Первый опытъ этого рода былъ сдѣланъ м-ромъ Аштономъ съ медіумомъ миссъ Анни Ферлэмъ и описанъ въ «Spiritualist»’ѣ отъ 6 марта 1877 г., стр. 126. Вотъ это описаніе:
«М. Г.! Вы меня крайне обяжете, помѣстивъ въ вашемъ уважаемомъ журналѣ моіі отчетъ о выходящемъ изъ ряда вонъ по своей доказательности сеансѣ, на которомъ мнѣ удалось присутствовать. Я и нѣсколько моихъ знакомыхъ получили очень пріятное .для насъ приглашеніе присутствовать, въ пятницу, вечеромъ, 2-го марта, на одномъ изъ еженедѣльныхъ сеансовъ, устраиваемыхъ спеціально для изслѣдованія въ помѣщеніи „Общества спиритуалистовъ“ въ Ньюкастлѣ, съ медіумомъ миссъ Анни Ферлэмъ.
«Войдя въ первую комнату, мы увидали предсѣдателя, м-ра Армстронга, занимавшагося расплавленіемъ парафина въ ведрѣ, до трехъ четвертей наполненномъ кипяткомъ. Еще раньше, когда мы пробовали дѣлать опыты съ парафиновыми формами, намъ было обѣщано, что въ другой разъ „Минни“ — одна изъ невидимыхъ руководительницъ миссъ Ферлэмъ, постарается дать намъ нѣсколько формъ съ своихъ рукъ. Когда парафинъ достаточно растопился, ведро было внесено въ комнату и поставлено въ самый отдаленный уголъ темнаго кабинета; рядомъ поставили другое ведро съ холодной водой.
Кабинетъ устроили изъ двухъ полотнищъ зеленой шерстяной матеріи, собранной и прикрѣпленной крючкомъ къ стѣнѣ, откуда она падала на поддерживающій ее полукруглый желѣзный прутъ, вдѣланный концами въ стѣну; такимъ образомъ кабинетъ имѣлъ форму палатки. Прежде чѣмъ опустить занавѣску, м-ръ Армстронгъ спросилъ насъ, въ какихъ условіяхъ мы желали бы видѣть медіума.
«Я предложилъ медіуму войти въ кабинетъ, пояснивъ, на основаніи какихъ именно причинъ мнѣ казалось это желательнымъ; но миссъ Ферлэмъ возразила, что, если она войдетъ въ кабинетъ, у насъ не будетъ достаточныхъ доказательствъ подлинности имѣвшихъ произойти явленій. Тогда м-ръ Армстронгъ предложилъ закрыть отъ свѣта голову и плечи медіума, набросивъ на нихъ кусокъ шерстяной матеріи. Такъ и сдѣлали. Матерія эта покрыла только голову и плечи, оставляя самого медіума на виду у присутствующихъ и четверымъ изъ нихъ отлично было видно пространство, отдѣлявшее медіума отъ кабинета. Миссъ Ферлэмъ, впавши въ трансъ, тотчасъ же заговорила подъ вліяніемъ одного изъ своихъ невидимыхъ внушителей, который прежде всего потребовалъ, чтобы я придвинулъ свой стулъ вплоть къ медіуму, сидѣвшему въ креслѣ на разстояніи двухъ футовъ передъ занавѣской. Мнѣ было также сказано держать его обѣ руки, а господинъ, сидѣвшій подлѣ меня, долженъ былъ придвинуть свой стулъ къ моему и положить руки мнѣ на плечи. Такъ сидѣли мы въ продолженіе всего сеанса и при весьма хорошемъ освѣщеніи.
«Когда мы всѣ размѣстились, какъ было указано, намъ было предложено пѣть, и едва мы начали, какъ услыхали уже плескъ воды въ кабинетѣ. Мы продолжали пѣть, переговариваясь иногда между собою, до тѣхъ поръ, пока не было сказано раскрыть кабинетъ. Раздвинувъ занавѣски, мы увидали около ведра съ парафиномъ, передвинутаго изъ дальняго угла кабинета на середину, лежавшія на полу двѣ вполнѣ удачныя парафиновыя формы правой и лѣвой руки Минни, главной руководительницы миссъ Ферлэмъ.
