это цѣлое не что иное, какъ точное исполненіе каждымъ человѣкомъ возложенной на него обязанности.
«Вы шутите, князь.»
— Сохрани меня Богъ. Люди кричали много о своихъ правахъ, но всегда умалчивали о своихъ обязанностяхъ. А мы сдѣлали иначе… Мы крѣпко держались обязанностей и право такимъ образомъ опредѣлилось у насъ само собой.
«Да какъ же вы это сдѣлали?»
— Богъ благословилъ наше смиреніе. Вы знаете, Россія никогда не заносилась духомъ гордыни, никогда не хотѣла служить примѣромъ прочимъ народамъ и отъ-того-то Богъ избралъ Россію.
«Не-уже-ли это правда, князь?… Дай то Богъ. Да все-таки я не понимаю, какъ вы дошли до такого счастія.»
— Дошли просто, повинуясь стремленію вѣка, а не бѣгая съ нимъ въ-запуски. Мы искали возможнаго, и не гонялись за недостижимымъ; мы отдѣлили человѣческое отъ идеальнаго. Мы не увлекались пустыми, непримѣняемыми началами, ибо знали, что нѣтъ начала, которое бы, доведенное до крайняго своего выраженія, не дѣлалось нелѣпостью, и что̀ хуже, преступленіемъ. Вотъ почему мы старались согласовать разнородныя стихіи, а не разрушать, не сокрушать ихъ въ безразсудныхъ порывахъ. Мы искали равновѣсія. Равновѣciемъ держится весь міръ и это равновѣсіе нашли мы въ одной только любви. Въ любви христіанской таится и гражданственное спокойствіе, и семейное счастіе, все что̀ мы можемъ просить отъ земли, все что̀ мы должны просить отъ Неба.
