грѣшника, всегда исполняютъ какое-нибудь невинное желаніе его. А ему бы очень хотѣлось выкурить трубочку табаку, — это, вѣдь, будетъ послѣдняя его трубочка на бѣломъ свѣтѣ!
Королю не захотѣлось отказать, и солдатъ вытащилъ свое огниво, ударилъ по кремню разъ, два, три — и передъ нимъ стояли всѣ три собаки.
— Ну-ка, помогите мнѣ избавиться отъ петли! — сказалъ солдатъ.
И собаки бросились на судей и на весь Совѣтъ: того за ноги, того за носъ, да кверху на нѣсколько сажень, и всѣ разбивались въ дребезги!
— Не хочу! — сказалъ король, но самая большая собака схватила его, вмѣстѣ съ королевой, и подбросила ихъ кверху вслѣдъ за другими. Тогда солдаты испугались, а весь народъ закричалъ:
— Милый солдатъ, будь нашимъ королемъ и возьми за себя прекрасную принцессу!
Солдата посадили въ королевскую карету, а всѣ три собаки танцовали передъ ней и кричали: „ура!“ Мальчишки свистали, и солдаты отдавали честь. Принцесса вышла изъ своего мѣднаго замка и сдѣлалась королевой, чѣмъ была очень довольна. Свадебный пиръ продолжался цѣлую недѣлю; собаки тоже сидѣли за столомъ и таращили глаза.
Жили—были два человѣка; обоихъ звали Николаями, но у одного было четыре лошади, а у другого только одна; такъ вотъ, чтобы различать ихъ, и стали звать того, у котораго было четыре лошади, Николаемъ, а того, у котораго одна, Николкой. Послушаемъ-ка, теперь, что съ ними было; цѣлая исторія!
Всю недѣлю, какъ есть, долженъ былъ Николка пахать на своей лошадкѣ поле Николая. Зато Николай давалъ ему всѣхъ своихъ четырехъ, но только разъ въ недѣлю, по воскресеньямъ. Эхъ, ты, ну! какъ помахивалъ Николка кнутомъ по всему пятерику, — сегодня, вѣдь, всѣ лошадки были какъ будто его собственными. Солнце такъ и сіяло, колокола звонили къ обѣднѣ, люди всѣ были такіе нарядные и шли съ молитвенниками въ
