Атаману и войску Донскому (Державин)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Перейти к навигации Перейти к поиску
Атаману и войску Донскому[1]
автор Гавриил Романович Державин (1743—1816)
См. Стихотворения 1807. Дата создания: май 1807, опубл.: отдельное издание, СПб., 1807. Источник: РВБ (1957) (Приводится по: Г. Р. Державин. Стихотворения / Вступительная статья, подготовка и общая редакция Д. Д. Благого, примечания В. А. Западова — Второе издание. — Ленинград: «Советский писатель», 1957. — С. 320—323. — (Библиотека поэта).)

Атаману и войску Донскому

Платов! Европе уж известно,
Что сил Донских ты страшный вождь.
Врасплох, как бы колдун, всеместно
Падешь, как снег ты с туч иль дождь.
По черных воронов полету,
По дыму, гулу, мхам, звездам,
По рыску волчью видя мету,
Подходишь к вражьим вдруг носам;
И, зря на туск, на блеск червонца,[2]
10 По солнцу иль противу солнца
Свой учреждаешь ертаул
И тайный ставишь караул.

В траве идешь — с травою равен;
В лесу — и равен лес с главой;
15 На конь вскокнешь — конь тих, не нравен,
Но вихрем мчится под тобой. —
По камню ль черну змеем черным
Ползешь ты в ночь — и следу нет. —
По влаге ль белой гусем белым
20 Плывешь ты в день — лишь струйка след. —
Орлом ли в мгле паришь сгущенной,
Стрелу сечешь ей вслед пущенной
И, брося петли округ шей,
Фазанов удишь, как ершей.[3]

25 Разил ты Льва, Луне гнул роги,
Ходил противу Солнца в бой;[4]
Медведей, тигров средь берлоги
Могучей задушал рукой:
Почто ж вепря щетиночерна,[5]
30 Залегшего в лесах средь блат,
С клыков которого кровь, пена
Течет — зловоние и яд, —
От рыла взрыты вкруг могилы,
От взоров пламенны светилы
35 Край заревом покрыли весь, —
Арканом не схватил поднесь?

Что ж стал? Борза ль коня не стало?
Возьми ковер свой самолет.
Ружейного ль снаряду мало?
40 Махни ширинкой, лес падет.
Запаса ли не видишь хлебна?
Гложи железны просфиры.
Жупан ли, епанча ль потребна?
Сам невидимкой всё бери.
45 Сапог нет? Ступни самоходны
Надень, перчатки самородны
И дуй на огнь, на мраз, на глад:
Российской силе нет преград.

Бывало, ведь и в прежни годы
50 Взлетала саранча на Русь,
Многообразные уроды
Грозили ей налогом уз.
Был грех, от свар своих кряхтели,
Теряли янством и главы;[6]
55 Но лишь на Бога мы воззрели,
От сна вспрянули, будто львы.
Был враг чипчак, — и где чипчаки?[7]
Был недруг лях, — и где те ляхи?
Был сей, был тот, — их нет; а Русь?
60 Всяк знай, мотай себе на ус.

Да как же это так случалось?
Заботились, как днесь, цари;
Премудро всё распоряжалось,
Водили рать богатыри:
65 При Святославиче Добрыня[8]
Убил дракона[9] в облаках;
Чернец Донского — исполина
Татарского поверг во прах.[10]
Голицын, Шереметев,[11] львовы
70 Крушили зубы[12] в дни Петровы;
Побед Екатерины лавр:
Чесма, Кагул, Крым, Рымник, Тавр.[13]

Неужто Альпы в мире шашка?
Там молньи Павла видел галл;
75 На кляче белая рубашка
Не раз его в усы щелкал;[14]
Или теперь у Александра
При войске нету молодца?
С крестом на адска Саламандра[15]
80 Ужель не сыщется бойца?
Внемли же моему ты гласу:
Усердно помоляся Спасу,
В четыре стороны поклон,
И из ножен булат ты вон!

85 И с свистом звонким, молодецким
Разбойника сбрось Соловья
С дубов копьем вновь мурзавецким,
И будь у нас второй Илья;
И, заперши в железной клетке,
90 Как желтоглазого сыча,
Уранга, сфинкса на веревке[16]
Примчи, за плечьми второча.
Иль двадцать молодцов отборных,
Лицом, летами, ростом сходных,
95 Пошли ты за себя за злым, —
Двадцатый хоть: приедет с ним.

