сутствовать при дракѣ двухъ людей, возникшей изъ-за личной ссоры, и при этомъ не позаботиться, чтобы драка не имѣла рокового исхода, значило навлечь на себя обвиненіе въ убійствѣ; но, согласно теперешней теоріи всеохраняющаго государства, присутствующему при дракѣ нѣтъ нужды вмѣшиваться, — на то имѣется полиція. И въ то время, какъ у дикарей, — напримѣръ у готтентотовъ, — считалось бы неприличнымъ приняться за ѣду, не прокричавши троекратно приглашенія желающему присоединиться къ трапезѣ, у насъ почтенный гражданинъ ограничивается уплатою налога для бѣдныхъ, предоставляя голодающимъ распорядиться, какъ имъ угодно. Въ результатѣ, вездѣ — въ законѣ, въ наукѣ, въ религіи — торжествуетъ теперь теорія, гласящая, что люди могутъ и должны добиваться собственнаго счастія, не обращая никакого вниманія на чужія нужды. Это стало религіею нашего времени, и люди сомнѣвающіеся въ ней считаются опасными утопистами. Наука громко провозглашаетъ, что борьба каждаго противъ всѣхъ составляетъ руководящее начало природы вообще, и человѣческихъ обществъ въ частности. Именно этой борьбѣ біологія приписываетъ прогрессивную эволюцію животнаго міра. Исторія разсуждаетъ такимъ же образомъ, а политико-экономы, въ своемъ наивномъ невѣжествѣ, разсматриваютъ прогрессъ современной промышленности и механики, какъ „поразительные“ результаты вліянія того же начала. Самая религія церквей является религіею индивидуализма, слегка смягчаемаго болѣе или менѣе милосердными отношеніями къ своимъ ближнимъ — преимущественно по воскресеньямъ. „Практическіе“ люди и теоретики, люди науки и религіозные проповѣдники, законовѣды и политические дѣятели, всѣ согласны въ одномъ, а именно, что индивидуализмъ, въ его наиболѣе грубыхъ проявленіяхъ, можно, конечно, смягчать благотворительностью, но что онъ является единственнымъ надежнымъ основаніемъ для поддержанія общества и его дальнѣйшаго прогресса.
Казалось бы, поэтому, дѣломъ безнадежнымъ — разыскивать институціи и практическія проявленія начала взаимной помощи въ современномъ обществѣ. Что могло уцѣлѣть отъ нихъ? И все-же, какъ только мы начинаемъ присматриваться, какъ живутъ милліоны человѣческихъ существъ, и изучаемъ ихъ повседневныя
сутствовать при драке двух людей, возникшей из-за личной ссоры, и при этом не позаботиться, чтобы драка не имела рокового исхода, значило навлечь на себя обвинение в убийстве; но, согласно теперешней теории всеохраняющего государства, присутствующему при драке нет нужды вмешиваться, — на то имеется полиция. И в то время, как у дикарей, — например у готтентотов, — считалось бы неприличным приняться за еду, не прокричавши троекратно приглашения желающему присоединиться к трапезе, у нас почтенный гражданин ограничивается уплатою налога для бедных, предоставляя голодающим распорядиться, как им угодно. В результате, везде — в законе, в науке, в религии — торжествует теперь теория, гласящая, что люди могут и должны добиваться собственного счастья, не обращая никакого внимания на чужие нужды. Это стало религиею нашего времени, и люди сомневающиеся в ней считаются опасными утопистами. Наука громко провозглашает, что борьба каждого против всех составляет руководящее начало природы вообще, и человеческих обществ в частности. Именно этой борьбе биология приписывает прогрессивную эволюцию животного мира. История рассуждает таким же образом, а политико-экономы, в своем наивном невежестве, рассматривают прогресс современной промышленности и механики, как «поразительные» результаты влияния того же начала. Самая религия церквей является религиею индивидуализма, слегка смягчаемого более или менее милосердными отношениями к своим ближним — преимущественно по воскресеньям. «Практические» люди и теоретики, люди науки и религиозные проповедники, законоведы и политические деятели, все согласны в одном, а именно, что индивидуализм, в его наиболее грубых проявлениях, можно, конечно, смягчать благотворительностью, но что он является единственным надежным основанием для поддержания общества и его дальнейшего прогресса.
Казалось бы, поэтому, делом безнадежным — разыскивать институции и практические проявления начала взаимной помощи в современном обществе. Что могло уцелеть от них? И всё же, как только мы начинаем присматриваться, как живут миллионы человеческих существ, и изучаем их повседневные