«Я могу поручиться, что миссъ Ферлэмъ не только не была въ кабинетѣ, но, какъ во время сеанса, такъ и до него, не подходила къ нему ближе, чѣмъ было сказано выше. Съ того момента, какъ она вошла въ комнату, она постоянно была подъ самымъ внимательнымъ надзоромъ.
«Передъ сеансомъ я провелъ съ миссъ Ферлэмъ три часа, постоянно за нею наблюдая, и сопровождалъ ее на сеансъ; пройдя вмѣстѣ три мили пѣшкомъ, мы поспѣли только къ назначенному часу.
«Желалъ бы я знать, какую теорію д-ръ Карпентеръ, этотъ великій научный экспертъ, придумаетъ для объясненія вышеописаннаго спиритическаго явленія.
Такой же опытъ и при такихъ же условіяхъ былъ продѣланъ др-мъ Никольсомъ съ медіумомъ Эглинтономъ. Этотъ случай замѣчателенъ тѣмъ, что не только руки и ноги медіума были все время видимы, но и личный характеръ рукъ въ получившихся отливкахъ былъ удостовѣренъ.
Привожу статью д-ра Никольса изъ „Spiritual Record“ отъ декабря 1883 года.
«Когда м-ръ Эглинтонъ былъ нашимъ гостемъ въ Южномъ Кенсингтонѣ, мы пробовали дѣлать опыты съ парафиновыми формами. Дочь моя Уилли, о чьихъ писаньяхъ и рисункахъ я говорилъ въ этой статьѣ, обѣщала постараться дать намъ форму со своей руки, и мы тотчасъ же приступили къ необходимымъ приготовленіямъ. Я купилъ два фунта парафина, такого, какой производится для производства свѣчей; это бѣлое, воско-подобное вещество, болѣе хрупкое чѣмъ воскъ. Я растопилъ его въ моемъ кабинетѣ и вылилъ въ цинковое ведро, на половину наполненное горячей водой, чтобы поддержалъ парафинъ въ жидкомъ состояніи, а затѣмъ другое ведро наполнилъ холодной водою.
«Мы пригласили для опытовъ нѣсколькихъ друзей, человѣкъ около двѣнадцати. Единственное чужое лицо между нами былъ врачъ нѣмецъ, по имени д-ръ Фризе, очень интересовавшійся спиритизмомъ. Въ одномъ концѣ сеансовой комнаты висѣла занавѣска; за нею, въ самомъ центрѣ, тамъ, гдѣ соединялись обѣ ея половники, сидѣлъ м-ръ Эглинтонъ, а напротивъ него, по эту сторону, д-ръ Фризе, который крѣпко держалъ медіума за обѣ руки. Газъ горѣлъ полнымъ свѣтомъ, и всѣ мы были ясно видны другъ другу. Когда все было готово, я принесъ изъ кабинета оба ведра — съ холодной водой и съ растопленнымъ парафиномъ, и поставилъ ихъ въ углу комнаты за занавѣской, на разстояніи приблизительно шести футовъ отъ Эглинтона, руки котораго, какъ я уже сказалъ, были въ рукахъ д-ра Фризе. Полукругомъ на самомъ дальнемъ разстояніи отъ занавѣски сидѣли приглашенные; каждый изъ нихъ былъ ясно виденъ всѣмъ, и никто не находился возлѣ ведеръ и не могъ приблизиться къ нимъ. Черезъ нѣсколько минутъ мы услыхали голоса изъ того угла, гдѣ стояли ведра, и всплески воды, затѣмъ послышались три сигнальныхъ стука. Я всталъ и вынесъ ведра изъ-за занавѣски. Въ холодной водѣ плавали двѣ глыбы отвердѣвшаго парафина. Одна изъ нихъ походила на плотную алебастровую рукавицу, а вторая была нѣчто въ томъ же родѣ, только гораздо меньшей величины. Вынувъ большую глыбу изъ воды, я нашелъ ее пустою и имѣвшею внутри форму человѣческой руки. Маленькая глыба оказалась формою съ руки маленькаго ребенка. Одна изъ присутствующихъ дамъ признала въ ней нѣкоторую особенность, легкую уродливость, имѣвшуюся въ рукѣ ея дочки, случайно утонувшей въ Южной Африкѣ пяти лѣтъ отъ роду. Снова положивъ глыбы въ холодную воду, я отнесъ ведра въ свой кабинетъ, заперъ дверь и спряталъ ключъ въ карманъ.
