III) Фотографированіе матеріализованной фигуры въ то время, когда фигура и медіумъ видимы одновременно.
Здѣсь на первомъ мѣстѣ намъ представляется второй опытъ Гаррисона, происходившій пять дней спустя послѣ перваго, т. е. 12 мая 1873 года, также при магнезіальномъ свѣтѣ и на которомъ было снято четыре фотографіи Кэти; всѣ тѣ-же мѣры предосторожности были повторены, но съ тѣмъ существеннымъ дополненіемъ, что въ то время, когда Кэти была фотографирована, медіумъ былъ на виду. Вотъ заявленіе о томъ:
«Мы нижеподписавшіеся желаемъ опять засвидѣтельствовать, что на сеансѣ миссъ Кукъ, бывшемъ 11 мая, Кэти выходила изъ кабинета при тѣхъ же доказательныхъ условіяхъ обыскиванія и завязыванія медіума, какъ на сеансѣ 7 мая, но съ тѣмъ добавленіемъ, что миссъ Корнеръ, сидѣвшая влѣво отъ кабинета подъ такимъ угломъ, что могла удобно видѣть все происходившее внутри его, заявила, что видитъ одновременно миссъ Кукъ и Кэти; положеніе же всѣхъ остальныхъ присутствующихъ не позволяло имъ видѣть происходившее внутри. Было бы, пожалуй, безполезнымъ дѣлать вторичное заявленіе относительно нашихъ фотографическихъ опытовъ при тѣхъ же доказательныхъ условіяхъ, еслибъ не прибавился тотъ фактъ, что миссъ Кукъ и Кэти были видимы одновременно.
Amelia Corner, 3, St. Thomas’s-square, Hackney.
Caroline Corner, 3, St. Thomas’s-square, Hackney.
J. C. Luxmore, 16, Gloucester-square, Hyde-parc.
William H. Harrison. Chaucer-road, Herne-hill.
G. R. Tapp, 18 Queen Margaret’s grove, Mildmay-parc, London, N».
(«Спиритуалистъ» 1873 г., стр. 117).
По правдѣ сказать, подобное же заявленіе могло бы быть сдѣлано и относительно перваго опыта г-мъ Луксморомъ, который точно также сидѣлъ тогда возлѣ самаго кабинета, гдѣ находился медіумъ, такъ что, когда Кэти раздвигала занавѣски и показывалась для фотографированія, Луксморъ могъ видѣть медіума, и только его крайняя добросовѣстность не позволила ему заявить объ этомъ, какъ это видно изъ нѣсколькихъ словъ его, произнесенныхъ на митингѣ въ октябрѣ 1873 г., въ Гауеръ-стритѣ, когда рѣчь зашла объ этомъ фотографическомъ сеансѣ (см. «Спиритуалистъ» 1873 г., стр. 361).
Самыя же положительныя фотографическія доказательства, относящіяся до этой рубрики, безъ сомнѣнія тѣ, которыя мы имѣемъ въ опытахъ г. Крукса. При внимательномъ ихъ изученіи нельзя не подивиться поверхностному отношенію Гартмана къ этимъ опытамъ, устанавливающимъ фактъ матеріализаціи внѣ всякаго сомнѣнія. Что можетъ быть страннѣе слѣдующихъ словъ его: «Къ сожалѣнію, Круксъ въ опытахъ съ миссъ Кукъ не сохранилъ той степени критической обдуманности, которую можно ожидать отъ научнаго изслѣдователя; онъ считаетъ достаточнымъ гальваническое связываніе медіума, и не различалъ образованія отдѣльной фигуры отъ трансфигураціи, а также не принималъ въ расчетъ вліянія передачи галлюцинацій и ихъ значенія по отношенію къ появленію воображаемой фигуры» (стр. 22 и 23). Такъ какъ далѣе я уже не буду имѣть случая говорить объ этихъ опытахъ Крукса, значеніе которыхъ Гартманъ старается умалить, то я долженъ сказать здѣсь о нихъ нѣсколько словъ.
Приведенныя мною строки Гартмана содержатъ два обвиненія противъ Крукса:
1) Первая его ошибка состоитъ въ томъ, что онъ считалъ связываніе медіума гальваническимъ токомъ вполнѣ достаточнымъ.
2) Вторая его ошибка состоитъ въ томъ, что онъ не сумѣлъ различить матеріализованной фигуры отъ трансфигураціи медіума.
Первое обвиненіе, для котораго, очевидно, требуется представить какое-нибудь основаніе, поясняется Гартманомъ въ слѣдующей замѣткѣ: «Связываніе посредствомъ прикосновенія къ электродамъ, какъ употребляли его Круксъ и Варлей при сеансахъ для физическихъ явленій съ г-жею Фай, можетъ считаться достаточнымъ обезпеченіемъ, но нельзя признавать таковымъ прикрѣпленіе къ рукамъ, посредствомъ резины, монетъ и мокрой бумаги, которыя могутъ быть сдвинуты назадъ или наверхъ и не помѣшаютъ медіуму выступить» («Psych. Studien» 1. S. 341—346). Стр. 22. — Послѣднія три строчки этой замѣтки относятся именно къ опытамъ Крукса и Варлея съ миссъ Кукъ, когда она была введена въ гальваническій токъ. И такъ, какими-нибудь тремя строчками Гартманъ думаетъ опрокинуть все значеніе опытовъ, произведенныхъ съ величайшимъ тщаніемъ двумя столь именитыми физиками, какъ Круксъ и Варлей! Посмотримъ же, насколько факты оправдываютъ Гартмана.
Достаточно прочитать эти три строчки, чтобы убѣдиться, что Гартманъ не понялъ ни смысла, ни значенія опыта, о которомъ идетъ рѣчь. Для вполнѣ яснаго пониманія постановки этого опыта, столь же важнаго, сколь и остроумнаго, я долженъ просить читателя познакомиться со всѣми его подробностями въ статьѣ Варлея, напечатанной въ «Psych. Studien» 1874 г., стр. 341—349[1]). Но для тѣхъ, которые не имѣютъ этой возможности, я долженъ дать здѣсь вкратцѣ его описаніе по возможности въ словахъ самого Варлея.
Чтобъ разрѣшить вопросъ — находится ли миссъ Кукъ внутри кабинета въ то время, когда Кэти находится внѣ его, г. Варлею[2]) пришла мысль пропустить слабый электрическій токъ черезъ тѣло медіума въ продолженіи всего времени, покуда фигура находится на виду, а результаты наблюдать посредствомъ указаній отражательнаго гальванометра, находящагося въ комнатѣ…
«Опытъ, о которомъ идетъ рѣчь, происходилъ въ домѣ мирового судьи Луксмора въ Лондонѣ. Задняя гостиная была отдѣлена отъ передней посредствомъ тяжелой занавѣски, и имѣла цѣлью служить темнымъ кабинетомъ. Комната была осмотрѣна до начала сеанса и затѣмъ двери въ нее заперты. Передняя гостиная освѣщалась лампой за экраномъ. Гальванометръ былъ поставленъ на каминъ въ разстояніи отъ десяти до одиннадцати футовъ отъ занавѣски. Присутствовали: г. Луксморъ, г. Круксъ, г-жа Круксъ, г-жа Кукъ съ дочерью, г. Таппъ, г. Гаррисонъ и я (Варлей).
„Миссъ Кукъ посадили въ кресло въ задней гостиной; два золотыхъ съ припаянными къ нимъ платиновыми проволоками были прикрѣплены посредствомъ резины къ рукамъ медіума немного выше запястья. Между монетами и тѣломъ была положена тройная простилка изъ толстой бѣлой пропускной бумаги, смоченной растворомъ азотно-кислаго аммонія. Платиновыя проволоки были проведены вдоль рукъ до самыхъ плечъ и прикрѣплены къ рукамъ тесемками, такъ что движеніе рукъ оставалось свободнымъ. Къ каждой платиновой проволокѣ была прикрѣплена тонкая, обвитая бумажной ниткой, мѣдная проволока, которая была выведена въ переднюю гостиную, гдѣ находились присутствовавшіе. Проволоки были соединены съ двумя элементами Даніеля и провѣрочнымъ кабельнымъ аппаратомъ. Когда все было готово, занавѣски были опущены, медіумъ (миссъ Кукъ) остался въ темнотѣ и слабый электрическій токъ проходилъ чрезъ его тѣло во все время сеанса… Токъ протекалъ изъ обоихъ элементовъ чрезъ гальванометръ, чрезъ элементы сопротивленія, чрезъ миссъ Кукъ и затѣмъ обратно къ батареѣ“.
Прежде чѣмъ миссъ Кукъ была введена въ токъ, при соединеніи золотыхъ, образовавшихъ полюсы батареи, гальванометръ давалъ отклоненіе въ 300 дѣленій.
Послѣ того какъ миссъ Кукъ была, введена въ токъ и когда золотые были прикрѣплены къ ея рукамъ нѣсколько выше запястья, гальванометръ указалъ только 220 дѣленій.
Итакъ тѣло медіума, введеннаго въ токъ, представляло сопротивленіе электрическому току равное 80 дѣленіямъ скалы.
Весь смыслъ этого опыта основанъ именно на сопротивленіи, оказываемомъ тѣломъ медіума электрическому току.
