ВЭ/ВТ/Дисциплина воинская

Добавить ссылки
Материал из Викитеки — свободной библиотеки

ДИСЦИПЛИНА ВОИНСКАЯ, этическо-правовое средство согласования по содержанию, направлению и мотивам деят-сти лиц, образующих армию. Определение по существу понятия Д. представляет чрезвычайные трудности. Этим объясняется тот знаменат. факт, что до наст. времени невозможно указать общепризнанное в науке, зак-ствах и в воен. быту определение Д. Франц. воен. писатель J. Ambert говорит, что во франц. яз. нет друг. слова, смысл к-раго б. бы искажен более, чем слово Discipline. Discere значит учиться, Discipulus, Disciple — ученик; по определению франц. академии, Discipline равнозначуще "instruction, éducation, Règle De conduite, commune à tous ceux, qui ont partie d’un corps"; Discipliner соответствует fermer, habituer, assujettir à Des Règles convenues. Отсюда нек-рые авторы, юристы и воен. писатели, a частью и зак-ства, или непосред-но определяют Д., как воин. воспитание, или же исходят в своих выводах из идеи воин. воспитания. Так, австр. Dienst-Reglement (объединяющий уставы дисципл., внутр. и гарниз. службы) признает "основанием Д. воспитание солдата, приводящее его к безусловн. повиновению, к добросовест. сознанию долга и к точн. исполнению службы". В воен. лит-ре имеются след. определения: Д. есть "совокупность всех нравств., умств. и физич. навыков, нужных для того, чтобы оф-ры и солдаты всех степеней отвечали своему назначению"; но в тесн. смысле, получившем право гражданства в сознании больш-ва, понятие Д. относится преимущ-но к нравств. навыкам, к тому, что в послед. время принято называть "воспитанием оф-ра и солдата" (М. И. Драгомиров); "Д. образуется из совокупности этич. и правов. навыков, охватывающих всё содержание воин. целей солдата" (проф. Плетнев); "Д. есть воин. воспитание, развивающее в в-служащем способность сознат-но и во имя нравств. обяз-сти подчинять свою волю воле верховного вождя армии" (проф. кн. Друцкой). Аналогич. мысль высказывает, хотя устанавливает совершенно иное определение, В. Д. Кузьмин-Караваев, когда говорит, что Д. "составляет могуч. воспитат. средство". В иностр. лит-ре встречаем такие определения: "Под воин. Д. понимается, с одной стороны, система правил и обяз-стей, имеющих отношение к поддержанию воин. порядка, воспитания и нравов, с друг. стороны, состояние воин. части с точки зрения господствующих в ней порядка, воспитания и нравов; в обшир. смысле воин. Д. понимается как воспитание людей" (Marck); "Pour instituer la Discipline, il faut Des Disciples, à ces Disciples il aut Des Maîtres, à ces Maîtres une doctrine" (Ambert); "La meilleure Discipline est celle que s’empare Des esprits" (Pr. De Ligne); "Les armées bien commandées sont toujours bien Disciplinées" (Napoléon). В основе этих определений и общ. выводов лежит след. идея: воин м. выполнить свое назначение лишь при условии неизмен. и пост. совпадения его действий и жизнен. уклада с волею законодателя и вождя, не только в форме повиновения приказу, но и в форме самостной, при отсутствии приказа и надзора нач-ка, т. е. деят-сти, вытекающей из личн. желания и стремления достигнуть полезной для армии и предуказанной вождем цели. Такое потенциальное и кинетическое состояние воли чина армии возможно только при соответств. складе характера и право- и нравовоззрений, к-рые д. стать "второй натурой". Эти, как и всякие другие, психич. свойства человека создаются путемь воздействия на него окружающей среды, воспринимаемых им впечатлений. Искусств. (или, в редких случаях, естественная) комбинация этих последних образует воспитывающую среду, а деят-сть, направленная к созданию этой комбинации впечатлений и среды, называется воспитанием. Отсюда вывод, что средством, единственно годным для создания из гражданина воина, является воин. воспитание, именуемое Д. Изложенное толкование понятия Д. не является, однако, господствующим, хотя в воен. лит-ре последнего 10-летия всё чаще выдвигается идея о значении воин. воспитания. Против понимания Д., как воспитания, делается, гл. обр., то возражение, что оно противоречит установившемуся в армии бытов. пониманию Д. Большее, по-видимому, число сторонников имеют определения, приравнивающие Д. или к повиновению, или к законности действий. Так, по признанию Мольтке, "авторитет сверху и повиновение снизу, — одним словом "дисциплина", есть