ДОНЪ ЖУАНЪ1)
[править]- ) Въ имени главнаго лица піесы сохранено произношеніе французскаго подлинника.
- ) Легенда о донъ Жуанѣ, начиная съ явившейся въ 1620 г. піесы Тирзо-де-Молины (Габріеля Теллеца) «El Burlodor de Sevilla y Convidado de Piedra», и съ еще болѣе ранняго auto sacramental неизвѣстнаго автора «Ateiata tulminado», не считая поэмъ, романовъ, разсказовъ и т. п., послужила сюжетомъ около полусотни драматическихъ произведеній, въ числѣ которыхъ три принадлежатъ русскимъ авторамъ, остальныя написаны Испанцами, Французами, Итальянцами, Англичанами, Нѣмцами, Голландцами, Португальцами, Поляками, — т.-е. легенда эта обрабатывалась всѣми народами Европы. Между піесами, темою для которыхъ послужила легенда о донъ Жуанѣ, комедія Мольера: «Don Juan ou le Festin de Pierre» (названіе, данное вѣроятно потому, что каменная статуя командора ужинаетъ у донъ Жуана), — представленная въ первый разъ въ 1665 г. и такъ много повліявшая на созданіе Моцартомъ его знаменитой оперы, занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ. Но, къ большому удивленію, піеса эта, одна изъ лучшихъ Мольеровскихъ піесъ, до сихъ поръ не была, сколько мнѣ извѣстно, никогда переведена вполнѣ на русскій языкъ, хотя еще прежде созданія ея Мольеромъ, легенда о донъ Жуанѣ уже проникла въ Россію: въ началѣ XVII-го вѣка была переведена траги-комедія де-Вилье: «Le Festin de Pierre, ou le Fils criminel». (См. Пекарскаго Наука и Литература въ Россія при Петрѣ Великомъ, стр. 467—477). Несмотря на то что Мольеръ, такъ сказать, качалъ колыбель только-что родившагося русскаго театра, и что его Médecin malgré lui" былъ перснеденъ еще при царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ «Les Précieuses ridicules» и «Амфитріонъ» при Петрѣ Великомъ, а такъ называемый основатель русскаго театра, Ѳ. Г. Волковъ, перевелъ его Сицилійца", Любовь-докторъ", Жоржа Дандена" и опять Les Précieuses ridicules", — Мольеровъ Донъ Жуанъ" оставался безъ перевода на русскій языкъ. Правда, въ Пантеонѣ" 1843 г. (кн. 9-я) помѣщенъ «Каменный Гость», драматическое представленіе въ пяти дѣйствіяхъ, передѣланное изъ Мольеровскаго Донъ Жуана В. М. Строевымъ, но это не переводъ, а передѣлка, въ которой г. Строевъ присочинилъ столько же своего, сколько выпустилъ Мольеровскаго. Такъ у него присочиненъ весь первый актъ, въ которомъ донъ Жуанъ убиваетъ командора, потомъ уговариваетъ его дочь Эльвиру бѣжать изъ родительскаго дома, первый актъ Мольеровскаго «Донъ Жуана» превращенъ у него во второй, второй — въ третій, третій — въ четвертый, въ которомъ сцена съ нищимъ совершенно передѣлана: нищимъ выведенъ еврей отказывающійся ѣсть свинвву по предложенію донъ Жуана", Мольеровскіе четвертый и пятый акты у г. Строева соединены въ одинъ пятый, въ которомъ выпущены: изъ четвертаго акта сцены V, VI (донъ Жуанъ гъ отцомъ), VII (донъ Жуанъ и Сганарель;, а послѣ X сцены четвертаго акта, составляющей у г. Строева сцену VII пятаго акта, г. Строевъ почти прямо переходитъ въ III сценѣ Мольеровскаго пятаго акта, выкидывая почти все что есть самаго лучшаго въ комедіи Мольера, перемѣшивая сцены этой піэсы одну съ другой и дѣлая безпрестанные пропуски и выкидки. Явленіе призрака, столь необходимое для уразумѣнія смысли піесы, тоже у г-на Строева выкинуто. Переводъ мой сдѣланъ безъ пропусковъ; онъ одобренъ къ представленію на сценѣ литературно-театральнымъ комитетомъ и театральною цензрой, и хотя не разъ готовился въ постановкѣ на Московской сценѣ, но все былъ снимаемъ съ репертуара — по неимѣнію на Московской сценѣ актера для роли дона Жуана, какъ заявляли тогдашнія газеты («Современная Лѣтопись» 1865 г., «Антрактъ» того же года № 191). Грустный фактъ, не дѣлающій чести труппѣ Московскихъ театровъ, если онъ справедливъ.