Малѣйшее измѣненіе въ мѣстѣ нахожденія полюсовъ батареи, прикрѣпленныхъ къ рукамъ миссъ Кукъ эластическими повязками, неизбѣжно произвело бы измѣненіе въ величинѣ сопротивленія, представляемаго тѣломъ медіума.
При этихъ-то условіяхъ фигура Кэти явилась нѣсколько разъ въ разрѣзѣ занавѣски, нѣсколько разъ показала свои обѣ руки, обнаженныя до локтя, спросила бумаги, карандашъ и писала въ виду присутствовавшихъ.
По мнѣнію Гартмана, это было продѣлано самимъ медіумомъ, причемъ „монеты и мокрая бумага могли быть сдвинуты назадъ или наверхъ и не помѣшать медіуму выступить“ (стр. 22).
Еслибъ монеты вмѣстѣ съ мокрой бумагой были сдвинуты назадъ до самыхъ плечъ, чтобы обнажить обѣ руки медіума, то пространство, пробѣгаемое электрическимъ токомъ, сократилось бы, по крайней мѣрѣ, на половину, и, слѣдовательно, сопротивленіе, оказываемое тѣломъ медіума, также сократилось бы на половину, т. е. на 40 дѣленіи и гальванометръ поднялся бы съ 220 на 260 дѣленій. Вмѣсто этого мы видимъ совершенно противоположное: съ самаго начала сеанса не только не было никакого увеличенія въ отклоненіи, но напротивъ, уменьшеніе, которое продолжалось до окончанія сеанса и было вызвано высыханіемъ смоченной бумаги; это обстоятельство только увеличило сопротивленіе электрическому току, и произвело уменьшеніе въ отклоненіи гальванометра съ 220 на 146.
Если-бы одинъ изъ золотыхъ былъ „сдвинутъ назадъ“ хотя бы только на одинъ дюймъ, то гальванометръ уже поднялся бы, и попытка медіума была бы изобличена; но, какъ я уже сказалъ, гальванометръ въ продолженіи всего сеанса только опускался.
И такъ доказано абсолютнымъ образомъ, что монеты, прикрѣпленныя къ рукамъ медіума, не сдвинулись ни на одну линію и что руки, появлявшіяся и писавшія, не были руками медіума; и что, слѣдовательно, связываніе посредствомъ гальваническаго тока для доказательства присутствія медіума позади занавѣски, есть методъ абсолютно вѣрный; предложенное же г. Гартманомъ объясненіе для доказательства недостаточности этого способа связыванія обличаетъ только недостаточное пониманіе экспериментальнаго метода, о которомъ идетъ рѣчь.
Помимо этой капитальной ошибки со стороны Гартмана, проистекавшей отъ незнанія физическаго принципа, лежавшаго въ основаніи опыта, нельзя не удивляться тому, что Гартманъ нисколько не проникся всею тонкостью опыта, не смотря на разъясненія, помѣщенныя въ отчетѣ, напечатанномъ въ „Psych. St.“; изъ нихъ ясно, что съ помощью употребленнаго метода имѣлась въ виду возможность не только констатировать неповрежденность аппарата, прилаженнаго къ рукамъ медіума, но даже всякое движеніе этихъ рукъ при неповрежденности аппарата. Измѣненія въ электрическомъ токѣ, проходившемъ черезъ тѣло медіума, были указаны посредствомъ отражательнаго гальванометра — инструмента столь чувствительнаго, что самый слабый электрическій токъ, переданный атлантическимъ кабелемъ, на разстояніи 3000 миль, оказалъ бы на него дѣйствіе. Малѣйшее движеніе медіума, сидѣвшаго за занавѣской, вызвало бы и движеніе въ гальванометрѣ. Это было провѣрено до начала сеанса, какъ это видно изъ слѣдующаго мѣста упомянутой статьи Варлѳя, гдѣ всѣ движенія гальванометра во все продолженіе опыта изображены въ цифрахъ минута за минутой: „Прежде чѣмъ медіумъ впалъ въ трансъ, ему было предложено сдѣлать руками круговыя движенія; измѣненіе величины металлической поверхности въ дѣйствительномъ соприкосновеніи съ бумагой и тѣломъ вызвало отклоненіе отъ 15 до 20 дѣленіи и даже болѣе; слѣдовательно, если медіумъ во время сеанса сдѣлалъ бы хотя какое-нибудь движеніе руками, то этотъ фактъ былъ бы немедленно указанъ гальванометромъ. Въ сущности миссъ Кукъ изображала собою телеграфный кабель вовремя электрической провѣрки“. („Psych. Stud.“ 1874 г. стр. 344).
А г. Гартманъ говоритъ намъ, „что монеты и мокрая бумага могутъ быть сдвинуты назадъ и наверхъ и не помѣшать медіуму выступить“. Чтобы продѣлать эту операцію и показать свои обѣ обнаженныя руки, медіумъ долженъ былъ бы засучить до плечъ рукава своего платья вмѣстѣ съ монетами, резинками, мокрой бумагой, платиновыми проволоками и завязками, прикрѣплявшими эти проволоки къ рукамъ. И все это не только безъ перерыва электрическаго тока, хотя бы на одну секунду („Если бы токъ былъ прерванъ хотя бы на одну десятую долю секунды, то гальванометръ покачнулся бы по крайней мѣрѣ на 200 дѣленій“. „Psych. St.“, стр. 344), но даже не вызывая никакихъ другихъ отклоненіи, кромѣ тѣхъ, которыя соотвѣтствовали простому движенію рукъ!! Но и это не все: до окончанія сеанса медіумъ долженъ бы былъ, согласно объясненію Гартмана, привести въ прежнее положеніе рукава своего платья вмѣстѣ со всѣми приспособленіями; не смотря на это, мы видимъ, что въ 7 часовъ 45 м. Кэти повторила еще разъ опытъ съ писаніемъ, причемъ вся обнаженная рука ея была видна внѣ занавѣски; а въ 7 часовъ 48 м. Кэти пожала руку г. Барлея и сеансъ былъ оконченъ. Въ эти три минуты гальванометръ далъ только ничтожныя колебанія отъ 146 до 150 дѣленій. Слѣдовательно, медіумъ не имѣлъ никакой возможности продѣлалъ всѣ необходимыя движенія для возстановленія своего прежняго положенія.
И еще: г. Гартманъ забываетъ, что Кэти не иначе показывалась, какъ въ своемъ бѣломъ одѣяніи, покрывающемъ голову и тѣло. Также и въ этомъ сеансѣ Кэти отодвинула занавѣску и показалась нѣсколько разъ въ своемъ обычномъ одѣяніи. Но мнѣнію г. Гартмана, это было ничто иное, какъ переодѣваніе медіума, даже не смотря па то, что „платиновыя проволоки были прикрѣплены къ мѣднымъ, выведеннымъ въ освѣщенную комнату“.
Эти послѣднія возраженія неоспоримо доказываютъ, съ какимъ недостаткомъ вниманія изучалъ Гартманъ этотъ прекрасный опытъ; но, строго говоря, всѣ эти возраженія являются излишними, разъ тотъ физическій принципъ, на которомъ основанъ весь опытъ — опредѣленіе степени сопротивленія, представляемаго электрическому току тѣломъ медіума, — хорошо понятъ, и при томъ фактѣ, что цифра, изображавшая величину этого сопротивленія, ни разу не уменьшилась.
Но есть еще фактъ, относящійся къ этой категоріи опытовъ Крукса, который еще болѣе отягчаетъ отвѣтственность Гартмана за необдуманное сужденіе, высказанное имъ о методахъ Крукса. Этотъ же самый опытъ былъ воспроизведенъ вторично однимъ Круксомъ и въ этотъ разъ въ то время, какъ медіумъ былъ введенъ въ токъ, Кэти Кингъ не только показалась, но и вышла совершенно изъ-за занавѣски. Вотъ мѣсто въ „Psych. St.“, относящееся до этого и которое Гартманъ могъ бы прочитать на той самой страницѣ, гдѣ начинается сообщеніе Варлея объ его опытѣ.
„При повтореніи этого опыта, по случаю отсутствія Варлея, самъ Круксъ руководилъ имъ. Онъ получилъ одинаковые результаты, но при этомъ такъ мало оставилъ свободной проволоки, что медіумъ, еслибъ сталъ двигаться, могъ бы показаться только у отверстія занавѣски. Кэти же выступила изъ-за занавѣски на шесть пли восемь футовъ; никакихъ проволокъ на рукахъ ея не было и за все это время показанія гальванометра были превосходныя. Кромѣ того г. Круксъ попросилъ Кэти, чтобы она опустила свои руки въ сосудъ съ растворомъ іодистаго калія, что она и сдѣлала, но это не вызвало никакихъ движеній въ стрѣлкѣ гальванометра; если-бы проволоки были гдѣ-нибудь прикрѣплены къ Кэти, то жидкость укоротила бы путь для тока и увеличила бы отклоненіе гальванометра“. („Psych. St.“ 1874 г., стр. 342).
