IV. Я перехожу теперь къ четвертой рубрикѣ — къ абсолютнымъ условіямъ, требуемымъ г. Гартманомъ, состоящимъ въ томъ, чтобы медіумъ и фигура были фотографированы одновременно на одной пластинкѣ,
На первомъ мѣстѣ я долженъ упомянуть здѣсь объ одной изъ фотографій Крукса, о которой онъ говоритъ: «У меня есть одна фотографія, гдѣ обѣ (фигура и медіумъ) сняты вмѣстѣ, но Кэти сидитъ передъ головою миссъ Кукъ» («Psych. St.» 1875 г., стр. 21). Правда, что эта фотографія неудовлетворительна; я имѣлъ случай видѣть ее въ Лондонѣ въ 1866 году, въ альбомѣ матери медіума. Медіумъ лежитъ на полу; головы его, покрытой шалью, не видно; не видать и ногъ его, такъ какъ фотографія доходитъ только до колѣнъ, а посреди виднѣются неопредѣленные контуры бѣлой фигуры, сидящей на полу. Но г. Гартманъ, который не видалъ этой фотографіи, находитъ ее неудовлетворительной по причинамъ совершенно инымъ. Вотъ какимъ образомъ онъ выражается по этому поводу: «Фотографія, изготовленная Круксомъ, гдѣ медіумъ видѣнъ одновременно съ призракомъ („Ps. St.“ II, 21), подлежитъ сильному подозрѣнію: можно думать, что вмѣсто предполагаемаго призрака снятъ самъ медіумъ, а вмѣсто предполагаемаго медіума — его платье, подбитое подушкой и находящееся въ полузакрытомъ положеніи» (стр. 122). Но что могло вызвать это сильное подозрѣніе — Гартманъ не даетъ себѣ труда пояснить. Безъ этого же объясненія никогда нельзя будетъ понять, какимъ образомъ «тѣ семь или восемь человѣкъ, которые видѣли руки и ноги медіума и то, какъ онъ безпокойно двигался подъ вліяніемъ сильнаго свѣта» (см. ,,Ps. St.» тамъ-же), въ то время, когда Кэти находилась внѣ кабинета и была неоднократно фотографирована — перестали видѣть медіума въ тотъ единственный разъ, когда Кэти присѣла возлѣ него, чтобы быть съ нимъ фотографированной, и что вмѣсто медіума они стали видѣть только его платье, подбитое подушкой? Надо, по крайней мѣрѣ, объяснить это, если желаешь, чтобы высказанное сильное подозрѣніе было принято во вниманіе. Но я, съ своей стороны, могу доказать всякому, для кого слово Крукса имѣетъ свою цѣну, что «подозрѣніе» г. Гартмана ни на чемъ не основано, и что г. Круксъ, имѣя въ виду подобныя «подозрѣнія», вполнѣ удостовѣрился въ томъ, что въ кабинетѣ лежала не кукла. Мы имѣемъ на этотъ счетъ его собственное свидѣтельство въ письмѣ его къ г. Дитсону (жителю г. Албапи, въ Соед. Штатахъ), которое вслѣдъ за симъ и приводимъ. Первая часть этого письма служитъ дополненіемъ къ письму Крукса къ г. Пеннелю, уже цитированному выше, а вторая его часть представляетъ намъ требуемую для разбираемой фотографіи подробность.
«Цитатъ, приводимый г. Пениелемъ въ письмѣ своемъ, помѣщенномъ въ „Спиритуалистѣ“, заимствованъ буквально изъ письма, которое я ему писалъ. Въ отвѣтъ на вашу просьбу я имѣю честь объяснить, что я видѣлъ обѣихъ — миссъ Кукъ и Кэти одновременно при свѣтѣ фосфорной лампы, совершенно достаточномъ, чтобы я могъ видѣть ясно все мною описанное. Человѣческій глазъ охватываетъ, какъ извѣстно, широкій уголъ и поэтому обѣ фигуры находились одновременно въ моемъ полѣ зрѣнія, но такъ какъ свѣтъ былъ слабый, а между лицами было всего нѣсколько футовъ разстоянія, то я естественно поворачивалъ свою лампу и глаза поперемѣнно отъ одного лица къ другому, когда желалъ, чтобы лицо миссъ Кукъ или Кэти находилось въ наиболѣе освѣщенномъ полѣ моего зрѣнія. Послѣ того какъ помянутое здѣсь обстоятельство имѣло мѣсто, Кэти и миссъ Кукъ были видѣны вмѣстѣ мною самимъ и восемью другими лицами, въ моемъ домѣ, при полномъ блескѣ электрическаго свѣта. Въ этомъ случаѣ лица миссъ Кукъ не было видно, потому что ея голова была покрыта толстой шалью, но я спеціально удостовѣрился въ томъ, что она дѣйствительно находилась тутъ. Попытка освѣтить ея лицо, когда она въ трансѣ, сопровождалась серьезными послѣдствіями. Для васъ будетъ небезъинтересно узнать, что прежде чѣмъ Кэти разсталась съ нами, мнѣ удалось снять съ нея нѣсколько очень хорошихъ фотографій при электрическомъ свѣтѣ.
Именно около этого времени, между 1872 и 1876 годами, всего болѣе занимались въ Англіи медіумической фотографіей и, если не ошибаюсь, г. Россель, о которомъ я уже говорилъ по поводу трансцендентальныхъ фотографій, былъ первый, которому удалось получить фотографію матеріализованной фигуры вмѣстѣ съ медіумомъ. У меня даже есть маленькая фотографическая карточка, изображающая медіума Уильямса съ фигурой Джона Кинга, которую я нашелъ, будучи въ Лондонѣ въ 1886 году, въ коллекціи фотографій г. Уеджвуда, одного изъ членовъ Лондонскаго Общества для психическаго изслѣдованій, и которую онъ имѣлъ любезность мнѣ подарить. Карточка помѣчена 1872 годомъ. Г. Росселя нѣтъ болѣе въ живыхъ, а медіумъ Уильямсъ заявилъ мнѣ, что это дѣйствительно одна изъ фотографіи Росселя, но въ журналахъ того времени никакого извѣстія объ этой фотографіи я не нашелъ. Эти опыты производились въ то время для личнаго убѣжденія и имъ не давали надлежащей огласки. Будучи въ Лондонѣ, я обратился къ г. Чамперноуну, другу покойнаго Росселя, живущему также въ Кингстонѣ, за нѣкоторыми разъясненіями, и между прочимъ онъ отвѣтилъ мнѣ слѣдующее: „Я находился вмѣстѣ съ Росселемъ въ то время, когда онъ производилъ фотографическіе опыты, и помню, что матеріализованныя фигуры были сняты очень удачно вмѣстѣ съ медіумомъ, причемъ обѣ фигуры выходили совершенно явственно, но что сдѣлалось съ этими фотографіями, я не знаю“ и т. д.
Такимъ образомъ я могу упомянуть объ этомъ фотографическомъ опытѣ только въ смыслѣ историческаго антецедента. Прибавлю къ свѣдѣнію, что фигура Джона Кинга на этой фотографіи представляетъ совершеннаго двойника медіума. Портретъ его, нарисованный художникомъ при дневномъ свѣтѣ, въ то время какъ медіума за занавѣской держали за обѣ руки, помѣщенный въ „Медіумѣ“ 1873 года, стр. 435, также напоминаетъ собою черты Уильямса, только en beau; на фотографіи же матеріализованнаго Джона Кинга, спятой въ 1874 году (см. „Медіумъ“ 1874 г., стр. 786), при магнезіальномъ свѣтѣ, въ домѣ нашего соотечественника, П. П. Грека, — сходство съ медіумомъ совершенно отсутствуетъ; типъ лица совсѣмъ иной; опъ положительно безобразенъ; г. Грекъ, проживавшій въ 1887 г. въ Москвѣ, а нынѣ умершій, къ которому я обратился за нѣкоторыми подробностями, объясняетъ это безобразіе дѣйствіемъ магнезіальнаго свѣта, что весьма возможно.
