.jpg)
БИСМАРК, Отто-Эдуард-Леопольд, князь и герцог Лауэнбургский, первый канцлер Германской Империи, род. 1-го апр. 1815 г. в Бранденбурге, в родов. поместьи Шенгаузен. Прослушав лекции в университетах Геттингена и Берлина, Б. с 1835 по 1838 гг. занимал мелкие судебные должности в Берлине, Аахене и Потсдаме, отбыл воинск. повинность в гвард. стрелках, выполнил стаж на чин лейтенанта запаса кавал.; (этот род оружия Б. всегда очень любил) и в 1846 г. б. выбран депутатом от дворянства в саксон. ландтаг в Мересбурге, а в 1847 г. — в соединен. заседание ландтагов в Берлине, где впервые и обратил на себя внимание резкой борьбой с либерализмом и защитой монархического принципа. Будучи затем выбран юнкерской партией во все 3 последовательные прусские ландтага (апр. 1848 г., февр. и авг. 1849 г.), Б. и словом, и пером (в Kreuz-Zeitung) боролся за популярную в Германии идею объединения всех немецк. государств под главенством Пруссии. "Армия — жизненный нерв Пруссии". "Офицерский корпус во главе увеличенной и реформир. армии один может привести Пруссию к славной политике". "Небо не стояло прочнее на плечах Атласа, чем Пруссия на плечах её генералов". "Я горжусь, когда возвращаюсь из-за границы, что я пруссак". "Мы заставим уважать то, что называется прусским юнкерством". В этих характерных фразах — секрет силы Б. и причина назначения его прусск. представителем в соедин. заседаниях представителей герм. государств во Франкфурте. Несмотря на свою молодость, он показал себя человеком, которого решительность и упорство не уступают ни перед чем. Уже тогда Б., будучи прежде всего пруссаком, а потом немцем, понял, что строить империю на чисто демократической базе, как то предлагал франкфуртский народ. парламент, было противно прусск. традициям и ослабило бы внутреннюю силу прусск. короля. 20 марта 1850 г. Пруссия, пытаясь устроить объединение Германии вокруг себя, собрала новый парламент в Эрфурте, который, однако, подобно франкфуртскому, кроме фраз ничего не дал. Тогда Австрия, руководимая мощным и дальновидным кн. Шварценбергом, настояла на новом собрании представителей герм. государств под председательством Австрии во Франкфурте, приглашая туда под угрозой войны Пруссию и тем сводя к нулю её попытку в Эрфурте. Неподготовленная к войне, Пруссия принуждена была уступить по всей линии и подчиниться гегемонии Австрии (Ольмюц, 21 ноября 1850 г.); хотя Б. и понимал, что это — "дипломатическая Иена", однако, он горячо отстаивал уступчивость, показав этим глубину своего расчета и основной метод своей политики: не останавливаться ни перед чем, но лишь при условии подготовленного успеха. Пробыв 8 лет дедегатом Пруссии во Франкфурте, Б. научился презирать Австрию и уехал оттуда посланником в Петербург (29 января 1859 г.) с репутацией твердого и искусного дипломата, глубокого наблюдателя и с вполне определенными планами изолирования Австрии. Поэтому во время Крымской войны, угадывая неминуемый в будущем конфликт с Францией и Австрией и желая подготовить себе тыл, Б. крайне энергично отстаивал полное невмешательство Пруссии, а когда ему сообщили советы в Берлин со стороны Англии через короля Леопольда Бельгийского идти рука в руку с Австрией под угрозой содействия Англии потере лев. берега Рейна в пользу Франции, если Пруссия будет продолжать упорствовать в своей обособленности, Б. резко написал: "потеря левого берега означает и господство Франции в Бельгии. Пусть Англия и король Леопольд подумают об этом!" На замечание франц. посла Мустье, что "такая политика вас приведет к Иене" (весна 1855 г.), Б. тотчас возразил: "а почему не к Лейпцигу или Ватерлоо?" Понятно, такие ответы и другие инциденты вызывали со всех сторон жалобы королю на Б., протесты, почти скандалы. Но к чести короля Фридриха Вильгельма IV надо сказать, что он не выдал своего гениального представителя, понимая что такая натура в обыкновенные рамки не укладывается и что именно