«На слѣдующее утро мы достали тонкаго, французскаго гипса и вылили въ большую форму, которою пришлось пожертвовать, чтобы получить отливокъ. Красивая рука дочери моей Уилли съ ея длинными изящно заостренными пальцами и граціозной позой, принятой въ минуту погруженія ея въ растопленный парафинъ, стоитъ и теперь на моемъ каминѣ подъ колпакомъ. Когда я держу свою руку въ томъ же положеніи, сходство ея съ отливкомъ, хотя несравненно меньшимъ въ объемѣ противъ моей руки, поразительно для всякаго, кто ихъ видитъ. Рука ея не походитъ на руки статуй; это вполнѣ натуральная, анатомическая рука, со всѣми костями и жилками, и тончайшими линіями кожи, ясно отпечатанными. Это несомнѣнно та рука, которая была мнѣ такъ знакома въ ея земной жизни, и которую я такъ часто видалъ и ощупывалъ въ матеріализованномъ видѣ.
„Маленькую форму мы отдали матери, она сдѣлала отливокъ и не сомнѣвается въ томъ, что это дѣтская ручка ея дочери. Я же знаю такъ же вѣрно, какъ и всякій реальный фактъ, что отливокъ на каминѣ вылитъ въ формѣ, полученной съ матеріализованной руки моей дочери. Весь процессъ его происхожденія былъ въ моихъ рукахъ, и при самыхъ строго-доказательныхъ условіяхъ. Если бы форма была сдѣлана какой- либо человѣческой рукой, то рука эта никогда бы не могла быть вынута изъ формы. Объемъ запястья на полтора дюйма меньше, чѣмъ объемъ ладони вмѣстѣ съ большимъ пальцемъ. Высвобождая руку изъ такой формы, необходимо изломаешь послѣднюю на нѣсколько кусковъ. Единственно возможное объясненіе даннаго факта то, что рука, сдѣлавшая эту форму, должна была, чтобы высвободиться изъ нея, дематеріализоваться“.
«Такъ какъ на этомъ сеансѣ присутствовалъ д-ръ Робертъ Фризе (извѣстный читателямъ „Psyshische Studien“, и о которомъ д-ръ Гартманъ упоминаетъ на 42 стр. своего сочиненія) и собственноручно держалъ Эглинтона за руки, то я обратился къ нему съ просьбою прислать мнѣ описаніе этого сеанса со всѣми подробностями. Привожу отрывокъ изъ его письма ко мнѣ, написаннаго изъ Эльбинга 20-го марта 1886 года.
«Милостивый государь! Исполняя ваше желаніе, посылаю вамъ отчетъ о сеансѣ 9-го декабря 1878 г., бывшемъ въ Лондонѣ у д-ра Никольса съ медіумомъ Эглинтономъ.