Около этого же времени происходили въ Ливерпулѣ, въ частномъ кружкѣ, совершенно необыкновенные сеансы матеріализаціи: медіумъ г. Б., котораго я видѣлъ, будучи въ Ливерпулѣ въ 1886 году, никогда не желалъ огласки, вотъ почему мы и находимъ въ англійской спиритической литературѣ только скудныя извѣстія о его сеансахъ. Это тѣмъ болѣе достойно сожалѣнія, что въ сказанномъ кружкѣ весьма часто получались фотографіи матеріализованныхъ фигуръ, даже узнанныхъ, а иногда и вмѣстѣ съ медіумомъ. Будучи въ Лондонѣ, я видѣлъ у Бёрнса (издателя „Медіума“) нѣкоторыя изъ послѣднихъ, но то были позитивы на стеклѣ; изъ негативовъ у него былъ только одинъ, именно фотографіи, полученной въ его присутствіи на томъ единственномъ сеансѣ, на которомъ онъ находился вмѣстѣ съ своей женой; благодаря его любезности, я имѣю позитивъ этой фотографіи на бумагѣ; а такъ какъ на ней видна не только матеріализованная фигура, но и самъ медіумъ, то я и просилъ г. Бёрнса написать для меня подробный отчетъ этого сеанса, что онъ любезно и исполнилъ. Привожу здѣсь это описаніе, которое появляется въ печати впервые.
«Десять лѣтъ тому назадъ сильный медіумъ для физическихъ явленій, жившій въ Ливерпулѣ, давалъ у себя на дому частные сеансы, на которыхъ бывали весьма замѣчательныя и интересныя явленія матеріализаціи. Не смотря на совершенію частный характеръ сеансовъ, слухъ о нихъ проникъ въ общество и медіума стали осаждать просьбами о допущеніи на сеансы; люди богатые даже предлагали денежное вознагражденіе. Но медіумъ оставался непреклоннымъ и продолжалъ не допускать на сеансы никого, кромѣ близкихъ ему людей. По своему независимому характеру, онъ тщательно избѣгалъ извѣстности и это обстоятельство удерживало друзей его отъ сообщенія въ печати отчетовъ о бывавшихъ на его сеансахъ явленіяхъ. Подробности эти имѣютъ значеніе въ связи съ послѣдующимъ разсказомъ. Въ то время, когда происходили эти сеансы, медіумъ не имѣлъ никакого побужденія къ обману, ибо они не приносили ему ни денегъ, ни славы, равно и настоящая статья не принесетъ ему ничего въ этомъ отношеніи, такъ какъ онъ давно узко пересталъ интересоваться этимъ предметомъ. Такимъ образомъ явленія, о которыхъ будетъ рѣчь, имѣютъ значеніе только по своему внутреннему содержанію.
«Я былъ нѣсколько знакомъ съ медіумомъ, и полагаю, что моя общественная дѣятельность по спиритизму возбудила въ немъ желаніе заняться этимъ вопросомъ. Одинъ изъ моихъ лучшихъ друзей, покойный поэтъ м-ръ Генри Прайдъ, состоялъ членомъ этого кружка. Другой мой пріятель м-ръ В. С. Бальфуръ изъ Ливерпуля (St. John’s market) также принималъ участіе въ сеансахъ. Когда м-ръ Бальфуръ пріѣхалъ на нѣсколько дней въ Лондонъ, то было рѣшено, что и мы съ женою навѣстимъ кружокъ въ Ливерпулѣ. Далѣе мы уговорились, что невидимый руководитель кружка дастъ возможность проявиться одному изъ моихъ руководителей. Спустя нѣсколько времени насъ увѣдомили, что сказанному руководителю удалось проявиться, и день для нашего пріѣзда былъ назначенъ. Медіумъ былъ человѣкъ не лишенный нѣкотораго научнаго образованія; онъ изготовилъ порошокъ, который, воспламеняясь, давалъ возможность получать мгновенные фотографическіе снимки. Матеріализованныя фигуры, медіумъ и присутствующіе на сеансѣ бывали не разъ фотографированы этимъ способомъ и можно было надѣяться, что такая же фотографія получится и въ нашемъ присутствіи.
«Медіумъ жилъ въ одномъ изъ предмѣстьевъ, въ значительномъ отдаленіи отъ конторы извѣстной фирмы, дѣлами которой онъ завѣдывалъ. Обстановка его квартиры не внушала никакихъ подозрѣній относительно поддѣлки явленій. Члены кружка собирались обыкновенно нѣсколько раньше назначеннаго часа и проводили время за чаемъ въ пріятной бесѣдѣ. Хозяйка дома была особа весьма симпатичная; дѣти еще были очень маленькія, и въ семьѣ разсказывалось о томъ, какъ духи бродили по дому и даже приходили успокаивать дѣтей въ отсутствіе матери. Сеансы происходили въ маленькой комнатѣ, выходившей во дворъ и имѣвшей не болѣе двѣнадцати футовъ въ квадратѣ. Кабинетъ для медіума былъ устроенъ въ выступѣ съ наглухо заколоченнымъ окномъ; онъ состоялъ изъ нѣсколькихъ отдѣльныхъ полотнищъ шерстяной матеріи, повѣшенныхъ на изогнутый въ формѣ подковы желѣзный прутъ, вдѣланный въ стѣну. Въ этомъ отгороженномъ помѣщеніи было достаточно мѣста для медіума и еще для другого лица. Тутъ-то и происходили матеріализаціи. Парафиновая лампа съ рефлекторомъ висѣла на противоположной стѣнѣ, около самой двери. Освѣщеніе было не особенно яркое, однако на пространствѣ всей комнаты можно было свободно читать и отлично все видѣть, стало быть и узнавать появлявшіяся фигуры.
