И кто, пустыни услыхавъ языкъ,
60 Могъ людямъ дать его истолкованье,
Или сумѣлъ имъ дать хотя намекъ,
Или хоть самъ его подслушать могъ.
И кто, пустыни услыхав язык,
60 Мог людям дать его истолкованье,
Или сумел им дать хотя намёк,
Или хоть сам его подслушать мог.
Ручьи, луга, лѣсовъ уединенье,
Поля, озера, вѣчный океанъ,
Раскаты грома, гулъ землетрясенья,
И молнія, и дождь, и ураганъ,
5 И все, что въ глубинѣ земли сокрыто,
Когда она объята зимнихъ сномъ
И снѣжными гирляндами увита,
Что будетъ взрощено весеннимъ днемъ,
Оцѣпенѣвшихъ почекъ сновидѣнья,
10 Ихъ радостный, восторженный расцвѣтъ,
И человѣка бурныя владѣнья,
И жизнь, и смерть, и сумерки, и свѣтъ,
Все, что тоскуетъ, дышетъ, и стремится,
Все, въ чемъ дрожитъ сіяніе и звукъ,—
15 Встаетъ, ростетъ, и меркнетъ, и дымится,
И вновь ростетъ для счастія и мукъ.
И только Власть, что правитъ всѣмъ движеньемъ,
Недвижна, недоступна и ясна;
Громада первозданныхъ горъ полна
20 Ея краснорѣчивымъ отраженьемъ.
Сползаютъ внизъ извивы ледниковъ,
Какъ жадные гигантскіе удавы,
Въ пространствахъ незапятнанныхъ снѣговъ,
Похожихъ на поля застывшей лавы.
25 Здѣсь Солнце и причудливый Морозъ
Творятъ нерукотворные узоры,
Возводятъ пирамиды и соборы,
Воздушнѣе и легче свѣтлыхъ грезъ.
Здѣсь смерти неприступная обитель,
30 Съ оплотами изъ искристаго льда;
Пріюта здѣсь не встрѣтитъ никогда
Отторженной земли печальный житель.
Ручьи, луга, лесов уединенье,
Поля, озёра, вечный океан,
Раскаты грома, гул землетрясенья,
И молния, и дождь, и ураган,
5 И всё, что в глубине земли сокрыто,
Когда она объята зимних сном
И снежными гирляндами увита,
Что будет взращено весенним днём,
Оцепеневших почек сновиденья,
10 Их радостный, восторженный расцвет,
И человека бурные владенья,
И жизнь, и смерть, и сумерки, и свет,
Всё, что тоскует, дышит, и стремится,
Всё, в чём дрожит сияние и звук, —
15 Встаёт, растёт, и меркнет, и дымится,
И вновь растёт для счастия и мук.
И только Власть, что правит всем движеньем,
Недвижна, недоступна и ясна;
Громада первозданных гор полна
20 Её красноречивым отраженьем.
Сползают вниз извивы ледников,
Как жадные гигантские удавы,
В пространствах незапятнанных снегов,
Похожих на поля застывшей лавы.
25 Здесь Солнце и причудливый Мороз
Творят нерукотворные узоры,
Возводят пирамиды и соборы,
Воздушнее и легче светлых грёз.
Здесь смерти неприступная обитель,
30 С оплотами из искристого льда;
Приюта здесь не встретит никогда
Отторженной земли печальный житель.
