Сочувствія и злобы, что пестрятъ
Пространство нескончаемой вселенной.
Не болѣе запятнана душа,
Чѣмъ свѣтъ лучей блистательнаго солнца,
Предъ тѣмъ какъ вкругъ проворныхъ этихъ линій
Возникнутъ испаренія земли.
Такъ! Человѣкъ—изъ тѣла и души,
210 И созданъ для дѣяній онъ высокихъ,
Онъ созданъ для того, чтобы парить
На дерзостныхъ крылахъ воображенья,
И обращать безтрепетно всю боль
Острѣйшихъ пытокъ въ нѣгу, и восторги
Вкушать, что чувства смѣшанныя съ духомъ
Намъ доставляютъ. Или созданъ онъ,
Для низости, для горя, для того чтобъ
На гноищѣ своихъ испуговъ ползать,
Дрожать при каждомъ звукѣ, погашать
220 Огонь любви, зажженый въ немъ природой,
Въ тупыхъ усладахъ чувственности, знать,
Что благодатенъ часъ, когда надъ днями,
Которые провелъ безцвѣтно онъ,
Свою печать рука холодной смерти
Наложитъ,—и бояться врачеванья,
Хоть ненавидишь всей душой болѣзнь.
Одно есть человѣкъ, который будетъ;
Другое человѣкъ, какъ онъ теперь.
Война—игра для хитраго вельможи,
230 Услада—для ханжи и крючкотвора,
Продажа-купля—для убійцъ наемныхъ,
Для деспотовъ глухихъ—насущный хлѣбъ,
Тотъ посохъ, что поддержкою имъ служитъ,
Въ дѣяньяхъ, полныхъ крови и измѣны.
Вкругъ пышныхъ ихъ вертеповъ—сторожа,
Одѣтые въ кровавую ливрею,
Участники ихъ гнусныхъ злодѣяній,
Пособники насилья надъ страной.
Сочувствия и злобы, что пестрят
Пространство нескончаемой вселенной.
Не более запятнана душа,
Чем свет лучей блистательного солнца,
Пред тем как вкруг проворных этих линий
Возникнут испарения земли.
Так! Человек — из тела и души,
210 И создан для деяний он высоких,
Он создан для того, чтобы парить
На дерзостных крылах воображенья,
И обращать бестрепетно всю боль
Острейших пыток в негу, и восторги
Вкушать, что чувства смешанные с духом
Нам доставляют. Или создан он,
Для низости, для горя, для того чтоб
На гноище своих испугов ползать,
Дрожать при каждом звуке, погашать
220 Огонь любви, зажженый в нём природой,
В тупых усладах чувственности, знать,
Что благодатен час, когда над днями,
Которые провел бесцветно он,
Свою печать рука холодной смерти
Наложит, — и бояться врачеванья,
Хоть ненавидишь всей душой болезнь.
Одно есть человек, который будет;
Другое человек, как он теперь.
Война — игра для хитрого вельможи,
230 Услада — для ханжи и крючкотвора,
Продажа-купля — для убийц наемных,
Для деспотов глухих — насущный хлеб,
Тот посох, что поддержкою им служит,
В деяньях, полных крови и измены.
Вкруг пышных их вертепов — сторожа,
Одетые в кровавую ливрею,
Участники их гнусных злодеяний,
Пособники насилья над страной.
