирургическая операція, человѣкъ можетъ благоразумно подчиниться даже гипнотическому трансу, но, конечно, это не такое условіе, съ которымъ можно легко экспериментировать. Положительно, я бы очень усиленно совѣтовалъ всякому, кто сдѣлалъ бы мнѣ честь спроситъ моего мнѣнія по этому поводу. — не предпринимать никакихъ опытныхъ изслѣдованій того, что все еще остается для него сверхнормальными силами природы, пока онъ прежде не прочелъ внимательно всего, что было написано по этому вопросу, или, что гораздо лучше всего, пока онъ не находится подъ руководствомъ знающаго учителя.
Но гдѣ, спросятъ меня, найти знающаго учителя? Конечно, не среди тѣхъ, которые рекламируютъ себя, какъ учителей, предлагая передать вамъ за такое-то количество денегъ священныя тайны вѣковъ, или открывая «кружки развитія», въ которые случайные члены допускаются за столько-то и столько-то съ человѣка.
Много въ этой книгѣ было говорено о необходимости серьезной тренировки, объ огромныхъ преимуществахъ тренированнаго ясновидящаго передъ нетренированнымъ; во это опять возвращаетъ насъ къ тому же самому вопросу: гдѣ можно получить эту окончательную тренировку?
Отвѣть на это тотъ, что тренировка можетъ быть получена именно тамъ, гдѣ ее всегда можно было получить съ самаго начала исторіи міра — у Великаго Бѣлаго Братства Адептовъ, которое стоить и теперь, какъ оно и всегда стояло, за человѣческой эволюціей, направляя ее и помогая ей по указаніямъ великихъ космическихъ законовъ, которые представляютъ для насъ Вѣчную Волю.
Но какъ подойти къ нимъ? — могутъ насъ спросить. Какимъ образомъ человѣкъ, стремящійся къ знанію, дастъ имъ знать о томъ, что онъ хочетъ научиться?
Еще разъ скажу: только съ помощью тѣхъ методовъ, которые уже давно заслужили себѣ уваженіе. Нѣтъ никакого новаго патента, который далъ бы человѣку право безъ всякихъ затрудненій сдѣлаться ученикомъ этой школы; нѣтъ торной дороги къ тому ученію, которое тамъ дается. Въ настоящее время совершенно такъ же, какъ и въ туманныя времена древности, человѣкъ, желающій привлечь къ себѣ вниманіе Учителей, долженъ вступить на медленный и трудный путь саморазвитія, долженъ прежде всего научиться брать себя въ руки и сдѣлать себя тѣмъ, чѣмъ онъ долженъ быть. Ступени этого пути — не тайна; я очень подробно говорилъ о нихъ въ «Невидимыхъ Помощникахъ», поэтому мнѣ незачѣмъ повторять это здѣсь.
Но это нелегкій путь, а между тѣмъ рано или поздно всѣ должны пройти по немъ, потому что великій законъ эволюціи влечетъ человѣчество медленно, но неуклонно къ своей цѣли.
Изъ всѣхъ толпящихся на этомъ пути великіе Учителя выбираютъ своихъ учениковъ, и только если человѣкъ готовъ къ тому, чтобы воспринимать это ученіе, можетъ онъ найти къ нему доступъ. Если не будетъ этого условія, то хотя бы онъ былъ членомъ любой Ложи или Общества, тайнаго или явнаго, это не подвинетъ его къ цѣли ни на Іоту. Это правда, и всѣ мы это знаемъ, что по настоянію нѣкоторыхъ изъ этихъ Учителей было основано наше Теософическое Общество, и что изъ его рядовъ нѣкоторые были выбраны для того, чтобы войти въ болѣе близкое общеніе съ ними. Но выборъ зависитъ отъ серьезности кандидата, а не отъ простой его принадлежности къ Обществу или кружку.
Итакъ, чтобы избрать единственный вполнѣ вѣрный способъ развитія ясновидѣнія, человѣкъ долженъ собрать всю свою энергію и вступить на путь нравственной и умственной эволюціи, на ступеняхъ котораго начнутъ сами собой раскрываться постепенно его высшія способности. Все же и здѣсь есть одинъ пріемъ, который одинаково рекомендуется всѣми религіями, и пріемъ этотъ, если отнестись къ нему съ осторожностью и уваженіемъ, не можетъ причинить вреда ни одному человѣческому существу, а между тѣмъ изъ него иногда развивается чрезвычайно чистый типъ ясновидѣнія: я говорю о медитаціи.
