Ф. М. Достоевский. В забытых и неизвестных воспоминаниях современников
С.-Пб., «АНДРЕЕВ И СЫНОВЬЯ» 1993
Петр Исаевич Вейнберг (1831—1908), историк литературы, поэт и переводчик, активно участвующий вместе с Достоевским в деятельности Литературного фонда после возвращения писателя из ссылки. 14 апреля 1860 г. оба они играли в спектакле «Ревизор» в пользу фонда (Достоевский исполнял роль Шпекина). Публикуемые воспоминания П. И. Вейнберга — единственный мемуарный источник, свидетельствующий о непосредственной реакции Достоевского на злодейское покушение Д. В. Каракозова на Александра II.
3-го апреля 1866 г., часов в шесть после обеда, я сидел у окна своей квартиры, находившейся против ворот Главного Интендантского управления, на Вознесенском проспекте.
Внимание мое привлек происходивший в этих воротах шум. Два сторожа дрались с каким-то молодым человеком, ремесленного вида, в чуйке и картузе. Некоторые подробности этой борьбы вызвали мое любопытство, и я послал прислугу, узнать, в чем дело. Оказалось, что в Интендантском Управлении служил курьером (или чем-то в этом роде) Комисаров, имевший брата, Осипа, ремеслом картузника. Этот Осип запивал, в нетрезвом виде являлся к брату и затевал шум, подобный тому, при котором я присутствовал в эти минуты, и вследствие которого буяна приходилось выпроваживать силою.
То был тот самый Осип Комисаров, которому на следующий день предстояло сделаться героем события…
4 апреля, тоже в послеобеденное время, я пришел к поэту Аполлону Николаевичу Майкову, в котором — кстати сказать — ценил истинного поэта-художника, но с которым резко расходился в политических убеждениях и взглядах, вызывавших частые и доходившие иногда до ожесточения споры между нами. Майков был в ту пору ультра-консерватором, хотя не дошел еще до той, могу сказать, неистовой нетерпимости относительно противоположного лагеря, которою он отличался в последние годы своей жизни. На этот раз, т. е. 4 апреля, мы мирно беседовали о чисто литературных, художественных вопросах, когда в комнату опрометью вбежал Федор Михайлович Достоевский. Он был страшно бледен, на нем лица не было, и он весь трясся, как в лихорадке.
— В царя стреляли! — вскричал он, не здороваясь с нами, прерывающимся от сильного волнения голосом.
Мы вскочили с мест.
— Убили? — закричал Майков каким-то — это я хорошо помню — нечеловеческим, диким голосом.
— Нет… спасли… благополучно… Но стреляли… стреляли… стреляли…
И, повторяя это слово, Достоевский повалился на диван в почти истерическом припадке…
Мы дали ему немного успокоиться, — хотя и Майков был близок чуть не к обмороку — и втроем выбежали на улицу. (Майков жил в то время на Большой Садовой, против Юсупова сада, в доме Куканова).
В настоящее время, когда к подобного рода покушениям публика успела уже более или менее присмотреться, невозможно и представить себе, что делалось в Петербурге в этот вечер 4 апреля, когда этот выстрел в русского царя был первым таким выстрелом, раздавшимся в России… Можно безошибочно сказать, что весь Петербург высыпал на улицу. Движение, волнение невообразимое. Беготня во все стороны, преимущественно по направлению к Зимнему Дворцу, крики, в которых чаще всего слышатся слова «Каракозов! Комисаров!», угрожающие ругательства по адресу первого, восторженные восклицания по адресу второго1, группы народа, поющие «Боже, царя храни» и тут же импровизированные оркестры, играющие — и довольно фальшиво, хотя и с великим усердием, — тот же гимн… А в этих толпах, характеристическою дисгармонией, попадаются мне навстречу то тут, то там угрюмые, сердито-разочарованные лица, вижу я губы, которые, как совершенно ясно для меня, желали бы раскрыться для совершенно иных звуков, но чувствуют полную невозможность, да и полную бесполезность, даже несомненную опасность такого оппозиционного заявления в такую минуту…
С Майковым и Достоевским я расстался скоро. Они смешались с ликующей толпой, а Майков под влиянием охватившего его патриотического одушевления несколько времени спустя (как я узнал на следующий день) побежал домой писать стихотворение по этому случаю…
ПРИМЕЧАНИЯ[править]
Печатается по журналу «Былое», 1906, № 4. С. 299—300.
1 Осип Иванович Комисаров спас Александра II от покушения Д. Каракозова.