приготовляющія веретена и челноки, которыми ткутъ, мы назовемъ вспомогательными причинами ткачества; а тѣ, которыя выполняютъ самое ткачество и пекутся о немъ, — дѣйствующими причинами его. Къ числу послѣднихъ относятся, между прочими, искусства: промыванія, πλυντική, исправленія и другія, которыя всѣ можно назвать украшательными, κοσμητικὰς, и соединять подъ однимъ именемъ искусства валяльнаго. Даже и искусства чесальное и прядильное, и всѣ тѣ, которыя занимаются построеніемъ платья, составляютъ одно искусство, называемое шерстопрядильнымъ, ταλασιουργική, — то есть, искусство обходиться съ шерстью. Но въ этомъ искусствѣ опять двѣ части: одна — соединяющая, ξυγκριτική, увеличивающая матерію предмета, другая — раздѣляющая, διακριτική, разрѣшающая предметъ. Слѣдовательно, къ искусству раздѣляющему относятся искусства чесальное, разводящее нити основы, и всѣ, разъединяющія соединенное. И такъ, если мы захотимъ найти искусство ткацкое, то необходимо будетъ раздѣлить его надвое: на соединяющее, ξυγκριτικὸν, и шерстопрядильное, ταλασιουργικὸν, въ которомъ, опять, можно различить искусство сучильное, στρεπτικὸν, и переплетальное, ξυμπλεκτικόν. Первое завѣдываетъ приготовленіемъ основы и утока: поэтому можетъ быть раздѣлено на искусство дѣлать основу, στημονονητικὴ, и искусство всучивать въ нее тонкія и нѣжныя нити, κροκονητική. И такъ, искусство ткать шерсть есть то, которое, посредствомъ основы и утока, изъ шерстяныхъ нитей производитъ ткань (p. 281 D — 283 A).
Изложивъ это, элейскій иностранецъ извиняется въ длиннотѣ рѣчи, но въ то же время, какъ бы мимоходомъ, старается изложить мысль о томъ, ка̀къ надобно судить о краткости и длиннотѣ рѣчей, и какая въ этомъ отношеніи требуется норма. По его мнѣнію, искусство измѣрять, при обсужденіи долготы и краткости, можетъ поступать двоякимъ образомъ, поколику оно либо сравниваетъ величины между собою, либо смотритъ на мѣрность той вещи, о которой идетъ рѣчь: то есть, поколику величину разсмат-
приготовляющие веретена и челноки, которыми ткут, мы назовем вспомогательными причинами ткачества; а те, которые выполняют самое ткачество и пекутся о нём, — действующими причинами его. К числу последних относятся, между прочими, искусства: промывания, πλυντική, исправления и другие, которые все можно назвать украшательными, κοσμητικὰς, и соединять под одним именем искусства валяльного. Даже и искусства чесальное и прядильное, и все те, которые занимаются построением платья, составляют одно искусство, называемое шерстопрядильным, ταλασιουργική, — то есть, искусство обходиться с шерстью. Но в этом искусстве опять две части: одна — соединяющая, ξυγκριτική, увеличивающая материю предмета, другая — разделяющая, διακριτική, разрешающая предмет. Следовательно, к искусству разделяющему относятся искусства чесальное, разводящее нити основы, и все, разъединяющие соединенное. Итак, если мы захотим найти искусство ткацкое, то необходимо будет разделить его надвое: на соединяющее, ξυγκριτικὸν, и шерстопрядильное, ταλασιουργικὸν, в котором, опять, можно различить искусство сучильное, στρεπτικὸν, и переплетальное, ξυμπλεκτικόν. Первое заведовает приготовлением основы и утока: поэтому может быть разделено на искусство делать основу, στημονονητικὴ, и искусство всучивать в нее тонкие и нежные нити, κροκονητική. И так, искусство ткать шерсть есть то, которое, посредством основы и утока, из шерстяных нитей производит ткань (p. 281 D — 283 A).
Изложив это, элейский иностранец извиняется в длинноте речи, но в то же время, как бы мимоходом, старается изложить мысль о том, ка̀к надобно судить о краткости и длинноте речей, и какая в этом отношении требуется норма. По его мнению, искусство измерять, при обсуждении долготы и краткости, может поступать двояким образом, поколику оно либо сравнивает величины между собою, либо смотрит на мерность той вещи, о которой идет речь: то есть, поколику величину рассмат-