такой человек нужен Пруссии. Франкфурт был критическим временем в карьере Б., но, благодаря королю и принцу-регенту (впоследствии имп. Вильгельму I), Б. вышел из испытания вполне зрелым, научившись и ласкать, и грозить, и притворяться и поражать цинизмом правды. Так, по его совету, Пруссия, подготавливая будущее, уступила в деле Невшателя, где прусск. роялисты возмутились против господствующих республиканцев, но были взяты в плен, и Швейцария отказалась выпустить их по требованию Пруссии. Хотя поведение Швейцарии было явно враждебно и нестерпимо для прусск. достоинства (Невшатель принадлежал Пруссии), но Б. предвидел, что из этого мелкого дела (посылка прусск. экспед. корп. через имперскую территорию) Австрия раздует большой пожар, которым воспользуется Франция, и, понимая, что у Наполеона III одна мечта — получить без войны лев. берег Рейна, настоял на подчинении Пруссии решению собранной по почину Австрии в Париже конференции, что повело к отказу Пруссии от Невшателя. Памятуя правило: не бояться частичных неуспехов, лишь бы успеть в главном, и считая, что Пруссии выгодно усыпить на время бдительность Австрии и Франции, дабы подготовить армию, Б. не упускал из вида и прусск. обществ. мнение, в котором нужно было сделать горький осадок против Австрии и Франции и тем подготовить военное настроение народа. По этим же соображениям и во время итальянск. кампании Наполеона III (1859 г.) Б. всячески стремился удержать Пруссию от вмешательства в пользу Австрии, хотя приобрел за это репутацию чуть ли не изменника германскому делу. Его мысли, изложенные в виде объемистой записки, повлияли на принца-регента, но не на обществ. мнение, и он предпочел удалиться посланником в Петербург (январь 1859 г.), где пробыл до июня 1862 г., когда, отказавшись от предложенного ему новым королем (впоследствии императором) Вильгельмом премьерства, поехал посланником в Париж для "личной рекогносцировки". В России Б. близко сошелся с Двором, понял силу и слабость русской политики и, уезжая из неё, увез с собой на пальце кольцо с надписью "ничего", как символ русской флегмы в минуты опасности. В сентябре 1862 г. король телеграммой вызвал Б. из Парижа, прося его встать во главе правительства, которому парламент только что отказал в кредитах на реорганизацию армии. Б. встал во главе прусск. кабинета в твердой решимости с парламентом или без парламента дать возможность ген. Роону реорганизовать армию и тогда бросить ее на весы, которые должны были определить относительный вес Габсбургов и Гогенцоллернов в Германии. По мнению господствовавших тогда прусск. либеральных кругов, только либерализмом и демократизмом можно было отвлечь южную Германию от Австрии и привлечь ее к Пруссии. Но Б. публично заявил, что "великие вопросы разрешаются не речами и большинствами, а железом и кровью". Т. к. палата отказывалась идти за ним в увеличении воен. расходов, он стал править без бюджета. Вскоре после начала польского восстания Б., не дожидаясь приглашения России, предложил и подписал с ней секретную конвенцию о взаимопомощи в преследовании польских организаций (февр. 1863 г.), — в то время, когда в прусск. Польше не было и помину о восстании. Так. образ., продолжая политику разделов Польши Фридриха Великого, Б. не только обеспечивал себе русский тыл, но, поддерживая своей инициативой антиславянскую реакционную партию в Петербурге, подготавливал почву для роли Австрии среди славян, как компенсацию за умаление её роли в Германии. Участь последней б. окончательно предрешена, и в разговоре с австр. послом гр. Ка́роли Б. откровенно заявил ему, что "если Австрия не предоставит Пруссии объединить Германию, она увидит ее среди своих врагов". Скоро стало ясно, что победители расссорятся из-за добычи. Австрия протежировала пр. Аугустенбургскому, Пруссия же преследовала его партизанов, как революционеров. Все дипломатические усилия Б. в это время сводились к изолированию