Г. Гаррисонъ, издатель „Спиритуалиста“, присутствовавшій при этомъ опытѣ и сообщившій о немъ вышеприведенныя извѣстія въ своемъ журналѣ, послалъ, сверхъ того, въ „Медіумъ“ слѣдующее письмо, просмотрѣнное Круксомъ и Барлеемъ:
«Такъ какъ мнѣ недавно случилось присутствовать на нѣсколькихъ сеансахъ, на которыхъ гг. Варлей и Круксъ пропускали слабый электрическій токъ черезъ тѣло миссъ Кукъ въ продолженіи всего времени, когда она находилась въ кабинетѣ, а Кэти внѣ его — то нѣкоторые изъ присутствовавшихъ просили меня сообщить вамъ о полученныхъ результатахъ; это послужитъ, быть можетъ, къ опроверженію неприличныхъ нападковъ, коимъ подвергается хорошій и честный медіумъ. Когда Кэти выступила изъ кабинета, на ней не было никакихъ проволокъ. Покуда она находилась внѣ его, электрическій токъ не былъ прерванъ, какъ этому слѣдовало бы быть, еслибъ проволоки были сняты съ рукъ миссъ Кукъ и еслибъ концы снятыхъ проволокъ не были слова соединены. Но въ послѣднемъ случаѣ уменьшеніе электрическаго сопротивленія немедленно обнаружилось бы на указателѣ инструмента. Опыты эти доказали, что миссъ Кукъ дѣйствительно находилась внутри кабинета въ то время, когда Кэти была внѣ его. Опыты производились частью въ квартирѣ г. Луксмора, частью въ квартирѣ г. Крукса. Письмо это было показано гг. Круксу и Барлею и посылается вамъ съ ихъ согласія.
Но для Гартмана должно быть достаточно и замѣтки о томъ же изъ „Psych. Stud.“, еслибъ только онъ хотѣлъ отнестись кь дѣлу съ должнымъ вниманіемъ. Какъ будетъ онъ отстаивать въ данномъ случаѣ „недостаточность гальваническаго связыванія“? Куда теперь сдвинуты „монеты и мокрая бумага“? Не давши себѣ труда основательно изучить и понять прекрасные опыты Крукса и Варлея, Гартманъ третируетъ этихъ именитыхъ физиковъ, какъ малыхъ дѣтей, затѣявшихъ поиграть въ науку. Онъ опровергаетъ ихъ опыты первыми пришедшими въ голову объясненіями. Таковъ легкій методъ, приличествующій фельетонисту, потѣшающему публику въ ущербъ истинѣ, но не философу, коему истина дорога.
По поводу этихъ опытовъ съ гальваническимъ токомъ, я долженъ упомянуть здѣсь еще объ одномъ методѣ изслѣдованія тѣлесности матеріализаціи а, стало быть, и доказательства ея реально-объективнаго характера. Этотъ методъ былъ также предложенъ Варлеемъ Круксу, который и приложилъ его къ дѣлу. Остается только сожалѣть, что мы имѣемъ о немъ лишь нѣсколько слѣдующихъ словъ Гаррисона:
„Противоположные полюсы батареи соединяются съ двумя сосудами, наполненными ртутью, а затѣмъ гальванометръ и медіумъ вводятся въ токъ; когда Кэти Кингъ опустила свои пальцы въ эти сосуды со ртутью, то электрическое сопротивленіе не уменьшилось и токъ нисколько не усилился; но когда миссъ Кукъ вышла изъ кабинета и опустила свои пальцы въ ртуть, эго произвело сильное отклоненіе гальванометрическаго указателя. Кэти Кингъ представляла въ пять разъ болѣе сопротивленія протеканію электрическаго тока, чѣмъ миссъ Кукъ“ („Спиритуалистъ“ 1876 г., т. I, стр. 176). Изъ этого опыта мы можемъ, слѣдовательно, заключить, что электрическая проводимость человѣческаго тѣла въ пять разъ больше, чѣмъ проводимость человѣческаго тѣла матеріализованнаго.
По поводу упомянутыхъ опытовъ Варлея и Крукса и ихъ критики г. Гартманомъ, я долженъ сдѣлать здѣсь небольшое отступленіе и прибавить нѣсколько страничекъ къ изданнымъ мною давно тому назадъ „Разоблаченіямъ“[3]). Дѣло въ томъ, что подобный опытъ заключенія медіума въ гальваническій токъ былъ произведенъ здѣсь профессоромъ Вагнеромъ, въ 1875 г., съ медіумомъ Бредифомъ, и описанъ имъ въ его статьѣ „Медіумизмъ“, напечатанной въ „Русскомъ Вѣстникѣ“, въ 1875 г. Въ „Матеріалахъ для сужденія о спиритизмѣ“, изданныхъ профес. Менделѣевымъ, этотъ опытъ критикуется г. Боргманомъ, а вмѣстѣ съ симъ критикуются и опыты Крукса въ этомъ родѣ, но столь невѣжественно, что невозможно, при представляющемся случаѣ, умолчать. Если не ошибаюсь, г. Боргманъ — физикъ; но такъ какъ дѣло касается спиритизма, то онъ и позволяетъ себѣ говорить всякій вздоръ, въ полной увѣренности, что никто изъ собратовъ не подыметъ на него руки, чтобъ обличить его въ невѣжествѣ. Въ моихъ „Разоблаченіяхъ“ я не коснулся этой части „Матеріаловъ“, потому что она не имѣла прямого отношенія къ разоблачавшимся мною дѣйствіямъ комиссіи. Но здѣсь кстати, послѣ критики философа, разоблачить критику физика, которая окажется такого же достоинства. Чтобы не быть голословнымъ, я долженъ войти въ нѣкоторыя подробности и цитировать доподлинно. Вотъ прежде всего слова г. Боргмана:
„Въ опытахъ г. Крукса особенно неубѣдителенъ этотъ способъ. Круксъ прилагаетъ этотъ способъ при явленіяхъ матеріализаціи, въ присутствіи одного медіума, какой-то дѣвицы, т.-е. при появленіи въ присутствіи ея, конечно, въ темнотѣ, человѣческой фигуры. Медіумъ этотъ былъ не спящій, какъ Бредифъ, не засыпалъ во время „транса“, во время совершенія медіумическихъ явленій, а потому г. Круксъ не считалъ нужнымъ даже прибинтовывать рукоятки къ рукамъ медіума, онъ просто давалъ ему держать ихъ. Далѣе онъ ни слова не сообщаетъ о томъ, чтобы проволоки, идущія отъ рукоятки къ батареѣ и гальванометру, были неподвижно прикрѣплены къ бокамъ кресла, на которомъ долженъ былъ сидѣть медіумъ, и тѣмъ самымъ рукоятки сдѣланы были бы мало свободными; по всей вѣроятности и не было сдѣлано этого закрѣпленія. Такимъ образомъ медіумъ совершенно свободно могъ переложить рукоятки изъ руки въ ротъ, освободить такимъ манеромъ одну руку, слазить въ карманъ, замѣнить затѣмъ свое тѣло шнуркомъ или чѣмъ-нибудь другимъ и имѣть тогда возможность „матеріализоваться“ въ образѣ загробнаго духа. Зачѣмъ служило опредѣленіе сопротивленія тѣла медіума въ опытахъ г. Крукса — понять мудрено… Кто же мѣшаетъ медіуму, если только онъ понимаетъ, въ чемъ дѣло, а понять это не хитро… заранѣе подыскать шнурокъ, котораго сопротивленіе приблизительно равнялось бы сопротивленію тѣла?.. Вотъ почему способъ г. Крукса я счелъ за вполнѣ неубѣдительный“ („Матеріалы“, стр. 240—241).
Прежде всего видно, что самъ г. Боргманъ не знаетъ, о чемъ онъ говоритъ. Изъ того, что „медіумъ былъ не спящій“, надо предположить, что рѣчь идетъ объ опытѣ Крукса съ г-жею Фай; между тѣмъ г. Боргманъ говоритъ, что этотъ медіумъ „какая-то дѣвица“; очевидно, онъ слышалъ что-то про дѣвицу Кукъ и перепуталъ.
Далѣе г. Боргманъ говоритъ, что способъ этотъ прилагался Круксомъ „при явленіяхъ матеріализаціи“; но этотъ способъ былъ приложенъ къ такимъ явленіямъ и описанъ Варлеемъ, а не Круксомъ, и медіумомъ для такихъ явленій была миссъ Кукъ, а не г-жа Фай, и къ тому же медіумомъ спящимъ. Полная путаница. Объ опытахъ Варлея было сказано мною выше.
Единственное же описаніе опытовъ подобнаго рода, принадлежащее Круксу, относится къ его опытамъ съ г-жею Фай, со спеціальною цѣлью наблюденія движеній неодушевленныхъ предметовъ, а не матеріализаціи. і
Тутъ же г. Боргманъ говоритъ, что такой способъ употреблялся Круксомъ „при появленіи въ присутствіи медіума-дѣвицы, конечно, въ темнотѣ, человѣческой фигуры“. Но темноты не было ни при опытахъ съ миссъ Кукъ, ни при опытахъ съ г-жею Фай.