Не лишнимъ считаю предпослать моему переводу списокъ драматическихъ піесъ, темою для которыхъ послужила легенда о донъ Жуанѣ. При составленіи этого списка главнымъ источникомъ дли меня служила статьи К. Званцова: «Библіографія донъ Жуана». («Театральный и музыкальный Вѣстникъ» 1850 г., №№ 6, 7, 8, 9 и 10).
«Ateista fnliuinado», anto sacramentel, древнѣйшая піеса (неизвѣстно чьего сочиненія и какого года); сюжетомъ которой послужила легенда о донъ Жуанѣ.
«El Burlador de Sevila y Convidado di Piedra», драматическое представленіе въ 3 суткахъ. соч. Тирзо де-Молины (Габріеля Теллеца) 1820 г.
«Il Convitаto di Pietra», драматическое представленіе въ прозѣ, Онофріо Джилиберти да Салофра, 1652 г.
«Il Convitato di Pietra», драматическое сочиненіе, 1657 г.
«La Suite du Festin de Pierre», комедія въ 3 дѣйст. съ музыкою Камбера, 1657 г.
«Le Festin de Pierre, on le Fils criminel», траги-комедія въ 5 дѣйствіяхъ, въ стихахъ, соч. Доримона, 1668 г.
«Le Festin de Pierre, ou le Fils criminel», траги-комедія, переводъ съ итальянскаго на Французскій де-Виллье, 1659 г. Это переводъ піэсы Джилиберти ди-Селофра, съ котораго еще въ началѣ XVII вѣка былъ сдѣланъ переводъ на русскій языкъ, и пятый актъ этого перевода г. Пекарскій помѣстилъ въ своемъ сочиненіи «Наука и литература въ Россіи при Петрѣ Великомъ». Г. Пекарскій полагаетъ что русскій переводъ этой піэсы «сдѣланъ съ польскаго (названіе Донъ Янъ), въ который, какъ видно, піэса эта перешла съ французскихъ или итальянскихъ переводовъ». Допущеніемъ предположенія г. Пекарскаго обусловливается существованіе польскаго перевода этой піэсы.
«Le Moqueur de Seville, ou le Convié de Pierre», драматическое представленіе, 1660 г.
«Il Couvitato di Pietra, opéra famosissima et essemplare», соч. Джіованы Андреа Чиконьини, 1662 г.
«Don Juan, ou le Festin de Pierre», ком. въ 5 дѣйсти., въ прозѣ, соч. Мольера. 1665 г.
«Il Convitato di Pietra», драматич. предст., 1667 г.
«Le nouveau Festin de Pierre, ou l’Athée foudroyé», трагико-комедія въ 5 дѣйст., въ стихахъ, Розамонда, 1669 г.
«Le Festin de Pierre», коп. въ 5 дѣйст. Мольера, переложенная въ стихи Т. Корнелемъ, 1672 г.
«The Libertine destrnycd», драматическое представленіе Т. Шадуеля, 1676 г.
«Il Convitаlo di Pietra», Opera tragica въ 5 дѣйст., въ прозѣ, Андрея Перучи изъ Палермо, 1678 г.
«Il Convitato di Pietra», трагедія въ прозѣ, Генгриха Превдарки, 1690 г.
«Le Festin de Pierre», ком. опера въ стихахъ, въ 3 дѣйст., де-Теллье, 1713 г.
«Il convitato di Pietra» (съ театра Риккобони въ Парижѣ), 1717 г.
«No hay Deuda que no se pague, о el Coqvivado de Piedra», драматич. представленіе передѣланное изъ Тирзо де-Молины донокъ Антоніо де-Замора. 1725 г.
«Don Giovanni Тепогіо, ossia il Dissoluto», ком. въ 5 дѣйст., въ прозѣ, Карла Гольдони, 1735 г.
«Le Festin de Pierre», ком. въ 5 дѣйст., переводъ съ итальянскаго на фраицузскій, 1743 г.
«Le Grand Festin de Pierre», пантомима 1746 г.
«Don Juan und don Pietro, oder das steinerne Todten-Gast-mahl», трагедія въ 3 частяхъ и 9 дѣйствіяхъ (съ театра маріонетокъ въ Аугсбургѣ), 17.. г.,
«Don Juan, oder der steinerne Gast», ком. въ 6 дѣйст., (съ театра маріонетокъ въ Страсбургѣ), 17.. г.
