и стояла, не сводя глазъ съ мужа, въ ожиданіи приказанья и распоряженья.
Около нея, такъ же блѣдна и въ такомъ же отчаяніи, стояла Маруся.
— Вы спите! проговорилъ Данило, обращаясь къ казакамъ. Ты работай, шей! сказалъ онъ женѣ. Я пошелъ къ товарищу еще засвѣтло… Казаки пришли воловъ поглядѣть,—торгуютъ у меня…
— Есть выходъ изъ свѣтлицы въ степь,—обратился онъ къ сѣчевику,—иди за мною!
Все это было быстро сказано, а вслѣдъ за сказаннымъ исполнено быстрѣе, чѣмъ можно разсказать словами.
Въ одно мгновеніе оба казака лежали на лавкахъ, погруженные въ завидный сонъ, подложивъ подъ головы люльки и шапки; свѣтъ игралъ на ихъ лицахъ нисколько не тревожа ихъ крѣпкаго сна, дыханье ихъ было такъ мѣрно, что по немъ можно было, какъ по часамъ, считать время; хозяйка сидѣла за работою,—Маруся тоже,—и обѣ прилежно погрузились въ мудрости узорчатыхъ рукавовъ.
Данило съ сѣчевикомъ быстро перешагнули темныя сѣни, отворили и затворили за собою дверь свѣтлицы.
и стояла, не сводя глаз с мужа, в ожидании приказанья и распоряженья.
Около неё, так же бледна и в таком же отчаянии, стояла Маруся.
— Вы спите! проговорил Данило, обращаясь к казакам. Ты работай, шей! сказал он жене. Я пошел к товарищу еще засветло… Казаки пришли волов поглядеть, — торгуют у меня…
— Есть выход из светлицы в степь, — обратился он к сечевику, — иди за мною!
Всё это было быстро сказано, а вслед за сказанным исполнено быстрее, чем можно рассказать словами.
В одно мгновение оба казака лежали на лавках, погруженные в завидный сон, подложив под головы люльки и шапки; свет играл на их лицах нисколько не тревожа их крепкого сна, дыханье их было так мерно, что по нём можно было, как по часам, считать время; хозяйка сидела за работою, — Маруся тоже, — и обе прилежно погрузились в мудрости узорчатых рукавов.
Данило с сечевиком быстро перешагнули темные сени, отворили и затворили за собою дверь светлицы.
Между тѣмъ прискакавшій отрядъ былъ уже у крыльца; храпѣнье лошадей, переговоры всадниковъ отчетливо были слышны въ хатѣ; потомъ нѣсколько человѣкъ спѣшилось,—потомъ раздался наглый стукъ въ двери и грубый голосъ закричалъ:
— Эй, вы!… отворяйте!
Не успѣла хозяйка встать и спросить кто тамъ, какъ двери чуть не слетѣли съ петель отъ повтореннаго стука и разбитое стекло съ звономъ посыпалось въ хату вмѣстѣ съ вышибенною рамою. Жесткоусая, широкоскулая образина заглянула въ окно, быстро и недовѣрчиво и подозрительно все обозрѣла и крикнула:
Между тем прискакавший отряд был уже у крыльца; храпенье лошадей, переговоры всадников отчетливо были слышны в хате; потом несколько человек спешилось, — потом раздался наглый стук в двери и грубый голос закричал:
— Эй, вы!… отворяйте!
Не успела хозяйка встать и спросить кто там, как двери чуть не слетели с петель от повторенного стука и разбитое стекло с звоном посыпалось в хату вместе с вышибенною рамою. Жесткоусая, широкоскулая образина заглянула в окно, быстро и недоверчиво и подозрительно всё обозрела и крикнула:
