Ник. Въ чемъ же состоитъ оно?D.
Сокр. А вотъ скажу. Мнѣ и Лахесу кажется, что знаніе чего бы то ни было, не есть иное знаніе прошедшаго, какъ что произошло, иное знаніе настоящаго, какъ что происходитъ, иное знаніе будущаго, какъ что лучше могло бы быть произведено, или произойти, хотя еще не произошло, — но это самое. Напримѣръ, по отношенію къ здоровью, во всѣ времена нѣтъ другой врачебной науки, кромѣ одной, которая наблюдаетъ и настоящее и прошедшее и будущее, какъ, что будетъ. Тоже дѣлаетъ и земледѣліе по отношенію къ E. произведеніямъ земли. Что же касается до войны, то сами можете свидѣтельствовать, что воеводство превосходно заботится и о прочемъ, и о будущемъ: оно знаетъ, что надобно руководствоваться не гаданіемъ[1], а управлять; ибо ему самому лучше извѣстно все, относящееся къ войнѣ, — и настоящее и будущее. Да и законъ повелѣваетъ — не гадателю 199. начальствовать надъ воеводою, а воеводѣ надъ гадателемъ. Скажемъ ли это, Лахесъ?
Лах. Скажемъ.
Сокр. Чтожь? а ты, Никіасъ, согласенъ ли, что одно и тоже знаніе занимается и будущимъ и настоящимъ и прошедшимъ состояніемъ всякаго дѣла?
Ник. Да, Сократъ, мнѣ такъ кажется.
Сокр. Но мужество, почтеннѣйшій, по твоимъ словамъ, есть знаніе того, чего должно бояться и на что отваживаться. Не правда ли?
Ник. Правда.B.
Сокр. А мы согласились въ значеніи того, чего должно бояться и на что отваживаться; то-есть, первое надобно понимать, какъ будущее зло, а послѣднее, какъ будущее добро.
Ник. Конечно.
- ↑ Это сказано, кажется, въ насмѣшку Никіасу, который подверженъ былъ страннымъ предразсудкамъ. По крайней мѣрѣ Плутархъ (Vit. Nic. C. 13 et 24) приписываетъ ему δεισιδαιμονίαν.
Ник. В чём же состоит оно?D.
Сокр. А вот скажу. Мне и Лахесу кажется, что знание чего бы то ни было, не есть иное знание прошедшего, как что произошло, иное знание настоящего, как что происходит, иное знание будущего, как что лучше могло бы быть произведено, или произойти, хотя еще не произошло, — но это самое. Например, по отношению к здоровью, во все времена нет другой врачебной науки, кроме одной, которая наблюдает и настоящее и прошедшее и будущее, как, что будет. Тоже делает и земледелие по отношению к E. произведениям земли. Что же касается до войны, то сами можете свидетельствовать, что воеводство превосходно заботится и о прочем, и о будущем: оно знает, что надобно руководствоваться не гаданием[1], а управлять; ибо ему самому лучше известно всё, относящееся к войне, — и настоящее и будущее. Да и закон повелевает — не гадателю 199. начальствовать над воеводою, а воеводе над гадателем. Скажем ли это, Лахес?
Лах. Скажем.
Сокр. Что ж? а ты, Никиас, согласен ли, что одно и тоже знание занимается и будущим и настоящим и прошедшим состоянием всякого дела?
Ник. Да, Сократ, мне так кажется.
Сокр. Но мужество, почтеннейший, по твоим словам, есть знание того, чего должно бояться и на что отваживаться. Не правда ли?
Ник. Правда.B.
Сокр. А мы согласились в значении того, чего должно бояться и на что отваживаться; то есть, первое надобно понимать, как будущее зло, а последнее, как будущее добро.
Ник. Конечно.
————————————
- ↑ Это сказано, кажется, в насмешку Никиасу, который подвержен был странным предрассудкам. По крайней мере Плутарх (Vit. Nic. C. 13 et 24) приписывает ему δεισιδαιμονίαν.