«Don Juan», трагедія въ 4 дѣйст. (съ театра маріонетокъ въ Ульнѣ), 17.. г.
«Don Juan, ou le Festin de Pierre», балетъ въ 4 дѣйст. Глюка и Анжіолини, 1753 г.
«Il Convitato di Pietra, ossia il Dissoluto», піэса въ 3 дѣйст., Виченцо Риггини, 1781 г.
«Il Dissoluto punito, ossia il don Giovani», комическая опера (drama giocoso) въ 2 актахъ, соч. Лоренцо да-Понте, музыка Моцарта, 1787 г.
«Il Convitato di Pietra», опера въ 2 актахъ, музыка соч. Газзаниги, на тотъ же текстъ, 1788 г
«Il Convitato di Pietra», опера въ 2 дѣйст. Джакопо Тритты, 1796 г.
«Den Giovani or а Spectre on Horsebark», драматическая шутка Фрогноля Дибдина 1817 г.
«Пагубныя слѣдствія пылкихъ страстей донъ Жуана, или Привидѣніе убитаго имъ Командора», большой героико-коническій балетъ въ 4 дѣйст., соч. А. П. Глушковскаго, музыка Шольца, 1821 г. (Игранъ въ Москвѣ).
«L’Anneau de la Fiancée, ou le nouveau don Juan», піэса въ 3 дѣйст., съ пѣніемъ, соч. Бриссе и Бланжиня, 1828 г.
«Don Juan und Faust», трагедія въ 4 дѣйст., соч. Граббе.
«Донъ Жуанъ, или пораженный Безбожникъ», балетъ въ 3 дѣйст., музыка Сенетта и Блаша, 1832 г. (Игранъ въ Петербургѣ).
«Le Souper chez le Comandeur», драма въ прозѣ и стихахъ, безъ раздѣленія на акты, въ сценахъ, Ганса Вернера, 1834 г.
«Don Juan de Marana, on la Chute d’un Ange», мистерія въ 5 дѣйст. и 7 картинахъ съ интермедіями, соч. А. Дюма, 1836 г.
«Don Juan de Могапз, ou la Chute d’un Ange», драма въ 10 картинахъ, разсказанная Робертомъ Манеромъ и Бертрамомъ, соч. Робержа, 1836 г.
«Каменный гость», четыре сцены, А. С. Пушкина, 1836 г.
«Don Juan», трагедія въ 5 дѣйст., соч. Сигизмунда Визе. 1840 г.
«Don Juan», драма въ 5 дѣйст., соч. Хауха. 1840 г.
«Don Juan», drama in 5 Abthethingen, соч. Брауна-фонъ-Браунталя. 1842 г
«Каменный гость», драматическое представленіе въ 5 дѣйствіяхъ, передѣлано изъ Мольеровскаго донъ Жуана В. М. Строевымъ, 1843 г.
«Don Juan Tenorio», драма религіозно-фантастическая, въ 2 частяхъ, соч. донъ-Хозе-Зорилья. 1844 г.
«Don Juan», Tragoedie, изд. въ Потсдамѣ въ 1850 г.
«Don Juan», аллегорическая драма, соч. Гевдрикса (на голландскомъ языкѣ). 1855 г.
«Дочь донъ Жуана», драматическія сцены въ стихаъъ, соч. гр. Е. П. Ростопчиной, 1856 г.
«Донъ Жуанъ», драматическая поэма го. К. А. Толстаго, 1859 г. Р.
Актеры труппы Мольера исполнившіе роли.
Донъ Жуанъ — Ла-Гранжъ.
Сганарель — Мольеръ.
Эльвира, жена донъ Жуана — Дю-Паркъ.
Донъ Карлосъ, Донъ Алонзо, братья Эльвиры.
Донъ Луи, отецъ донъ Жуана — Вежаръ.
Францискъ, нищій.
Матюрина — Де-Бри.
крестьянки.
Шарлотта — Мольеръ (Арманда Бежаръ.)
Пьерро, крестьянинъ — Гюберъ.
Статуя Командора.
Гусманъ, конюшій Эльвиры.
Віолетта, Раготинъ, слуги донъ Жуана.
Диманшъ, купецъ — Дю-Круази.
Ла-Раме. — Де-Бри.
Свита донъ Жуана.
