Переходъ къ этой послѣдней рубрикѣ, не относящейся, повидимому, къ умственнымъ явленіямъ, напрашивается однако самъ собою какъ естественное дополненіе къ явленіямъ двухъ послѣднихъ рубрикъ. Изъ нихъ вытекаетъ достаточно ясно, что передача сообщеній и переносъ вещей на большія разстоянія должны быть приписаны одной и той же причинѣ, что сила разумная и сила дѣйствующая физически составляютъ тутъ одно цѣлое, образующее независимое, внѣ медіума находящееся существо. Въ настоящей же рубрикѣ это заключеніе вполнѣ оправдывается непосредственнымъ свидѣтельствомъ внѣшнихъ чувствъ. Носитель этой силы и носитель вещественнаго предмета является передъ нашими глазами въ формѣ человѣческаго существа. Извѣстно, что всякая матеріализація фигуры представляетъ собою и приносъ вещественнаго предмета въ видѣ облекающаго ее одѣянія. Если приносъ этого одѣянія есть безспорный фактъ, то логично заключить, что этотъ приносъ совершается той таинственной фигурою, на которой это одѣяніе находится; точно также логично будетъ распространить отношеніе между этимъ приносомъ и этой фигурой и на тѣ случаи приноса, гдѣ дѣйствующій факторъ остается невидимымъ; утвержденіе этого фактора, приписывающаго въ обоихъ случаяхъ это явленіе (приносъ) себѣ самому, пріобрѣтаетъ силу доказательства во-очію. Подымаясь выше по лѣстницѣ явленій, указанныхъ въ этихъ двѣнадцати рубрикахъ, утвержденіе этого невидимаго фактора относительно своей самостоятелыюй индивидуальности пріобрѣтаетъ все болѣе и болѣе достовѣрности и говоритъ въ пользу гипотезы столь же простой, сколь и раціональной.
Что касается фактовъ необъяснимаго появленія одѣяній на фигурахъ на сеансахъ матеріализаціи, то онъ былъ провѣренъ и удостовѣренъ самымъ тщательнымъ образомъ. Во многихъ опытахъ медіума раздѣвали до-нага, но исключая и обуви, и одѣвали въ бѣлье и темное платье, приносимое самими экспериментаторами (См. Отчетъ Баркаса въ «Медіумѣ» 1875 г., стр. 266 и въ «Спиритуалистѣ» 1878 года, томъ I, стр. 192; г. Этшеда въ «Медіумѣ» 1877 г., стр. 186; и въ особенности опыты г. Массе съ частнымъ медіумомъ, описанные въ «Спиритуалистѣ» 1878 года, томъ II, (стр. 294).
Но возвратимся къ Гартману, который не видитъ въ матеріализаціяхъ ничего такого, что требовало бы гипотезы внѣмедіумическаго дѣятеля. Посмотримъ, насколько это вѣрно. Для Гартмана было очень удобно выйти изъ затрудненія, признавъ, что явленіе матеріализаціи и все до него относящееся есть ничто иное, какъ галлюцинація. Но эта гипотеза имѣетъ свою слабую сторону. Вопросъ о матеріализаціи не можетъ быть отдѣленъ отъ вопроса объ одѣяніи; для тѣхъ случаевъ, гдѣ фигура появляется и исчезаетъ вмѣстѣ съ одеждой, галлюцинація торжествуетъ. Но, къ несчастью для этой гипотезы, были случаи, гдѣ части этого одѣянія остались въ рукахъ присутствующихъ; г. Гартманъ не могъ не знать этого; въ такомъ случаѣ, говоритъ онъ, это былъ «приносъ». Но что такое приносъ? Г. Гартманъ оставилъ это безъ отвѣта. Такимъ образомъ одна половина явленія осталась безъ объясненія. Слѣдовательно, г. Гартманъ молчаніемъ своимъ призналъ, что по крайней мѣрѣ одна часть явленія не объясняется тѣми средствами, которыя онъ называетъ естественными — что и требовалось доказать. Его теорія галлюцинаціи, не будучи въ состояніи дать объясненіе для всей совокупности явленій въ данномъ случаѣ, оказывается поэтому несостоятельной. Послѣ всего сказаннаго въ 1-й главѣ возвращаться къ этому безполезно.
