Диалектика природы (Энгельс)/Глава 8

Диалектика природы — ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ДИАЛЕКТИКИ КАК НАУКИ
автор Фридрих Энгельс, пер. под ред. Д. Б. Рязанова

Оригинал: нем. Dialektik der Natur. — Перевод созд.: 1873—1876, опубл: 1925. Источник: Энгельс Ф. Диалектика природы. М.: Партиздат, 1934; ilhs.narod.ru. • Текст, озаглавленный как Диалектика природы, был впервые опубликован по рукописи Энгельса в 1925 году акад. Д. Б. Рязановым, упоминание участия последнего сохранялось в изданиях, вышедших до 1931 года. Текст приводится по изданию 1934 года. Исправлена орфография.

ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ДИАЛЕКТИКИ КАК НАУКИ

(Развить общий характер диалектики, как науки о связях, в про-тивоположность метафизике). Таким образом законы диалектики были отвлечены из истории природы и человеческого общества. Но они не что иное, как наи-более общие законы обеих этих фаз исторического развития, а также самого мышления. По существу они сводятся к следующим трем законам: Закон перехода количества в качество, и обратно. Закон взаимного проникновения противоположностей. Закон отрицания отрицания. Все эти три закона были развиты Гегелем на его идеалистиче- ский манер как простые законы мышления: первый —в первой части «Логики» — в учении о бытии, второй занимает всю вторую и наиболее значительную часть его «Логики», учение о сущности, наконец, третий фигурирует в качестве основного закона при построении всей системы. Ошибка заключается в том, что законы эти не выведены из природы и истории, а навязаны последним как законы мышления. Отсюда вытекает вся вымученная и часто ужасная конструкция: мир --хочет ли он того или нет—должен согласоваться с логической системой, которая сама является лишь продуктом определенной ступени развития человеческого мышления. Если мы перевернем это отношение, то все принимает очень простой вид, и диалектические законы, кажущиеся в идеалистической философии крайне таинственными, немедленно становятся простыми и ясными. Впрочем тот, кто хоть немного знаком с Гегелем, знает, что Гегель приводит сотни раз из естествознания и истории поразительнейшие примеры в подтверждение диалектических законов. Мы не собираемся здесь писать руководство по диалектике, а желаем только показать, что диалектические законы являются ре-альными законами развития природы и значит действительны и для теоретического естествознания. Мы поэтому не будем заниматься вопросом о внутренней связи этих законов между собой. 1. Закон перехода количества в качество, и обратно. Закон этот мы можем для своих целей выразить таким образом, что в природе могут происходить качественные изменения — точно определенным для каждого отдельного случая способом — лишь путем количественного прибавления, либо количественного убавления материи или движения (так называемой энергии). Все качественные различия в природе основываются либо на различном химическом составе, либо на различных количествах или формах движения (энергии), либо — что имеет место почти всегда — на том и другом. Таким образом невозможно изменить качество какого-нибудь тела без прибавления или отнимания материи, либо

125

движения, то есть без количественного изменения этого тела. В этой форме таинственное гегелевское положение не только приобретает рациональный вид, но кажется вполне ясным. Нет никакой нужды указывать на то, что и различные аллотропические и агрегатные состояния тел, зависящие от различной группировки молекул, основываются на большем или меньшем количестве движения, сообщенного телу. Но что сказать об изменении формы движения или так назы-ваемой энергии? Ведь когда мы превращаем теплоту в механи-ческое движение, или наоборот, то здесь качество изменяется, а количество остается тем же самым? Это верно, но относительно изменения формы движения можно сказать то, что говорит Гейне -[135] о пороке: добродетельным может быть каждый про себя, для порока всегда необходимы два субъекта. Изменение формы движения является ВСЕГДА ПРОцессом, происходящим по меньшей мере между двумя телами, из которых одно теряет определенное количество движения такого-то качества (напри-мер теплоту), а другое приобретает соответствующее количе-ство движения такого-то другого качества (механическое движе-ние, электричество, химическое разложение). Следовательно количество и качество соответствуют здесь друг другу взаимно. До сих пор еще не удалось превратить движение внутри отдель-ного изолированного тела из одной формы в другую. Здесь речь идет пока только о неорганических телах; этот же самый закон применим и к органическим телам, но он происходит при гораз-до более запутанных обстоятельствах, и количественное изме-рение здесь еще и ныне часто невозможно. Если мы возьмем любое неорганическое тело и мысленно будем делить его на все меньшие частицы, то сперва мы не за-метим никакой качественной перемены. Но так процесс может итти только до известного предела: если нам удастся, как в слу-чае испарения, высвободить отдельные молекулы, то хотя мы и можем в большинстве случаев продолжать и дальше делить эти последние, но при этом этом| исходит полное изменение качества. Молекула распадается на свои отдельные атомы, у которых совершенно иные свойства, чем у нее. У молекул, которые состоят из различных химических элементов, место составной молекулы занимают атомы или молекулы этих элементов, у элементарных молекул появляются свободные атомы, обнаруживающие совершенно отличные по качеству действия: свободные атомы кислорода in statu nascendi играючи производят то, что никогда не сделают связанные в молекулы атомы атмосферного кислорода. Но и молекула уже отлична качественно от той массы, к ко-торой она принадлежит. Она может совершать независимо от последней движения, в то время как эта масса кажется нахо-дящейся в покое; молекула может например совершать тепло-вые колебания; она может благодаря изменению положения или связи с соседними молекулами перевести тело в другое, алло-тропическое или агрегатное, состояние и т. д. Таким образом мы видим, что чисто количественная операция деления имеет границу, в которой она переходит в качественное различие: масса состоит из одних молекул, но она по существу отлична от молекулы, как и последняя в свою очередь отлична от атома. На этом-то отличии и основывается обособление механики — как науки