„Насъ было двѣнадцать человѣкъ и мы размѣстились по тремъ стѣнамъ комнаты, имѣвшей четыре метра ширины и около пяти длины. Коленкоровая занавѣска, повѣшенная отъ стѣны до стѣны, укорачивала комнату на метръ, такъ что для пасъ оставалось квадратное пространство въ четыре метра. По серединѣ стоялъ массивный столъ краснаго дерева, метра полтора по крайней мѣрѣ въ діаметрѣ, и надъ нимъ ярко горѣлъ газовый рожокъ“…
Послѣ описанія различныхъ явленій бывшихъ въ началѣ сеанса, д-ръ Фризе переходитъ къ полученію формъ:
«Занавѣска имѣла два метра вышины съ отверстіемъ по серединѣ. Эглинтонъ сѣлъ позади занавѣски, въ самомъ разрѣзѣ, мнѣ же предложили сѣсть противъ него передъ занавѣской и крѣпко держать его обѣ руки. Газъ ярко горѣлъ. Два цинковыя ведра, одно съ холодной водой, другое съ растопленнымъ парафиномъ были поставлены за занавѣскою. Какъ только я взялъ Эглинтона за руки, за занавѣской послышался пискливый голосъ Джоя (одного изъ Эглинтоновскихъ невидимыхъ руководителей), отдававшій позади занавѣски приказанія: „Макай руку! Такъ, такъ! Еще глубже, вотъ такъ! Теперь скорѣй въ воду!“ Затѣмъ раздалось приказаніе повторить: „Глубже! Что горячо? Вздоръ, глубже! Вотъ такъ! Теперь опять въ холодную воду и опять въ парафинъ и въ воду!“ Потомъ я услыхалъ, какъ легкая парафиновая форма упала на дно цинковаго ведра. Когда первая форма была готова, принялись за вторую. Повторился тотъ же процессъ. Когда, по окончаніи его, распахнули занавѣску, присутствующіе убѣдились, что я держалъ Эглинтона за руки, и въ отгороженномъ маленькомъ пространствѣ никого другого не было.
„Мы достали формы, лежавшія на днѣ ведра съ холодной водой, и всячески ихъ осматривали: онѣ были чрезвычайно нѣжны и хрупки, но на столько однако тверды, что мы могли взять ихъ въ руки, разумѣется съ осторожностью. Намъ тот-часъ жe бросилось въ глаза, что обѣ эти формы захватывали руку далеко выше кисти. Для полученія отливковъ стоило только наполнить ихъ гипсомъ.“
Вслѣдъ за полученіемъ этого письма отъ д-ра Фризе я обратился къ нему еще съ нѣкоторыми вопросами относительно различныхъ подробностей, и вотъ отвѣтъ его отъ 5 марта:
«Милостивый государь! На поставленные вами мнѣ вопросы считаю долгомъ отвѣтить слѣдующее:
«1) Часть комнаты позади занавѣски не имѣла ни оконъ, ни дверей, въ чемъ можно было удостовѣриться съ одного взгляда, такъ какъ, за исключеніемъ низенькаго диванчика, она была совершенно пуста и все пространство достаточно освѣщалось горѣвшимъ въ комнатѣ газомъ.
«2) Въ продолженіе сеанса я видѣлъ только руки Эглинтона, просунутыя въ отверстіе занавѣски; но онъ протянулъ мнѣ ихъ раньше, чѣмъ занавѣску скололи пятью булавками, и въ то время я видѣлъ и его самого. Съ той минуты какъ я взялъ его руки, онѣ оставались въ моихъ рукахъ до раскрытія занавѣски, и тогда всѣ могли удостовѣриться, что я держалъ руки Эглинтона, а не что иное.
«3) Я сидѣлъ противъ медіума и его ноги обхватывалъ своими; носки его ногъ были мнѣ постоянно видны.
«4) Онъ сидѣлъ спокойно, но никакихъ признаковъ транса я не замѣтилъ; подобное состояніе неминуемо бы отразилось на положеніи и напряженіи рукъ медіума: да и сидѣлъ онъ на простомъ стулѣ, а не въ креслѣ, къ которому онъ могъ бы покойно прислониться. Подавая мнѣ руки, онъ не опирался даже о спинку стула, и еслибъ это случилось позднѣе, я не могъ бы этого не замѣтить.
«5) На изготовленіе обѣихъ парафиновыхъ формъ потребовалось не болѣе десяти минутъ.