Но г. Гартманъ запасся возраженіемъ на случай, если его теорія галлюцинаціи будетъ признана несостоятельной, Онъ говоритъ: «Впрочемъ, если и допустить, что спириты правы, принимая, что медіумъ можетъ отдавать часть своего органическаго вещества, изъ котораго образуется призракъ, сначала въ тонко-матеріальномъ, а потомъ въ болѣе и болѣе плотномъ состояніи, то не только все вещество этого объективно-реальнаго призрака происходило бы изъ тѣлеснаго организма медіума, но также и его форма являлась бы порожденіемъ сомнамбулической фантазіи медіума, а динамическія дѣйствія, призракомъ совершаемыя, имѣли бы источникомъ нервную силу медіума; вообще призракъ не былъ бы ничѣмъ инымъ и ничего бы другого не дѣлалъ, какъ только то, что ему предписала сомнамбулическая фантазія медіума, и все это осуществлялось бы при посредствѣ силы и вещества медіума» (стр. 131). Какъ мы видимъ, тутъ нѣтъ ни мѣста, ни повода для сверхъестественнаго. А одѣяніе? То же затрудненіе, то же молчаніе, и слѣдовательно то же заключеніе.
Но разъ г. Гартманъ допускаетъ предположеніе, что матеріализованная фигура можетъ быть «объективно-реальною», то не мѣшаетъ взглянуть на это поближе, чтобы вполнѣ уразумѣть, на сколько это явленіе, по Гартману, естественно. Посмотримъ же на его аттрибуты, насколько они извѣстны наблюдателямъ и о которыхъ читатели г. Гартмана должны имѣть понятіе весьма несовершенное. Матеріализованная фигура представляетъ на видъ человѣческое тѣло со всѣми деталями его анатомической формы; она болѣе или менѣе походитъ на медіума, или нисколько не походитъ на него, даже относительно пола и возраста; это тѣло одушевленное, одаренное разумомъ и волею, свободно движущееся, глядящее и говорящее совсѣмъ какъ живой человѣкъ; оно имѣетъ извѣстную плотность и извѣстный вѣсъ; оно образуется, когда условія хороши въ теченіе нѣсколькихъ минутъ; эта фигура всегда является болѣе или менѣе задрапированною; ея одѣяніе, по словамъ самой фигуры, или происхожденія земного — «принесено» какимъ-то необъяснимымъ способомъ, или оно тутъ же матеріализовано (фигура доказываетъ это, матеріализуясь иногда вмѣстѣ со своей одеждой на глазахъ присутствующихъ); фигура эта, вмѣстѣ съ своимъ одѣяніемъ, имѣетъ способность моментально появляться и исчезать въ продолженіе сеанса, даже на глазахъ у присутствующихъ какъ бы сквозь полъ или въ пространствѣ. Часть тѣла, такимъ образомъ матеріализованнаго, можетъ даже сдѣлаться пребывающею: волоса, отрѣзанные у такихъ фигуръ, сохраняются. Это неоспоримо на основаніи опыта Крукса, который отрѣзалъ прядь волосъ у фигуры Кэти Кингъ послѣ того, какъ онъ прощупалъ ихъ до корней, до головной кожи, и убѣдился, что они дѣйствительно тутъ росли». («Ps. Studien.» 1875, стр. 22).