Теперь вникнемъ въ опытъ по существу. Скажу для поясненія, что онъ происходилъ на квартирѣ Крукса; его библіотека служила темнымъ помѣщеніемъ для медіума Mrs. Fay; рядомъ, въ его лабораторіи, помѣщались всѣ присутствовавшіе при опытѣ. Дверь между лабораторіей и библіотекой была замѣнена драпировкой. Гальваническій снарядъ съ указателемъ помѣщался въ лабораторіи, у стѣны, отдѣлявшей лабораторію отъ библіотеки, и сквозь эту стѣну были пропущены въ библіотеку концы двухъ короткихъ толстыхъ проволокъ и припаяны къ двумъ мѣднымъ, обтянутымъ полотномъ рукояткамъ со стороны библіотеки, гдѣ г-жа Фай и должна была помочить свои руки въ соленую воду и затѣмъ уже взяться за рукоятки; при этомъ я всегда находилъ, что, благодаря большой поверхности, соприкасающейся съ руками, величина отклоненія была очень постоянна. Когда она схватывала рукоятки, точная величина отклоненія, вызванная сопротивленіемъ ея тѣла, указывалась гальванометромъ; если бы она соединила рукоятки вмѣстѣ, то отклоненіе было бы такъ велико, что свѣтовой указатель стремительно соскрчилъ бы со скалы; если бы она на мгновеніе отняла руку отъ рукоятки, свѣтовой лучъ упалъ бы на нуль; если бы она стала пробовать замѣнять свое тѣло чѣмъ-нибудь соединяющимъ обѣ рукоятки, то всякое движеніе ея рукъ, во время такой попытки, вызвало бы большія колебанія свѣтоваго указателя, которыя немедленно выдали бы ее, послѣ чего возможность возстановить прежнее отклоненіе была бы безконечно мала.
„На сеансѣ, происходившемъ 19 февраля 1875 года, приглашенные мною знакомые осмотрѣли устройство, при этомъ двое изъ нихъ, весьма извѣстные члены Королевскаго Общества, пробовали, что возможно было сдѣлать посредствомъ соединенія обѣихъ рукоятокъ смоченнымъ платкомъ. Послѣ многихъ старательныхъ приспособленій, причемъ они каждый разъ должны были спрашивать меня о величинѣ отклоненія на гальванометрѣ, имъ удалось, наконецъ, получить сопротивленіе, равное сопротивленію человѣческаго тѣла; но достичь этого было невозможно безъ сообщенія указаній, получаемыхъ на гальванометрѣ въ другой комнатѣ, и кромѣ того, во все время, сильныя колебанія свѣтоваго луча показывали, что по ту сторону пытались замѣнить данное сопротивленіе какимъ-нибудь другимъ способомъ. И наконецъ, чтобы устранить и этотъ, едва-ли возможный источникъ ошибки, мѣдныя рукоятки были прибиты на столько далеко одна отъ другой, что пріятели мои выразили свое полное убѣжденіе, что повтореніе подобныхъ попытокъ съ платкомъ невозможно… Рукоятки были прибиты такъ, что г-жа Фай не могла бы двинуть ихъ, хотя бы на одинъ дюймъ, ни направо, ни налѣво.
„Тогда попросили г-жу Фай войти въ библіотеку; она сѣла на стулъ противъ рукоятокъ, и горѣвшій въ библіотекѣ газъ былъ потушенъ, за исключеніемъ одного рожка, пущеннаго низко. Мы попросили ее смочить свои руки въ соляномъ растворѣ и взяться за рукоятки. Она сдѣлала это, и тотчасъ получилось на скалѣ гальванометра отклоненіе, равнявшееся сопротивленію ея тѣла; мы тогда вышли изъ библіотеки и вошли въ лабораторію, которая была на столько освѣщена газомъ, что мы могли все видѣть отчетливо“. („Спиритуалистъ“, 1875, т. I, стр. 126, 127).
Сеансъ продолжался всего десять минутъ. Колебанія гальванометра за это время были самыя ничтожныя, между 208 и 215°. Тотчасъ послѣ начала сеанса показалась изъ-за занавѣски рука, въ трехъ футахъ отъ рукоятки, и стала подавать присутствующимъ, каждому по его спеціальности, книги съ полокъ библіотеки, а также и разныя другія вещи, находившіяся на такомъ разстояніи отъ г-жи Фай, что она никоимъ образомъ не могла достать ихъ съ своего мѣста. Объ остальномъ я умалчиваю, такъ какъ рѣчь теперь не о явленіяхъ, а объ критикѣ г. Боргмана. Интересующіеся могутъ найти подробное описаніе подобнаго же сеанса у г. Крукса, только не имъ самимъ написанное, въ „Ребусѣ“ 1887 г., № 48.
Теперь обратимся къ г. Боргману. Не краснѣетъ ли онъ за свою критику? Гдѣ его „медіумъ-дѣвица“, гдѣ его „явленія матеріализаціи“, гдѣ его „темнота“, гдѣ его „неприкрѣпленныя рукоятки“, гдѣ его „кресло“, къ бокамъ котораго проволоки должно было прикрѣпить?“ Какимъ образомъ его медіумъ „совершенно свободно переложитъ рукоятку изъ руки въ ротъ и слазитъ въ карманъ, и стрѣлка на гальванометрѣ не отклонится?“ И какимъ образомъ его медіумъ, съ такимъ же удивительнымъ результатомъ, замѣнитъ свое тѣло шнуркомъ, не зная, что показываетъ гальванометръ? Гдѣ та физическая лабораторія, гдѣ его медіумъ-дѣвица могла научиться „понимать въ чемъ дѣло“ и, при помощи такого же гальваническаго снаряда, упражняться въ приспособленія своего шнурка? Видно, однако, „дѣло“ не такъ просто, если г. Боргманъ, присяжный физикъ, иронически восклицаетъ: „Зачѣмъ служило опредѣленіе сопротивленія тѣла медіума въ опытахъ Крукса — понять мудрено. Неужели такое опредѣленіе представляетъ собою какой-нибудь контроль!“
Изъ. сказаннаго одно несомнѣнно ясно и вѣрно, это — что г. Боргманъ даже не читалъ сдѣланнаго Круксомъ описанія своего опыта. Слышалъ кое-что и пустился критиковать, и съ какой надменностью и самоувѣренностью! Гдѣ-же это видано въ наукѣ, представителемъ которой г. Боргманъ себя, вѣроятію, почитаетъ? Да онъ и не посмѣлъ бы этого сдѣлать, если-бъ дѣло не касалось спиритизма и статья его не предназначалась для „Матеріаловъ“, которыхъ ни одинъ человѣкъ науки и не читаетъ.
Среди всякаго вздора и вранья, которые мнѣ пришлось „разоблачать“ въ этихъ „Матеріалахъ“, статья г. Боргмана является перломъ первой величины; и вотъ только теперь, спустя 15 лѣтъ, мнѣ довелось вставить его въ подобающую оправу.
Покончивъ съ этимъ, возвратимся къ критикѣ Гартмана, къ его второму обвиненію противъ Крукса. Оно состоитъ въ томъ, что Круксъ не съумѣлъ „различить образованіе отдѣльной фигуры отъ трансфигураціи“, и что онъ не принялъ въ расчетъ „вліянія внушенныхъ галлюцинацій при явленіи воображаемой фигуры“ (стр. 22). Посмотримъ теперь на аргументацію и на методъ г. Крукса. Чтобы признать отдѣльность фигуры Кэти Кингъ, онъ прежде всего устанавливаетъ въ принципѣ необходимость абсолютнаго доказательства; это доказательство должно состоять въ томъ фактѣ, чтобы медіумъ и матеріализованная фигура были видимы одновременно. Вотъ собственныя слова Крукса:
„Между всѣми аргументами, приводимыми съ обѣихъ сторонъ относительно медіумизма миссъ Кукъ, я вижу очень мало фактовъ, засвидѣтельствованныхъ такимъ образомъ, чтобы непредубѣжденный читатель могъ сказать, — вотъ, наконецъ, абсолютное доказательство; никто не заявилъ положительно, основываясь на свидѣтельствѣ своихъ собственныхъ чувствъ, что въ то время, когда фигура, называющая себя Кэти, видима въ комнатѣ — тѣло миссъ Кукъ находится или не находится въ кабинетѣ. Мнѣ кажется, что весь вопросъ сводится къ этой простой альтернативѣ: пусть будетъ доказано, что то, либо другое — фактъ, и всѣ прочіе побочные вопросы могутъ быть пока отложены; но доказательство должно быть абсолютнымъ, не основаннымъ на умозаключеніяхъ или на предполагаемой цѣлости печати, узловъ и завязовъ“. (Psych. St. 1874 г., стр. 290.)
Кажется, трудно усмотрѣть въ принципіальной постановкѣ этого доказательства недостатокъ критической осмотрительности со стороны Крукса и заключить, что онъ не принялъ необходимыхъ мѣръ предосторожности, чтобы убѣдиться, что онъ не имѣлъ дѣла лишь съ трансфигураціей медіума. Требуемое имъ абсолютное доказательство направлено именно противъ этой возможности.
Два мѣсяца спустя г. Круксъ намъ сообщаетъ:
„Я очень радъ заявить, что я, наконецъ, получилъ то абсолютное доказательство, которое я требовалъ въ предшествующемъ письмѣ своемъ“. И вотъ какимъ образомъ онъ описываетъ это доказательство.
«Кэти сказала, что она надѣется теперь быть въ состояніи показать себя вмѣстѣ съ миссъ Кукъ. Я долженъ былъ потушить газъ и войти съ моей фосфорной лампой въ комнату, употребляемую нынѣ вмѣсто кабинета. Такъ я и сдѣлалъ, попросивъ напередъ одного пріятеля, искуснаго стенографа, записывать все, что я буду говорить, находясь въ кабинетѣ, понимая всю важность первыхъ впечатлѣній и не желая довѣряться одной памяти. Эти замѣтки теперь передо мною.
