— 123 —
рэзъѣзжающіе въ колнскахъ, говорятъ, что и трамвай портитъ дорогу и колеса ихъ экипажей. Вотъ почему. Вамъ это кажется недостаточнымъ основаніемъ? Мы, низшихъ десять тысячъ, должны ходить пѣшкомъ для того, чтобы верхнимъ десяти не пришлось платить каретникамъ за лиш-иій слой краски. Разумно это, а?» —«Я не знаю, насколько это разумно, мой дорогой сэръ», — возразилъ я; — «но вѣдь вы знаете, что мы имѣемъ право пользоваться общественною дорогою въ тѣхъ цѣляхъ, для которыхъ она была съ самаго начала предназначена. Они ничего противъ этого не смогутъ возразить. Мнѣ кажется также, что трамвай монополизируетъ въ пользу одного класса (согласенъ съ вами, кіасса очень широкаго) большую часть общестзенныхъ правъ на проѣздъ, чѣмъ это ему слѣду-етъ. ^Обыкновенная ѣзда имъ очень сильно затруднена, а рельсы, несо-мнѣнно, причиняютъ ущербъ п непріятносги лицамъ, которыя никогда не пользуются общественными экипажами. Трамваи, быть можетъ, и удобны, но они, несомнѣнно, несправедливы».—Я думалъ, что мое возра-женіе вызоветъ у моего собесѣдника потокъ словъ, по меньшей мѣрѣ, еще-на четверть часа, но кто можетъ читать чужія мысли? Онъ не произ-несъ больше ни одного слова. Вѣроятно, мое послѣднее замѣчаніе убѣ-дило его въ томъ, что я или тори, или аристократъ, или Одинъ изъ тѣхъ господъ, что разъѣзжаютъ въ экипажахъ, слѣдовательно, не достоинъ даже презрѣніч и недоступенъ логикѣ. Послѣ нѣкотораго неловкаго мол-чанія, я рѣшился сказать: «ну, благодарю васъ, прощайте». Но даже и это обращеніе не вызвало никакого отвѣта, и я медленно отошелъ отъ окна, чувствуя себя немного обиженнымъ.
Но тотчасъ же я узналъ, чго между „Зеленымъ Грифомъ" и „Коро-левскимъ Дубомъ" въ Лондонъ идутъ черезъ каждые два часа кареты,— фактъ, который мой лысый собесѣдникъ злонамѣренно, какъ мнѣ казалось, скрылъ отъ меня. Линія эта, какъ мнѣ говорилъ оффиціантъ изъ „Зеленаго Грифа", была устроена самимъ лордомъ Браунмидомъ и поддерживалась имъ съ значительными убытками для себя, исключительно ради своихъ арендаторовъ и болѣе бѣдныхъ людей, а какъ нѣкоторые думали, и для того, чтобы загладить свое противленіе трамваю. — „Иногда,—прибавилъ приказчикъ,—правитъ самъ его сіятельство, и тогда, оА тогда!.." И по той энергіи, съ которою онъ произнесъ послѣднія слова, я ясно видѣлъ, что удовольствіе этого малаго въ такихъ случаяхъ проистекало отъ болѣе осязательныхъ вещей, чѣмъ простая симпатія къ высокому гостю, который занималъ мѣсто на козлахъ рядомъ съ осчастливлен-нымъ кучеромъ. И согласно своей догадкѣ, я безъ всякихъ околичностей сунулъ ему въ руку полъ-кроны. Онъ не выразилъ по этому поводу ни малѣйшаго удивленігя. Но когда карета готова была уже двинуться въ путь, я сразу сдѣлался предметомъ нѣжныіъ заботъ полчища конюховъ, грумовъ.и всякихъ приспѣшниковъ, которые буквально подняли меня и усадили въ коляску и выказали вообще самое трогательное безпокойства о моихъ удобствахъ и безопасности. Безъ всякихъ усилій съ моей стороны колѣни мои были окутаны въ одѣяло, и фартукъ коляски плотно
за-стегнутъ, чтобы предохранить меня отъ холода и сырости. Когда же сто-