Свита донъ Карлоса и донъ Алонзо.
Привидѣніе.
Актъ І-й.
[править]1.
Чтобы тамъ ни говорили Аристотель и вся философія, — все это ничто въ сравненіи съ табакомъ Это страсть всѣхъ честныхъ людей, и кто но нюхаетъ табаку, тотъ недостоинъ жить на свѣтѣ. Мало того что табакъ веселитъ и очищаетъ человѣческій мозгъ, онъ еще научаетъ насъ добру и вѣжливости. Посмотрите на того кто нюхаетъ: онъ обязателенъ и любезенъ со всѣми…. онъ радъ поподчивать всякаго, и не надо даже просить у него понюхать: онъ самъ съ большимъ удовольствіемъ предложитъ…. Все это ясно доказываетъ что табакъ облагороживаетъ и возвышаетъ чувства тѣхъ, кто его нюхаетъ. Но довольно объ этой матеріи[1]. Начнемъ опять о томъ о чемъ мы сейчасъ разговаривали. Ну, такъ ты говоришь, любезнѣйшій Гусманъ, что донья Эльвира, твоя госпожа, очень удивилась нашему отъѣзду и тотчасъ же отправилась въ погоню. И ея сердце, которое мой господинъ съумѣлъ такъ сильно тронуть, не можетъ жить безъ него, т.-е. безъ моего господина!…. Знаешь ли что я тебѣ скажу, — только между нами. Я боюсь, что мой господинъ не слишкомъ-то хорошо заплатитъ ей за ея любовь и что ея пріѣздъ въ этотъ городъ принесетъ ей мало пользы. Право было бы гораздо лучше сидѣть вамъ дома.
Почему же такъ? Скажи мнѣ, прошу тебя, Сганарель, что могло внушить тебѣ такое мрачное предчувствіе? Развѣ твой господинъ открылъ тебѣ свое сердце на счетъ этого и сказалъ что онъ охладѣлъ къ намъ, а потому-то и уѣхалъ?
Нѣтъ, но и очень хорошо знаю его, и хотя онъ ничего мнѣ еще не говорилъ, но я почти готовъ биться объ закладъ что это такъ. Можетъ быть я и ошибаюсь…. но въ подобныхъ вещахъ моя опытность врядъ ли обманываетъ меня.
Какъ? Такъ этотъ неожиданный отъѣздъ просто измѣна со стороны донъ Жуана? И онъ могъ рѣшиться нанести такое оскорбленіе чистой любви доньи Эльвиры?
Нѣтъ, но онъ молодъ еще… и ему не достаетъ мужества…
И человѣкъ такого высокаго происхожденія рѣшится на такую подлость?
Э, высокое происхожденіе!… Отличная причина! Будетъ онъ этимъ стѣсняться въ подобныхъ дѣлахъ!
Но священныя узы брака связываютъ его!…
Э, мой милѣйшій Гусманъ, повѣрь мнѣ, ты еще не знаешь, что за человѣкъ донъ Жуанъ!
Я ужь и точно не знаю что это за человѣкъ, если онъ сыгралъ съ нами такую штуку. Я не понимаю, какъ можно, послѣ такой любви, послѣ такого явнаго нетерпѣнія, такой настойчивости, послѣ такихъ обѣтовъ, вздоховъ, слезъ, страстныхъ писемъ, взаимныхъ клятвъ, послѣ такого отчаянія и увлеченія, которое и заставило донью Эльвиру нарушить священный обѣтъ… вѣдь она хотѣла въ монастырь идти… ну, право, я не понимаю, какъ послѣ всего этого у него достало духа измѣнить слову!…
А я такъ очень хорошо понимаю. И еслибы ты такъ же хорошо зналъ этого человѣка, какъ я знаю, то легко понялъ бы что ему ничего не значитъ выкинуть такую штуку. Не говорю чтобъ его чувства въ доньѣ Эльвирѣ перемѣнились, — я въ этомъ еще не увѣренъ. Ты знаешь, что по его приказанію я отправился прежде вего, а по его пріѣздѣ мнѣ еще не удалось поговорить съ нимъ. Но я тебя предупреждаю, — только, пожалуста, чтобъ это было между нами, — мой господинъ, донъ Жуанъ, — это извергъ какихъ свѣтъ не производилъ. Это просто бѣшеный, собака, еретикъ… онъ ни во что не вѣритъ, — ни въ Бога, ни въ чорта; проводитъ жизнь какъ какое-нибудь животное, точно боровъ Эпикуровъ. Это настоящій Сарданапалъ: не слушаетъ никакихъ увѣщаній, и все то, во что мы вѣримъ, онъ считаетъ пустяками. Ты говоришь что онъ женился на твоей госпожѣ…. вѣрь мнѣ, онъ сдѣлалъ бы и больше этого для удовлетворенія своей страсти; для этого онъ женился бы въ придачу тебѣ, ни ея собакѣ, на ея кошкѣ. Обвѣнчаться ему нипочемъ; это у него обыкновенное средство чтобъ завлечь въ свои сѣти красотку; онъ готовъ жениться когда угодно и ни комъ угодно. Замужняя ли знатная госпожа, барышня ли, мѣщанка, крестьянка, -ему все равно; онъ на это не разборчивъ. Еслибъ, начать пересчитывать тебѣ всѣхъ тѣхъ на комъ онъ женился въ разныхъ мѣстахъ, такъ идо вечера не кончить! Ты удивляешься, ты измѣнился лицѣ отъ моихъ словъ; но это только слабый очеркъ донь-Жуана; чтобъ сдѣлать настоящій портретъ его надо бы многое еще прибавить. Однимъ словомъ, ему не избѣгнуть Божьяго наказанія, и я охотнѣе готовъ былъ бы служить чёрту чѣмъ ему; по его милости я бываю свидѣтелемъ такихъ ужасовъ, что отъ души желалъ бы чтобъ онъ хоть куда-нибудь провалился. Но знатный вельможа и притомъ злой — штука страшная, и я по неволѣ служу ему вѣрно; страхъ исполняетъ во мнѣ должность усердія, обуздываетъ мои убѣжденія и часто заставляетъ меня одобрять то, что я презираю отъ всего сердца. Э, да вотъ онъ и самъ идетъ сюда во дворецъ… Разойдемся. Послушай: я слишкомъ былъ съ тобою откровененъ и разсказалъ тебѣ много лишняго; во если случится что онъ что-нибудь изъ этого узнаетъ, я прямо скажу что ты солгалъ. (Гусманъ уходитъ.)
II.
[править]Кто это говорилъ съ тобою? Мнѣ показалось что это Гусманъ, конюшій доньи Эльвиры?
Похоже на то…
Какъ? Такъ это онъ?
Онъ самый.
А когда онъ сюда пріѣхалъ?
Вчера вечеромъ.
Зачѣмъ?
Я думаю, вы и сами догадываетесь, что могло его обезпокоить…
Нашъ отъѣздъ, конечно?
Бѣдняжка этимъ совсѣмъ озадаченъ и спрашивалъ меня о причинѣ вашего отъѣзда.
Что жь ты ему отвѣчалъ?
Что вы ничего мнѣ объ этомъ не говорили.
Ну, а какъ ты самъ объ этомъ разсуждаешь? Что ты самъ думаешь объ этомъ дѣлѣ?
Я? Да не во гнѣвъ вамъ будь сказано, я думаю, что у васъ въ головѣ опять какая-нибудь новая любовь.
Ты думаешь?
Да.
Ну, ты не ошибаешься… Признаюсь, другая красотка изгнала Эльвиру изъ моихъ мыслей.
Ахъ, Боже мой, я знаю моего донъ Жуана, какъ свои пять пальцевъ!… Я знаю, ваше сердце — самое непостоянное въ свѣтѣ, и любитъ перелетать съ одного предмета на другой, и не хочетъ оставаться на одномъ мѣстѣ.
А скажи мнѣ, развѣ ты не находишь, что я умно дѣлаю, поступая такимъ образомъ?
Эхъ, сеньоръ…
Ну, что? Говори!
Конечно, вы поступаете хорошо потому что вамъ угодно такъ поступать: тутъ и спорить нечего. Но еслибы вамъ не угодно было такъ поступать, тогда можетъ быть, было бы дѣло другое…
Ну, я позволяю тебѣ; говори все что ты думаешь.
Въ такомъ случаѣ, сеньоръ, я скажу вамъ откровенно: я не одобряю вашего поведенія. Мнѣ очень не нравится ваше непостоянство.
