Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 2/I

Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве — Глава 2. I
автор Козловский И. П.

Источник: Козловский И. П.. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. — Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. — Т. 1. — С. 75—84.

I

Марселисы, Гаврила и Петр. — Начало заводской деятельности Петра Марселиса. — Поручения правительства Марселису; участие его в деле королевича Вальдемара. — Отношения Марселиса к русским и иностранным промышленникам; Марселис, как представитель партии.

Из рук семьи ван Сведена почта постепенно ускользала. Почтовыми сношениями, заново организованными, овладевает другая иноземческая семья, Марселисы.

Предок Марселисов, датчанин Гаврила Марселис, сделался известен русскому правительству своими хлопотами по освобождению митрополита Филарета Романова из плена в Польше. Поэтому сын его, Петр, родившийся и воспитанный в Москве^[1] пользовался особым расположением Московского правительства.

Официально Петр Марселис считался приказчиком или комиссаром Датского короля. Это не мешало ему отдаваться всецело торгово-промышленным предприятиям. Он принимал участие в железоделательном предприятии Андрея Денис. Виниуса (об этом речь впереди), как его компаньон. Правительство вменяло в обязанность заводчикам не скрывать своего ремесла от русских. Лишнее, сверх потребностей казны, количество железа и всяких изделий предприниматели имели право продавать и вывозить заграницу. Товарищество обратилось к правительству с просьбою, приписать к его заводам крестьян; правительство разрешило приписать к тульским заводам дворцовую Соломенскую волость с 347 крестьянами.

Есть сведения, что Марселис вел еще и иные крупные торговые дела в Москве^[2], нес какую-то службу по военной части и исполнял многие мелкие поручения московского правительства. При его посредстве состоялось приглашение в Москву доктора Белау^[3]. Олеарий сообщает, что Марселис доставил в Россию первые махровые и прованские розы из голштинских придворных садов (в Москве эти розы привились)^[4]. В это время Марселиса величали „выдающимся купцом“, „гамбургским гостем“. Он был женат на Дарье Бернзли, англичанке. Одна сестра его жены, Анна, была замужем за французом, бароном де Ремоном, другая — за богатым голландским купцом Фенцелем; брат этих сестер, Вильгельм, служил правою рукою в предприятиях Марселиса. Свояченица Петра Марселиса, Анна де Ремон, была поставлена в тяжелое положение тем, что её муж, барон де Ремон, принял православие. Ее заставили также креститься, причем не обошлась без драмы. По смерти мужа она хотела вернуться в кальвинизм, за что поплатилась заточением в монастырь. Позже ее освободили, но под условием — не ходить в протестантскую церковь. Обо всем этом рассказывает Олеарий, навещавший ее вместе с Петром Марселисом и Фенцелем^[5].

У Марселисов был дом в Покровской сотне, на Поганом пруде^[6]. Дом этот он приобрел от гостя Надеи Свешникова; Москвитяне были недовольны, когда он занял этот дом; впоследствии они очень хлопотали о том, чтобы из этой части города выселить всех иноземцев.

Датский король благоволил к Марселису^[7], и вот Московское правительство решилось воспользоваться услугами последнего в довольно щекотливом деле.

9 июня 1640 года Петра Марселиса призвали в Посольский приказ и спрашивали о семье Датского короля. Он сообщил, что у Христиана IV трое сыновей, из которых не женат и не помолвлен только один 22-хлетний королевич Вальдемар. Снаряжены были два посольства для собирания сведений насчет возможности сватовства этого королевича к русской царевне Ирине Михайловне. Но царь Михаил не был доволен образом действий этих послов и в декабре 1642 г. решил послать в Данию того же Петра Марселиса. Старинная „Повесть“, не сочувствующая этой затее царя, говорит так: „некий же злодей, льстивый враг, такий же поганин немчин, здешний житель Петрушка Марселес, имея на себе воинский чин, царю служа, видя царя и царицу печальных о таковой вещи, и изъяся царю и царице, яко да идет тамо в Датскую ту землю, к королю Христианусу и к сыну его, королевичу Вальдемару, яко да увещает их, и подымет того нечестивого, яко быти ему в Русскую землю к ним, государем. Царь же и царица повелеста ему ити и творити глаголемая и даста ему честь велию зело и потребного довольно. Он же, окаянный, поиде к королю и к сыну его, к королевичу Вальдемару, и пребысть тамо, елико ему время, увещевая краля и его кралева сына, еже ити ему к государю царю“^[8]. Впрочем, из официальных документов видно, что Марселис не сам навязался в послы^[9].

Принимая на себя трудную миссию, Марселис наперед заявил, что о перекрещивании Вальдемара не может быть и речи. Предпочли отмолчаться на это заявление. Командировка состоялась. Марселис запросил себе соболей на 2600 р. для раздачи в Дании, привилегии на железный промысел на 20 лет и покровительства жене, остававшейся в Москве. Его просьбу удовлетворили, прибавив даже ему еще 500 р. деньгами в награду.

В марте 1643 года Марселис прибыл в Данию и повел дело успешно. Король пошел навстречу сделанному ему предложению, но в статьях, данных им Марселису, первая статья именно касалась свободы вероисповедания. „Увещан бысть“, продолжает Повесть, „король и сын его… на том словеси, обаче же недостоверно же увещан бысть, но токмо ити… женитися, а не креститися по нашему русскому обычаю. Прииде же той немчин з Датские земли… к царю… и к царице и сказа им таковое речение, что королев сын будет к ним. Царь же и царица радостни быша и паки пожаловаста того немчина великим своим царским жалованьем, многим сребром и одеянием драгим, и пищею, и питием“^[10].

Вернулся Марселис во второй половине мая; принят был с почетом, как посланник; бояре провожали его от дворца до собственного его дома. Он ходатайствовал о выдаче ему еще 1000 руб. за убытки, понесенные в эту поездку. Вместе с тем Марселис хлопотал об отводе участка земли для лютеранской церкви. Брачное дело сослужило большую службу Марселису во всех его личных делах.

8 июня была снова аудиенция Марселису, и он снова был отправлен в Данию. Царская грамота на этот раз удовлетворила Христиана IV. Он возвел Марселиса в потомственные дворяне („его княжские милости думы и большой казначей“ как величал себя после этого Марселис)^[11] и отправил Вальдемара с большой свитой в Москву. Пока посольство ехало, Марселис слал с дороги в Москву письмо за письмом, прося о наградах, о возмещении своих расходов, о прощении долгов его брата; жена его представила копенгагенский вексель мужа на 2500 рублей с переводом долга на государеву казну, — всё было выплачено. Наконец посольство выслало перед собою в Москву упомянутого выше шурина Марселиса, Вильгельма Бернзли, с приятными вестями; а от Вильны даже сам Марселис, отделившись от свиты королевича, поехал в Москву ^[12]. Приехав в Москву, он хвастливо и широковещательно изложил все обстоятельства своей поездки. Он рассказывал, что встретил заграницей недоверие к искренности предложений Московского царя и град нареканий на Московскую страну и народ; приводил и свои опровержения, сказанные им: „если бы у царя земля и люди были дикие, то он, Марселис, так долго не жил бы там и вперед не искал, чтобы там жить; хорошо, если бы и в Датской земле был такой же порядок, как в Москве; никто не докажет, чтобы царь не исполнял своих обещаний: слово свое он держит крепко“. Передавал также Марселис слова королевича, чтобы он Петр, „был у него безотступно, для чего отец учинил его думным, так как он русские обычаи и чины все знает и царское величество ему верит и он же может учинить на обе стороны всякое добро“.

Но никакого „добра“ из этого дела не вышло. Когда Вальдемар приехал в Москву, ему стали надоедать просьбами об обращении в православие. Не желая менять веры и выведенный из терпения этими приставаниями, Вальдемар просил отпустить его домой и даже пытался бежать. Боясь срама по поводу расстройства задуманного брака, московское правительство удерживало королевича чуть не два года (с декабря 1643 до августа 1645 г.). Неоднократно устраивались прения о вере. Петр Марселис, будучи ревностным протестантом, всегда стоял за интересы своих единоверцев и вел борьбу с теми иностранцами, которые обнаруживали склонность к обрусенью; поэтому и в деле королевича он всё время был на его стороне, хотя вел себя очень дипломатично^[13].