душа армии" (тождествен. определение в общей юридич. лит-ре для служеб. Д. дает фон-Резон); "Служеб. Д. есть точное соблюдение правил подчиненности между высш. и низш. должност. лицами" (А. Д. Градовский); "Д. требует от подчиненного полн. и пост. повиновения нач-ку и буквальн. исполнения его приказаний без колебания и ропота" (франц. Règlement De service intérieur). К определениям, кладущим в основание принцип законности, м. б. отнесены: "Д. есть не более как точное исполнение закона" (E. Hueber); "воин. Д. состоит в строг. и точн. соблюдении правил, предписан. воен. законами" (Ст. 1 уст. дисц., кн. XXIII С. В. П.). Должны быть поставлены обособленно след. определения: "Воин. Д. есть совокупность условий, определяющих взаим. отношения между нач-ками и подчиненными" (В. Д. Кузьмин-Караваев); "Д. — обяз-сть такого поведения со стороны в-служащего, к-рое содействует армии в достижении её задач" (Н. Фалеев); Д. — "надлежащее отношение солдата к обяз-стям своего звания и к своим нач-кам, а также надлежащее поведение вне службы и независимо от своего звания" (Hecker); "Под Д. разумеют всякие меры, направленные к охране порядка совмест. деят-сти и жизни" (Н. М. Коркунов). Все приведенные определения имеют своих прот-ков и вызывают возражения. Против определений первой группы, приравнивающих Д. к повиновению, выдвигаются след. возражения. Обязанность повиновения несомненно является одной из основ. обяз-стей воен. службы, но далеко не единственной, а потому и не могущей исчерпать собою содержание Д. Кроме того, Д. неизбежно д. охватывать собой, и действ-но охватывает, не только отношения подчиненных к нач-кам, когда только и можно говорить о повиновении, но и отношения младших к старшим, нач-ков равных степеней между собой, и, наконец, отношения нач-ков и старших к подчиненным и младшим, когда, очевидно, не м. б. речи о повиновении. Уподобление Д. законности признается ошибочным потому, что требование соблюдения закона предъявляется гос-твом, не только в-служащим, но в равной мере и ко всем гражданам. Признается бесспорным, что законность действий входит, как непременный элемент, в понятие Д., но, однако, не исчерпывает её содержания. Кроме того, данное определение (также как и вышеприведенное: Д. — повиновение) не разрешает вопроса об источниках и средствах развития таких необходимых качеств солдата, как мужество, стойкость, самоотвержение и т. п. Другие, приведенные выше, обособленные определения отчасти страдают неясностью, неточностью и неполнотой, отчасти вызывают возражения, приведенные в отношении рассмотренных только что групп: Д., как повиновение, и Д., как законность. — Воин. Д., как этико-правов. институт, появилась в человеч. сознании и жизни одновр-но с возникновением первого войска, т. к. идеи войска и Д. логически неразъединимы. Но было бы ошибочно думать, что воин. Д. возникла самобытно. Идея Д. в том или ином её содержании возникла много ранее первого объединения вооруж. людей в целях войны или борьбы. Не в армии, а в первобыт. семье родилась идея Д.; она вытекла естественно из факта старшинства отца семьи, родонач-ка, патриарха. Армия получила готовую идею и даже готовое содержание, к-рое она лишь приспособила к своим потребностям и дополнила недостающими элементами. С того момента как бесформ. вооруж. толпа получила в сложившемся первом гос-тве значение правов. госуд. установления, — и Д. приобрела опред. правов. характер, выразившийся в дисципл. нормах, в дисципл. законе. Попутно с Д. семейной, но, конечно, позднее её, возможно, одновр-но с воин. Д., зародилась Д. служебная вообще, Д. церковная и, наконец, Д. школьная. Во всех этих разновидностях идея и основ. элементы были тождественны, различались лишь частности, — содержание отдел. требований и средства, к-рыми достигалась желаемая цель. Поэтому бесспорно то положение, что общее понятие Д. осталось неизменным во все эпохи, было и есть интернационально. Эволюционировали только цели Д. и способы их достижения. В отношении воен. Д. эволюция дисципл. средств б. крайне медленная. Для доступной нам истории человеч-ва и армии в основе воен. Д. лежала идея устрашения, идея строгости, даже жестокости (Спарта, Рим, вербов. войска сред. веков, эпоха Петра В., Фридриха В.). Эти заветы старины еще живут и теперь и выражаются в ходячих фразах о "строгости Д.". Но несомненно, что с XIX в. всё более проникают в армии всех стран здравые в.