Какъ? Тебѣ хотѣлось бы чтобъ я какъ полюбилъ одну, такъ ужъ и любилъ бы всю жизнь, чтобъ для нея отказался бы отъ всего свѣта я ни на кого ужъ и не глядѣлъ бы? Нечего сказать, есть чѣмъ хвастать — вѣрностью! Погребсти себя въ любви въ одной и съ самой юности умереть для всѣхъ другихъ красавицъ которыя могутъ поразить твои взоры! Нѣтъ, нѣтъ, постоянство — смѣшная добродѣтель… Всѣ красавицы имѣютъ равныя права на насъ, и та которой первой удалось насъ обворожить, не должна требовать чтобъ мы за это отказались платить сердечную дань достоинствамъ другихъ красавицъ… Что касается до меня, красота меня поражаетъ вездѣ, гдѣ я ее вижу, и я легко поддаюсь тому сладкому обаянію которымъ она насъ увлекаетъ. Если мнѣ случится полюбить женщину и добиться ея любви, это не должно сдѣлать мое сердце несправедливымъ къ другимъ; я не перестаю видѣть ихъ достоинства и всегда отдаю каждой изъ нихъ ту дань, къ которой насъ обязываетъ сама природа. Что бы тамъ ни было, сердце мое не можетъ не отдаться тому что заслуживаетъ любовь, и если хорошенькое личико требуетъ моего сердца, такъ будь у меня вмѣсто одного-десять тысячъ сердецъ, я бы всѣ ихъ отдалъ. Для меня имѣетъ невыразимую прелесть начинающаяся склонность, и самое лучшее въ любви — это разнообразіе. Что можетъ быть пріятнѣе, какъ видѣть что мало-по-малу удается возбудить къ себѣ склонность юной красавицы, подмѣчать съ каждымъ днемъ новые успѣхи, побѣждать мольбами, слезами, вздохами невинную стыдливость души, которая наконецъ готова сдаться, преодолѣть всѣ тѣ слабыя преграды, которыя она намъ противуставляетъ, восторжествовать надъ предразсудками которые она считаетъ честью и наконецъ по немногу довести ее до того, чего мы желаемъ! Но разъ эта цѣль достигнута, — ничего не остается болѣе желать; вся прелесть страсти изчезаетъ, и мы, такъ сказать, засыпаемъ въ спокойствіи такой любви, если только новый предметъ не возбудитъ нашихъ желаній и не представитъ нашему сердцу очарованія новой побѣды. Наконецъ, нѣтъ ничего пріятнѣе какъ восторжествовать надъ сопротивленіемъ красавицы. Въ этомъ случаѣ у меня такое же честолюбіе, какъ у тѣхъ завоевателей которые, переходя безпрестанно отъ одной побѣды къ другой, не могутъ рѣшиться ограничить своихъ желаній. Ничто не можетъ остановить моихъ страстей; я чувствую, мое сердце способно любить всѣхъ хорошенькихъ женщинъ, — и я, какъ Александръ, желалъ бы чтобъ нашлись ли еще другіе міры, куда я могъ бы перенести мои любовныя побѣды!
Чортъ возьми! Славно вы проповѣдуете! Мнѣ кажется что вы все это наизусть выучили. Вы говорите какъ книга.
Ну, что ты объ этомъ скажешь?
Что я скажу? Да я ужь не знаю что и сказать… Вы такъ умѣете представить дѣло, что кажется какъ будто вы и правы; а между тѣмъ въ самомъ-то дѣлѣ вы неправы. Я превосходно обсудилъ было все то что хотѣлъ вамъ сказать; но ваше краснорѣчіе спутало всѣ мои мысли. Пусть будетъ такъ. Въ другой разъ, когда буду спорить съ вами, заранѣе запишу ной возраженія.
И прекрасно сдѣлаешь.
Позвольте однако спросить, не выйдетъ ли изъ границъ даннаго вами мнѣ позволенія, если и скажу что меня очень возмущаетъ образъ вашей жизни?
Какъ? Чѣмъ же онъ дуренъ?
Очень хорошъ! Ну, вотъ, напримѣръ, ваши ежемѣсячныя женитьбы…
Да нѣтъ ничего пріятнѣе.
Правда. Я согласенъ что это очень пріятно и забавно; я бы и самъ не прочь отъ этого, еслибы только это не было грѣшно; но смѣяться надъ священнымъ таинствомъ и…
Пожалуста, пожалуста… это дѣло только между мною и небомъ, и мы ужь разберемъ его вдвоемъ; такъ ты-то въ него не вмѣшивайся.
Право, сеньоръ, я всегда слыхалъ что плохая штука смѣяться надъ небомъ, что всѣ вольнодумцы не хорошо кончаютъ.