«Передъ началомъ сеанса медіумъ вошелъ въ кабинетъ. Занавѣску задернули и онъ впалъ въ трансъ, продолжавшійся все время сеанса. Присутствующіе усѣлись полукругомъ, середина котораго приходилась подъ лампой, а концы доходили до противуположной стѣны. На одной сторонѣ комнаты стоялъ столъ съ книгами, газетами и т. и. Всѣ сидѣли лицомъ къ кабинету и спиной къ лампѣ. Шесть или семь матеріализованныхъ фигуръ выходили одна за другою изъ кабинета. Въ числѣ ихъ былъ молодой мужчина съ очень быстрыми и ловкими тѣлодвиженіями; взявъ со стола листъ бумаги, онъ свернулъ его въ трубку и сталъ бить ею насъ по головамъ, всякій разъ проворно отпрыгивая назадъ. Являлись и нѣкоторые изъ родственниковъ хозяевъ, обыкновенно показывавшіеся на ихъ сеансахъ: пожилая дама, мать мужа или жены, чья именно — не помню. На головѣ она носила чепчикъ съ гофрированными оборочками; ее до этого уже сфотографировали и не разъ вполнѣ узнавали. Появлялась также и сестра, красивая, статная молодая женщина. На имѣющейся у меня фотографіи между занавѣсками съ одного боку кабинета стоитъ братъ, а съ другой стороны выглядываетъ незадолго передъ тѣмъ скончавшаяся м-съ Арчибальдъ Ламонтъ. Большая часть матеріализовавшихся фигуръ принадлежала къ числу близкихъ друзей присутствующихъ. Руководителемъ сеанса считался старикъ съ длинной сѣдой бородой; онъ снятъ на одной пластинкѣ съ д-ромъ Гичманомъ. На сеансѣ, въ которомъ я принималъ участіе, значительная часть времени и проявлявшейся силы была потрачена въ пользу моихъ духовныхъ друзей. Одинъ изъ нихъ въ длинной одеждѣ стариннаго покроя, съ веревкой вмѣсто пояса, выдавалъ себя за философа и писателя древняго міра. Другой былъ ожидаемый нами „Робертъ Брюсъ“. Онъ находился въ сообщеніи со мною въ продолженіе многихъ лѣтъ и насъ связывало взаимное чувство симпатіи, которое продолжается между нами и понынѣ. Онъ обладалъ большою силою и подолгу оставался съ нами. При выходѣ его изъ кабинета, меня пригласили подойти къ нему. Онъ такъ крѣпко пожалъ мнѣ руку, что я услышалъ, какъ мышца въ рукѣ его хрустнула, какъ это иногда случается при сильномъ пожатіи. Анатомическій фактъ этотъ сопровождался для меня ощущеніемъ, что я держу руку совершенно натуральную. Жена моя также имѣла съ нимъ особое свиданіе, и не мимолетное, а на столько продолжительное, что она могла вполнѣ ясно разсмотрѣть его. Нѣкоторыя подробности этого сеанса останутся мнѣ навсегда памятны. Брюсъ прошелъ черезъ всю комнату къ лампѣ и снялъ ее съ крючка, вбитаго въ стѣну. Вернувшись съ ней къ кабинету, онъ вошелъ туда, прибавилъ въ лампѣ свѣту и направилъ его на лицо медіума; одновременно съ этимъ онъ поднялъ занавѣсъ на столько, что мы могли видѣть ихъ обоихъ. Затѣмъ оиъ снова убавилъ огонь и понесъ лампу обратно на ея мѣсто. Ему стоило большого труда повѣсить лампу на крюкъ, такъ какъ она была покрыта рефлекторомъ. Молодая дама, сидѣвшая какъ разъ подъ лампой, такъ что ему приходилось наклоняться надъ него, хотѣла ему помочь, но онъ отказался отъ ея помощи и упорно продолжалъ добиваться своего, до тѣхъ поръ, пока гвоздь не попалъ въ отверстіе и лампа не повисла на своемъ мѣстѣ.
«Послѣ этихъ довольно долго продолжавшихся явленій, когда всѣ присутствующіе нѣсколько разъ видѣли матеріализованныя фигуры и медіума, стали приготовляться къ фотографированію одновременно кружка, медіума и фигуры. Члены кружка, сидѣвшіе до тѣхъ поръ полукругомъ, сѣли теперь въ рядъ спиною къ кабинету, лицомъ къ двери. Камера была поставлена еще до начала сеанса въ одномъ изъ угловъ комнаты съ фокусомъ на кабинетъ. Подлѣ камеры стоялъ маленькій столикъ и на немъ лоточекъ съ надлежащимъ количествомъ магнезіальнаго порошка, вспышка котораго даетъ достаточно свѣта для моментальнаго снятія фотографіи. Фотографическія принадлежности находились въ кухнѣ, а такъ какъ употребленіе сухихъ пластинокъ не было еще извѣстно, то пришлось приготовлять пластинки мокрымъ способомъ, что и было исполнено въ кухнѣ м-ромъ Бальфуромъ, хотя не фотографомъ по профессіи, но достаточно свѣдущимъ, чтобы сдѣлать все необходимое. Я сопровождалъ м-ра Бальфура въ кухню и внимательно прослѣдилъ за всѣми его дѣйствіями надъ пластинками; самъ медіумъ меня просилъ удостовѣриться въ томъ, что все дѣлается какъ слѣдуетъ, безъ обмана. Мы вскорѣ вернулись въ сеансовую комнату, гдѣ кассетка, содержавшая пластинку, была вставлена въ камеру. Всѣ присутствующіе, медіумъ и матеріализованная фигура были на тѣхъ же мѣстахъ, гдѣ мы ихъ оставили. Для сохраненія пластинки, при открытіи объектива, лампу погасили. Матеріализованная фигура стояла въ это время позади насъ, держа одну руку на моей головѣ, а другую на головѣ жены. Жена моя слегка вздрогнула, когда фигура, нагнувшись къ ней, сказала на старинномъ шотландскомъ нарѣчіи, чтобы она не пугалась. Затѣмъ фигура встала въ позу для фотографіи, и вскорѣ былъ данъ сигналъ зажечь фитиль, вложенный въ порошокъ, который, вспыхнувъ, ослѣпилъ насъ своимъ яркимъ свѣтомъ. М-ръ Бальфуръ тотчасъ же вынулъ кассетку изъ камеры. Я же нѣсколько безпокоился состояніемъ жены моей, готовой лишиться чувствъ. Въ комнатѣ былъ полнѣйшій мракъ и стоялъ удушливый запахъ отъ сгорѣвшаго порошка. Фигура продолжала стоять на своемъ мѣстѣ и, наклонившись къ моему уху, прошептала по-шотландски, нѣсколько грубымъ, старческимъ голосомъ: „Ступай за портретомъ“, давая понять, что останется при моей женѣ. Я вошелъ въ кухню вслѣдъ за м-ромъ Бальфуромъ. Онъ занялся проявленіемъ пластинки, но при своемъ нервномъ возбужденіи вторично пролилъ жидкость на негативъ, вслѣдствіе чего фигура моей жены почти стерта и общій тонъ рисунка неясенъ. Часть этой жидкости снята съ негатива, но еслибы она была стерта совсѣмъ, то исчезла бы и фигура м-съ Бёрнсъ. Повидимому, свѣтъ былъ слишкомъ силенъ и пластинка оказалась передержанной. Къ счастью, изображеніе матеріализованной фигуры не пострадало. Темная полоса черезъ ея плечо изображаетъ шотландскій плэдъ. Медіумъ, сидящій въ своемъ углубленіи, виденъ, но слабо. Сидящіе по обѣ стороны кабинета совсѣмъ не видны, такъ какъ на полученномъ мною экземплярѣ изображена средняя часть комнаты. Когда зажгли свѣтъ, медіумъ проснулся совершенно отуманенный продолжительнымъ трансомъ; наши разсказы объ удачномъ сеансѣ были имъ выслушаны съ свойственнымъ ему равнодушіемъ. На другихъ фотографіяхъ медіумъ вышелъ гораздо яснѣе; по правдѣ сказать, только что описанная здѣсь фотографія одна изъ худшихъ этой серіи, но принимая во вниманіе необычайность результата, нами полученнаго, она неоцѣнима, какъ доказательство реальности явленій, никакимъ образомъ не объяснимыхъ обманомъ или галлюцинаціей. Это только одинъ изъ цѣлаго ряда опытовъ подтверждающихъ другъ друга самымъ положительнымъ образомъ.
Мнѣ остается присовокупить, что на этой довольно большой фотографіи (5х6 дюймовъ) видна очень хорошо, не смотря на техническіе недостатки, группа изъ семи лицъ, среди которыхъ стоитъ матеріализованная, окутанная въ бѣлое фигура; она стоитъ возлѣ кабинета, половина занавѣски котораго позади ея отдернута, и въ углубленіи видна сидячая фигура медіума или вѣрнѣе половина его лица, такъ какъ волосы и борода сливаются съ тѣнями кабинета. Но на такой фотографіи присутствіе медіума на негативѣ почти излишне, такъ какъ нѣтъ ничего общаго между внѣшностью медіума и фигурой; медіумъ — тридцатилѣтній брюнетъ, а фигура — это старецъ совсѣмъ лысый съ длинной, сѣдой бородой, лицо котораго, широкое и круглое, совсѣмъ иного типа, чѣмъ лицо медіума, мнѣ лично извѣстнаго. Фигура снята en face, глаза открыты, даже видны зрачки. Относительно ясности фотографія этого лица удалась гораздо лучше, чѣмъ полученная мною съ Эглинтономъ; замѣчательно, что эти фигуры выносятъ, не закрывая глазъ, ослѣпительный свѣтъ магнія.
