Я многимъ вѣрилъ до изступленности,
Съ такой надеждой, съ такой любовью!
И мнѣ былъ сладокъ мой бредъ влюбленности,
Огнемъ сожженный, залитый кровью.
Какъ глухо въ безднахъ, гдѣ одиночество,
Гдѣ замеръ сумракъ молочно-сизый…
Но снова голосъ! зовутъ пророчества!
На мутныхъ высяхъ чернѣютъ ризы!
«Братъ, что ты видишь?» — Какъ отзвукъ молота,
Какъ смѣхъ внѣмірный, мнѣ откликъ слышенъ:
«Въ сіяньи небо — вино и золото! —
Какъ ярки дали! какъ вечеръ пышенъ!»
Отдавшись снова, спѣшу на кручи я,
По острымъ камнямъ, межъ ихъ изломовъ.
Мнѣ рѣжутъ руки цвѣты колючіе,
Я слышу хохотъ подземныхъ гномовъ.
Но въ сердцѣ — съ жаждой рѣшенье строгое,
Горитъ надежда лучемъ усталымъ.
Я много вѣрилъ, я проклялъ многое,
И мстилъ невѣрнымъ въ свой часъ кинжаломъ.
См. также одноимённые страницы.
Валерий Брюсов Urbi et Orbi. Стихи 1900—1903 гг. — М.: Скорпион, 1903.