Тссъ… глупецъ! Ты знаешь, я тебѣ говорилъ что не люблю нравоученій…
Да я и не думалъ дѣлать вамъ нравоученія… Боже меня сохрани!… Вы сами знаете, — что дѣлаете, и если вы ничему не вѣрите, значитъ, имѣете за то свои причины: но на свѣтѣ есть много такихъ господчиковъ, которые сами не знаютъ изъ-за чего вольнодумничаютъ; просто изъ-за того, что это въ модѣ. И еслибъ мнѣ пришлось служить такому господину, я бы сказалъ ему прямо въ глаза: "Какъ вы смѣете кощунствовать и смѣяться надъ самыми священными вещами? Ну, вамъ ли, червяку, муравью этакому, — я говорю не на вашъ счетъ, — смѣяться надъ тѣмъ что уважается всѣми? Неужели вы думаете, что если вы имѣете высокое положеніе въ свѣтѣ, если у васъ бѣлокурый завитой парикъ, шляпа съ плюмажемъ, шитое золотомъ платье и ленты огненнаго цвѣта — я это все говорю не вамъ, а тому, другому, — такъ неужели же, говорю, вы думаете что вы ужь и умнѣе всѣхъ, что вамъ ужь все позволено и что ужь никто и не смѣетъ сказать вамъ правду? Такъ я же скажу вамъ, я, вашъ слуга, что рано или поздно небо накажетъ нечестница и что смерть грѣшника люта…
Довольно!
Въ чемъ же теперь дѣло?
А въ томъ, что одна красотка сильно задѣла мое сердце. Увлеченный ея прелестями, я послѣдовалъ за нею въ этотъ городъ.
И васъ не пугаетъ здѣсь смерть командора, котораго вы убили полгода тому назадъ?
Чего же мнѣ бояться? Кажется, я убилъ его какъ слѣдуетъ…
Самымъ положительнымъ образомъ и въ этомъ отношеніи ему нечего на васъ жаловаться.
Я получилъ отпущеніе…
Да, но это отпущеніе можетъ быть не потушило гнѣва родственниковъ и друзей покойнаго.
Э, не стоитъ думать о непріятностяхъ которыя еще только могутъ съ нами случиться; будемъ думать только о томъ что намъ можетъ доставить удовольствіе. Особа о которой я тебѣ говорилъ, молоденькая невѣста, прехорошенькая собою; она пріѣхала сюда съ своимъ женихомъ чтобъ здѣсь обвѣнчаться. Случайно я встрѣтилъ эту парочку влюбленныхъ дня за три, за четыре до ихъ отъѣзда сюда. Никогда мнѣ не приходилось видѣть двухъ существъ, которыя были бы такъ довольны другъ другомъ и питали бы больше взаимной любви; ихъ нѣжность другъ къ другу произвела на меня сильное впечатлѣніе; я былъ пораженъ въ самое сердце, и любовь моя началась съ ревности. Да, сначала мнѣ было невыносимо смотрѣть на ихъ взаимное счастіе; досада возбудила во мнѣ желанія, и мнѣ показалось что не можетъ быть большаго удовольствія, какъ нарушить ихъ согласіе и уничтожить ихъ взаимную привязанность, которая какъ бы оскорбляла мое сердце; но до сихъ поръ всѣ мои усилія были напрасны, и я прибѣгнулъ къ послѣднему средству… Сегодня моя парочка хочетъ покататься по морю, и я, не сказавъ тебѣ ничего, уже все приготовилъ къ тому чтобъ удовлетворить моей любви. Я нанялъ лодку и людей, съ помощью которыхъ надѣюсь легко похитить красавицу.
Ахъ, сеньоръ…
Что?..
Да то что все это превосходно устроено и вы отлично распорядились. Въ жизни удовольствіе — прежде всего.
Приготовься же ѣхать съ мной, и не забудь захватить мое оружіе… для того, чтобы въ случаѣ… (Увидя донью Эльвиру.) Ахъ, вотъ непріятная встрѣча! Разбойникъ, что же ты мнѣ не сказалъ что она сама сюда пріѣхала?
Да вы меня объ этомъ не спрашивали….
Что, она съ ума сошла что ли… не переодѣлась! Такъ и явилась сюда въ дорожномъ платьѣ!..
III.
[править]Донъ Жуанъ, угодно ли вамъ будетъ узнать меня? Могу ли я покрайней мѣрѣ надѣяться что вы удостоите взглянуть на меня?
