нашей программы — требования актуальных изменений основных черт внутренней политики и создания кабинета доверия — и составилась та платформа, которая в целом ряде заседаний обсуждалась между нами и представителями государственного совета, нам сочувствовавшими. Должен сказать, что первые же признаки появления в Думе прогрессивного большинства с такой программой и такими целями — чрезвычайно обеспокоили правых!.. Мы еще не успели закончить наших переговоров, как стали говорить — в противоположность прогрессивному блоку — о «черном блоке», указывая на государственный совет, как на седалище этого черного блока… Из членов Думы некоторые уже вошли в сношение с этой группой государственного совета… Помню, в первое же наше совещание, на квартире Родзянки, Балашов и Чихачев[1] пришли с другого заседания, иначе ставившего вопрос, чем мы… Этим определилась дифференциация нашего «блока» и того «черного блока», о котором говорила печать. Балашов и Чихачев[1] пробовали противопоставить нашему блоку проект информационного бюро между верхней палатой и правыми группами нижней палаты, но это не выгорело и привело только к тому, что произошел раскол среди «националистов»: часть откололась к ним, другая часть пошла за нами… Таким образом образовался прогрессивный блок Государственной Думы. Надо сказать, что, может быть, первая мысль о нем исходила из министерских кругов… Кривошеин все время был на чеку и думал, что все же настанет его время, когда он будет премьером, и считал необходимым опираться на большинство в палатах… Так что, может быть, самая попытка первоначальных переговоров была вызвана этим… Посредничество принял на себя Крупенский, который всегда являлся маклером в таких случаях. В первом же заседании, когда заговорили о желательном премьере, имя Кривошеина упоминалось теми, кто маклерствовал за него; но скоро для этих маклеров выяснилось, что «прогрессивный блок» не то орудие, которое они хотят создать: рядом с именем Кривошеина выдвигались и другие имена — некоторые называли Гучкова, другие называли Хвостова… Так что было ясно, что «блок» не орудие, а новая сила, которая вырвется, сделается самостоятельной и будет жить своей собственной жизнью… Тогда беспокойство, по поводу появления «прогрессивного блока», еще более усилилось, и вторую половину августа шла уже, так сказать, формальная борьба, в которой часть министров продолжала опираться на «блок», а другая часть и сам Горемыкин решились принять крутые меры… Горемыкин пробовал было парализовать блоковое объединение тем, что пригласил к себе правые элементы «блока» на совещание, — кажется, это было 15 августа. Но наши товарищи, примыкавшие к «блоку», заявили ему, что уже поздно, что существует большинство, которое отнюдь не намерено входить с ним в пере-
- ↑ а б «Балашов и Чихачев», — см. т. IV, прим. к стр. 383.
