От Петербурга до Иркутска экспедиция ехала по железной дороге, и прибыла в Иркутск 11 марта, где уже началась оттепель, снег таял и по дорогам показалась черная земля. Это явление нас очень опечалило, но делать было нечего, мы, напутствуемые хорошими пожеланиями местных властей и добрых знакомых, 15 марта на колесах выехали дальше в Якутск, сани же свои пришлось до первой станции Хомутово отправить вперед с особыми ямщиками. Я ехал с единственным своим помощником боцманом Василием Жуковым — добрым и выносливым малым. Моими спутниками были участники еще двух экспедиций: Чукотской и Ленско-Колымской. В первую
На эти две экспедиции возлагалась совместная работа описать побережье Северного Ледовитого океана от устья реки Лены до Берингова пролива.
Покинув Иркутск, мы облегченно вздохнули и радостно перенеслись мысленно к заветным берегам далекого океана, куда уже давно мечтали попасть, чтобы посвятить свои труды на их изучение. Одно нас пугало — это поздний выезд из Петербурга, благодаря чему у нас не было надежды на то, что мы успеем проскочить по зимней дороге до весенней распутицы и благополучно добраться к месту работ. Поэтому все наше внимание пришлось главным образом сосредоточить на том, чтобы как можно скорее двигаться вперед.
Но вот и станция Хомутово, а с нею и первый удар экспедиции: на станции не оказалось для нас лошадей и нам пришлось их ждать семь часов. Такая потеря золотого времени не могла не отразиться тяжело на нашем самочувствии: как-то грустно стало на душе, упала энергия и по временам казалось, что как будто бы что-то дорогое выскальзывает у вас из рук и вы его не можете удержать, но делать было нечего, пришлось подчиниться судьбе — ждать.
Стояла темная морозная ночь. Яркие звезды мерцали на прозрачном синеватом небосклоне, где-то вдали слышалось пение запоздалого путника. Хотелось ехать, ехать и ехать, но ехать было не на чем. Зимние возки стояли уже давно готовыми, все было уложено и увязано, так как предстояло далекое тяжелое путешествие по тяжелой снежной дороге.
Наконец пришли лошади, все мы радостно вздохнули и взялись за дело: застучали дуги, зазвонили колокольчики, забегали маленькие, вертлявые ямщики-буряты, заскрипел под полозьями снег и наши четыре возка вскоре грациозно заколыхались по неровной дороге дальше. До станции Ользоновской дорога все поднимается вверх, а дальше от нее спускается ниже и у станции Качугской выходит на Лену. Эта часть пути представляет живописную картину: встречаются глубокие долины, в которые упираются грандиозные обрывы с красноватыми обнажениями, покрытые наверху зеленым кудреватым лесом, красивые засеребрившиеся опушки кустарника, пади с белоснежными покровами и проч.
17 марта миновали город Верхоленск, стоящий на берегу реки Лены у ее истока. Город имеет около 1 500 жителей, есть городское училище и великолепная церковь. Город по своему виду напоминает скорее деревню, чем город, но нас это мало занимает, мы следуем дальше.
Вот и Жигаловская пристань (около 370 верст от Иркутска), самый верхний торговый пункт на Лене, куда доходят из Якутска мелкосидящие речные пароходы, сюда же проектируется провести из Иркутска ветку железной дороги. От Жигаловской пристани дорога идет все время Леной, широкая и привольная, лошади бегут по три рядом со скоростью 150 и более верст в сутки. Река течет весьма извилисто среди высоких, мощных берегов, суживающих ее местами в глубокое и тесное ущелье. Радостно смотреть вокруг, — душа живет и сердце бьется при виде такой величественной природы.