Когда царь Михаил скончался, то новый царь через месяц с честью отпустил Вальдемара домой. Следовало бы ожидать, что королевич будет чрезвычайно недоволен Марселисом, заманившим его в Москву; на деле оказалось иное: в письме из Вязьмы (с дороги домой) королевич просил царя пожаловать Петра Марселиса. Вальдемар, очевидно, убедился, что попытку обмануть его сделал не Марселис, а Московское правительство; а это последнее не имело решительно никакого права быть недовольным Марселисом. Таким образом хитрый Датчанин умел на чужом деле хорошо нагреть себе руки^[14].

Пошла обычной колеей жизнь Петра Марселиса, в почете и богатстве. Различные предприятия по части торговли и промышленности давали ему большой доход. Иногда он принимал дипломатические поручения по части торговли от иностранных государей, напр. герцог шлезвиг-голштинский Фридрих поручал ему уговориться с московским правительством относительно персидской торговли^[15]. От Марселиса московское правительство не раз узнавало заграничные новости^[16].

В 1646 году московские торговые люди, жалуясь царю на иностранцев вообще, что они отбивают у русских все промыслы, упоминали в челобитной имена Петра Марселиса и Еремея Фельца (не Фенцель ли? см. выше), взявших на откуп ворванье сало и понизивших на него цену до такой степени, что холмогорцы и поморы, вынужденные продавать сало только им одним, совершенно разорились, а они наживают до 400% прибыли.

Интересно также продолжительное столкновение Марселиса с А. Д. Виниусом. Выше было сказано о товариществе, которое они образовали (с ними был еще голландский купец Тилеман Акема). Марселис, 7 лет спустя, в 1644 г., получил право строить с одним Акемою новые заводы по рекам Ваге, Костроме, Шексне и др. местам без оброка на 20 лет. Виниус понял, что товарищи его хотят оттеснить. Он решил не брезгать никакими средствами для борьбы и обвинил своих компаньонов во 1-х) в том, что они не учат русских своему искусству, во 2-х) что бесчестят его за то, что он хочет принять православие. Обвинения были очень тяжелые. Свидетели, выставленные Виниусом, не поддержали его; но первое обвинение подтвердилось после опроса заводских рабочих. Правительство решило взять Городищенские заводы в казну. Марселиса и Акему спасло заступничество Дании и Голландии и, надо думать, щедрые подачки кому следует. Монополия железного промысла была им предоставлена с 1 сент. 1648 г. на 20 лет. Но ссора Марселиса с Виниусом тянулась еще и в 1651 г. Внимательное рассмотрение их дела приводит к тому выводу, что партия Марселиса была оплотом для тех протестантов, которые хотели жить обособленно от русских, и стремились всячески эксплуатировать приютившую их страну^[17].

В 1657 году Марселис и Акема получили для заводов на р. Угодке 100 пустошей и Вышегородскую волость^[18]. Есть сведения, что заводы были поделены Марселисом и Акемою: Марселис владел заводами Городищенскими (основ. Виниусом) и Каширскими, а Акема — Протовским и Угодским^[19]; но в 70-х годах Протовский завод принадлежал Марселису. Правительство брало у них мастеров для работы на казенных заводах.

В разрядных столбцах Белгородского стола (№ 413 и 434) Моск. Архива М. Ю. находим — Дело 1670 г. о найме стругов для перевозки взятых на заводе на р. Поротве у Петра Марселиса 170 якорей струговых, весом по 5 пуд., в Ряжск (а оттуда в Козлов на подводах); там же, № 438, читаем, что по челобитью Чугуевских „виноградных и арбузных садовников“ на мотыги, заступы, топоры и пр. велено взять железа в Туле у Петра Марселиса (при этом узнаем, что за пуд прутового железа Марселис получал от казны 16 алт. 4 деньги).

В 1664 году Петр Марселис, уже стариком, был снова послан за границу послом к императору, королю Датскому и курфюрсту Бранденбургскому. 28 апреля во Псков воеводе А. Л. Ордину-Нащокину была послана грамота: „ведомо учинилось, что Петра Марселиса взяли Курлянского князя под городом Нитавою Польские люди и он бы (воевода), проведав о том, отписал тотчас с тем же, кто к нему послан“^[20]. Слух, оказался, очевидно, ложным. В 1665 году Марселис возвратился благополучно и привез ответные грамоты^[21].