-педаг. и правов. идеи, и теперь можно указать не мало воен. писателей, к-рые в основу Д. кладут идею воспитания, нравств. долга и сознания обязанностей. (Драгомиров, Бутовский, кн. Друцкой, Навроцкий, фон-д.-Гольц, Ж. Дюрюи, Isenburg, Marck, Dietz, Dangelmaier, Durand и др). В "Солдат. памятке" для оф-ров Драгомирова имеется след. глубоковерная мысль, принадлежащая эрц. Иоганну Сальватору: "Д., сокрушающая личн. волю, не есть Д., ибо последняя не что иное, как добровол. и сознател. отречение от личн. воли; а для того, чтобы отказаться от воли, надо, прежде всего, чтобы она существовала". В "наказе войскам", изд. 1859 г., сказано: "тайна доведения солдат до возможной степени совершенства в воен. деле заключается в искусстве управлять их волею. Чтобы правильно управлять волею солдат, необходимо знать те пружины, коими она приводится в действие, нужно знать их способности душевные и телесные, характер, нужно иметь полную их к себе доверенность" (С. В. П., ч. III, кн. I, IX приложение к ст. 428), В рус. воен. законодательстве определение Д. б. внесено впервые в "положение об охран. воин. Д. и взысканиях дисципл.". § 1 "Положения" гласил: "Воин. Д. состоит в строг. соблюдении предписанных воен. законами правил, в сохранении в вверенной команде совершен. порядка и добросовест. исполнении обяз-стей службы, в точн. исполнении приказаний, без всякого произвольн. их изменения, и в неоставлении по слабости надзора или пристрастью, проступков и упущений по службе без взысканий". Дополняющими выраженную здесь мысль были §§ 3 и 4. Первый из них говорил: "Нач-к подает подчиненным пример усердия к службе, нравств. поведения и терпения, направляя все свои действия к пользе службы и воздерживаясь от всякого произвола, как в своих поступках и требованиях, так и в наложении взысканий". След. § 4 отличался от действующей ст. 4 уст. дисц. лишь указанием на обяз-сть нач-ка "в сношониях с подчиненным быть добрым и справедливым, соблюдать должное приличие". В действующем законе ст. 1 уст. дисц. имееть след. содержание: "воин. Д. состоит в строг. и точн. соблюдении правил, предписанных воен. законами. Поэтому она обязывает точно и беспрекословно исполнять приказания нач-ка, строго соблюдать чинопочитание, сохранять во вверен. команде порядок, добросовестно исполнять обяз-сти службы и не оставлять проступков и упущений подчиненных безь взыскания". Это определение хотя и вызвало при пересмотре уст. дисц. в 1882—88 гг. серьез. замечания, но б. признано "с практич. точки зрения вполне удовлетворительным". Существен. достоннство ст. 1 заключается в том, что она, давая перечень обяз-стей, вытекающих из общего понятия, указывает рядом и обяз-сти подчиненных и начальников. Эта идея нашего закона о равном значении Д. для указанных двух категорий в-служащих нередко оставляется в практике войсков. жизни без внимания. В ст. 1 указаны след. обяз-сти: подчиненных — повиновение и чинопочитание; нач-ков — сохранять во вверен. команде порядок и не оставлять проступков подчиненных без взыскания; подчиненных и нач-ков — добросовест. исполнение обяз-стей службы. Наибол. идейн. и практич. значение имеет указание на эту последнюю обяз-сть, охватывающую собой все другие и вносящую в понятие Д. существенный этич. элемент. Обяз-сть нач-ков "не оставлять проступков и упущений подчиненных без взыскания" есть дань старине, отражение идеи об устрашающей Д. Влияние нов. идей в воен. деле сказалось к дополняющей ст. 1-ю статье 4 уст. дисц., определяющей другие обяз-сти нач-ка: "в сношениях с подчиненными быть справедливым, отечески пещись о благосостоянии вверен. команды, входить в нужды своих подчиненных, быть в потребн. случаях их советником и руков-лем, избегать всякой неумест. строгости, не оправдываемой требованиями службы, а также развивать и поддерживать в каждом оф-ре и н. ч. сознание о высоком значении воина"... Не трудно заметить существен. отличие, и притом в худшую сторону, действ. закона от "Положения" 1863 г. Последнее не ограничивало Д. одной законностью действий, а всю сумму обяз-стей, указанных в ст. 1, включало в самое понятие Д. не как следствие, а как самую её сущность. Далее, постановление § 3 "Положения" о значении примера нач-ка, о его нравствен. поведении, терпении, о воздержании от произвола — совершенно