Первый кругъ. — Гордые. — Молитва. — Омберто Альдобрандески. — Одеризи д'Агуббіо. — Провенцанъ Сальвани.
1«Ты, Отче нашъ, на небесахъ живущій,
Гдѣ царствуешь, но не описанъ въ нихъ,
Любя всѣхъ паче первый сонмъ, тамъ сущій!
4Твое въ насъ имя, слава силъ святыхъ,
Вѣкъ да святится, и вся тварь да видитъ,
Коль сладостно дыханье устъ Твоихъ.
7Миръ Твоего къ намъ царствія да снидетъ,
Къ нему-жъ, собравъ усилья всѣ свои;
Мы не придёмъ, коль самъ онъ къ намъ не придетъ.
10Какъ доброй волей Ангелы Твои
Приносятъ жертвы и поютъ: «осанна»,
Такъ да творятъ и люди на земле.
13Хлѣбъ нашъ насущный даждь намъ днесь: то — манна,
Безъ ней же вспять отводятъ насъ шаги,
Стремясь вперёдъ, въ пустынѣ сей туманной.
16И такъ же, какъ другъ другу всѣ долги
Мы оставляемъ, такъ и намъ остави,
И не суди насъ по дѣламъ, Благій!
19И нашихъ силъ, столь бренныхъ въ ихъ составѣ,
Не дай прельстить невидимымъ врагамъ,
Но отъ лукавыхъ помысловъ избави.
22Послѣдній гласъ мольбы, ужъ лишній намъ,
Не за себя,— за тѣхъ возносимъ, Боже,
Кого въ грѣхахъ оставили мы тамъ!»
25Такъ за себя и насъ молитвы множа
И разныя подъемля тяготы,
Какъ тотъ кошмаръ, что давитъ насъ на ложѣ,
28По первому карнизу съ высоты
Шли призраки, томясь, но тѣмъ упорнѣй
Смывая копоть дольной суеты.
31Коль молятъ такъ за насъ въ странѣ той горней,
То что-жъ должны въ семъ мірѣ дѣлать тѣ,
Въ чьей волѣ есть ещё благіе корни?
34Должны помочь имъ смыть въ ихъ нищетѣ
Грязь жизни сей, чтобъ въ чистомъ одѣяньѣ
Легко взнестись къ надзвѣздной высотѣ!
37— «О, да ускоритъ судъ иль состраданье
Срокъ вашихъ мукъ, чтобъ крылья распахнуть
Могли вы въ край, куда васъ мчитъ желанье!
40Съ какой руки, скажите, легче путь?
A если два здѣсь всхода или болѣ,
То укажите, гдѣ отложе круть?
43Затѣмъ что спутникъ мой здѣсь, въ сей юдоли,
Одѣтъ во плоть Адама, почему
Всходить съ трудомъ онъ долженъ противъ воли».
46Кто далъ отвѣтъ на эту рѣчь тому,
За кѣмъ я шёлъ, я не узналъ средь грому;
Но такъ въ толпѣ отвѣтили ему:
49— «Направо здѣсь, по берегу крутому,
Идите съ нами, и найдёте ходъ,
Гдѣ вверхъ взойти возможно и живому.
52И не мѣшай глядѣть мнѣ камень тотъ,
Что гордую мнѣ выю такъ безчестно
Пригнулъ къ землѣ, что ужъ не зрю вперёдъ,
55Я-бъ на того, чьё имя мнѣ безвѣстно,
Взглянулъ, чтобъ вызнать: не знакомъ ли онъ
Со мной, несущимъ грузъ тяжеловѣсный.
58Латинянинъ, въ Тосканѣ я рождёнъ;
Отецъ мой былъ Гюльельмъ Альдобрандеско:
То имя вамъ знакомо-ль средь имёнъ?
61Кровь древняя, родъ предковъ, полный блеска,
Такую мнѣ вселили въ душу спесь,
Что общую забылъ намъ мать и дерзко
64Сталъ презирать въ душѣ народъ я весь.
За что и палъ, о чёмъ всѣ помнятъ въ Сьенѣ
И дѣти въ Кампаньятико поднесь.
67Я Омберто, и гордостью не менѣ
Наказанъ здѣсь, какъ и моя родня,
Которая подверглась той же пенѣ.
70И этотъ грузъ я буду несть до дня,
Пока Господь проститъ мнѣ, ибо нынѣ
Не средь живыхъ, a между мертвыхъ я».