Въ англійской литературѣ мнѣ извѣстны только два отчета, относящіеся до замѣчательныхъ матеріализацій, происходившихъ въ присутствіи этого медіума. Эти два отчета принадлежатъ одному и тому же перу — г-жѣ Луизѣ Томсонъ-Носъуорсей и относятся даже къ одному и тому же сеансу. А такъ какъ на этомъ сеансѣ была получена фотографія не только фигуры, но и самого медіума, то я и воспроизвожу здѣсь одинъ изъ этихъ отчетовъ.
Первый изъ нихъ былъ напечатанъ въ „Спиритуалистѣ“ отъ 28 іюля 1876 г., стр. 350. Я заимствую изъ него слѣдующее:
«Для читателей „Спиритуалиста“ можетъ быть небезъинтереснымъ узнать, что въ то время, какъ черезъ профессіональныхъ медіумовъ получаются неоспоримыя доказательства матеріализаціи временнаго человѣческаго тѣла, столь же осязаемаго и реальнаго, какъ и наше собственное, то же самое поразительное явленіе наблюдается еженедѣльно и въ тихомъ, совершенно частномъ кружкѣ Ливерпуля. Какъ одно изъ лицъ, имѣвшихъ иногда возможность присутствовать на этихъ сеансахъ, я посылаю вамъ отчетъ видѣннаго мною.
«Въ сентябрѣ прошлаго года гостившій у меня отецъ мой, Георгъ Томсонъ, пожелалъ быть свидѣтелемъ явленія матеріализаціи, вслѣдствіе чего я получила дозволеніе ввести его въ помянутый кружокъ. На этомъ сеансѣ въ числѣ участниковъ находился и д-ръ Уильямъ Гичманъ. Насъ пригласили сѣсть полукругомъ въ маленькой комнатѣ, около десяти футовъ въ квадратѣ, и предложили пѣть хоромъ, а медіумъ удалился за байковую занавѣску. Парафиновая лампа давала настолько свѣта, что мы могли видѣть другъ друга.
«Нѣсколько времени послѣ удаленія медіума, занавѣска раздвинулась, въ разрѣзѣ показалось что-то туманное, парообразное, съ неясными очертаніями человѣческой формы; туманъ этотъ постепенно сгущался и, наконецъ, изъ чего выдѣлилась рука и голова; первая тотчасъ начала манипулировать туманную массу, находившуюся ниже подъ нею, пока та не приняла формы человѣка, высокаго роста, одѣтаго въ бѣлое одѣяніе; эта фигура, хотя и сложилась изъ облачной массы и, такъ сказать, сработала самое себя въ нашемъ присутствіи, вскорѣ доказала намъ, однако, что въ ней облачнаго ничего уже не было: выступивъ въ комнату, она каждому изъ насъ пожала руку своей сильною реальною рукой. Когда прибавили свѣта, глазамъ нашимъ предсталъ величественный старецъ со строгимъ взглядомъ, съ длинными развѣвающимися бѣлыми волосами и бородой. Побывъ довольно времени внѣ кабинета (который весь состоялъ изъ помянутой байковой занавѣски), фигура возвратилась къ тому мѣсту, гдѣ она возникла; стоя тутъ и отодвигая занавѣску своей собственной поднятой рукою, она поманила къ себѣ поочередно каждаго изъ присутствовавшихъ, приглашая постоять возлѣ нея и медіума. Стоя тутъ, старикъ смотрѣлъ намъ прямо въ глаза. Отецъ мой могъ разсмотрѣть свѣжій, почти румяный цвѣтъ его лица и полное достоинства выраженіе. Эта величавая фигура, стоявшая у занавѣски, придерживая ее одною рукою, а другою указывая на медіума, погруженнаго въ трансъ, представляла зрѣлище, которое нелегко забывается. И мой почтенный родитель говорилъ мнѣ потомъ, что впечатлѣніе, вынесенное имъ, было захватывающее, въ особенности, когда, стоя передъ фигурой такъ близко, что почти касался до нея, онъ услыхалъ изъ устъ этого посѣтителя изъ иного міра сказанныя тихимъ голосомъ слова: „Господь да благословитъ васъ“. Послѣ того показались еще три другія фигуры, которыя появлялись почти такимъ же образомъ, ходили вокругъ кружка, пожимали намъ руки и позволяли трогать и разсматривать ихъ одѣяніе. Одна изъ нихъ поднесла каждому изъ насъ фруктъ въ родѣ стручковаго перца, хотя таковаго, какъ насъ увѣряли, въ домѣ вовсе не находилось. Этотъ достопамятный сеансъ закончился тѣмъ, что первый посѣтитель явился вторично, и тогда была снята фотографія съ него вмѣстѣ съ докторомъ Гичманомъ…
„Г. Чарльсъ Блякбёрнъ описалъ одинъ изъ послѣдующихъ сеансовъ того же кружка, на которомъ я опять присутствовала. Вмѣстѣ съ архитекторомъ онъ осмотрѣлъ комнату, гдѣ происходили эти явленія, и убѣдился, что подъ ней не было никакихъ сводовъ, что она стояла прямо на землѣ (См. „Спиритуалистъ“ 1876 г., т. I, стр. 114). Случалось нерѣдко, что на этихъ сеансахъ показывались по три фигуры заразъ, и я спрашиваю: можетъ ли какой-нибудь скептикъ найти другую теорію, помимо спиритической, для разъясненія подобныхъ явленій?“
Другой отчетъ о томъ же сеансѣ помѣщенъ тѣмъ же авторомъ въ журналѣ „Psychological Review“, т. I, 1878 г., стр. 348, въ статьѣ, озаглавленной „Воспоминанія о Георгѣ Томсонѣ, его дочери Луизы Томсонъ-Носъуорсей“. Въ этомъ описаніи, помимо нѣкоторыхъ подробностей, относящихся до осмотра комнаты и процесса фотографированія, сказано, между прочимъ, что на первой фотографіи, снятой при магнезіальномъ свѣтѣ, видна не только фигура, но и самъ медіумъ.
Въ этихъ двухъ извѣстіяхъ есть противорѣчіе, относящееся до фотографіи: въ отчетѣ 1876 года сказано, что вмѣстѣ съ матеріализованной фигурой былъ фотографированъ докторъ Гичманъ; а въ письмѣ 1878 года сказано, что вмѣстѣ съ фигурой былъ фотографированъ самъ медіумъ. Для разъясненія этого обстоятельства я обратился письмомъ къ самому доктору Гичману, и вотъ его отвѣтъ:
«М. Г. Я имѣлъ честь получить ваше письмо 18 числа. Относительно содержащихся въ немъ разныхъ вопросовъ я долженъ сообщить вамъ, что иногда въ теченіе одного и того же вечера происходило нѣсколько сеансовъ, и когда снимались фотографіи, медіумъ (г. Б.) иной разъ попадалъ на пластинку, а другой разъ не былъ видимъ. Поэтому тутъ можетъ и не быть противорѣчія. Примите и проч.
