также и единство. А изъ этого выходитъ, что одно, которое есть, по числу, надобно почитать безконечнымъ; и потому есть имѣетъ значеніе одного и многаго. Но если такимъ образомъ и доказано, что одно, по частямъ, безконечно, — тѣмъ не менѣе, однако, слѣдуетъ представлять его какъ ограниченное и конечное; ибо частей можно искать только въ томъ, что̀ называемъ мы цѣлымъ; цѣлымъ же объемлются и какъ бы очертываются отдѣльности. И такъ, одно должно быть однимъ и многимъ, имѣть части и цѣлое, также быть конечнымъ и, по числу, безконечнымъ. Слѣдовательно, въ немъ будутъ начало, средина и конецъ, да будетъ также и фигура (p. 143 A — 145 A). Если же такъ, то оно должно находиться какъ въ самомъ себѣ, такъ и въ иномъ: ибо цѣлое, поколику есть, состоя изъ частей, содержится въ самомъ себѣ; а поколику оно цѣлое, вращается въ чемъ нибудь иномъ: вѣдь цѣлое не можетъ содержаться въ частяхъ — ни въ каждой порознь, ни во всѣхъ вмѣстѣ; стало быть, надобно полагать, что оно либо не находится нигдѣ, либо находится въ чемъ иномъ. А изъ этого слѣдуетъ, что одно и движется и покоится; потому что оно и существуетъ въ себѣ, и вращается въ иномъ. Содержась въ себѣ и пребывая всегда въ томъ же мѣстѣ, оно покоится; а существуя въ другомъ, — то въ томъ, то въ этомъ, — движется. Притомъ, одно также тожественно всегда и съ самимъ собою, и съ инымъ чѣмъ либо, равно какъ отлично и отъ себя, и отъ прочаго. Это доказывается такъ. Такъ какъ одно ни въ чемъ и нисколько не отличается отъ одного, то оно совершенно сходно съ самимъ собою. Но то же одно, вращаясь и въ иномъ, а не только въ себѣ самомъ, необходимо должно быть отлично отъ себя; потому что въ иномъ иначе находится оно, чѣмъ въ себѣ. А что̀ отличается отъ инаго, то отличается именно отъ отличнаго. Если же то, что не есть одно, отличается отъ одного, и если, наоборотъ, то, что есть одно, отличается отъ того, что не одно; то одно будетъ отличаться отъ прочаго (p. 145 A — 146 D). Между тѣмъ то и дру-
также и единство. А из этого выходит, что одно, которое есть, по числу, надобно почитать бесконечным; и потому есть имеет значение одного и многого. Но если таким образом и доказано, что одно, по частям, бесконечно, — тем не менее, однако, следует представлять его как ограниченное и конечное; ибо частей можно искать только в том, что̀ называем мы целым; целым же объемлются и как бы очертываются отдельности. Итак, одно должно быть одним и многим, иметь части и целое, также быть конечным и, по числу, бесконечным. Следовательно, в нём будут начало, средина и конец, да будет также и фигура (p. 143 A — 145 A). Если же так, то оно должно находиться как в самом себе, так и в ином: ибо целое, поколику есть, состоя из частей, содержится в самом себе; а поколику оно целое, вращается в чём-нибудь ином: ведь целое не может содержаться в частях — ни в каждой порознь, ни во всех вместе; стало быть, надобно полагать, что оно либо не находится нигде, либо находится в чём ином. А из этого следует, что одно и движется и покоится; потому что оно и существует в себе, и вращается в ином. Содержась в себе и пребывая всегда в том же месте, оно покоится; а существуя в другом, — то в том, то в этом, — движется. Притом, одно также тожественно всегда и с самим собою, и с иным чем-либо, равно как отлично и от себя, и от прочего. Это доказывается так. Так как одно ни в чём и нисколько не отличается от одного, то оно совершенно сходно с самим собою. Но то же одно, вращаясь и в ином, а не только в себе самом, необходимо должно быть отлично от себя; потому что в ином иначе находится оно, чем в себе. А что̀ отличается от инаго, то отличается именно от отличного. Если же то, что не есть одно, отличается от одного, и если, наоборот, то, что есть одно, отличается от того, что не одно; то одно будет отличаться от прочего (p. 145 A — 146 D). Между тем то и дру-