73Я, слушая, склонилъ лицо къ стремыниѣ;
Но тутъ другой (не тотъ; кто говорилъ),
Весь скорчившись подъ камнемъ въ злой кручинѣ,
76Узрѣлъ меня, узналъ и возопилъ,
Съ усиліемъ стараясь взоръ свой ближе
Вперить въ меня, пока согбенъ я былъ.
79— «О!» я сказалъ, «Не ты ли, Одерижи?
Честь Губбіо, искусства честь того,
Что прозвано enluminer въ Парижѣ?»
82— «О, братъ!» сказалъ онъ: «Ярче моего
Смѣются краски изъ-подъ кисти Франко:
Вся честь ему; мнѣ-жъ часть ея всего!
85Будь я живой, я-бъ съ гордою осанкой
Отвергъ её, затѣмъ что вѣчно страсть
Первенствовать была моей приманкой.
88За спесь грозитъ намъ всѣмъ возмездья власть,
И не смирись я самъ,— вѣдь до могилы,
Я бъ могъ грѣшить,— сюда-бъ мнѣ не попасть.
91О, суетность отличій, что намъ милы!
Какъ быстро деревцо свой можетъ верхъ сронить,
Коль рядъ годовъ ему не придалъ силы.
94Мнилъ Чимабуэ въ живописи быть
Изъ первыхъ первымъ, a теперь ужъ Джьотто
Явился — славу перваго затмить.
97Такъ Гвидъ лишёнъ въ поэзіи почёта
Другимъ былъ Гвидомъ; можетъ быть, ихъ двухъ
Спугнуть съ ихъ гнѣздъ родился третій кто-то.
100Измѣнчивѣй ещё, чѣмъ вѣтра духъ,
То дуновенье славы, что разноситъ
О нашихъ именахъ по міру слухъ.
103Что будетъ слава наша, пусть съ насъ сброситъ
Хоть старостъ узы плоти, иль нашъ вѣкъ
Подъ лепетъ: «папа», «мама» смерть подкоситъ,—
106Чрезъ сто вѣковъ? A ихъ короче бѣгъ
Предъ вѣчностью, чѣмъ передъ обращеньемъ
Небесныхъ круговъ — взмахи нашихъ вѣкъ.
109Вонъ славою того, кто съ затрудненьемъ
Бредетъ,— была Тоскана вся полна;
А нынѣ въ Сьенѣ онъ покрытъ забвеньемъ,
112Гдѣ былъ онъ вождь, когда сокрушена
Была спесь флорентинцевъ, что, столь славной
Считаясь встарь, теперь посрамлена.
115Извѣстность ваша вся — не злакъ ли травный?
Была — и нѣтъ! Кто къ жизни вызвалъ злакъ
Изъ нѣдръ земли, тотъ губитъ съ силой равной».
118И я: — «Смиреніе,— цѣннѣйшее изъ благъ,—
Живитъ мой духъ, гордынѣ ставя грани.
Но кто же тотъ, о комъ скорбишь ты такъ?»
121— «То», отвѣчалъ онъ, «Провенцанъ Сальвани!
И здѣсь за то, что въ сердцѣ мысль таилъ
Прибрать себѣ всю Сьену въ мощны длани.
124Безъ отдыха онъ ходитъ, какъ ходилъ
Со дня кончины: вотъ чѣмъ здѣсь искупитъ
Свою вину, кто слишкомъ дерзокъ былъ!» —
127И я: — «Но если всякъ, въ комъ грѣхъ притупитъ
О Богѣ мысль до самаго конца,
Внизу обязанъ, прежде чѣмъ къ вамъ вступитъ
130(Коль не помогутъ добрыя сердца!),
Пробыть такъ долго, сколько жилъ на свѣтѣ,
То какъ сюда впустили гордеца?»
133И онъ: — «Разъ въ Сьенѣ, въ славы полномъ цвѣтѣ,
На площади колѣнопреклонёнъ,
Преодолѣвши стыдъ, онъ сталъ,— въ предметѣ
136Имѣя лишь одно,— чтобъ былъ внесёнъ
За друга выкупъ Карлу, и, какъ скромный
Бѣднякъ, дрожалъ всѣмъ тѣломъ онъ.
139Я всё сказалъ. Слова мои пусть тёмны;
Но близокъ день, въ который объяснитъ
Ихъ смыслъ тебѣ народъ твой вѣроломный.
142За этотъ подвигъ путь ему открытъ».