„Я осторожно вошелъ въ комнату, въ ней было темно, и я ощупью нашелъ миссъ Кукъ, лежавшую на полу. Ставъ на колѣни, я впустилъ воздухъ въ лампу и при ея свѣтѣ увидалъ молодую дѣвушку, одѣтую въ черный бархатъ, какъ и до сеанса, и повидимому совершенно безчувственную; она не двинулась, когда я взялъ ее за руку и поднесъ свѣтъ вплоть къ ея лицу, но продолжала спокойно дышать. Приподнявъ лампу, я оглянулся и увидалъ Кэти, стоявшую какъ разъ позади миссъ Кукъ. Она была одѣта въ бѣлое широкое платье, какъ мы видѣли ее передъ этимъ во все продолженіе сеанса. Держа одну изъ рукъ миссъ Кукъ въ своей, и все еще на колѣняхъ, я опускалъ и подымалъ лампу такъ, чтобы освѣтить всю фигуру Кэти и чтобы вполнѣ убѣдиться, что я дѣйствительно смотрю на ту самую Кэти, которую за нѣсколько минутъ передъ этимъ держалъ въ своихъ объятіяхъ, а не фантазмъ разстроеннаго мозга. Она не говорила, но кивала головой и привѣтливо улыбалась. Въ три пріема принимался я тщательно осматривать миссъ Кукъ, лежавшую передо мной, чтобы быть увѣреннымъ, что рука, которую я держалъ, была рука живой женщины и три отдѣльныхъ раза я обращалъ свѣтъ лампы на Кэти и разсматривалъ ее съ упорнымъ вниманіемъ, покуда не осталось во мнѣ ни малѣйшаго сомнѣнія въ ея объективной реальности. Наконецъ, миссъ Кукъ сдѣлала легкое движеніе и Кэти тотчасъ подала мнѣ знакъ, чтобы я ушелъ. Я отошелъ въ другую сторону комнаты и тогда пересталъ видѣть Кэти, но не вышелъ изъ комнаты, покуда миссъ Кукъ не проснулась и двое бывшихъ на сеансѣ не вошли съ огнемъ“. (Psych. St. 1874 г., стр. 388-89).
Такъ какъ все, выходящее изъ-подъ пера г. Крукса, драгоцѣнно для этого вопроса, то я приведу здѣсь дополнительное свидѣтельство къ этому абсолютному доказательству, находящесся въ письмѣ г. Крукса къ г. Пеннелю въ отвѣтъ на его сомнѣнія, и приведенное послѣднимъ въ письмѣ своемъ, напечатанномъ въ „Спиритуалистѣ“ 1874 г., т. I, стр. 179, откуда мы его и заимствуетъ.
Вотъ это письмо:
„Во время этого опыта я слишкомъ хорошо сознавалъ все его значеніе, чтобы пренебречь какимъ-бы то ни было доказательствомъ, представлявшимся мнѣ необходимымъ для его полноты. Такъ какъ я все время держалъ одну изъ рукъ миссъ Кукъ, стоя возлѣ нея на колѣняхъ, поднося лампу вплоть къ ея лицу и наблюдая за ея дыханіемъ, то я имѣю достаточное основаніе для убѣжденія въ томъ, что я не былъ обманутъ манекеномъ или сброшеннымъ платьемъ. Что касается самоличности Кэти, то я имѣю такое же положительное убѣжденіе. Ростъ, фигура, черты, сложеніе, платье, привѣтливая улыбка — все это было то же самое, что я часто видалъ и прежде; а такъ какъ мнѣ не разъ случалось въ продолженіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ стоять на разстояніи нѣсколькихъ дюймовъ отъ ея лица, при хорошемъ освѣщеніи, то внѣшность Кэти мнѣ столько же знакома, какъ и внѣшность миссъ Кукъ“.
Въ третьей статьѣ г. Крукса, напечатанной въ „Psych. St.“ 1875 г., стр. 19, онъ между прочимъ говоритъ: „Съ нѣкотораго времени Кэти дала мнѣ позволеніе дѣлать все, что я найду желательнымъ — трогать ее, входить и выходить изъ кабинета, когда мнѣ вздумается, и я часто входилъ въ кабинетъ вслѣдъ за ней, иногда видѣлъ ее и медіума вмѣстѣ, по большею частью я находилъ только медіума, лежавшаго па полу въ трансѣ, а Кэти въ своемъ бѣломъ одѣяніи моментально исчезала“.
И такъ, ясно какъ день, что въ этихъ опытахъ г. Крукса не можетъ быть и рѣчи о трансфигураціи медіума. Тѣмъ не менѣе г. Гартманъ утверждаетъ съ величайшею увѣренностью, что Круксъ не умѣлъ „различать образованіе отдѣльной фигуры отъ трансфигураціи“, т. е., что Круксъ принималъ Кэти Кингъ за „отдѣльную фигуру“, когда это было ни что иное какъ транс-фигурація миссъ Кукъ! Странное утвержденіе, когда обѣ фигуры на лицо!
Точно также ясно, что вышеупомянутые опыты Крукса Гартманъ долженъ былъ, въ силу своихъ собственныхъ теоріи, объяснить не иначе, какъ только посредствомъ галлюцинаціи. И замѣчательно, что по какой-то неизвиняемой логикѣ, Гартманъ именно Круксу нигдѣ не приписываетъ галлюцинаціи; по Гартману именно трансфигурація медіума и была въ основѣ всѣхъ явленій, которыя Круксъ принималъ за матеріализацію. Но причина этой логики, безсознательной, быть можетъ, отгадывается: г. Гартманъ вѣдь зналъ, что ему придется имѣть дѣло и съ фотографіями г. Крукса. Что вчера было еще галлюцинаціей, завтра могло сдѣлаться фотографіей, съ которой надо будетъ считаться.
Теперь возвратимся къ нашему предмету, т. е. къ доказательствамъ матеріализаціи посредствомъ фотографіи, снятой въ то время, когда медіумъ и матеріализованная фигура на виду. Г. Круксъ, вѣрный своему принципу „абсолютнаго доказательства“, снялъ нѣсколько фотографій Кэти именно при этихъ условіяхъ. Я приведу здѣсь въ его собственныхъ словахъ существенную часть этихъ опытовъ:
«Въ продолженіе всей послѣдней недѣли передъ своимъ окончательнымъ исчезновеніемъ, Кэти давала сеансы у меня на дому почти каждый вечеръ, чтобы доставить мнѣ возможность сфотографировать ее при искусственномъ освѣщеніи. Пять полныхъ фотографическихъ снарядовъ были изготовлены для этой цѣли… такъ чтобы не могло быть никакой помѣхи во время фотографированія, исполняемаго мною самимъ съ помощью ассистента.
«Моя библіотека служила темнымъ кабинетомъ. Дверь изъ нея отворяется въ лабораторію; вмѣсто одной ея половинки, снятой съ петель, была повѣшена занавѣска, чтобы Кэти могла свободно входить и выходить изъ кабинета. Наши знакомые, присутствовавшіе на сеансахъ, помѣщались въ лабораторіи противъ занавѣски, а камеры находились нѣсколько позади ихъ, готовыя фотографировать Кэти, когда она выйдетъ изъ кабинета, а также фотографировать и все находившееся внутри его, когда занавѣска будетъ для этой цѣли отдернута. Каждый вечеръ было отъ трехъ до четырехъ выставокъ въ пяти камерахъ, такъ что на каждомъ сеансѣ получалось до пятнадцати различныхъ фотографій; нѣкоторыя изъ нихъ были испорчены при проявленіи, а другія при регулированіи количества свѣта. Всего я имѣю сорокъ четыре негатива, — нѣкоторые плохи, другіе посредственны, а третьи превосходны.
„Входя въ кабинетъ, миссъ Кукъ обыкновенно ложилась на полъ, клала голову на подушку и скоро впадала въ трансъ. Во время фотографическихъ сеансовъ, Кэти окутывала голову своего медіума шалью, чтобы свѣтъ не падалъ на ея лицо. Мнѣ часто случалось отдергивать занавѣску съ одного бока, когда Кэти стояла возлѣ нея, и нерѣдко всѣ семь или восемь человѣкъ, находившіеся въ лабораторіи, видѣли миссъ Кукъ и Кэти одновременно, при полномъ блескѣ электрическаго свѣта. Правда, въ этихъ случаяхъ мы не видали лица медіума, закрытаго шалью, но видѣли его руки и ноги; видѣли, какъ миссъ Кукъ безпокойно шевелилась подъ вліяніемъ сильнѣйшаго свѣта, и слышали, какъ она иногда стонала. Я имѣю одну фотографію обѣихъ вмѣстѣ, но сидящая Кэти закрываетъ собою голову миссъ Кукъ“. („Psych. St.“ 1885 г., стр. 19-21).
Итакъ вотъ „абсолютное доказательство“, требуемое Круксомъ, получено имъ и фотографическимъ путемъ: оно оправдало и подтвердило то „абсолютное доказательство“, которое онъ уже получилъ путемъ свидѣтельства внѣшнихъ чувствъ. Вотъ какимъ образомъ г. Круксъ, экспериментируя съ миссъ Кукъ, не отличалъ между отдѣльною матеріализованною фигурою и трансфигураціей медіума!