„6) Комната имѣла около четырехъ метровъ, а занавѣска не болѣе двухъ метровъ вышины. Газъ горѣлъ полнымъ свѣтомъ, такъ что обѣ части комнаты были вполнѣ освѣщены“.
Д-ръ Никольсъ былъ такъ любезенъ, что прислалъ мнѣ фотографію того отливка руки своей дочери, о которомъ идетъ рѣчь въ этомъ опытѣ. Дама, получившая на томъ же сеансѣ форму руки своего ребенка, впослѣдствіи, благодаря посредничеству Эглинтона, также прислала мнѣ фотографію отливка, на которомъ въ двухъ пальцахъ видно уродство, послужившее для признанія личности.
Вотъ и третій опытъ, который въ подобныхъ же условіяхъ происходилъ при цѣлой комиссіи. Въ этомъ случаѣ вмѣсто рукъ медіума (того же Эглинтона), въ продолженіе всего сеанса была видна только его правая нога, которую и не выпускали изъ виду; кромѣ того, медіумъ былъ тщательно завязанъ по рукамъ и по ногамъ, а такъ какъ въ этотъ разъ получилась именно только парафиновая форма правой ноги, то это все равно, какъ еслибъ и весь медіумъ былъ на лицо. Здѣсь часть служитъ доказательствомъ цѣлаго (pars pro toto). Привожу статью, помѣщенную въ „Spiritualist“’ѣ, 5-го мая 1876 года, на стр. 206:
«Въ пятницу, 28-го апрѣля 1876 г., въ Лондонѣ, состоялся одинъ изъ очередныхъ сеансовъ м-ра Блэкбёрна (Great-Russel street, 38). Медіумомъ былъ Эглинтонъ; въ сеансѣ участвовали капитанъ Джемсъ, д-ръ Кэртеръ Блэкъ, м-ръ Альджернонъ Джой, м-съ Фицъ-Джеральдъ, м-ръ А. Вашеръ, м-съ С., миссъ Кислинбёри, м-ръ Жоржъ Стокъ, М. А. и я нижеподписавшійся, какъ представитель комиссіи сеансовъ. Было заявлено Джоемъ (руководителемъ медіума), что онъ постарается сдѣлать для насъ парафиновую форму посредствомъ повтореннаго погруженія матеріализованнаго органа въ приготовленную массу. Для этой цѣли было пріобрѣтено два фунта парафина, который по указаніямъ м-ра Вашера былъ растопленъ па поверхности ведра съ горячей водой. Такъ какъ удѣльный вѣтъ парафина равняется 87 и онъ плавится при 100,7° Фаренгейта, то образующійся сверху слой расплавленной массы долго остается въ жидкомъ состояніи. Ведро съ парафиномъ было поставлено въ одной сторонѣ кабинета и подлѣ него другое съ холодной водой для охлажденія постепенныхъ наслоеній парафина. Медіумъ сѣлъ въ плетеное кресло, а гг. Альджернонъ-Джой и д-ръ Блэкъ тщательно его связали тесьмой, причемъ ноги и руки также, какъ и шею, привязали къ креслу.
«Слѣдуетъ замѣтить, что послѣ того, какъ медіума крѣпко связали, правую ногу его выставили впередъ, на сколько позволяли завязки, и когда занавѣски были опущены, нога или, выражаясь точнѣе, сапогъ, въ который она была несомнѣнно обута въ началѣ сеанса, оставался на виду все время, до самаго его конца. Нѣкоторые изъ присутствующихъ, въ томъ числѣ и я самъ, не предполагая, чтобы нога была выставлена съ намѣреніемъ, наблюдали за нею только отъ времени до времени, но по окончаніи сеанса, четырьмя лицами мнѣ было заявлено, что они ни на единую секунду не спускали съ нея глазъ. Слѣдуетъ сверхъ того замѣтить, что медіумъ былъ обутъ въ шерстяные носки и штиблеты съ резинкой и что, по мнѣнію присутствующихъ, снять ихъ незамѣтно было бы для медіума при данныхъ условіяхъ совершенно невозможно. Одно время въ ногѣ были замѣтны легкія движенія, какъ если бы съ медіумомъ были конвульсіи.
