оставалась, какъ это часто бываетъ, только внѣшняя способность памяти, указывающая, что́ вслѣдъ за чѣмъ рѣшено сдѣлать. Онъ подошелъ къ своему кучеру, задремавшему на козлахъ въ косой уже тѣни густой липы, полюбовался переливающимися столбами толкачиков-мошекъ, вившихся надъ потными лошадьми, и, разбудивъ кучера, вскочилъ въ коляску и велѣлъ ѣхать къ Брянскому. Только отъѣхавъ верстъ семь, онъ настолько опомнился, что посмотрѣлъ на часы и понялъ, что было половина шестого и что онъ опоздалъ.
Въ этотъ день было нѣсколько скачекъ: скачка конвойныхъ, потомъ двухверстная офицерская, четырехверстная и та скачка, въ которой онъ скакалъ. Къ своей скачкѣ онъ могъ поспѣть, но если онъ поѣдетъ въ Брянскому, то онъ только-только пріѣдетъ, и пріѣдетъ, когда уже будетъ весь Дворъ. Это было нехорошо. Но онъ далъ Брянскому слово быть у него и потому рѣшилъ ѣхать дальше, приказавъ кучеру не жалѣть тройки.
Онъ пріѣхалъ къ Брянскому, пробылъ у него пять минутъ и поскакалъ назадъ. Эта быстрая ѣзда успокоила его. Все тяжелое, что́ было въ его отношеніяхъ къ Аннѣ, вся неопредѣленность, оставшаяся послѣ ихъ разговора, все выскочило изъ его головы; онъ съ наслажденіемъ и волненіемъ думалъ теперь о скачкѣ, о томъ, что онъ все-таки поспѣетъ, и изрѣдка ожиданіе счастія свиданія нынѣшней ночи вспыхивало яркимъ свѣтомъ въ его воображеніи.
Чувство предстоящей скачки все болѣе и болѣе охватывало его, по мѣрѣ того какъ онъ въѣзжалъ дальше и дальше въ атмосферу скачекъ, обгоняя экипажи ѣхавшихъ съ дачъ и изъ Петербурга на скачки.
На его квартирѣ никого уже не было дома, — всѣ были на скачкахъ, и лакей его дожидался у воротъ. Пока онъ переодѣвался, лакей сообщилъ ему, что уже начались вторыя скачки, что приходило много господъ спрашивать про него и изъ конюшни два раза прибѣгалъ мальчикъ.
Переодѣвшись безъ торопливости (онъ никогда не торопился