Австрии: "одна выигранная битва — и мы продиктуем условия", пророчески говорил он герц. Грамону. Ноты и обвинение Б. Австрии за её революционность в Голштинии вывели Австрию из себя; она стала секретно мобилизовать свои войска. Скрепя сердце, король прусск., уступая Б., приказал сделать то же. 7 июня 1866 г. прусск. войскам приказано было войти в Голштинию для защиты "от происков претендента". Австрийцы отступили, но в союзном совете Австрия получила за себя против Пруссии 9 голосов из 15. Времени терять было нельзя; и Б. его не потерял. Немедленно Саксонии, Гановеру и Гессен-Каселлю б. посланы ультиматумы: присоединиться к Пруссии. Все трое ответили: "нет". Тогда без объявления войны, в течение 2 дней, все три столицы этих государств б. заняты прусск. войсками. 30 июня б. объявлена война Австрии, а 2 июля под Кенигрецем Роон и Мольтке на голову разбили армию Бенедека и двинулись ке Вене. Однако, Б., видя будущее, уговорил короля не брать Вены, не трогать Богемии, не аннексировать Саксонии, а удовольствоваться Гановером, Касселем и Франкфуртом на Майне, главное же, — обойтись без посредничества Франции, что и было достигнуто Никольбургским перемирием и Пражским миром (26 июля 1866 г.). Успехи политики Б. заставил ландтаг переменить отношение к нему и вотировать post factum все незаконно истраченные воен. кредиты. В апреле 1867 г. Б. б. назначен канцлером Сев.-Герм. Союза и с этого времени начинается эволюция Б. влево: он понял, что, только опираясь на германский патриотизм и демократизм масс, он может бороться с партикуляризмом дворов, втайне ненавидевших его за систематически готовящуюся экспроприацию их привилегий. Но без внешней опасности игра Б. была бы не мыслима. Нужно было создать ее. И он создал ее в вопросах Люксембурга и испанск. наследства. Т. к. Нидерланды не только отказались примкнуть к Сев.-Герм. союзу, но, под влиянием французской дипломатии, потребовали даже удаления из Люксембурга прусск. гарнизона и выразили готовность уступить Люксембург Франции за денежное вознаграждение, Б. подстроил запрос себе в рейхстаге о защите прав германского народа и, вызвав этим путем огромный подъем патриотизма, ответил, что правительство отстоит "права германской расы". Переведя, так. обр., вопрос с дипломатич. на широконародную почву, Б. сообщил в Гаагу, что в виду подъема обществ. негодования Сев.-Герм. союз принужден будет рассматривать присоединение Люксембурга к Франции как casus belli. Голландия, понятно, отказалась подписать уже готовое соглашение с Францией. Наполеон III, увидя против себя всю сев. Германию счел себя недостаточно подготовленным к войне и затаил, как и весь французский народ, чувство бешенства от диплом. пощечины. Три последующие года ушли с обеих сторон на подготовку союзных группировок: Наполеон III пытался сблизиться с Францем-Иосифом и оттянуть от Пруссии южно-герм. государства, Б. же гораздо более успешно сплотил их как раз с севером таможенной границей и продолжал подготавливать изоляцию Франции. Предлог к войне б. дан Б. имп-цей Евгенией и герц. Грамоном, которые, несмотря на отказ пр. Гогенцоллерна от предложенной ему марш. Примом испанск. короны и личные заверения о том же кор. Вильгельма франц. послу Бенедетти (Эмс, июль 1870 г.), всё же настаивали на торжественном публичном отречении пр. Гогенцоллерна навсегда от намерения занять испанск. престол. Зная примирительное настроение короля Вильгельма и понимая, с другой стороны, что искреннего желания воевать у Наполеона III быть не может, Б. опубликовал, не спрося короля, измененный им текст телеграммы, полученной из Эмса. Роон и Мольтке были соучастниками этого перередактирования телеграммы, которая после изменения звучала как оскорбление для Франции в лице её посла. Негодование в Германии и во Франции при чтении этой телеграммы б. неописуемо, и Франция объявила войну, кончившуюся падением Наполеона III, провозглашением республики, борьбой с коммуной и, наконец, Франкфуртским миром (10 мая 1871 г.), по которому Франция потеряла Эльзас-Лотарингию и заплатила 5 миллиардов контрибуции. Б. всё время кампании сопровождал короля, участвовал в воен. советах и присутствовал на полях сражений. Уступчивостью по отношению к Баварии он сумел побудить ее предложить Вильгельму I императорскую корону, которую тот и принял с восстановлением Германской империи (18 февр. 1871 г.). Это был зенит величия Б. Операция была деликатна не только благодаря трудности "приладить подтяжки" (юж.