126

о небесных и земных массах, от физики — как механики молекул и от химии — как физики атомов. В механике мы не встречаем никаких качеств, а в лучшем случае состояния, как <покой> равновесние, движение, потен-циальная энергия, которые все основываются на измеримом пе- ренесении движения и могут быть выражены количественным образом. Поэтому, поскольку здесь происходит качественное изменение, оно обусловливается соответствующим количест-венным изменением. В физике тела рассматриваются как химически неизменные или безразличные; мы имеем здесь дело с изменениями их моле-кулярных состоячний и с переменой формы движения, при кото-рой во всех случаях вступают в действие —по крайней мере на одной из обеих сторон — молекулы. Здесь -[136] каждое изменение есть переход ко-личества в качество—следствие коли-чественного изменения присущего телу или сообщенного ему количества движения какой-нибудь формы. «Так, например, температура воды не имеет на первых порах никакого значения по отношению к ее капельно-жидкому состоя-нию; но при увеличении или уменьшении температуры жидкой воды наступает момент, когда это состояние сцепления изменяется и вода превращается в одном случае в пар, в другом—в лед» (Hegel, Enzyklopadie, Qesamtausgabe, Band VI, S. 217)-[137]. Так необходим определенный минимум силы тока, чтобы плати-новая проволока стала давать свет; так у каждого металла имеется своя теплота плавления; так у каждой жидкости имеется своя определенная, при данном давлении, точка замер-зания и кипения, поскольку мы в состоянии при наших средствах добиться соответствующей тем-пературы; так, наконец, у каждого газа имеется критическая точка, при которой соответствующим давлением и охлаждением можно превратить его в жидкое состояние. Одним словом так называемые константы физики суть большею частью не что иное, как названия узловых точек, где количественное <изменение> прибавление или убавление движения вызывает качественное изменение в состоянии соответствующего тела, — где следовательно количество переходит в качество. Но открытый Гегелем закон природы празднует свои величай-шие триумфы в области химии. Химию можно назвать наукой о качественных изменениях тел, происходящих под влиянием изменения количественного состава. Это знал уже сам Гегель (Hegel, Gesamtausg., III, S. 433) -[138]. Возьмем кислород: если в молекулу здесь соединяются три атома, а не два, как обыкновенно, то мы имеем перед собой озон — тело, определенно отличающееся своим запахом и действием от обыкновенного кислорода. А что сказать о различных пропор-циях, в которых кислород соединяется с азотом или серой и из которых каждая дает тело, качественно отличное от всех других тел! Как отличен веселящий газ (закись азота N2O3)! от азотного ангидрида (двупятиокиси азота N2O5)! Первый — это газ, второй, при обыкновенной температуре—твердое кристал-лическое тело! А между тем все отличие между ними по составу заключается в том, что во втором теле в пять раз больше кислорода, чем в первом, и между обоими заключаются еще другие окиси азота (NO, N2Оз, N2O7), которые все отличаются качественно от них обоих и друг от друга.