отсутствует в действ. законе. Также опущено в ст. 4 указание на обяз-сть нач-ка быть в отношении подчиненных "добрым" и "соблюдать должное приличие. Заслуживает также большого внимания, что "Положение" 1863 г. говорит о неоставлении проступков без взыскания "по слабости надзора или пристрастью", а не в общей форме, принятой ст. 1 действ. устава. Почти тождеств. начала и даже в сходном с уст. дисц. выражениях содержит франц. устав (в отд. "Principes généraux De la subordination"). В австр. уставе резко выдвинуты обяз-сти подчиненного, в частности повиновение, об обяз-стях же нач-ка говорится м. проч., и довольно резко выражена, несмотря на иной общий принцип (указан выше), карательная Д. Устав итальянский наиб. отдает место моральн. элементу, идее воспитания и, в связи с этими началами, обяз-стям начальника. Герм. воен. законодательство, построенное в кодификац. отношении несходно с зак-ствами друг. гос-тв, не содержит определения, соответств. ст. 1 и 4 рус. уст. дисц., и, говоря об обяз-стях, относит их в значит. больш-ве случаев к в-служащим, не различая подчиненных от нач-ков (конечно, кроме постановлений о повиновении и чинопочитании), при чём в тексте закона нравств. эл-ту Д. отведено незначит. место. Не подлежит, однако, сомнению, что идея Д. находит себе выражение не столько в общ. формулах закона, сколько в способах, предписанных для достижения воин. задач, и, в частности, в конструкции администрат. (обычно называемой дисциплинарною) и судеб. ответ-ности за служеб. нарушения (см. Дисциплинарный проступок, Дисциплинарная ответственность, Дисциплинарное наказание). С друг. стороны, для практики войсков. жизни существенно важно, как понимается в армии идея законодателя и как она реализуется. Бытов. происхождение Д. делает несомненным тот вывод, что общ. начала семейн. жизни, разделение общ-ва на сословия и их правов. и фактич. взаимоотношения, степень нравств. и умств. культуры и друг. общие бытов. условия оказывают существ. влияние на понимание воин. Д. и способы её проведения в жизнь армии. Так, в России мы наблюдаем следующее. Заимствованная от З. Европы, но отвечавшая правов. и бытов. воззрениям того времени, жестокость всех воин. наказаний по зак-ству Петра I, привила армии идею исключ-но карат. Д., поддерживающей порядок только чувством страха, даже ужаса. Такое понимание вполне соответствовало: семейн. укладу, еще опиравшемуся на принципы "Домостроя"; обществ. быту, проникнутому началами креп. права; школьн. воспитанию, в к-ром розга исправляла строптивые характеры и вразумляла тупые головы. За XVIII в. и перв. полов. XIX в. существенно изменился, однако, только в высш. сословн. слое, семейн. быт; другие только что указанные факторы остались почти без перемен. А потому эпоха Имп. Николая I мало чем отличается в отношении понимания Д. от эпохи Петра I и его преемников. Колебания были, но в основе системы лежал неизмен. принцип, — беспощад. строгость. Для всего этого периода в 150 л. верна след. харак-стика, данная ему Навроцким. "В минувшие времена телес. наказание розгами считалось взысканием, налагаемым властью нач-ка, без суда. Число ударов б. не определено и предоставлялось личн. усмотрению кажд. нач-ка; в казармах б. навалены горы прутьев; в стволах ружей вечно лежали палки; и часто случалось, что за ничтож. вину, за громкий вздох во фронте, солдаты подвергались сотням ударов розог. Если вспомнить при этом, что личн. расправа не только не считалась оскорблением, но даже не признавалась наказанием, что она часто доходила до самых возмутит. истязаний, то станет понятным, почему не могло развиваться сознание о долге службы". Эпоха 60-х гг. XIX в., называемая у нас "эпохой велик. реформ", не прошла бесследно и для армии. Достаточно упомянуть об отмене 17 апр. 1863 г. телес. наказаний без судеб. приговора, а также шпицрутенов и "кошек" во флоте. Но заветы старины и привычка замедляли эволюцию право- и нравовозрений в армии. Еще так недавно были приказы старш. войсков. нач-ков, начинавшееся словами: "Замечено, что во мног. частях дерутся" (т. е. нач-ки бьют подчиненных). В кулач. расправе видели надеж. средство насаждения и поддержания Д. Господство былых взглядов сказывалось и в применении телес. наказаний к штрафованным. Точные официал. данные свидетедьствуют о том, что "для поддержания Д." это позорящее наказание назначалось за то, что "не доложил о пропаже казен. сапог", "за употребление зонтика для защиты от дождя", "несвоевременно сдал зарабочия деньги", "опоздал из города на ½-часа", "самовольно взял в хлебопекарне кусок хлеба и съел", "за незнание, сколько получает жалования", "за неправильную жалобу на приговор батал. суда". К этим двум только что отмеченным явлениям, бывшим в нашей армии, вполне применимо заключение изв. воен. писателя ф.