Для дополненія извѣстій, относящихся къ фотографическимъ опытамъ на сеансахъ съ этимъ замѣчательнымъ медіумомъ, я не могъ сдѣлать ничего лучшаго, какъ обратиться опять къ тому же д-ру Гичману (извѣстному ученому, предсѣдателю антропологическаго общества въ Ливерпулѣ и автору различныхъ сочиненій по медицинѣ), какъ самому компетентному члену того частнаго кружка, гдѣ происходили помянутыя явленія. Вотъ письмо его, полученное мною въ отвѣть:
«М. Г. Въ отвѣтъ на ваше любезное письмо, вчера полученное, я, къ сожалѣнію, по случаю многочисленныхъ спѣшныхъ работъ разнаго рода не могу въ настоящее время сообщить вамъ всѣ требуемыя подробности, научныя и философскія. Что касается фотографированія матеріализованныхъ фигуръ, онѣ получались при помощи электрическаго свѣта; для этой цѣли обыкновенно приготовлялось нѣсколько камеръ, въ томъ числѣ бинокулярныя и стереоскопическія, съ пластинками различной величины; онѣ были расположены позади присутствующихъ, сидѣвшихъ передъ кабинетомъ такимъ образомъ, чтобы можно было фотографировать не только появляющіяся матеріализованныя фигуры, но и самого медіума, въ тѣхъ случаяхъ, когда эти фигуры, по нашей просьбѣ, отодвигали занавѣску. Вообще говоря, въ этихъ опытахъ неудачи не бывало; всѣ ванны и пластинки были заготовлены напередъ для немедленнаго употребленія. Я часто входилъ въ кабинетъ вслѣдъ за матеріализованными фигурами и видѣлъ ихъ вмѣстѣ съ медіумомъ (г. Б.) Мнѣ кажется, что я получилъ сколь возможно научно-доказанную достовѣрность, что каждая изъ этихъ фигуръ была отдѣльнымъ отъ земной личности медіума индивидуумомъ, такъ какъ я тщательно и съ помощью различныхъ инструментовъ изслѣдовалъ ихъ относительно дыханія; кровообращенія, роста, вѣса, объема и проч. Эти фигуры и духовно и тѣлесно были чрезвычайно изящны и въ то-же время совершенно реальны; хотя возникали онѣ, повидимому, постепенно изъ облачной массы, но исчезали, напротивъ, мгновенно и абсолютно. Я держусь того мнѣнія, что нѣкотораго рода духовныя существа гдѣ-нибудь да существуютъ и что разумныя фигуры, являвшіяся на этихъ сеансахъ, облекались въ видимыя объективныя тѣла, совершенно отличныя отъ извѣстныхъ намъ земныхъ тѣлъ, и при этомъ были одарены, подобно намъ, сознаніемъ, мыслію, рѣчью, способностью передвиженія и проч. Имѣвъ неоднократно случай (въ присутствіи компетентныхъ свидѣтелей) прохаживаться между медіумомъ съ одной стороны и матеріализованной фигурой съ другой, пожимать ей руку и разговаривать съ нею по цѣлымъ часамъ — мнѣ нѣтъ болѣе охоты заниматься такими фантастическими гипотезами, какъ зрительныя или слуховыя иллюзіи, безсознательная церебрація, нервная сила и тому подобное. Истина, какъ въ вопросахъ духа, такъ и вещества обрѣтается только при надлежащемъ исканіи…
«Простите эти спѣшныя и поверхностныя замѣтки въ виду моего крайняго недосуга. Примите и проч.
Такъ какъ у д-ра Гичмана не оказалось на лицо ни одной оригинальной фотографіи для раздачи, то онъ былъ настолько любезенъ, что прислалъ мнѣ фотографію съ рисунка, представлявшаго одинъ изъ сеансовъ г. Б., на которомъ изображенъ весь кружокъ, а посрединѣ матеріализованная фигура старика, задрапированнаго въ бѣлое, стоящаго съ непокрытой головою возлѣ кабинетной занавѣски, которую онъ отдергиваетъ правою рукою, показывая сидящаго внутри медіума въ трансѣ. Между грудью матеріализованной фигуры и грудью медіума видна свѣтящаяся нить, соединяющая оба тѣла и освѣщающая лицо медіума. Такое явленіе бывало не разъ наблюдаемо при процессѣ матеріализаціи и сравниваемо съ пуповиной рождающагося ребенка. Эта фотографія была мнѣ прислана при слѣдующемъ письмѣ:
„М. Г. Отправивъ мое послѣднее письмо къ вамъ, я нашелъ послѣ усердныхъ поисковъ посылаемый при семъ рисунокъ. Быть можетъ, онъ дастъ вамъ лучшее понятіе о всей серіи сеансовъ м-ра Б. Я ручаюсь за его точность. Изображенная тутъ матеріализованная фигура выдавала себя за доктора У. изъ Манчестера. Она отличалась своимъ замѣчательно умнымъ выраженіемъ и между прочимъ нарисовала мой портретъ… По моему мнѣнію, только терпѣливое опытное изслѣдованіе объективныхъ фактовъ или внѣшнихъ явленій такъ называемаго спиритизма могутъ убѣдить германскихъ или иныхъ философовъ въ ихъ истинѣ и значеніи, какъ результатѣ естественной эволюціи при надлежащихъ условіяхъ. Разумъ, логика, аргументы и прочее безъ опытнаго изслѣдованія — пустая трата времени и силъ.
PS. Въ журналѣ „Phychological Review“ за апрѣль 1879 г. первое мѣсто отведено моей статьѣ, озаглавленной „Мы и наука“, въ которой изложены результаты наблюденій, произведенныхъ мною съ тѣми же научными пріемами, съ какими мы наблюдаемъ и всякіе другіе процессы въ любой лабораторіи“.
Желая получить абсолютное доказательство, требуемое Гартманомъ, при соблюденіи всѣхъ условій, имъ указанныхъ, и въ опытѣ, произведенномъ мною самимъ, я имѣлъ съ этою цѣлью двѣ серіи опытовъ съ медіумомъ Эглинтономъ; для первой я пригласилъ его въ Петербургъ весною 1886 года. Послѣ немалыхъ стараній мы получили результатъ, который однако нельзя назвать удовлетворительнымъ; онъ описанъ вкратцѣ въ августовской книжкѣ „Ps. St.“ за 1886 годъ. Для второй серіи я вскорѣ затѣмъ самъ отправился въ Лондонъ, и результатъ превзошелъ всѣ мои ожиданія. Отчетъ объ этомъ опытѣ былъ помѣщенъ въ мартовской книжкѣ „Ps. St.“ 1887 года, а также и въ „Ребусѣ“ № 50, 1886 года, откуда я и воспроизвожу здѣсь описаніе упомянутаго опыта; а фототипія съ полученной мною фотографіи приложена при семъ на таб. Х-ой. Она изображаетъ Эглинтона въ трансѣ, поддерживамаго матеріализованной фигурой. Тутъ совершенно ясно, что мы видимъ передъ собою живую человѣческую фигуру, стоящую возлѣ медіума. Послѣ всего мною сказаннаго выше объ объективныхъ доказательствахъ явленій матеріализаціи, легко допустить возможность и подлинность полученнаго мною результата, и, тѣмъ не менѣе, я первый готовъ признать, сколь трудно повѣрить реальности такого явленія.
Поясню здѣсь только, для незнакомыхъ съ моими статьями въ „Ребусѣ“, что опыты, о которыхъ будетъ рѣчь, происходили въ Лондонѣ, въ домѣ богатаго джентльмена, недавно имъ для себя отстроенномъ, и что кружокъ нашъ состоялъ, не считая Эглинтона и меня, изъ хозяина, его жены и ихъ пріятеля, г. N. Такъ какъ они не желаютъ, чтобы имена ихъ были преданы гласности, то я и не имѣю права назвать ихъ. Засимъ привожу помѣщенное въ „Ребусѣ“ описаніе.