Вотъ чудеса, трудно переваримыя, представляемыя намъ явленіемъ матеріализаціи! Не болѣе не менѣе, какъ созданіе временнаго человѣческаго тѣла, помимо всякихъ физіологическихъ законовъ. Морфологическое проявленіе сознательной индивидуальной жизни столь же очевидное, какъ и таинственное! И тѣмъ не менѣе г. Гартманъ находитъ это явленіе совершенно естественнымъ, — ничѣмъ инымъ, какъ дѣломъ «сомнамбулической фантазіи» медіума. Но если матеріализація происходитъ, когда медіумъ даже не въ трансѣ, что же это такое — два сознанія, двѣ воли и два тѣла, дѣйствующія одновременно? Продолжаетъ ли и тутъ сомнамбулическая фантазія творить это чудо? А когда появляются двѣ и три фигуры одновременно, — какъ тогда справляется съ этимъ дѣломъ сомнамбулическая фантазія? Она размножаетъ тѣла и сознанія — не такъ ли?
Но и это не все. Тутъ есть маленькая подробность, которую не мѣшаетъ выставить нагляднѣе передъ читателями. Не надо забывать, что г. Гартманъ не признаетъ существованія въ насъ психической самостоятельной единицы, какъ субъекта трансцендентальнаго, какъ индивидуальнаго, организующаго начала; онъ не видитъ надобности въ признаніи «метаорганизма», т. е. астральнаго или психическаго тѣла, какъ подкладки физическаго организма. Ничего подобнаго. Сомнамбулическое сознаніе, творящее у г. Гартмана всѣ чудеса медіумизма, есть ничто иное, какъ функція среднихъ частей мозга, его субкортикальныхъ центровъ. Итакъ, явленіе матеріализаціи есть ничто иное, какъ дѣло безсознательныхъ функцій мозга медіума — тѣхъ именно частей его мозга, гдѣ зиждется сомнамбулическое сознаніе! Вотъ и все. Какъ говорятъ французы, c’est à prendre ou à laisser.
Вотъ гдѣ ссылка г. Гартмана на статью Яниша, напечатанную въ «Ps. Studien» 1880 года становится особенно интересною. Продолжая цитированную мною выше свою аргументацію, г. Гартманъ прибавляетъ: «искать другую причину, внѣ самого медіума находящуюся, не было бы повода даже и въ этомъ случаѣ, какъ это пространно и убѣдительно доказано Янишемъ въ его статьѣ: „Мысли о матеріализаціи духовъ“, „Ps. Studien.“ 1880 г., стр. 115 и слѣдующія (стр. 132). Изъ этого можно бы заключить, что г. Гартманъ вполнѣ солидаренъ съ г. Янишемъ. Но какой сюрпризъ ожидаетъ насъ! Прежде всего г. Янишъ признаетъ самостоятельную индивидуальность души и ея предсуществованіе, и видитъ въ нашемъ тѣлѣ ея первое воплощеніе или матеріализацію (стр. 178). „Но душа вслѣдствіе присущаго ей побужденія, а даже и безъ онаго можетъ стремиться къ матеріализаціи и во время своей земной жизни, и въ этомъ-то и состоитъ медіумическое явленіе матеріализаціи“ (стр. 179); въ этомъ и причина сходства между матеріализованной фигурой и медіумомъ (чему сомнамбулическая фантазія г. Гартмана никогда не дала и дать не можетъ достаточнаго объясненія. А. А.) „Дальнѣйшей ступенью было бы, что душа созидаетъ себѣ другое тѣло, только сохраняющее общій человѣческій типъ, въ деталяхъ же совершенно отличающееся отъ своего прототипа, т. е. отъ тѣла медіума“ (стр. 209). — „Различныя матеріализованныя фигуры могутъ быть и образами чистой фантазіи, т. е. субъективнаго происхожденія; но побуждающая причина можетъ исходить и отъ объективнаго источника, ибо возможность сообщенія съ міромъ духовъ есть несомнѣнная истина. Поэтому можетъ случиться, что медіумъ посредствомъ одного изъ присутствующихъ на сеансѣ входитъ въ соотношеніе съ однимъ изъ отшедшихъ друзей этого лица; далѣе, медіумъ, по внушенію этого отшедшаго, можетъ увидать образъ, который принадлежалъ ему на землѣ, и въ этомъ образѣ матеріализоваться. Въ такой фигурѣ одинъ изъ участвующихъ на сеансѣ признаетъ знакомую ему личность“ и т. д. (стр. 211).