-д. Гольца: "Если господство оф-ров над войсками становится шумным, то значит почва под их ногами колеблется; чем слабее Д. в войсках, тем она более принимает деспотич. характер". Закреплению в рус. армии узкого и ошибоч. взгляда на Д., как бы слагающуюся только из двух элементов, — повиновения подчиненных и обяз-сти нач-ков карать за проступки, — много способствовала конструкция дисципл. и в.-угол. закона. В 1 ст. уст. дисц. в числе обязанностей нач-ков указано "не оставлять проступков без взыскания". Эта обяз-сть требует наименьш. усилия для её соблюдения и потому, будучи подчеркнута, выполняется неуклонно, в ущерб друг. более важным, перечисленным в ст. 4. С друг. стороны, при тяжкой ответности подчиненных за оскорбление нач-ков, эти последние совсем не подлежат наказанию по воин. уст. о наказаниях за словесные оскорбления н. чинов, и подлежат незначительным — за нанесение ударов. Такая конструкция закона приводит к глубоко ошибочному взгляду, что Д. существует для подчиненных, но не для начальников. Было бы большой ошибкой думать, что в иностранных армиях Д. понимается более верно и достигается средствами более правильными. Скорее можно отметить обратное явление. В Германии доведена до виртуозности внешняя выправка, часто принимаемая за действительное отражение внутрен. Д. Помимо ошибочности такого понимания, довольно общеизвестно, что такие внеш. результаты достигаются там системой беспощад. взысканий и побоями, неоднократно привлекавшими внимание печати, рейхстага и вызвавшими громкие судеб. процессы (в исследовании Dietz’a приведено указание на судеб. приговор, к-рым один нач-к б. осужден за 1.300 случаев нанесения побоев подчиненным). За 5-летие с 1900—05 гг. сред. число герм. судеб. приговоров по делам о нанесении побоев подчиненным ровно 684 в год. О понимании Д. в австр. армии можно судить хотя бы по интересной в особ. смысле книге "Militär und Ziwil" аноним. автора, по-видимому, хорошо осведомленного. Здесь, в гл. 11, автор энергично нападает на тех, кто обвиняет воен. нач-ков в насилиях над н. чинами и в оскорблениях их, не опровергая этих обвинений, а напротив доказывая, что поддержание порядка без этих мер невозможно, и что в глазах н. чинов тот не настоящий нач-к, кто вовремя не выругается. Утверждая, что насилия со стороны оф-ров в отношении н. чинов не часты, автор признает налагаемые ими наказания не только строгими, но даже варварскими, при чём находит, однако, необходимым сохранить существующее наказание, приковывание. Друг. словами, по-видимому, и в Австрии Д. понимается только в карат. смысле. Во франц. армии дело обстоит так же: повиновение и наказание исчерпывают всё содержание Д., и, напр., франц. воен. писатель Durand, признающий воспитат. значение Д. и примера нач-ков, решит-но высказывается против всякого вида "отеческих" отношений нач-ков к подчиненным. (В. Д. Кузьмин-Караваев, В.-угол. право, 1895; Кн. С. А. Друцкой, Причины невменения в в.-угол. праве, 1902; Н. И. Фалеев, Цели воин. наказания, 1902; В. Д. Плетнев, Основ. принципы в.-угол. процесса, 1908; Д. Д. Бессонов, Массов. преступления в общем и в.-угол. праве, 1907; Навроцкий, О воен. Д. и средствах к её охранению и надлежащему развитию, 1874; Ф.-д.-Гольц, Вооруженный народ, 1886; М. И. Драгомиров, 14 лет, 1895; Ж. Дюрюи, Офицер-воспитатель, 1906; Dangelmaier, Philosophie Des Militär-Rechts, 1896; Его же, Militär-Rechtliche und Militär Ethische Abhandlungen, 1893; Marck, Der Militär-Strafprozesz in Deutschland und seine Reform, 1893; Dietz, Die Disciplinarstrafordnung für Das Heer, 1909; Его же, Die Militärstrafrechtspflege im Lichte Der Kriminal-Statistik, 1908; Durand, Reflexions sur la Discipline Dans l’armée française, 1882; Ein Oesterreicher, Militär und Zivil, 1904; Isenburg, Die Disziplin, ihre Bedingungen und ihre Pflege, 1886).

Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=ВЭ/ВТ/Дисциплина_воинская&oldid=1288040