-герм. государства), но и из-за зависти Австрии. Однако Б., поддержав Россию в вопросе об отмене ограничения в обладании флотом на Черном море (Лондонская конференция 17 янв. 1871 г.), благополучно пролавировал между подводными камнями. В последующие годы он стремился уединить Францию и, не будь в 1875 г. предупреждения России, он, б.-м., вторично бы напал на нее, боясь утверждения в ней прочного правительства и подготовки реванша. В 1873 г. Б. привел к соглашению 3 императоров, скрепленному взаимными блестящими визитами. Одновременно с этим, в связи с Kulturkampt’ом (борьбой с катол. церк. в Германии), произошло сближение с Виктором Эммануилом. Балканские затруднения не могли, несмотря на все усилия Гладстона, вызвать Б. принять в них участие: "Я до тех пор не посоветую вмешаться, пока затронутые германские интересы не будут стоить костей хоть одного померанского гренадера". На самом деле невмешательство Б. было рассчитано на втягивание Австро-Венгрии в Восточный вопрос, дабы, оперируя ею под рукой против России, получать выгоду от обеих. Эта политика "честного маклерства" привела к Берлинскому конгрессу 13 июля 1878 г., где была углублена и без того глубокая антипатия русск. обществ. мнения к Германии, союз императоров фактически распался и был заменен оборонительным тройственным союзом в форме отдельных соглашений с Австрией и Италией (1879 г. и 1883 г.), Россия же обратила глаза в сторону Франции. Чтобы не позволить ей отойти от Пруссии, Б. ловко воспользовался впечатлением 1 марта 1881 г. и поднял вопрос о выдаче политических преступников, что привело к Данцигскому свиданию Имп. Александра III и Вильгельма I (сентябрь 1881 г.), отставке кн. Горчакова и гр. Шувалова (1882 г.) и свиданию 3 императоров в Скерневицах (1884 г.). Дабы помешать естественному сближению республиканской Франции и либеральной, анти-австр. Италии, Б. поддерживал Францию в её оккупации Туниса, на который зарилась Италия, а Италии указывал на соседний Триполи. Францию Б. всячески втягивал в африканскую политику, деля с ней территории по Конго и Нигеру, дабы бросить кость между и нею и Англией (африк. конфер. 1884—1885 г.). Играя, так. обр., одними против других, Б. укрепил роль "политического маклерства" Германии, которую она стремилась играть и после него. К колониальной политике Германии Б. сначала относился как "к шёлку в одеждах тех польских благородных фамилий, у которых нет достаточно белья". Однако, к концу своего канцлерства он переменил взгляд и заявил, что "впредь герм. гос. флаг не пойдет перед частной инициативой, но он ее и не оставит, куда бы она ни забралась". В связи с этим он всячески способствовал развитию частного мореходства и постройке воен. флота для его защиты. Смерть имп. Вильгельма (1888 г.) очень подействовала на Б., хотя официально его положение не изменилось. Исполняя последнюю волю имп. Вильгельма, сказанную перед смертью внуку (ныне имп. Вильгельм II): "относиться к России с нежной предупредительностъю", Б. резко протестовал против предположенного брака пр. Александра Баттенбергского с дочерью имп. Фридриха, Викторией, и грозил отставкой. Император уступил, свадьба не состоялась, но отношения Б. к императрице обострились до крайности. После смерти имп. Фридриха, положение Б. было сначала настолько прочно, что по его настоянию имп. Вильгельм II позволил напечатать весьма неприятное