Но что же говоритъ г. Гартманъ объ этихъ фотографіяхъ Крукса? Очень просто: онъ утверждаетъ съ большимъ апломбомъ, что тутъ былъ фотографированъ самъ медіумъ, нисколько не давая себѣ труда объяснить — кого же видѣли позади занавѣски въ то время, какъ фигура находилась снаружи и была фотографирована? А между тѣмъ онъ легко могъ бы отвѣтить: это была обратная галлюцинація! Въ данномъ случаѣ фотографированная фигура это — трансфигурованный медіумъ, а фигура, которую видѣли за занавѣской, лежащею на полу, и принимали за медіума, это — галлюцинація, наведенная медіумомъ на присутствующихъ. Такимъ образомъ критическій методъ здѣсь употребленный, былъ бы слѣдующій: когда нѣтъ рѣчи о фотографіи и когда видятъ медіума и фигуру, то эта фигура — галлюцинація; но когда рѣчь идетъ о фотографіи и когда видятъ медіума и фотографируемую, фигуру, то галлюцинаціей становится медіумъ.
Г. Гартману слѣдовало бы пояснить, признаетъ-ли онъ подобный методъ, но онъ объ этомъ умалчиваетъ.
И это еще на все: возникаетъ другое затрудненіе. Г. Круксъ указываетъ намъ на различіе, имъ констатированное, между миссъ Кукъ и Кэти: „Ростъ Кэти мѣняется; у себя я видѣлъ ее на шесть дюймовъ выше миссъ Кукъ. Вчера вечеромъ, съ босыми ногами, она была на четыре съ половиною дюйма выше миссъ Кукъ; шея Кэти была обнажена; кожа ея была совершенно гладкая на видъ и ощупь, между тѣмъ какъ на шеѣ миссъ Кукъ большой рубецъ, который ясно видѣнъ и ощущаемъ. Уши Кэти не проняты, между тѣмъ какъ миссъ Кукъ обыкновенно носитъ серьги. Волоса у Кэти бѣлокурые, а у миссъ Кукъ тёмнорусые. Пальцы Кэти значительно длиннѣе, чѣмъ у миссъ Кукъ, и лицо ея гораздо больше“ („Psych. St.“ 1874 г., стр. 389).
На это г. Гартманъ даетъ намъ категорическое объясненіе: „пока дѣло идетъ о незначительныхъ уклоненіяхъ отъ вида самого медіума (какъ, напр., въ наблюденіяхъ Крукса), то появленіе самого медіума, очевидно, составляетъ способъ, облегчающій передачу галлюцинацій“ (стр. 120).
Въ какой мѣрѣ выраженіе „незначительное уклоненіе“ приложимо здѣсь — это мы пока оставимъ въ сторонѣ; фактъ тотъ, что, по Гартману, эти уклоненія суть галлюцинаціи, наведенныя медіумомъ на свою собственную личность. Г. Гартманъ, очевидно, забываетъ, что въ числѣ этихъ „уклоненій“ разница въ цвѣтѣ волосъ была констатировала Круксомъ матеріальнымъ и пребывающимъ способомъ, вотъ его слова: „Русые волосы миссъ Кукъ на столько темны, что кажутся черными, а лежащій предо мной локонъ Кэти — золотисто-русый; съ ея позволенія, я самъ его отрѣзалъ отъ ея роскошныхъ косъ, добравшись сперва до самыхъ корней волосъ и убѣдившись, что они дѣйствительно тутъ росли“ („Psych. St.“ 1875 г., стр. 22).
Это стоитъ фотографіи! Гартманъ старается въ одномъ мѣстѣ ослабить подобный фактъ, закидывая такую фразу: „относительно прядей волосъ слѣдуетъ принять во вниманіе, что волоса на головѣ могутъ замѣтно отличаться цвѣтомъ и оттѣнкомъ, смотря но мѣсту своего нахожденія“ (стр. 112). Но здѣсь идетъ рѣчь объ общемъ цвѣтѣ волосъ Кэти, замѣтно отличавшихся отъ волосъ медіума, и срѣзанная прядь являлась только пребывающимъ образцомъ цвѣта этихъ волосъ. По Гартману же выходитъ, что Круксъ срѣзалъ эту прядь съ головы медіума, не замѣтивъ значительной разницы въ цвѣтѣ какъ разъ этой пряди волосъ! Или, быть можетъ, галлюцинація была направлена именно противъ этой пряди подобно тому, какъ и противъ ушей, пальцевъ или рубца!
Г. Гартманъ забываетъ также, что къ числу этихъ „уклоненій“ относится и ростъ, который былъ опредѣленъ измѣреніемъ. Разница отъ 4½-6 дюймовъ не бездѣлица, легко вводящая въ заблужденіе; или это измѣреніе было взято въ состояніи галлюцинаторномъ? Но вотъ затрудненіе: г. Круксъ констатировалъ это „уклоненіе“ весьма оригинальнымъ и доказательнымъ способомъ — фотографіей. Вотъ его слова:
„Одна изъ самыхъ интересныхъ фотографіи та, гдѣ я стою рядомъ съ Кэти. Она босая стояла на полу на опредѣленномъ мѣстѣ. Послѣ сеанса миссъ Кукъ одѣлась какъ Кэти, и я поставилъ ее и себя точь въ течь въ ту же позу и насъ сфотографировали тѣми же камерами, поставленными совершенно такъ же и при томъ же освѣщеніи. Если эти обѣ фотографіи наложить одну на другую, то мои оба изображенія вполнѣ совпадаютъ относительно роста и прочаго, но Кэти на полголовы выше миссъ Кукъ и выглядитъ въ сравненіи съ нею женщиной большаго роста. Что касается до ея лица, то оно по ширинѣ своей на многихъ фотографіяхъ существенно отличается отъ лица медіума; фотографіи же указываютъ и на нѣкоторыя другія различія между ними“ („Psych. St.“ 1875 г., стр. 21-22). — См. эту фотографію въ книгѣ г. Петрова: „Медіумическія матеріализаціи“.
Полголовы — этого „уклоненія“ кажется за глаза достаточно, чтобы служить доказательствомъ, что въ данномъ случаѣ не было „передачи галлюцинаціи“ (стр. 120). Но что же говоритъ г. Гартманъ объ этой фотографіи Крукса? Очень просто: онъ повторяетъ все одно и то же, что былъ фотографированъ никто иной какъ самъ медіумъ. Вотъ его вердиктъ въ подлинныхъ словахъ:
„Вѣрно то, что если допустить у медіумовъ способность проницать сквозь вещество, то нужно не матеріальное запираніе медіума, а совсѣмъ другія средства, чтобы доказать не тожественность медіума съ явленіемъ… Всѣ тѣ случаи, гдѣ допущеніе нетожественности медіума и явленія основывается только на томъ, что медіумъ былъ матеріально запертъ, должны быть отброшены какъ недоказательные и все сдѣланное явленіемъ должно быть въ такихъ случаяхъ приписано самому медіуму. Сюда относятся, напр., случаи, когда явленіе отрѣзываетъ прядь волосъ и раздаетъ ихъ, прохаживается съ зрителями и ведетъ съ ними разговоръ, или позволяетъ себя фотографировать“ («Psych. St. 1875 г., стр. 19, 20, 22). „Спиритизмъ“, стр. 8, 111, 112.
Сдѣланныя здѣсь Гартманомъ ссылки на „Psychische Studien“, какъ видно, относятся именно до вышеприведенныхъ мною опытовъ Крукса. Но развѣ тутъ была рѣчь о „запираніи медіума“? Развѣ доказательство нетожественностн медіума съ явленіемъ основывается здѣсь на томъ, что медіумъ былъ „матеріально запертъ“? Развѣ эта нетожественность не доказана здѣсь именно „другими средствами“ („Спир.“ стр. 111—112)?
Итакъ вотъ то вниманіе, которымъ Гартманъ почтилъ опыты Крукса, относящіеся до матеріализаціи и справедливо считающіеся у спиритовъ наиболѣе авторитетными. Насъ весьма естественно, всего болѣе интересовало, какимъ образомъ философъ мыслитель, подобный Гартману, отнесется къ этимъ опытамъ. Мы имѣли твердую увѣренность, что рѣшающіе опыты (связываніе гальваническимъ токомъ и фотографированіе) будутъ подвергнуты тщательной, добросовѣстной оцѣнкѣ; и когда Гартманъ, еще не приступая къ дѣлу, уже обвинилъ Крукса въ недостататкѣ „критической обдуманности“ (стр. 22), мы естественно разсчитывали, что Гартманъ представитъ намъ въ подробности тѣ доводы, на основаніи которыхъ методы Крукса не отвѣчаютъ въ его глазахъ требуемой отъ „научнаго изслѣдователя осмотрительности“. Вмѣсто того мы нашли только тамъ и сямъ десятка два строкъ общихъ произвольныхъ утвержденій, въ прямомъ противорѣчіи съ самими фактами. Такимъ образомъ читатель, недавшій себѣ труда сличить слова Гартмана съ подлинными словами Крукса, составилъ бы себѣ совершенію ложное понятіе о значеніе методовъ, употребленныхъ симъ послѣднимъ въ изслѣдованіи явленіи въ высшей степени невѣроятныхъ и требующихъ, по истинѣ, величайшей осмотрительности со стороны человѣка науки, уважающаго себя и хорошо понимающаго, чему онъ подвергаетъ свою репутацію, публично заявляя о существованіи подобныхъ явленій. Когда философъ, какъ Гартманъ, обвиняетъ первокласснаго физика, какимъ безспорно считается Круксъ, въ томъ, что онъ „не сохранилъ той степени критической обдуманности, которую можно ожидать отъ научнаго изслѣдователя“ (стр. 22), — онъ обязанъ прежде всего доказать, что онъ самъ сохранилъ эту степень критической обдуманности, первое условіе которой — основательно понять и ясно изложить то, что критикуетъ. Къ моему великому сожалѣнію я вынужденъ признать, что образъ дѣйствій Гартмана относительно Крукса нельзя назвать добросовѣстнымъ, и что обвиненіе въ „недостаткѣ критической обдуманности“ падаетъ всецѣло на голову самого Гартмана!
