— Жизнь сама некрасива. А между тѣмъ, вы только что сказали, что я сдѣланъ хорошо. Вотъ, посмотрите.
Онъ напрягъ свои ноги, надавивъ полъ большими пальцами ногъ, какъ бы вцѣпившись въ него. Узлы мускуловъ вскочили и рѣзко обозначились по всей ногѣ.
— Пощупайте-ка! — приказалъ онъ.
Они были тверды, какъ желѣзо. И все его тѣло безсознательно напряглось и стало твердымъ и крѣпкимъ; мускулы мягко собирались и обозначались на его бокахъ, вдоль спины и на плечахъ; руки были слегка приподняты, мускулы ихъ были напряжены, пальцы согнулись такъ, что его руки стали походить на когти; даже глаза его измѣнили выраженіе и въ нихъ появилось выжиданіе и блескъ, словно передъ битвой.
— Вотъ вамъ примѣръ равновѣсія и устойчивости, — сказалъ онъ, отпуская свои напряженные мускулы. — Вотъ ноги, созданныя для того, чтобы крѣпко цѣпляться за землю и стоять, тогда какъ руки, зубы и ногти даны мнѣ, чтобы убивать и не быть убитымъ самому. Вы спрашиваете, какой смыслъ этого? Полезность.
Я не спорилъ. Я видѣлъ передъ собою боевой механизмъ примитивнаго животнаго, и на меня онъ произвелъ такое же большое впечатлѣніе, какъ если бы я увидалъ машины огромнаго военнаго корабля или атлантическаго парохода.
Принимая во вниманіе страшную борьбу, которую онъ выдержалъ въ кубрикѣ, пораненія его были поразительно ничтожны, и я перевя-