Пусть человѣкъ намѣтитъ себѣ каждый день опредѣленное время, — когда онъ можетъ разсчитывать, что его оставятъ въ покоѣ, и никто его не потревожитъ, — и настроитъ себя на это время такъ, чтобы умъ его въ теченіе нѣсколькихъ минутъ былъ совершенно свободенъ отъ всѣхъ земныхъ мыслей какого-бы то ни было рода, и когда этого удастся достигнуть, пусть онъ направить всю силу своего существа на высочайшій духовный идеалъ, какой онъ знаетъ. Онъ увидитъ, что достигнуть такого полнаго контроля надъ своими мыслями несравненно труднѣе, чѣмъ онъ предполагаетъ. Но если онъ этого достигнетъ, это будетъ во всѣхъ отношеніяхъ въ высшей степени благотворно для него и по мѣрѣ того, какъ онъ будетъ, все болѣе и болѣе возвышать и сосредоточивать свою мысль, онъ постепенно увидитъ, что новые міры начнутъ раскрываться передъ нимъ.
Но если бы тѣ, которые такъ страстно жаждутъ ясновидѣнія, могли бы получить его хоть на время, на одинъ день или даже на одинъ часъ, — захотѣли ли бы они удержать за собой этотъ даръ? Въ этомъ можно усомниться. Правда, онъ открываетъ передъ ними новые міры для изученія, новыя возможности быть полезными и изъ-за послѣдней причины многіе изъ насъ чувствуютъ, что стоитъ этому отдаться; но нужно помнить, что для того, кого долгъ все еще призываетъ жить въ мірѣ, это ни въ коемъ случаѣ не можетъ быть только благомъ. На человѣка, въ которомъ раскрылось это зрѣніе, скорби и бѣдствія, зло и алчность міра дѣйствуютъ, какъ вѣчно-присущая тяжесть, такъ что въ первые дни своего познанія онъ часто склоненъ повторить страстное заклятіе, заключенное въ этихъ трепещущихъ строкахъ Шиллера:
Dein Orakel zu verkünden, warum warfest du mich hin In die Stadt der ewig Blinden, mit dem aufgeschloss’nen Sinn? Frommt’s, den Schleier aufzuheben, wo das nahe Schrecknis droht? |
Строки эти можно перевести такъ: «Зачѣмъ ты ввергнулъ меня въ городъ вѣчной слѣпоты, чтобы раскрывшимся чувствомъ провозглашать твоего оракула? Зачѣмъ поднималъ покровъ, изъ-за котораго грозитъ приближающаяся скорбь? Только въ незнаніи — жизнь; это знаніе — смерть. Возьми назадъ это печальное ясновидѣніе, прочь отъ глазъ моихъ этотъ жестокій свѣтъ! Ужасно — быть смертнымъ сосудомъ твоей истины!»
И дальше онъ опять восклицаетъ:
«Верни мнѣ мою слѣпоту, счастливую темноту моихъ чувствъ; возьми назадъ твой страшный даръ!»
Но, конечно, это ощущеніе проходить, потому что высшее зрѣніе скоро показываетъ ученику нѣчто болѣе высокое, чѣмъ скорбь, оно даетъ его душѣ всеохватывающую увѣренность въ томъ, что какой бы видъ ни имѣли здѣсь внѣшніе факты, все, безъ всякой тѣни сомнѣнія, ведетъ къ всеобщему и окончательному благу. Онъ понимаетъ, что грѣхъ и страданія существуютъ, видитъ ли онъ ихъ, или нѣтъ, и что, видя ихъ, онъ въ концѣ концовъ можетъ принести болѣе существенную помощь, чѣмъ работая въ темнотѣ; и такъ онъ постепенно научается нести свою долю въ тяжелой кармѣ міра.
Есть такіе заблуждающіеся люди, которымъ даны нѣкоторые проблески этой высшей способности и которые до такой степени не умѣютъ правильно отнестись къ ней, что пользуются этими проблесками для самыхъ низкихъ цѣлей, даже объявляютъ себя «испытанными спеціалистами по ясновидѣнію». Безполезно говорить, что подобное употребленіе своей силы есть простое проституированье и униженіе ея, показывающее, что несчастный обладатель этой силы какимъ-то образомъ получилъ ее раньше, чѣмъ нравственная сторона его натуры достаточно развилась для того, чтобы выдержать отвѣтственность, которую она налагаетъ. Пониманіе всей той злой кармы, которая можетъ быть въ очень короткое время порождена подобными поступками, превращаетъ наше отвращеніе въ жалость къ человѣку, повинному въ святотатственномъ безуміи.