для памяти покойного имп. Фридриха возражение Б. на опубликованные Гефкеном мемуары об этом императоре, в которых умалялась роль Б. во время войны 1870 г. Гефкена после скандального процесса посадили в тюрьму за клевету, но очарование Вильгельма II Б. исчезло. В марте 1889 г. Вильгельм II напомнил Б. о его желании подать в отставку. Отъезд Б. из Берлина б. неописуемым по энтузиазму и трогательности. Но Б. не сумел сохранить после отставки величия своей роли: хотя и отпущенный с титулом герц. Лауэнбургского и званием фельдмаршала, он никогда не мог простить своей отставки Вильгельму II и, путем разговоров с журналистами и инспирированием газет, резко критиковал каждый шаг императора. Третий том его мемуаров, написанных в это время, и по сей час не издан из-за их горечи по адресу Вильгельма II. Скончался Б. в Фридрихсруэ 31 июля 1898 г. — В общем трудно в настоящее время, когда еще не все документы опубликованы, окончательно установить роль личности Б. в истории Германии и Европы XXI столетия. Несомненно одно: его гениальные дарования могли принести Германии столь много пользы лишь потому, что: 1) идея объединения, которой он себя посвятил и которую провел в жизнь, ко времени его появления на политич. арене вполне созрела, б. естественна и нуждалась лишь в мощном толчке, которой Б. и дал; 2) что во главе Пруссии по счастливой случайности стояли подряд короли не мелочного самолюбия и притворной щепетильности, а глубокого патриотизма, угадавшие в жесткой прямоте Б. рычаг, которым необходимо воспользоваться, и воспользовавшиеся им, несмотря на все интриги, а подчас и справедливые нарекания на рискованность итры Б.; 3) что во главе прусской армии стояли Роон и Мольтке, поднявшие ее на необычайную по тому времени высоту, противники же (Австрия и Франция) оказались ниже среднего уровня, наконец, 4) что дипломатия противников б. или слишком неумна, или слишком честна, чтобы понять вовремя откровенный, подчас циничный, маккиавелизм Б., а когда понимали его, то было уже поздно, и прусск. войска доделывали дело, начатое прусск. дипломатией. Приемы же Б. б. рассчитаны на один "ultima ratio" — династическую и воен. силу, игнорирующую обществ. мнение и действуюшую в предположении, что "Бог за сильного". — В честь Б. воздвигнуто в разных городах Германии около 400 памятников. В 1898 г. в Штуттгарте опубликован был первый том "Мемуаров" Б. (Gedancken und Erinnerungen), записанных под его диктовку и по его рассказам Л. Бухером; второй том также теперь появился в печати. — (Гамбергер, (Herr v. B.) Господин фон-Б., 1868 г., Бреславль; Гезекиль, Книга о Б., Берлин, 1877 г.; Брахфогель, Князь Б., германский имперский канцлер, 1874 г.; Райнтьен, Б., Кавур и объединение Италии, Бреславль, 1878 г.; Герлях, Князь Б., Штуттгарт, 1873—5 гг.; Кеппен, Князь Отто фон-Б., герм. имп. канцлер, Лейпциг, 1873 г.; Шлютрер, Князь Б., Лейпциг, 1875 г.; Буш, Князь Б. и его люди во Франции, Лейпциг, 1879 г.; Его же, Наш имперский канцлер, Лейпциг, 1884 г.; Мюллер, Имп. канцлер князь Б., Штуттгарт, 1881 г.; Клеэ, Князь Б. и наша эпоха, Берлин, 1879 г.; Pronst, Князь Б., Париж, 1877 г.; Ган, Князь Б., Берлин, 1878—86 гг.; Его же, 20 лет 1862—82 гг., Берлин, 1885 г.; Аноним, Б. после войны, Лейпциг, 1883 г.; Чарльз Лау, Князь Б. — историческая биография, Лондон, 1886 г.; Аноним, Б. в Версале, Лейпциг, 1885 г.; Тудишума, Парламентские дела и победы Б., Тюбинген, 1887 г.; Е. Симон, История кн. Б. 1847—87 гг., Париж, 1887 г.; Мария Дронзар, Князь Б., Париж, 1887 г.; Горст-Коля, Б. при 3 императорах 1884—88 гг., Берлин, 1888 г.; Его же, Кн. Б. — воспоминания, Хемниц, 1889 г.; фон-Лошингер, Князь Б., как народный представитель, Хемниц, 1889 г.; Е. И. Утин, "Вестн. Европы", 1873 г., №№ 1, 3, 5 и 6; Н. К. Михайловский, "Отеч. Записки", 1871 г., № 5, и Л. А. Полонский "Вестн. Европы", 1872 г., № 12. Кроме того, издан в Берлине полный сборник его парламентских речей).