«10 іюля, въ 7 ч. вечера, мы собрались и, по окончаніи трапезы, предложенной гостепріимнымъ хозяиномъ, приступили къ приготовленіямъ. Для подобнаго сеанса, гдѣ предполагалось получить фотографію медіума вмѣстѣ съ матеріализованной фигурой, требовалась комната, въ которой можно было бы устроить темное помѣщеніе съ занавѣской; у хозяина нашего единственная комната, подходящая подъ эти условія, была гостиная, вхожая часть которой отдѣлялась отъ остальной комнаты тяжелой плюшевой занавѣской, подхваченной въ разрѣзѣ толстымъ шелковымъ шнуромъ. Эту часть гостиной и рѣшено было обратить въ темный кабинетъ; на 10 ф. ширины, онъ имѣлъ 14 ф. длины; въ немъ была одна дверь и одно окно; дверь, — единственная въ гостиную — выходила въ корридоръ и хорошо запиралась; окно выходило въ проходъ между домомъ хозяина и сосѣднимъ; для образованія темноты оно было закрыто ставнемъ, завѣшено клеенкой и шерстяными одѣялами, прибитыми къ косяку гвоздиками; въ помѣщеніи этомъ имѣлось нѣсколько стульевъ, этажерка и пьянино; гостиная, какъ и прочія комнаты, въ которыхъ мы имѣли сеансы, находилась въ третьемъ этажѣ. Прежде всего хозяинъ установилъ камеру; Эглинтонъ сѣлъ передъ разрѣзомъ занавѣски, и фокусъ былъ взятъ на такомъ разстояніи, чтобъ на пластинкѣ могла умѣститься цѣлая фигура. Противъ разрѣза занавѣски, который былъ не по срединѣ ея, а ближе къ одному боку, былъ поставленъ, шагахъ въ четырехъ отъ нея и вправо отъ камеры, небольшой круглый столикъ; на немъ, для защиты камеры отъ прямого дѣйствія магнезіальнаго свѣта, была установлена высокая картонная ширма, а въ сгибѣ ея былъ укрѣпленъ вогнутый, металлическій рефлекторъ, вершковъ четырехъ въ діаметрѣ. Еще до этого не мало было толку о томъ, какъ освѣтить ту часть комнаты, въ которой мы сами имѣли сидѣть, причемъ свѣтъ имѣлъ быть хотя и слабымъ, но достаточнымъ, чтобы видѣть происходившее, и притомъ подъ рукою, чтобъ можно было немедленно зажечь магнезіальную ленту; остановились на спиртовой лампочкѣ съ толстымъ шнуровымъ фитилемъ, дѣйствіе которой, по испытаніи, оказалось вполнѣ удовлетворительнымъ. Такая лампочка и была поставлена на столикъ, въ сторонѣ отъ рефлектора, и возлѣ нея было положено нѣсколько плетежковъ изъ магнезіальной ленты, въ три ленточки каждый, длиною около пяти вершковъ; они были привязаны проволокой къ стекляннымъ палочкамъ, и на пріятеля нашего хозяина, г. N., была возложена обязанность, при данномъ сигналѣ, зажечь плетежокъ на лампочкѣ и держать его противъ самаго центра рефлектора, наблюдая, чтобъ фотографируемые субъекты находились въ полѣ отраженнаго свѣта. На предварительныхъ опытахъ, о которыхъ я упоминалъ выше, мы убѣдились, что при помощи этого рефлектора свѣту отъ плетежка изъ трехъ ленточекъ было достаточно для удовлетворительнаго результата.
«Когда все было готово, я удалился съ хозяиномъ въ темную комнату; тамъ, при свѣтѣ краснаго фонаря, я досталъ изъ своего мѣшка двѣ пластинки, помѣтилъ ихъ, хозяинъ вставилъ ихъ въ кассетку, и мы возвратились въ гостиную, заперевъ за собою входную дверь, ключъ отъ которой хозяинъ вручилъ мнѣ и я положилъ его въ карманъ. Мы расположились полукругомъ передъ занавѣской, на разстояніи 5-6 шаговъ отъ нея, какъ значится на прилагаемомъ рисункѣ.
«Зажгли спиртовую лампочку и потушили газъ. Было 10 ч. вечера. Эглинтонъ сперва сѣлъ на кресло передъ занавѣской, потомъ ушелъ за занавѣску, гдѣ было поставлено для него другое кресло; пробылъ тамъ болѣе получасу; ничего не было; наконецъ онъ вышелъ и, будучи въ трансѣ, заговорилъ отъ имени одного изъ своихъ руководителей: было выражено сожалѣніе о неудачѣ; сказано, что для подобнаго результата надо по крайней мѣрѣ десять сеансовъ; что „они“ не знаютъ, имѣютъ ли право подвергать медіума такому изнуренію и пр., что, какъ бы то ни было, въ слѣдующій разъ „они“ сдѣлаютъ послѣднюю попытку, а если кто явится, то это будетъ самъ Эрнестъ, главный руководитель Эглинтона. Это было сказано по тому случаю, что передъ этимъ, въ разговорѣ, я выразилъ мнѣніе, что, вѣроятно, для подобныхъ опытовъ явится кто другой. Затѣмъ Эглинтонъ пришелъ въ себя, и сеансъ былъ оконченъ.