Иногда приводятъ въ видѣ возраженія, что обладаніе ясновидѣніемъ уничтожаетъ все приватно-сокровенное и даетъ неограниченную возможность заниматься чужими тайнами. Несомнѣнно, оно даетъ эту возможность, но тѣмъ не менѣе этотъ упрекъ кажется забавнымъ всякому, кто хоть сколько-нибудь практически знакомъ съ этимъ дѣломъ. Подобное возраженіе можетъ быть основательно по отношенію къ очень ограниченнымъ способностямъ «испытанныхъ спеціалистовъ по ясновидѣнію», но человѣкъ, выставляющій его противъ тѣхъ, у которыхъ эта способность раскрывалась по мѣрѣ того, какъ они учились, и которые поэтому обладаютъ ею въ полной мѣрѣ, забываетъ три основныхъ факта: во-первыхъ, что совершенно немыслимо, чтобы кто-либо, имѣя передъ собой великолѣпное поле наблюденій, которое истинное ясновидѣніе раскрываетъ передъ нимъ, почувствовалъ бы хоть малѣйшее желаніе рыться въ лживыхъ и мелкихъ тайнахъ всякаго отдѣльнаго человѣка; во-вторыхъ, что если бы по какому-нибудь невозможному случаю у нашего ясновидящаго явилось бы такое нескромное любопытство по отношенію къ какимъ-нибудь мелкимъ свѣдѣніямъ, — то нужно помнить, что въ концѣ концовъ существуетъ такая вещь, какъ честь джентльмена, которая и на томъ планѣ, какъ и на этомъ, конечно, удержитъ его даже отъ минутной мысли о томъ, чтобы удовлетворить это любопытство; и, наконецъ, на случай (едва ли возможный) встрѣчи съ какой-нибудь разновидностью питри низшаго сорта, для которой вышеприведенныя соображенія не будутъ имѣть значенія, — всегда каждому ученику, какъ только въ немъ начинаютъ развиваться признаки способности, даются подробныя наставленія относительно ограниченій пользованія этой способностью.
Короче говоря, эти ограниченія таковы, что не должно быть ни нескромнаго любопытства, ни пользованія своими способностями для эгоистическихъ цѣлей, ни показыванья феноменовъ. То есть, предполагается, что тѣ же самыя соображенія, которыя руководятъ поступками порядочнаго человѣка на физическомъ планѣ, будутъ руководить имъ также и на астральномъ и на ментальномъ планѣ; что ученикъ никогда и ни при какихъ обстоятельствахъ не будетъ пользоваться силой, которую дастъ ему новое знаніе, для того, чтобы получить какія-нибудь земныя выгоды, вообще, для какого бы то ни было захвата; и что онъ никогда не будетъ показывать то, что въ спиритическихъ кружкахъ называется «явленіемъ», то есть что-нибудь несомнѣнно доказывающее скептикамъ на физическомъ планѣ обладаніе тѣмъ, что для нихъ покажется сверхъестественной силой.
По поводу этихъ послѣднихъ нѣкоторые люди часто говорятъ: «Но почему бы и нѣтъ? Было бы такъ легко опровергнуть и убѣдить вашего скептика, и это принесло бы ему пользу». Такіе критики теряютъ изъ вида тотъ фактъ, что прежде всего никто изъ тѣхъ, кто что-нибудь знаетъ, не желаетъ опровергать скептиковъ или, вообще, хоть сколько-нибудь принимать къ сердцу то или иное отношеніе скептиковъ; а затѣмъ, они не могутъ понять, насколько лучше будетъ для того же скептика, чтобы онъ, постепенно развиваясь, научился оцѣнивать факты природы, а не былъ бы внезапно приведенъ къ этому какимъ-то съ ногъ сшибательнымъ ударомъ. Но вопросъ этотъ былъ подробно разсмотрѣнъ много лѣтъ назадъ въ «Оккультномъ Мірѣ» Синетта и безполезно будетъ снова повторять доказательства, приведенныя тамъ.