Для лучшей храбрых душ поджоги
Ты расскажи им русску быль;
Что старики, быв в службе строги,
100 Все невозможности чли в пыль:
Сжигали грады воробьями,[17]
Ходили в лодках по земле,[18]
Топили вражий стан прудами,[19]
Имели пищу в киселе,[20]
105 Спускались в мрачны подземелья,[21]
Живот считали за безделья;
К отчизне ревностью горя
За веру мерли и царя.

Однако ж, чтоб не быть и жертвой,
110 Ты меч им кладенец отдай,
Живой водой их спрысни, мертвой
И горы злата обещай;
Черкесенок, грузинок милых,
У коих зарьные уста,
115 Бровь черна, жил по телу синих
Сквозь виден огнь и красота;
А на грудях, как пух зыбучих,
Лилей кусты и роз пахучих
Манят к себе и старцев длань, —
120 Ты, словом, всё сули им в дань.

Я дочь свою и сам крестову,[22]
Красотку юную, во брак
Отдам тому, кто грудь орлову
На славный сей отважит шаг;
125 Денисовым и Краснощеким,
Орловым, Иловайским вслед,[23]
По безднам, по горам высоким
В дом отчий лавр кто принесет, —
Девицы, барыни донские,
130 Вздев платья русские, златые,
Введут его в крестов чертог[24]
И воспоют: велик наш Бог!

Под вечер, утром, на зарянке,
Сей радостный услыша глас,
135 Живя уединенным в Званке,
Так-сяк взбреду я на Парнас
И песню войску там Донскому,
Тебе на гуслях пробренчу,
Да белому царю, младому,
140 В венце алмазы расцвечу.
Пусть звук ужасных днешних боев
Сподвижников его героев
Мой повторяет холм и лес,
И гул шумит, как гром небес!

Май 1807

Примечания

Печ. по Изд. 1808 г., т. 2. стр. 287. В рукописи заглавие: «Платову». «Писано в Пб. 1807 г. мая дня по случаю многих удачных сшибок легких войск наших, под предводительством атамана Донского, т. е. Платова, с французами» (Об. Д., 703). Матвей Иванович Платов (1751—1818) — выдающийся русский генерал, возглавлявший Донское казачье войско, «прославился в войне с французами 1807 года разными своими нечаянными нападениями на неприятеля» (Об. Д., 703); герой Отечественной войны 1812 г. Стихотворение рассматривалось Державиным как образец «шутливого вдохновения» (см. Грот, 7, 535). Жуковский, описывая подвиги Платова в «Певце во стане русских воинов», во многом следовал за Державиным.