«Второй сеансъ этой серіи, и послѣдній изъ всѣхъ, былъ назначенъ на 14 іюля. Отрицательный результатъ предшествующаго оправдалъ мои дурныя предчувствія, и я былъ вполнѣ убѣжденъ, что и на этомъ сеансѣ ничего ровно не произойдетъ. Мы собрались опять въ томъ же часу и послѣ всѣхъ приготовленій, какъ и въ тотъ разъ, я удалился съ хозяиномъ въ темную комнату; досталъ двѣ новыхъ принесенныхъ съ собою пластинки, помѣтилъ ихъ русскою надписью: „А. Аксаковъ, 14 іюля, 1886“ — и хозяинъ вставилъ ихъ въ кассетку. Возвращаясь въ гостиную, мы заперли за собою дверь; ключъ отъ нея я положилъ къ себѣ въ карманъ, и мы размѣстились въ томъ же порядкѣ; зажгли спиртовую лампочку и потушили газъ. Эглинтонъ сѣлъ на кресло, поставленное передъ занавѣской; вскорѣ онъ впалъ въ трансъ и заговорилъ: паши приготовленія были одобрены; было обѣщано употребить всѣ усилія для успѣха, безъ ручательства однакожъ въ немъ; когда будетъ время зажечь магній, это будетъ внушено г-ну N. словомъ: „теперь“; если первый опытъ окажется неудачнымъ, то мы должны перейти въ темную комнату, для фотографіи въ темнотѣ, и тогда „они“ постараются произвести женскую фигуру („to evolve а female form“). Въ 10 часовъ безъ пяти минутъ Эглинтонъ ушелъ за занавѣску; и я могъ видѣть часъ при свѣтѣ спиртовой лампочки. Вскорѣ Эглинтонъ вышелъ и началъ набирать силы, подходя къ каждому изъ насъ и дѣлая пассы отъ нашихъ головъ на себя. Ушедши за занавѣску, онъ вскорѣ вышелъ опять и сѣлъ па креслѣ противъ самаго ея разрѣза, лицомъ къ намъ; сильно двигался, поднималъ и опускалъ руки; надъ головой его что-то бѣлѣлось… Раздались стуки, мы недоумѣвали, раздались опять… „Зажигать?“ — „Да“ — подтвердили стуки. Запылалъ магній, хозяинъ поднялъ объективъ, и я увидалъ при ослѣпительномъ освѣщеніи фигуру Эглинтона, какъ бы спокойно спавшаго, со скрещенными передъ собою руками; на лѣвомъ плечѣ его виднѣлась третья рука съ частью бѣлой драпировки, а на головѣ его, у самаго лба, виднѣлась четвертая рука — живыя, натуральныя руки, не имѣвшія той поразительной бѣлизны, какъ въ Петербургѣ. Когда выставка кончилась, руки не отнялись, но оттянули Эглинтона назадъ, и онъ скрылся за занавѣской. Хозяинъ тотчасъ перевернулъ кассетку и открылъ другую пластинку. Я думалъ, что сеансъ нашъ на томъ и закончится; но едва хозяинъ сѣлъ на свое мѣсто, какъ изъ-за занавѣски выступила, шага на три впередъ, высокая фигура вся въ бѣломъ и съ бѣлымъ же тюрбаномъ на головѣ. „Это Абдулла“ — сказалъ я. „Нѣтъ — отвѣчалъ хозяинъ — у этой фигуры обѣ руки“. И фигура, размахнувъ руками, какъ бы въ подтвержденіе, скрестила ихъ на груди, поклонилась и скрылась за занавѣску. Черезъ нѣсколько секундъ показывается Эглинтонъ, выходитъ весь, а за нимъ выступаетъ еще фигура въ бѣломъ — та самая, которую мы сейчасъ видѣли; оба становятся передъ занавѣской и чей-то голосъ говоритъ: „light“ (свѣтъ). Вторично запылалъ магній, и я съ изумленіемъ смотрѣлъ на высокую фигуру, лѣвой рукой своей обхватывавшую и поддерживавшую Эглинтона; онъ былъ въ глубокомъ трансѣ и едва держался на ногахъ; я сидѣлъ въ пяти шагахъ, и при ослѣпительномъ свѣтѣ могъ совершенно ясно разсмотрѣть удивительнаго пришельца; это былъ вполнѣ живой человѣкъ; я хорошо видѣлъ живую кожу лица его, совершенно натуральную черную бороду, густыя прямыя брови и проницательные глаза, все время смотрѣвшіе сурово, неподвижно, прямо въ огонь, который горѣлъ секундъ пятнадцать. Вся фигура была въ бѣломъ одѣяніи, спускавшемся до самаго пола; на головѣ было что-то вродѣ бѣлаго тюрбана. Лѣвой рукой она охватывала Эглинтона; правой рукой она придерживала свою драпировку. Когда г. N. сказалъ: „теперь“ — сигналъ для закрытія объектива, фигура скрылась за занавѣску, но увлечь за собой Эглинтона не успѣла, и онъ упалъ на полъ какъ мертвый, передъ занавѣской. Мы не двигались, зная, что тутъ медіумъ во власти иной. Тотчасъ же занавѣска распахнулась, та же фигура показалась въ третій разъ, подошла къ Эглинтону, и стоя, нагнувшись надъ нимъ, стала дѣлать пассы. Мы любовались этимъ зрѣлищемъ въ глубокой тишинѣ. Эглинтонъ началъ медленно приподыматься и, наконецъ, всталъ на ноги. Фигура обхватила его и увела за занавѣску. Вскорѣ раздался чуть слышный голосокъ Джоэ, говорившій, чтобы медіума тотчасъ вывели на свѣжій воздухъ и дали ему воды съ виски. Было 10 ч. 30 м, когда сеансъ кончился; онъ длился всего 35 минутъ. Хозяйка бросилась къ двери, чтобы принести воды; но она оказалась запертой; когда она обратилась ко мнѣ за ключомъ, я просилъ извинить меня, — дѣло было такого рода, что мнѣ надо было отпереть дверь самому; я прежде вполнѣ удостовѣрился, при свѣтѣ, что она была заперта, и затѣмъ отперъ ее. Эглинтонъ лежалъ въ креслѣ своемъ въ глубокомъ трансѣ; поставить его на ноги не было никакой возможности, и мы втроемъ отнесли его въ столовую, гдѣ и посадили у раствореннаго окна; но онъ тотчасъ же свалился на полъ и его стало корчить; на губахъ показалась кровь; мы усердно растирали его, давали ему нюхать спиртъ и пр.; только черезъ четверть часа онъ пришелъ въ себя, глубоко вздохнулъ и открылъ глаза.
«Оставивъ его, въ полномъ изнеможеніи, на попеченіи хозяевъ, я отправился съ г. N. въ темную комнату проявлять пластинки. Какъ только на одной изъ нихъ стали выступать очертанія обѣихъ фигуръ, я вышелъ въ столовую сообщить о томъ Эглинтону, который самъ не въ состояніи былъ придти къ намъ и только нетерпѣливо спрашивалъ о результатѣ. Узнавши наконецъ о полной удачѣ, его первымъ словомъ было: „Ну, что же, довольно для Гартмана?“ — „Конецъ галлюцинаціямъ“ — отвѣтилъ я. За то и дорогою цѣною поплатился Эглинтонъ за торжество свое, только черезъ часъ онъ оправился настолько, чтобы доплестись до подземной желѣзной дороги; г. N. взялся проводить его до дому и уложить въ постель, и тутъ съ нимъ сдѣлался вторичный припадокъ дурноты, съ корчами и легочнымъ кровоизліяніемъ. Онъ убѣдительно просилъ не говорить его домашнимъ о томъ, что съ нимъ было; тѣмъ не менѣе, на утро, его домашніе, встревоженные его видомъ, заходили ко мнѣ и спрашивали, что такое мы съ нимъ вчера сдѣлали, такъ какъ они никогда не видали его въ такомъ состояніи изнуренія.
«Изготовленные на спѣхъ, на другой же день, фотографіи оказались весьма удачными; особенно первая, на которой видны руки на Эглинтонѣ. Не такъ какъ въ Петербургѣ, онъ сидѣлъ подъ ослѣпительнымъ блескомъ горѣвшаго магнія совершенно спокойно, поэтому и руки на немъ вышли очень отчетливо. Вторая фотографія выпіла, къ сожалѣнію, не совсѣмъ ясно; обѣ фигуры, стоя на ногахъ, очевидно, нѣсколько двигались, хотя на глазъ этого было вовсе незамѣтно. Но для требуемой цѣли результатъ былъ вполнѣ удовлетворителенъ; Эглинтона можно легко узнать, хотя голова его и закинута нѣсколько на обхватившую его руку; рядомъ съ нимъ стоитъ та высокая фигура, которую мы видѣли полною жизни; борода, брови вышли хорошо; глаза тусклы; характерная черта этой фигуры — короткій носъ, совершенно отличный отъ эглинтоновскаго. На обѣихъ фотографіяхъ видны въ углу мои помѣтки. Всѣ негативы находятся у меня (см. таб. X).