Гдѣ искать причину такого страннаго отношенія съ его стороны? Гартманъ обвиняетъ спиритуалистовъ въ томъ, что оии „руководятся въ своихъ изслѣдованіяхъ не научнымъ интересомъ, а только интересомъ сердца“ (стр. 25). Они могутъ утѣшиться: не одни они поддаются обольстительному вліянію этихъ интересовъ.
Но мы еще не кончили съ ошибочными утвержденіями Гартмана о фотографіяхъ Крукса, хотя Гартманъ и имѣетъ осторожность не называть его. Вотъ что онъ говоритъ:
„На дѣлѣ всѣ произведенные по сіе время фотографическіе опыты надъ различными видимыми зрителямъ явленіями говорятъ противъ объективности послѣднихъ; во всѣхъ опытахъ, доселѣ описанныхъ, результаты оказываются отрицательными, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда былъ снимаемъ фотографически самъ медіумъ. Въ послѣднихъ случаяхъ изображеніе далеко не такъ ясно, чтобы можно было рѣшить, удалось ли снять фотографически, кромѣ медіума, и ту иллюзію, которая его облекаетъ; другими словами — полученная фотографія изображаетъ-ли дѣйствительно фантомъ, или только одного заключеннаго въ немъ медіума“ (стр. 122).
О чемъ говоритъ здѣсь г. Гартманъ? Все это мѣсто темно. Что надо понимать подъ всѣми произведенными фотографическими опытами, результаты которыхъ оказались отрицательными? И о какихъ случаяхъ онъ говоритъ, составляющихъ исключеніе? Зачѣмъ онъ не указываетъ источника, на которомъ основываетъ свои утвержденія? Но такъ какъ Гартманъ, судя по источникамъ, которыми оиъ пользовался и имъ цитируемыхъ въ его сочиненіи, не могъ имѣть въ виду никакихъ иныхъ „фотографическихъ опытовъ надъ видимыми зрителямъ явленіями“, кромѣ приведенныхъ мною въ „Psych. St.“, гдѣ помѣщены только фотографическіе опыты Крукса, то ясно, что вышеупомянутая цитата можетъ относиться только къ этимъ фотографіямъ; тѣмъ болѣе, что вслѣдъ за симъ онъ говоритъ о фотографіи Крукса, „гдѣ медіумъ виденъ одновременно съ призракомъ“ (стр. 122). Изъ этого слѣдуетъ, что въ указанной цитатѣ слова: „во всѣхъ произведенныхъ доселѣ фотографическихъ опытахъ надъ видимыми зрителямъ явленіями… результаты отрицательными“ — не имѣютъ никакого смысла, ни къ чему не относятся. Такихъ „отрицательныхъ результатовъ“ не существуетъ.
Точно также трудно понять вторую половину этого самаго изрѣченія, гдѣ Гартманъ утверждаетъ, что въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ результаты не оказались отрицательными, „гдѣ былъ снятъ фотографически самъ медіумъ, — изображенія далеко не такъ ясны, чтобы можно было рѣшить, удалось ли снять фотографически, кромѣ медіума, и ту иллюзію, которая его облекаетъ“. Что надо понимать подъ иллюзіей, облекающей медіума? Судя по страницамъ 113, 129, надо полагать, что это — „бѣлыя вуали и ткани“, и „галлюцинаторная часть платья“, съ помощью которыхъ медіумъ наводитъ желаемую иллюзію. На чемъ же основывается Гартманъ, говоря, что на этихъ фотографіяхъ не видно „той иллюзіи, которая облекаетъ медіума“? Какія фотографіи оиъ видѣлъ? О какихъ фотографіяхъ говоритъ онъ? Ему бы слѣдовало пояснить это. Фотографіи матеріализованныхъ фигуръ не многочисленны, и считаютъ ихъ единицами, и я не знаю такихъ, къ которымъ слова Гартмана могли бы относиться. Я могу засвидѣтельствовать, что на всѣхъ этихъ фотографіяхъ, включая сюда и фотографіи Крукса, полученныя мною въ числѣ трехъ отъ него самого — „облекающая иллюзія“, о которой говоритъ Гартманъ, отлично сфотографирована, и что, слѣдовательно, „полученная фотографія дѣйствительно изображаетъ“ то, что Гартманъ называетъ „фантомомъ“.
Закончу эту рубрику разсказомъ о моемъ личномъ знакомствѣ съ Кэти, о которомъ въ недавно вышедшей книжкѣ „Медіумическія матеріализаціи“ только вкратцѣ упомянуто на стр. 103. Это было въ 1873 г. Въ то время Круксъ уже приступилъ къ изслѣдованію медіумическихъ явленій и обнародовалъ тѣ статьи свои, которыя помѣщены въ моемъ сборникѣ „Спиритуализмъ и наука“, изданномъ въ 1872 году. Но въ матеріализацію онъ еще не вѣрилъ и говорилъ, что повѣритъ только тогда, когда увидитъ одновременно и медіума и фигуру — чего, какъ мы и теперь знаемъ, онъ и достигъ. Если не ошибаюсь, Кэти Кингъ была первою матеріализовавшеюся фигурою во весь ростъ и результатъ этотъ только что былъ добытъ въ 1873 году въ частномъ, семейномъ кружкѣ г. Кука. Находясь въ тотъ годъ за границей, я проѣхалъ нарочно въ Лондонъ, чтобы собственными глазами взглянуть на это единственное въ то время явленіе. Познакомившись съ семействомъ м-ра Кука я былъ любезно приглашенъ на сеансъ, имѣвшій быть 10/22 октября. Сеансъ происходилъ въ маленькой комнатѣ, служившей столовой; въ углу, образуемомъ выступомъ камина, была повѣшена ходившая на кольцахъ занавѣска, за которой на низкомъ стульчикѣ усѣлась миссъ Кукъ; сеансомъ заправлялъ г. Люксморъ, принимавшій въ развитіи медіумизма миссъ Кукъ съ самаго начала особенное участіе. Онъ потребовалъ, чтобы я хорошенько осмотрѣлъ все помѣщеніе и наблюдалъ, какимъ образомъ онъ будетъ связывать медіума — такъ какъ, во избѣжаніе возможныхъ подозрѣній, считалъ необходимымъ имѣть эту гарантію. Каждую руку медіума у запястья онъ обвязалъ бѣлою тесьмою довольно туго, узлы припечаталъ; затѣмъ обѣ руки связалъ тѣми же тесьмами вмѣстѣ за спиною медіума, и припечаталъ ихъ; длинный конецъ тесьмы пропустилъ сквозь скобку, привинченную къ полу у стула, на которомъ усѣлся медіумъ, и затѣмъ, пропустивъ ее подъ занавѣской въ комнату, привязалъ къ столу, у котораго онъ и сѣлъ. Такимъ образомъ медіумъ не могъ бы встать, не потянувъ тесьмы. Комнатка освѣщалась лампочкой, поставленной за книгой. Не прошло четверти часа, какъ занавѣска со стороны камина отдернулась на полъ аршина; тутъ стояла во весь ростъ человѣческая фигура въ бѣломъ одѣяніи, съ открытымъ лицомъ, но головою также укутанною чѣмъ-то бѣлымъ; одѣяніе всего болѣе походило на сорочку, изъ широкихъ рукавовъ которой виднѣлись голыя руки; — то была Кэти. Въ правой рукѣ своей она что-то держала; шепотомъ подозвала г. Люксмора и вручила ему эту вещь, для передачи мнѣ — это оказалась баночка съ вареньемъ. Общій смѣхъ! Какъ видно, наше знакомство нельзя назвать мистическимъ. Откуда эта баночка? полюбопытствовалъ я узнать. — „Изъ кухни“, былъ отвѣтъ Кэти. Объясненіе, какъ видно, было также весьма прозаическое. Хотя я сидѣлъ прямо противъ Кэти и всего въ пяти шагахъ отъ нея, но по близорукости, а отчасти полутьмѣ, не могъ ясно видѣть черты лица ея. Она вообще казалась полнѣе и выше медіума, хотя ноги были босыя; лицо и руки также казались больше, что впослѣдствіи и подтвердилось изъ наблюденій Крукса. Все время она болтала съ членами кружка, какъ бы вполголоса, шепотомъ. Неоднократно она повторяла: „Ставьте мнѣ вопросы — толковые вопросы“. — Я спросилъ ее: „Нельзя ли отрѣзать мнѣ кусочекъ того одѣянія, въ которомъ она находится?“ Она отвѣтила, что въ этотъ разъ не можетъ, но что это было уже сдѣлано для другихъ. Тогда я спросилъ, не можетъ ли она сама показать мнѣ своего медіума? — Опа отвѣтила: „Да, подойдите поскорѣе и посмотрите“. — Я тотчасъ же былъ у занавѣски, отъ которой сидѣлъ въ пяти шагахъ, и отдернулъ ее — бѣлая фигура исчезла, предо мной былъ темный уголъ и темная фигура сидящаго на стульчикѣ медіума: онъ былъ одѣтъ въ черное шелковое платье, а потому былъ видѣнъ не очень отчетливо. Только что я сѣлъ на свое мѣсто, какъ изъ-за занавѣски выглянула опять бѣлая фигура Кэти и спросила меня: «хорошо ли вы видѣли? — Я отвѣтилъ, что не совсѣмъ. „Такъ возьмите лампу и смотрите скорѣе“ — возразила Кэти. Въ одно мгновеніе я былъ уже съ лампой за занавѣской — отъ Кэти не оставалось и слѣда; предо мной былъ только сидѣвшій медіумъ, въ глубокомъ трансѣ, съ завязанными за спиною руками… Едва я сѣлъ, Кэти опять выглянула изъ-за занавѣски. Между тѣмъ свѣтъ, упавшій на спящаго медіума, произвелъ свое дѣйствіе — онъ сталъ стонать и просыпаться; тутъ послѣдовалъ за занавѣской интересный разговоръ между Кэти и миссъ Кукъ, которая хотѣла окончательно придти въ себя, между тѣмъ какъ Кэти силилась опять усыпить ее, но это ей не удалось; Кэти простилась и смолкла. Вслѣдъ за тѣмъ г. Люксморъ пригласилъ меня осмотрѣть повязки и узлы на рукахъ медіума; все было въ цѣлости, и когда мнѣ же было предложено разрѣзать тесемки, я съ трудомъ могъ просунуть подъ нихъ ножницы, до того туго были руки ими обвязаны. Когда миссъ Кукъ вышла изъ своего помѣщенія, я еще разъ осмотрѣлъ его: оно имѣло всего полтора аршина ширины и полъ-аршина съ небольшимъ глубины; вокругъ была каменная стѣна. Что все это не могло быть продѣлкой миссъ Кукъ — для меня было ясно. Но откуда же пришла и куда же исчезла бѣлая фигура — живая, говорящая, полу-одѣтая, словомъ — цѣлая человѣческая личность? Помню свое тогдашнее впечатлѣніе. Какъ я ни былъ приготовленъ къ тому, что пришлось увидать, но вѣрилось съ трудомъ. И свидѣтельство внѣшнихъ чувствъ, и логика заставляли вѣрить, а разумъ не вмѣщалъ. Привычка нужна и къ этому; она заставляетъ насъ думать, что понимаемъ то, къ чему привыкли.