  1. В рукописи заглавие: «Платову»
  2. И зря на туск, на блеск червонца и т. д. Державин пишет о казаках: «Они по червонцу или по другим золотым вещам, когда они потускнеют или светлы бывают, узнают, ведро или ненастье будет завтра, и потому ближе или дале ставят свои потаенные караулы; ертаул у них называется отводной караул, из часового состоящий, который как завидит неприятеля вдали, то вертится на лошади по солнцу или против солнца, давая через то знать, далеко ли или близко неприятель, во многом ли или малом числе» (Об. Д., 703).
  3. Фазанов удишь, как ершей. «Под фазанами разумеются и под ершами французы, которые, как первые, хорохорятся или тщеславятся, а как вторые, колются или защищаются сильно. Во время войны (т. е. при первой публикации стихотворения. — В. З.) они названы были настоящим их именем; но когда состоялся мир, то из уважения к союзникам настоящее их имя переменено на аллегорическое» (Об. Д., 703).
  4. Разил ты Льва, Луне гнул роги, Ходил противу Солнца в бой. Лев — символическое обозначение Швеции, Луна — Турции, Солнце — Персии.
  5. Почто ж вепря щетинночерна. «Под лютым сим зверем разумеется здесь неприятель, который, обрывшись в укрепленном лагере, стоял всю зиму, окруженный артиллериею» (Об. Д., 703).
  6. Был грех: от свар своих кряхтели, Теряли янством и главы. «Т. е. от междоусобия своего страдали и от эгоизма погибали: янство, или эгоизм» (Об. Д., 704).
  7. Был враг чипчак, и где чипчаки. «Чипчаки (или Золотая Орда), которые прежде магометанства в идолопоклонстве так назывались» (Об. Д., 704).
  8. При Святославиче Добрыня. Имеется в виду герой русских былин Добрыня Никитич, который, по преданию, жил при кн. Владимире Святославиче (Крестителе).
  9. Убил дракона. Державин имеет в виду былину о борьбе Добрыни со Змеем Горынычем.
  10. Чернец Донского — исполина Татарского поверг во прах. Монах Пересвет победил в единоборстве татарского богатыря-великана Челубея. Этим поединком началась Куликовская битва 1380 г., в которой русское войско под командованием великого князя Московского Дмитрия Ивановича, прозванного впоследствии Донским, одержало победу над татарами.
  11. Голицын, Шереметев. «При Петре Великом побеждали шведов» (Об. Д., 704).
  12. Львовы зубы. Имеется в виду Швеция.
  13. Чесма, Кагул, Крым, Рымник, Тавр. «При императрице Екатерине II под Чесмой сжег турецкий флот граф Орлов, и потому назван Чесменским. Под Кагулом полтораста тысяч турков осьмнадцатью тысячами разбил граф Румянцев, и по переходу за Дунай назван Задунайским. Крымом завладел князь В. М. Долгорукий-Крымский. На реке Рымнике одержал пятью тысячами победу над многочисленною армией турков граф Суворов, и прозван Рымникским. Древнею Тавридою овладел князь Потемкин, и потому прозван Таврическим» (там же).
  14. На кляче белая рубашка Не раз его в усы щелкал. «В итальянскую войну, предводительствуя русскою армией, граф Суворов на простой казачьей лошади езжал в одной рубашке и разбивал французов» (там же).
  15. Саламандр (см. «Персей и Андромеда»),— здесь: Наполеон.
  16. Уранга, сфинкса на веревке. «Уранг, большого роду обезьяна (орангутанг. — В. З.), сфинкс — баснословное чудовище: автор позволил себе сими именами назвать вождя французов тогда, когда были военные действия между Россией и Францией и когда в публичных манифестах не щадя друг друга поносили; Наполеон нарицался Антихристом» (там же).
  17. Сжигали грады воробьями. По летописному рассказу, «великая княгиня Ольга сожгла воробьями у древлян город Коростень» (там же).
  18. Ходили в лодках по земле. «Великий князь Олег под Царьградом ходил на судах, подделав колеса, с парусами, дождавшись попутного ветра» (Об. Д., 705).
  19. Топили вражий стан прудами. Второй самозванец, «Лжедимитрий засел в Туле и так укрепился, что нельзя было взять; то запрудили реку, которая так разлилась, что потопила город, и он должен был выйти, где и разбит» (там же).
  20. Имели пищу в киселе. «В княжение великого князя Владимира печенеги осадили город Васильков, состоящий в 35 верстах от Киева. Жители оного, не имея никакого способу к освобождению града, прибегнули к хитрости: разболтали в колодцах муки овсяной и ржаной, уверяя неприятеля, что оной пищи у них источники. Печенеги, желавшие принудить голодом к сдаче града, поверив сему, принуждены были отступить» (там же).
  21. Спускались в мрачны подземелья. Имеется в виду заключение Федора Никитича Романова (патриарха Филарета) и находившихся вместе с ним бояр в подземную тюрьму в Варшаве за отказ подписать грамоту, согласно которой Польша должна была получить право на русский престол; «многие из них померли» (там же).
  22. Я дочь свою и сам крестову. «У покойного гр. Васильева дочь Мария Алексеевна была крестница автора, которая вышла в замужество за донского уроженца, гр. Орлова-Денисова, полковника казачьего» (там же). Алексей Иванович Васильев (1742—1807) — сослуживец и приятель Державина. По смерти Екатерины II занимал должность государственного казначея, а потом министра финансов. При сочинении этого стихотворения он был еще жив (умер в августе) (Грот, 2, 654).
  23. Денисов, Краснощекий (Краснощеков), Орлов, Иловайский. Атаманы Донского казачьего войска, прославленные храбростью.
  24. Введут его в крестов чертог. «В домах древних русских бояр и знатных людей была всегда большая, так называемая крестовая комната, в которой принимались гости и прочее людство, когда случалося в большом количестве» (Об. Д., 705).


Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.