127

Еще поразительнее обнаруживается это в гомологичных рядах углеродистых соединений, особенно в случае простейших углево- дов. Из нормальных парафинов простейший — это метан СН4 . Здесь 4 единицы сродства атома углерода насыщены 4 атомами водорода. У второго парафина—этана С2Н4—два атома углерода связаны между собой, а свободные 6 единиц связи насыщены 6 атомами водорода. Дальше мы имеем C3H8, C4H10,—словом, по алгебраической формуле, CnH2n+2, так что благодаря прибавлению каждый раз группы СН2 мы получаем тело, качественно отличитное от предыдущего тела. Три низших члена ряда — газы, высший известный нам, гексадекан, С16Н34,—это твердое тело с точкой кипения 2700С. То же самое можно сказать о выведенном (теоретически, из парафинов ряде первичных алкоголей с формулой СnH2n+2O и об одноосновных жировых кислотах(формула СnН2n О2). Какое качественное различие приносит с собой количественное прибавление C3Н6, можно узнать на основании опыта: достаточно принять в каком- нибудь пригодном для питья виде, без примеси других алкоголей, винный спирт С2Н6О, а в другой раз принять тот же самый винный спирт но с небольшой примесью амильного спирта С5Н12О, являющегося главной составной частью гнусного сивушного масла. На следующее утро наша голова почувствует, к ущербу для себя, разницу между обоими случаями, так что можно даже сказать, что охмеление и следующее за ним похмелье от сивушного масла (главная составная часть которого, как известно, амильный спирт) является тоже перешедшим в качество количеством: с одной стороны—винного спирта, а с другой, — прибавленного к нему СзН6. В этих рядах гегелевский закон выступает перед нами еще в дру- гой форме. Нижние члены его допускают только одно-единствен-ное взаимное расположение атомов. Но если число объединяющих-ся в молекулу атомов достигает некоторой определенной для каждого ряда величины, то группировка атомов в молекулы может происходить несколькими способами; могут появиться два или несколько изомеров, заключающих в молекуле одинаковое число атомов С, Н, О, но качественно различных между собой. Мы в состояии даже вычислить, сколько подобных изомеров возможно для каждого члена ряда. Так в ряду парафинов для С4Н10 существуют два изомера, для С5Н12—три; для высших членов число возможных изомеров возрастает очень быстро <как это также можно вычислить>. Таким образом опять-таки количество атомов в молекуле обуславливает возможность, а также — поскольку это показано на опыте -реальное существование подобных качественно различных изомеров. Мало того. По аналогии с знакомыми нам в каждом из этих ря- дов телами мы можем строить выводы о физических свойствах не- известных нам еще членов такого ряда и предсказывать с некоторой степенью уверенности — по крайней мере для следующих за известными нам членами тел—эти свойства, например точку кипения и т. д. Наконец, закон Гегеля имеет силу не только для сложных тел, но и для самих химических элементов. Мы знаем теперь, «что хими- ческие свойства элементов являются периодической функцией атом ных весов» (Roscoe-Schorlemmer, Ausfuhrliches Lehrbuch der Chе- mie, II Band, стр.823) [139], что следовательно их качество обуслов-

128

лено количеством их атомного веса. Это удалось блестящим образом подтвердить. Mенделеев показал, что в рядах сродных элементов, расположенных по атомным весам, имеются различные пробелы, указывающие на то, что здесь должны быть еще открыты новые элементы. Он наперед описал общиe химические свойства одного из этих неизвестных элементов,—названного им экаалюминием, потому что в соответствующем ряду он следует непосредственно за алюминием, — и предсказал приблизительным образом его удельный и атомный вес и егo атомный объем. Несколько лет спустя Лекок-де-Буабодран действительно открыл этот элемент, и оказалось, что предсказания Менделеева оправдались с незначительными отклонения- экаалюминий воплотился в галлий (там же, стр. 828). Менделеев, применяя бессознательно гегелевский закон о переходе количества в качество, совершил научный подвиг, который смело можно поставить рядом с открытием Леверрье, вычислившего орбиту еще неизвестной планеты—Нептуна. Этот самый закон подтверждается на каждом шагу в биологии и в истории человеческого общества, но мы предпочитаем ограни-чиваться примерами из области точных наук, ибо здесь количество можно указать и точно измерить. Весьма вероятно, что те самые господа, которые до сих пор славляли закон перехода количества в качество как мистицизм и непонятный трансцендентализм, теперь найдут нужным заявить, что это само собой разумеющаяся, банальная и плоская истина, что они ее применяли уже давно и что таким образом им не сообщают здесь ничего нового. Но установление впервые всеобщего закона развития природы, общества и мысли в форме общезначимого начала останется навсегда подвигом всемирно-исторического значения. И если эти господа в течение многих лет позволяли количеству переходить в качество, не зная того, что они делали, то им придется искать утешения вместе с мольеровским господином Журданом, который тоже всю свою жизнь говорил прозой, не догадываясь об этом^[1].

1. [В рукописи следует после этого страница с выдержками из «Логики» Гегеля о «ничто» и «отрицании», далее три страницы с вычислениями формул за- конов движения.]