Теперь мы знаемъ, дѣйствительно ли г. Янишъ „пространно и убѣдительно доказалъ“, какъ говоритъ г. Гартманъ, что „искать другую причину, внѣ самого медіума, нѣтъ никакого повода“.
Какое же заключеніе можемъ мы вывести изъ всего, что было сказано въ этой главѣ?
Мнѣ кажется, что принявъ въ соображеніе всѣ методологическія правила, указанныя г. Гартманомъ въ его сочиненіи „О спиритизмѣ“ и вкратцѣ имъ перечисленныя въ семи пунктахъ его „Послѣсловія“, и пропустивъ черезъ различныя рѣшета, соотвѣтствующія семи ступенямъ методологической лѣстницы, большую часть медіумическихъ явленій, все-таки останутся крупныя зерна, которыя не проходятъ черезъ рѣшета вышеупомянутой методики; зерна эти собраны мною въ этой главѣ и представляютъ, на сколько я понимаю, рядъ такихъ фактовъ, на основаніи коихъ „получилась возможность говорить о той границѣ, за которой всѣхъ этихъ способовъ объясненія уже оказывается недостаточно и представляется надобность въ новыхъ дальнѣйшихъ гипотезахъ“ (стр. 150).
Если-бъ спиритизмъ состоялъ только изъ физическихъ явленій и изъ матеріализаціи безъ умственнаго содержанія, намъ приходилось бы логически приписывать ихъ особенному развитію способностей человѣческаго организма (стр. 154), и даже самое трудное изъ этихъ явленій — проникновеніе сквозь матерію — мы были бы вынуждены, въ силу той же логики, приписать магической власти нашей воли надъ матеріей, въ состояніи исключительнаго, анормальнаго возбужденія.
Но такъ какъ физическія явленія медіумизма неотдѣлимы отъ явленій умственныхъ, такъ какъ эти послѣднія заставляютъ насъ, въ силу той же логики, признать для нѣкоторыхъ случаевъ третьяго фактора, находящагося внѣ медіума, то естественно и логично видѣть въ томъ же факторѣ причину нѣкоторыхъ изъ ряду вонъ выходящихъ физическихъ явленій; разъ этотъ факторъ существуетъ, ясно, что онъ находится внѣ извѣстныхъ намъ условій времени и пространства, что онъ принадлежитъ къ сферѣ сверхчувственнаго бытія; поэтому и логично предположить, что этотъ факторъ одаренъ только властью надъ веществомъ, какою человѣкъ не располагаетъ. И такъ, на вопросъ, поставленный въ началѣ этой главы (стр. 297), мы можемъ отвѣтить: на вершинѣ громадной пирамиды, представляемой массою медіумическихъ фактовъ всякаго рода, является таинственный факторъ, котораго намъ приходится искать внѣ медіума. Кто онъ такой? По его аттрибутамъ мы должны заключить, что этотъ факторъ есть индивидуальное человѣческое существо.
Такое заключеніе заставляетъ насъ предположить одно изъ трехъ: это человѣческое существо можетъ быть —
1) Или человѣческое существо, живущее на землѣ;
2) Или человѣческое существо, нѣкогда жившее на землѣ;
3) Или человѣческое существо неземное, неизвѣстнаго намъ рода.
Эти три предположенія, между коими намъ приходится выбирать, исчерпываютъ собою всѣ мыслимыя для насъ возможности, и мы займемся ими въ слѣдующей и послѣдней главѣ. Во всякомъ случаѣ заключеніе, къ которому мы пришли, избавляетъ насъ отъ необходимости прибѣгать къ метафизикѣ, къ „сверхъестественному“, къ „абсолюту“ — и мы позволяемъ себѣ думать, что, принимая это заключеніе, мы остались болѣе вѣрны методологическимъ основамъ, указаннымъ г. Гартманомъ, чѣмъ онъ самъ, ибо онъ нашелъ себя вынужденнымъ преступить ихъ.