Однажды — это был проступок необычный —
По Лувру проходя, среди красот античной
Скульптуры, я мечтой причудливой моей
Унёсся далеко. Покинутый музей 5 В палящий летний жар исполнен был прохлады,
Дышали мраморы божественной Эллады
Неувядаемой, чудесной красотой,
И забывался мир — тревожный и пустой.
Перед Полимнией, в июльский вечер знойный, 10 Я увидал её; она рукой спокойной
Чертила, занося в подержанный альбом
Эскиз. Бедняжка! С ней остались мы вдвоём;
Неловко примостясь на узком табурете,
Она работала, и в скромном туалете 15 Виднелись бедности знакомые черты:
Поношенный манто́, убогие цветы
На шляпке, — всё об ней твердило очевидно.
Но бледное лицо казалось миловидно
С роскошной рамкою каштановых волос, 20 И, им любуяся, я не решил вопрос —
Что было в ней вполне классически прекрасно?
Глубокие глаза глядели детски ясно,
Сияя творчества священного огнём;
Встречая этот взор, угадывал я в нём 25 Всю повесть краткую судьбы её смиренной.
Отец, конечно, был какой-нибудь военный
В отставке, матери лишилася она,
А потому всегда бывала здесь одна.
Вначале девушка не сознавала чувства 30 Античной красоты, но скоро мир искусства
Раскрылся перед ней, и прежний тяжкий труд
Ей много даровал счастливейших минут.
Весь отдаваяся какой-то смутной грёзе,
Я представлял себя в поношенной варёзе 35 Художника. В виду Полимний и Диан
Завязывался здесь наивный наш роман.
Рисунок послужил предлогом для сближенья…
О, взгляды, полные восторга и смущенья!
Их часто прерывал непрошенный приход 40 Каких-то зрителей; но время шло вперёд,
И мы сближалися (её пугал вначале
Наш сторож, на скамье всегда дремавший в зале).
Всё улыбалось нам — надежды и труды…
Порою, с красками я приносил плоды 45 В рабочем ящике (они немного мялись),
Но, разделяя их, мы весело смеялись
Под покровительством классических богов —
Свидетелей давно исчезнувших веков!
Они улыбкой нас, казалось, поощряли, 50 Мечтая о любви наивной пасторали… 1885 г.