«Такимъ образомъ мои старанія въ Лондонѣ увѣнчались полнымъ успѣхомъ; я получилъ всю серію обѣщанныхъ мнѣ фотографій. Этимъ успѣхомъ я всецѣло обязанъ тому кружку, въ средѣ котораго мнѣ такъ любезно было позволено производить мои опыты. Я и прежде зналъ, что для полученія хорошихъ медіумическихъ явленій первое дѣло — кружокъ; что все зависитъ отъ кружка; но никогда не приходилось мнѣ такъ наглядно убѣдиться въ этой истинѣ. Легкость, скорость, отчетливость, съ которыми явленія совершались, не имѣли ничего общаго съ тѣмъ, что мы видѣли въ Петербургѣ. Помимо согласнаго настроенія кружка, въ который я былъ допущенъ, не малое значеніе, разумѣется, имѣло то обстоятельство, что въ этомъ кружкѣ уже получались трансцендентальныя фотографіи, и слѣдовательно какъ разъ была подготовлена та медіумическая почва, на которой могли имѣть успѣхъ и задуманные мною опыты. Я уже не говорю про то удобство и значеніе для опытовъ, которыя представляла мнѣ частная квартира: для пріѣзжаго найти въ Лондонѣ подходящее для подобныхъ опытовъ помѣщеніе — не малое затрудненіе. Еслибъ я продѣлалъ ихъ въ квартирѣ Эглинтона, то они потеряли бы половину своего значенія; такимъ образомъ содѣйствіе, столь любезно оказанное мнѣ нашимъ гостепріимнымъ хозяиномъ, было для меня во всѣхъ отношеніяхъ существеннымъ, и потому я считаю своимъ долгомъ высказать ему здѣсь мою глубокую, искреннюю благодарность, и не только отъ себя лично, но и отъ имени всѣхъ тѣхъ, которымъ дороги успѣхи медіумическаго дѣла.
«Здѣсь необходимо прибавить, что о тѣхъ замѣчательныхъ фотографіяхъ, которыя получаются въ кружкѣ нашего хозяина, никто, кромѣ самыхъ близкихъ ему людей, не знаетъ; сеансы эти чисто семейные и никакихъ извѣстій о нихъ въ спиритическую англійскую прессу не проникало. Когда я былъ допущенъ въ кружокъ, то само собой разумѣлось, что я не буду оглашать имени его членовъ. Но когда сеансы мои закончились, то хозяинъ нашъ, въ виду тѣхъ замѣчательныхъ результатовъ, которые были получены, имѣлъ рѣшимость сказать мнѣ, что если только я нахожу это полезнымъ для дѣла, то онъ не считаетъ себя вправѣ требовать дальнѣйшаго умолчанія его имени, и потому разрѣшаетъ мнѣ назвать его. На это я отвѣтилъ, что, разумѣется, указаніе дома, гдѣ производились опыты, весьма желательно для полноты описанія, и я очень поблагодарилъ его за такое самоотверженіе, ибо таковымъ оно есть при настоящихъ понятіяхъ объ этомъ предметѣ; но обсудивъ положеніе дѣла и принимая во вниманіе именно эти понятія и данный намъ опытъ въ такихъ примѣрахъ, какъ Круксъ и Уалласъ, которымъ все-таки не вѣрятъ, я высказалъ нашему хозяину свое глубокое убѣжденіе, что и въ данномъ случаѣ оглашеніе его имени и адреса нисколько дѣлу не поможетъ — все равно никто не повѣритъ, кромѣ тѣхъ, которые вѣрятъ и такъ, или знаютъ его лично; а глумленія со стороны и докуки отъ любопытныхъ будетъ ему не мало. Поэтому я предложилъ ему, не будетъ ли лучше, если я, не оглашая его имени печатію, только скажу, что имѣю его дозволеніе частно сообщать его имя тѣмъ лицамъ, которыя будутъ этимъ особенно интересоваться и которымъ я найду возможнымъ открыть его. На томъ и порѣшили.
«Кстати о недовѣріи и обманѣ. Принято подозрѣвать профессіональнаго медіума какъ лицо матеріально заинтересованное. Ясно, что въ этихъ послѣднихъ опытахъ Эглинтонъ одинъ не могъ бы продѣлать всего требуемаго для подлога; тутъ необходимо допустить его сообщничество съ членами кружка. Хозяинъ кружка — богатый независимый человѣкъ, имѣющій такое же общественное положеніе, какъ и я. Для возможности обмана съ его стороны, сопряженнаго съ не малыми хлопотами, надо же найти какой-нибудь достаточный мотивъ! О матеріальной выгодѣ не можетъ быть и рѣчи. Что же могло бы служить побужденіемъ? — придумать трудно. И почему обманываетъ онъ, а не я. Гораздо логичнѣе предположить и легче объяснить обманъ съ моей стороны. Побужденіе понятно: выступилъ за спиритизмъ — ну, и надо его отстаивать во что бы ни стало.
«Но такое невѣріе меня нисколько не смущаетъ и не удивляетъ. Оно совершенно естественно и законно. Убѣжденія не насилуются, они слагаются итогами жизни, столѣтіями; вѣра же въ явленія природы пріобрѣтается не разумомъ, не логикой, а привычкой. Только въ силу привычки чудесное перестаетъ быть чудеснымъ.
«Впрочемъ, что касается до опытовъ, здѣсь описанныхъ, то они были предприняты мною съ ближайшею цѣлью — служить отвѣтомъ человѣку, который вѣритъ человѣческому свидѣтельству, признаетъ его значеніе и призываетъ ревнителей медіумическаго дѣла на производство подобныхъ опытовъ. Напоминаю здѣсь слова Гартмана:
«Вопросъ, въ высшей степени интересный теоретически, состоитъ въ томъ, можетъ ли медіумъ не только возбудить въ другомъ лицѣ опредѣленный образъ галлюцинаторно, но даже произвести таковой на самомъ дѣлѣ, какъ нѣчто реальное, хотя и состоящее изъ весьма тонкой матеріи, но тѣмъ не менѣе существующее на самомъ дѣлѣ въ объективно-реальномъ пространствѣ комнаты, гдѣ происходитъ засѣданіе… Одна лишь фотографія можетъ служить доказательствомъ, что матеріализованное явленіе представляетъ поверхность, способную отражать свѣтъ и существующую въ объективно-реальномъ пространствѣ… Такъ какъ матеріальное заключеніе медіума не можетъ служить ручательствомъ за подлинность явленія, то надобно получить одновременный снимокъ медіума и призрака прежде, чѣмъ принять, что видимое присутствующими явленіе объективно… Необходимое условіе для такого фотографическаго доказательства состоитъ, по моему мнѣнію, въ томъ, чтобы къ фотографическому аппарату, къ кассеткѣ и пластинкѣ не допускался ни профессіональный фотографъ, ни медіумъ — для того, чтобъ исключить всякое подозрѣніе относительно какихъ-либо манипуляцій… (См. весь цитатъ выше, стр. 33).
„Позволяю себѣ думать, что теперь условія эти выполнены во всей ихъ полнотѣ, и что Гартманъ, вникнувъ внимательно во всю обстановку — нравственную и физическую — при которой былъ произведенъ мною требуемый имъ опытъ, найдетъ ее совершенно достаточною для признанія явленія матеріализаціи реально существующимъ“[1]).
Примечания[править]
- ↑ Воспроизводя здѣсь эту статью мою изъ „Ребуса“, я полюбопытствовалъ взглянуть, какимъ образомъ воспроизведена она въ книгѣ г. Петрова: „Медіумическія матеріализаціи“, и, къ удивленію своему, увидалъ, что это переводъ съ нѣмецкаго перевода той-же статьи, помѣщеннаго въ моемъ нѣмецкомъ журналѣ „Ps. Studien“. Между тѣмъ, изъ примѣчанія г. Петрова на первой же страницѣ, надо понять, что эта статья прямо перепечатана имъ изъ „Ребуса“. Для чего понадобилось г. Петрову вмѣсто оригинала помѣстить переводъ съ перевода — понять трудно. Но я вынужденъ указать на это, потому что нѣмецкій переводъ вѣренъ, а переводъ съ нѣмецкаго грѣшитъ ошибками противъ смысла и слога, которыя всякій, естественно, припишетъ оригиналу.