_____________

1. Кильбургер, 160.
2. А. Олеарий, Описание путешествия в Московию, перев. Ловягина, Спб., 1906. Стр. 165.
3. Цветаев, 75.
4. Олеарий, 162.
5. Олеарий, 307—308.
6. Моск. Гл. Арх. М. И. Д., Дела Английские, 1638 г. Цветаев, 69. Там же жили его приказчики, Петр Мартынов и Антон Томпсон, золотых дел мастер. В Городище приказчиком Марселиса был Христофор Бюс. Ibidem, 292, 293 и 395. В Псковском уезде приказчиком у Марселиса был Альбрехт ван Доблок (Шлосберг, 110—111). В делах Тайного приказа упоминается еще Иван Отврей (Рус. Ист. Библ. XXI, 981).
7. Цветаев, 356.
8. Памятники прений о вере, возникших по делу королевича Вальдемара, собр. А. Голубцовым, М., 1892. Стр. 4.
9. Цветаев, 480.
10. Памятники прений о вере, 4.
11. Срв. также заграничное сообщение у Шлосберга, 106.
12. 21 дек. 1643 г. по памяти из Посольского приказа „прислать дворянина добра, быти ему на встрече и в приставех у Петра Марселиса“ думный дьяк Ив. Гавренев и Гр. Ларионов нарядили для этой цели 15 дворян (Моск. Арх. Мин, Юст., Моск. стола Разрядные столбцы, № 183, л. 95—96.
13. Подробный рассказ обо всем этом см. у г. Цветаева. Мы выбрали из него только то, что непосредственно относится к личности Марселиса.
14. Когда Марселис был заграницею, у жены его возникла тяжба с дядею, Иваном Дюкером, завладевшим домом и имуществом её бабушки (по матери). От Дюкера потребовали полную опись имущества его матери. Это не помешало ему начать распродавать имущество матери и требовать деньги с её должников. Дарья Марселис начала с ним тяжбу и просила всё бабушкино имущество взять, до приезда её мужа, в Посольский приказ. Поверенный Марселиса, поручик Брынк, помогал ей в этом деле. Царь велел отдать пока Дюкера на поруки. Дюкер и его жена устраивали скандалы Дарье Марселис, в самом Посольском приказе обзывали ее позорными именами. Пришлось ей подавать дополнительную жалобу. „Муж мой, писала она, при отъезде за море, бил челом тебе, государю, чтобы ты меня с детишками не покинул и от всякого насильства и обиды беречь велел, и твое государское милосердное жаловальное слово о том мужу моему было. Вели, государь, за службу мужа моего, оборону мне дать от той позорной лаи, чтоб им впредь неповадно было мужа моего и меня так бесчестить и мне б от них в позоре вконец не погибнуть“. За Дюкера никто не хотел поручиться; его арестовали. Марселис, вернувшись из поездки, уладил дело (Д. В. Цветаев; подробности в его книге).
15. Цветаев, Вероисповедное положение протест. купцов в России в XVI—XVII вв. М., 1885. Стр. 36.
16. Как, напр., известие о морском сражении и победе датчан в 1644 г. (выписано из письма, полученного Петром Марселисом от его приказчика из Данцига, Шлосберг, 107). Другие вести, доставлявшиеся Марселисом, были из Дании и др. мест (ibid., 109). Шлосберг отмечает их тенденциозность (ibid., 117).
17. Цветаев, 693. У него же подробно изложено дело Виниуса с Марселисом и Акемою.
18. Цветаев, 271.
19. Цветаев, 71З Каширские (нын. Тул. губ.), Протовский и Угодский (Калуж. губ.) возникли в 50-х годах XVII в. и были сначала в ведомстве Приказа Большой казны и Приказа Тайных дел, а позже — в Приказе Большого дворца.
20. Рус. Ист. Библ., т. XXI (Дела Тайн. приказа, т. I), 1056.
21. Пам. Дипл. Сн., т. IV, стр. 537, 549 и след.