Для человѣка непосвященнаго всего естественнѣе предположить, что роль Кэти продѣлывалась другимъ лицомъ, являющимся чрезъ искусно устроенный проходъ. Но сеансы эти не всегда происходили на квартирѣ семейства Куковъ. И мнѣ самому довелось еще разъ видѣть Кэти на сеансѣ, происходившемъ 16/28 октября на дому у г. Люксмора, богатаго человѣка, бывшаго мирового судьи. Гостей было человѣкъ пятнадцать; въ ожиданіи пріѣзда миссъ Флоренсъ Кукъ мы осматривали ту комнату, которая была рядомъ съ гостиной и имѣла служить темнымъ помѣщеніемъ для медіума. Въ ней была еще другая дверь; она была при насъ заперта на замокъ г-мъ Dumphey, однимъ изъ редакторовъ газеты „Morning Post“, который и взялъ ключъ отъ него къ себѣ. Вскорѣ явилась и миссъ Флоренсъ съ родителями; она была посажена на стулъ у двери въ гостиную и опять завязана г. Люксморомъ, только нѣсколько иначе — руки отдѣльно и станъ отдѣльно; тесьма отъ стана была опять пропущена въ скобу, привинченную къ полу возлѣ кресла миссъ Кукъ, и протянута въ гостиную; узлы тесемки были опять припечатаны печатью г. Люксмора. Всѣ гости присутствовали при этой операціи, по окончаніи которой мы удалились въ гостиную, и дверная занавѣска была задернута; мы усѣлись передъ нею полукругомъ; свѣту было весьма достаточно. Вскорѣ занавѣска отдернулась на полъ-аршина, въ дверяхъ показалась Кэти въ своемъ обычномъ уборѣ и повела свои обычныя рѣчи; тесемка, лежавшая на полу, оставалась недвижима. Кэти опять требовала толковыхъ вопросовъ. Я выразилъ желаніе, чтобъ она подошла къ намъ поближе, или хоть бы на шагъ выступила въ нашу комнату, какъ это бывало на другихъ сеансахъ. Она отвѣтила, что въ этотъ вечеръ она не можетъ этого сдѣлать. Скрывшись на минуту, опа появилась опять, держа въ рукахъ огромную японскую чашу, стоявшую въ той комнатѣ, гдѣ помѣщалась миссъ Кукъ, но далеко отъ ея кресла; когда эта чаша была принята изъ рукъ Кэти, она, стоя на томъ же мѣстѣ, быстро прокружилась три раза; этими двумя дѣйствіями она, вѣроятію, хотѣла показать намъ, что руки и станъ ея свободны отъ повязокъ, и что, слѣдовательно, передъ нами не медіумъ. Сеансъ продолжался около часу, во время котораго Кэти то показывалась, то исчезала; наконецъ миссъ Кукъ стала просыпаться, опять послѣдовала ея бесѣда съ Кэти, и пр.; одинъ изъ приглашенныхъ осмотрѣлъ печати и узлы и, разрѣзавъ тесемки, взялъ ихъ съ собою.
Въ записной моей книжкѣ того времени нахожу слѣдующую замѣтку: „Долженъ сознаться, что сеансы съ миссъ Кукъ сильно меня озадачили: глаза положительно отказывались вѣрить, а разсудокъ и знаніе всѣхъ обстоятельствъ дѣла, съ другой стороны, заставляли вѣрить. Тѣмъ не менѣе не могу не замѣтить, что всѣ эти завязки нисколько не внушали полнаго довѣрія и вмѣстѣ съ тѣмъ несносны и обременительны для самого медіума. Чего проще, казалось бы, чтобъ миссъ Кукъ, сидя на стулѣ своемъ, выставила наружу, за занавѣску, одну руку свою, положивъ ее хоть на другой стулъ — такъ, чтобы зритель могъ, въ одно и то же время, видѣть и руку медіума и появляющуюся фигуру; или, еще проще, — если, какъ говорятъ, никакая часть тѣла медіума не выноситъ свѣту — чтобы сама Кэти отодвинула занавѣску своей же, видимой для другихъ рукой и показывала своего медіума, хоть на минуту — какъ я просилъ ее о томъ. Говорятъ, она обѣщала, что придетъ время, когда она будетъ снята на фотографіи вмѣстѣ съ своимъ медіумомъ“.
Предсказаніе это сбылось, и никто не могъ думать тогда, что именно Круксу придется осуществить его. Какъ я сказалъ выше, онъ въ то время еще не вѣрилъ въ матеріализацію. Когда я видѣлся съ нимъ послѣ описанныхъ выше сеансовъ, онъ спросилъ меня — что я думаю объ этихъ явленіяхъ. Я отвѣтилъ ему, что долженъ считать ихъ подлинными. „Никакія завязки — возразилъ онъ — не заставятъ меня повѣрить этому явленію; настолько я уже знаю, что для дѣйствующей тутъ силы завязки ничего не значатъ; я повѣрю только тогда, когда увижу и фигуру и медіума единовременно“. Вскорѣ послѣ моего отъѣзда изъ Лондона, произошелъ тотъ случай „изобличенія“ миссъ Кукъ, который отдалъ ее въ руки Крукса. Какой-то „спиритъ“, возымѣвшій сильныя подозрѣнія, порѣшилъ выяснить дѣло на чистоту, и однажды, когда фигура Кэти вышла изъ-за занавѣски, онъ схватилъ ее… тутъ произошла сумятица; но скептикъ стоялъ на томъ, что фигура, которую онъ схватилъ, была ничто иное, какъ самъ медіумъ. Тогда родители обратились къ Круксу съ просьбой взять ихъ дочь вь полное свое распоряженіе и добиться истины… И вотъ, при слѣдующемъ свиданіи моемъ съ Круксомъ въ 1875 году, онъ уже показывалъ мнѣ весь рядъ фотографій, снятыхъ имъ съ Кэти. Фототипіи двухъ подобныхъ фотографій Крукса, и двухъ изъ упомянутыхъ выше фотографій Гаррисона помѣщены въ книгѣ г. Петрова: „Медіумическія матеріализаціи“.
Мы можемъ поэтому, вопреки утвержденію Гартмана (см. стр. 122), засвидѣтельствовать, что на фотографіяхъ Кэти Кингъ „облекающая медіума иллюзія была дѣйствительно фотографически воспроизведена“ и „что полученныя фотографіи вполнѣ схожи съ фантомомъ“, котораго я самъ два раза, а другіе такъ часто видѣли.
Примечания[править]
- ↑ На русскомъ языкѣ она помѣщена въ только что появившейся книгѣ г. Петрова: «Медіумическія Матеріализаціи». Спб. 1891 г.
- ↑ К. Ф. Варлей извѣстный англійскій физикъ, особенно по части проложенія электрическихъ кабелей; членъ Лондонскаго Королевскаго общества и другихъ.
- ↑ „Разоблаченія. Исторія медіумической комиссіи Физическаго Общества при С.-Петербургскомъ университетѣ“. А. Аксаковъ. Спб. 1883 г.