Через кладби́ще путь лежит,
Кресты чернеют, снег блестит,
Скрыв ряд могил от взора;
Старик-пасто́р домой идёт, 5 Луна над церковью встаёт, —
Наступит полночь скоро.
В сияньи месячных лучей,
Стоит малютка у дверей;
Бледна, глядит несмело. 10 Подходит к ней старик-пасто́р:
«Кто ты и здесь с которых пор?
Ты вся похолодела!»
«Пустите, дедушка, меня!
Об этом маме знать нельзя! 15 Она и так всё плачет».
«Тебе не сделаю я зла,
Но ты зачем сюда пришла?
Кровь на руке, что значит?»
«Ах, много слёз я пролила! 20 Но в чём к спасенью путь нашла —
Сказать решусь едва ли…
За долг отец в тюрьме сгниёт,
Весь скарб наш взят, псалты́рь — и тот
За бедность нашу взяли.
25 О бедных детях плачет мать,
Им корки хлеба негде взять…
Там дома, тяжко, тяжко…»
«Не стой же тут, моё дитя!
Что за письмо ты от меня 30 Стремишься скрыть, бедняжка?
Дай мне его! Мне жаль тебя.
Что ж это? Кровь на нём твоя?
Что тут ты начертала?»
«О, не сердитесь! Знаю я, 35 Что делать этого нельзя,
Но мама так рыдала!
Она сказала: только Бог
В несчастье нам помочь бы мог!
В его руках спасенье! 40 Но помощь к нам не шла, — тогда
Я ожидать пришла сюда
Полно́чи наступленья.
Разрезав руку в кровь свою,
Я этим душу продаю 45 Не духу зла, а Богу…
Бог любит деток, — Он возьмёт
Меня к себе, а сам придёт
К нам, в дом наш на подмогу.
Но маме знать о том не след, 50 У ней и так уж много бед,
А новых слёз не надо…»
Старик ей крепко руку жмёт:
«Дитя, Господь тебя спасёт
И даст тебе отраду!..»