«Вскорѣ послѣ начала сеанса, Джоэ потребовалъ, чтобы въ кабинетѣ открыли оба окошечка, должно быть вслѣдствіе сильнаго повышенія температуры въ небольшомъ замкнутомъ пространствѣ. Сеансъ уже продолжался минутъ сорокъ, когда мы услышали нѣсколько разъ повторившійся плескъ воды, какъ еслибъ что-то въ нее погружалось. Около часу спустя Джоэ сказалъ: „Теперь можете войти; мы дали вамъ доказательство особаго рода, и сдѣлали, что могли. Не знаю только, угодили ли на васъ?“
«Войдя въ кабинетъ, я замѣтилъ, что медіумъ былъ связанъ точно такъ же, какъ въ началѣ сеанса, и что въ ведрѣ съ холодной водой плавали двѣ формы. Эти нѣсколько помятыя формы были, очевидно, формами правой ноги. М-ръ Вашеръ, съ помощью д-ра Блэка, наполнилъ ихъ гипсомъ, и изъ этихъ отливковъ явствовало, что обѣ формы были сняты съ одной ноги. Ткань кожи отчетливо отпечаталась на внутренней сторонѣ формъ. Д-ръ Блэкъ намѣревался сравнить эти отливки съ ногами медіума, съ которыми, по нѣкоторой гипотезѣ, они очень легко могутъ имѣть сходство.
„Тесьму, связывавшую медіума, пришлось разрѣзать, такъ какъ развязать ее не было возможности. Я могу засвидѣтельствовать, что какъ положеніе медіума, такъ и всѣхъ бывшихъ на немъ завязокъ, оказалось въ концѣ сеанса совершенно такимъ же, какъ и въ началѣ.
Спустя нѣсколько времени въ „Spiritualist“’ѣ (стр. 300) появилась замѣтка подъ заглавіемъ: „Раздвоеніе человѣческаго тѣла. Парафиновая форма матеріализованной правой ноги, полученная на сеансѣ, бывшемъ 28-го апрѣля 1876 г., при медіумѣ Эглинтонѣ, въ то время, когда его правая нога, выставленная изъ кабинета, находилась въ виду присутствующихъ въ продолженіе всего сеанса, оказалась, по тщательному изслѣдованію д-ромъ Картеръ Блэкомъ, точною формою ноги Эглинтона“.
И такъ, въ этомъ случаѣ констатированъ драгоцѣнный фактъ раздвоенія тѣла медіума — не зрѣніемъ только, но абсолютнымъ доказательствомъ — пластическимъ воспроизведеніемъ всего раздвоеннаго органа. Фактъ этотъ не единственный, но въ этомъ случаѣ условія были превосходны, такъ какъ комитетъ, состоявшій изъ высокообразованныхъ лицъ, еще до этого продѣлалъ цѣлый рядъ тщательныхъ опытовъ, все при томъ же непремѣнномъ условіи, чтобы медіумъ или часть его тѣла постоянно была на лицо, и вполнѣ убѣдился, какъ въ добросовѣстности Эглинтона, служившаго медіумомъ на всѣхъ этихъ сеансахъ, такъ и въ подлинности явленій. Разъ осязаемое доказательство раздвоенія нами пріобрѣтено, мы вправѣ утверждать, что когда матеріализованная фигура имѣетъ поразительное сходство съ медіумомъ, какъ, напр., въ случаѣ Кэти-Кингъ, то это еще не доказываетъ, чтобы въ такихъ случаяхъ это всегда былъ самъ переодѣтый медіумъ и, слѣдовательно, Гартманъ ошибается, когда утверждаетъ категорически: „за недостаткомъ указанныхъ доказательствъ слѣдуетъ всегда принимать явленіе за иллюзію, въ основѣ которой самъ медіумъ“ (стр. 130).