Нѣкоторымъ изъ нашихъ друзей очень трудно представить себѣ, что глупая болтовня и праздное любопытство, которыя такъ всецѣло заполняютъ жизнь неосмысленнаго большинства людей на землѣ, — не найдутъ себѣ мѣста въ болѣе реальной жизни ученика; и поэтому они иногда спрашиваютъ, не можетъ ли ясновидящій случайно, безъ всякаго спеціальнаго желанія — увидѣть какой-нибудь секретъ, который другое лицо старается сохранить, подобно тому, какъ чей-нибудь взглядъ можетъ нечаянно упасть на какую-нибудь фразу чужого раскрытаго письма, случайно лежащаго на столѣ. Конечно, можетъ, но что же изъ этого? Честный человѣкъ сразу отведетъ глаза, какъ въ томъ, какъ и въ другомъ случаѣ, и будетъ такъ, точно онъ ничего не видалъ. Если бы тѣ, которые такъ возражаютъ, могли бы хоть сколько-нибудь подойти къ мысли, что никакой ученикъ не занимается чужими дѣлами, исключая тѣхъ случаевъ, когда въ предѣлахъ его возможности оказывается помощь другимъ, и что передъ нимъ всегда цѣлый міръ своей собственной работы, на которую онъ долженъ устремить свое вниманіе, они бы не были такъ безнадежно далеки отъ пониманія фактовъ болѣе широкой жизни тренированнаго ясновидящаго.
Даже изъ того немногаго, что я сказалъ относительно ограниченій, налагаемыхъ на ученика, ясно, что въ очень многихъ случаяхъ онъ будетъ знать гораздо больше, чѣмъ онъ можетъ сказать. Это, конечно, вѣрно и въ гораздо болѣе широкомъ смыслѣ по отношенію къ самимъ великимъ Учителямъ Мудрости, но именно поэтому тѣ, кому дано преимущество иногда находиться въ ихъ присутствіи, относятся съ такимъ уваженіемъ къ малѣйшему ихъ слову даже по поводу предметовъ совершенно далекихъ отъ прямого ученія. Потому что мнѣніе Учителя, или даже одного изъ его наиболѣе высокихъ учениковъ относительно любого предмета есть мнѣніе человѣка, чьи возможности судить правильно совершенно несоизмѣримы съ нашими.
Его положеніе и его расширенныя способности, въ сущности, — наслѣдство всего человѣчества, и какъ ни далеки мы теперь отъ этихъ великихъ силъ, тѣмъ не менѣе вѣрно то, что нѣкогда онѣ будутъ нашими. И какъ измѣнится нашъ старый міръ, когда все человѣчевство будетъ обладать высшимъ ясновидѣніемъ! Подумайте, какъ измѣнится отношеніе къ исторіи, когда всѣ смогутъ читать хронику; къ наукѣ, когда всѣ процессы, о которыхъ теперь люди строятъ теоріи, можно будетъ непосредственно наблюдать; къ медицинѣ, когда и докторъ, и паціентъ одинаково ясно и точно могутъ видѣть все, что сдѣлано; къ философіи, когда уже не будетъ возможности спорить объ ея основахъ, потому что всѣ одинаково смогутъ видѣть болѣе широкій аспектъ истины; къ труду, когда всякая работа будетъ радостью, потому что каждый человѣкъ будетъ приставленъ лишь къ тому, что онъ можетъ выполнить лучше всего; къ воспитанію, когда умы и сердца дѣтей открыты учителямъ, старающимся образовать ихъ характеръ; къ религіи, когда больше уже нельзя будетъ спорить объ ея широкихъ догмахъ, такъ какъ истина относительно посмертнаго существованья и Великаго Закона, управляющаго міромъ, будетъ очевидна всѣмъ.
И, главное, насколько легче будетъ тогда развитымъ людямъ помогать другъ другу при этихъ свободныхъ условіяхъ! Возможности, открывающіяся уму, какъ блестящія перспективы простираются по всѣмъ направленіямъ, такъ что нашъ седьмой крутъ поистинѣ будетъ настоящимъ золотымъ вѣкомъ. Хорошо для насъ, что этими великими способностями не будетъ обладать все человѣчество до тѣхъ поръ, пока оно не разовьется до гораздо болѣе высокой ступени нравственности и мудрости, иначе мы лишь еще разъ и при еще худшихъ условіяхъ повторили бы паденіе великой атлантической цивилизаціи, дѣйствующія лицо которой не поняли, что увеличеніе силы означаетъ увеличеніе отвѣтственности. И, однако же, большинство изъ насъ самихъ были среди тѣхъ самыхъ людей; будемъ надѣяться, что это паденіе научило насъ мудрости, и что когда возможность болѣе широкой жизни откроется передъ нами снова, — на этотъ разъ мы лучше выдержимъ испытаніе.
Примечания[править]
- ↑ Для русскихъ читателей: «Четвертое Измѣреніе» и «Tertium Organum» П. Д. Успенскаго. Прим. пер.