22 марта благополучно прибыли в город Киренск. Киренск — небольшой городишко Иркутской губ. с населением в 2 500 душ. Собор, городское училище и даже одна гостиница с двумя номерами и бесчисленным множеством клопов. Ясное утро, морозу 37 °C. Производим астрономические наблюдения на соборной площади у столба Тачалова. Написали домой письма и следуем дальше. Лошади везде по станциям есть и с этой стороны задержки не было, но встретилась отсюда другая неприятность: по Лене лежал глубокий снег, дорога накатана была узкая, поэтому пришлось ехать гусем, гораздо медленнее прежнего. Сани часто сползали с дороги, как с насыпи, в рыхлый снег и тормозили езду иногда целыми часами. Раз как-то возок с инструментами, в котором сидел, закутавшись в доху, астроном чукотской экспедиции Э. Ф. Вебер, опрокинулся с дороги в глубокий снег и накрыл собою тихо мечтавшего путника. Весь караван был остановлен. Начали вытаскивать возок, но он не сразу поддавался. Товарищ же наш каким-то замогильным голосом нетерпеливо кричал, что у него осталось уже мало воздуху, «спасите». Наконец возок был на дороге и караван следовал дальше до новой катастрофы. На этой части пути по Лене встречалось много великолепных скал и утесов с их интересным прошлым, например: утес Пьяный Бык, у которого по существующему преданию в старину разбилась барка с вином, жители все перепились и опьянели, отчего произошло и самое название утеса; Ленские щеки, в ущелье которых сотни раз откликается эхо; Филаговский утес с нависшей над дорогой скалой; скала Мурумуна и др. Но не будем долго останавливаться на красивой природе Лены и посмотрим, что делают по станциям жители.
Наступал канун Пасхи, во всех домах шла оживленная приборка, бабы бегали из хаты в хату, совершенно игнорируя тридцатиградусный мороз. Мужички убирали дворы. Везде пахло неприятно белой глиной или известкой. В комнатах сырость. Вся эта суета живо напоминала нам о наступающем светлом празднике, все было знакомо, все так же приготовлялось, как и у нас, только одно казалось странным: на дворе стоял тридцатиградусный мороз и всюду лежал глубокий бесконечный снег.
На первый день Пасхи прибыли в юрод Олекминск. Этот городок Якутской области, около 600 верст от Якутска, имеет население 1000 душ, церковь и часовню. Среди жителей есть политические ссыльные. Здесь нас встретили местные власти. Были принесены взаимные поздравления с праздником, а затем вскоре у нас на столе, в станционном доме, появились куличи, яйца, сало, колбаса, вино и прочее, все это прислала нам заботливая, добрая супруга помощника исправника и мы, таким образом, благодаря ей, встретили великий праздник по обычаю христианскому за сытным столом и в теплой комнате. Спутник наш Евгений Федорович Скворцов, любивший часто писать домой письма, тут же подал мысль поздравить родных и знакомых с праздником. Немедленно, конечно, было послано множество телеграмм во все концы России, ответы на которые суждено было нам получить лишь спустя 4—5 месяцев, уже на берегу океана.
_(page_13_crop).jpg)
В этот же день выехали из Олекминска дальше. Здесь дорога идет частью горою, а частью рекой. Снегу меньше. Река шире. Берега ее ниже. Лошади бегут снова по три рядом гораздо быстрее прежнего. Скорость нашей езды с первого дня Пасхи, как и надо было ожидать, значительно увеличилась. Ямщики все хлебнули винца и ехали прямо-таки сломя голову, ничего нельзя было с ними поделать, а быстрая езда нас не совсем устраивала, так как тряска очень скверно отражалась на ходе хронометров. Ямщики же этого понять никак не могли и удивлялись нашей «странности» не позволять быстро себя везти. Приходилось их вразумлять занесением жалоб в станционную книгу.
Вот уже приближается и Якутск. Из-за низких берегов Лены открывается бесконечный простор Якутской равнины. Лена здесь шириной 5—6 верст. Дышится свободнее. Глаз ласкают новые картины природы. Товарищи весело перекликаются из саней в сани. Лошади безостановочно скачут. Колокольчики ритмично звенят и сердце в такт им радостно бьется. Показался Якутский собор, труба какого-то завода, один дом, другой, третий и наконец улица, а затем и двор г-жи Киструцкой, у которой мы поместились на квартире, за неимением в городе гостиниц.
Было 2-е апреля.
_%D0%BD%D0%B0_%D0%9B%D0%B5%D0%BD%D0%B5.jpg)