Признаюсь, я очень удивленъ… я не ожидалъ васъ сюда…
Да, я вижу что вы меня сюда не ожидали; вы дѣйствительно поражены, во только не такъ какъ я надѣялась. Изъ вашего пріема я вполнѣ убѣдилась въ томъ, чему я не хотѣла вѣрить. Я удивляюсь моей простотѣ и слабости моего сердца: какъ могла я сомнѣваться въ вашей измѣнѣ, когда все ясно доказывало ее. Признаюсь, я была слишкомъ добра, или лучше сказать, слишкомъ глупа, я хотѣла обмануть самое себя и не вѣрить ни своимъ глазамъ, ни своему разсудку. Я сама пріискивала причины которыя бы могли оправдать вашу холодность, придумывала бездну поводовъ вашему внезапному отъѣзду; однимъ словомъ, мое сердце хотѣло оправдать васъ въ томъ, въ чемъ обвинилъ разсудокъ. Я отгоняла отъ себя тѣ справедливыя сомнѣнія, которыя указывали мнѣ на вашу измѣну и охотно предавалась смѣшнымъ мечтамъ которыя могли бы оправдать васъ. Но наконецъ теперешній пріемъ вашъ убѣдилъ меня что мои сомнѣнія были справедливы, и взглядъ которымъ вы встрѣтили меня, открылъ мнѣ гораздо болѣе чѣмъ я желала бы. Но, все-таки я хотѣла бы услышать отъ васъ самихъ, что побудило васъ уѣхать. Говорите же, донъ Жуанъ, прошу васъ; посмотримъ, какъ вы станете оправдываться.
Вотъ Сганарель знаетъ почему я уѣхалъ…
Я, сеньоръ? Я ничего не знаю…
Ну, Сганарель, говорите. Все равно для меня отъ кого бы ни узнать истину…
Отвѣчай же…
Да что же я ей скажу?
Подойдите. Такъ какъ этого хотятъ, то скажите мнѣ причину такого скораго отъѣзда…
Что жъ, ты не станешь отвѣчать?
Да мнѣ нечего отвѣчать. Вы смѣетесь надо мною.
Станешь ли ты отвѣчать, говорю тебѣ?
Сеньора!…
Что?
Сеньоръ…
Если ты…
Сеньора, завоеватели, Александръ Македонскій и другіе міры — вотъ причины нашего отъѣзда. (Донъ Жуану). Вотъ все что я могу сказать.
Не угодно ли будетъ вамъ, донъ Жуанъ, разгадать мнѣ эту загадку?
Сказать вамъ правду, сеньора…
Ахъ, какъ вы дурно защищаетесь для придворнаго! Кажется, вамъ должно бы привыкнуть къ подобнаго рода вещамъ. Мнѣ жалко видѣть ваше смущеніе! Зачѣмъ не вооружитесь вы гордымъ безстыдствомъ? Отчего не клянетесь что ваши чувства ко мнѣ не измѣнились, что вы любите меня также пламенно какъ и прежде, что ничто, кромѣ смерти, не въ силахъ оторвать васъ отъ меня? Отчего вы не скажете что дѣла не терпящія отлагательства заставили васъ уѣхать не предувѣдомивъ меня, что противъ вашей воли вы должны прожить здѣсь нѣсколько времени, что мнѣ остается только уѣхать домой съ увѣренностью что вы поспѣшите за мною какъ только будетъ можно, что вы горите нетерпѣніемъ возвратиться ко мнѣ и что разлука со мною дли васъ также тягостна, какъ разлука души съ тѣломъ. Вотъ какъ бы слѣдовало вамъ оправдываться, а не смущаться такъ какъ смущены вы теперь.
Признаюсь, сеньора, я не умѣю притворяться: я откровененъ… Я не скажу вамъ что мои чувства къ вамъ все тѣ же, что были и что я горю нетерпѣніемъ опять быть съ вами; я не скажу вамъ этого истому что уѣхалъ сюда собственно для того чтобы разстаться съ вами: но только совсѣмъ не по тѣмъ причинамъ, которыя вы предполагаете. Совѣсть моя не была покойна, потому что я считаю грѣхомъ жить съ вами. Сомнѣнія овладѣли мною, и я другими глазами взглянулъ на то что дѣлалъ. Я понялъ что женившись на васъ, я отнялъ васъ у монастыря, принудилъ васъ нарушить данные вами обѣты, — а небо такихъ вещей по прощаетъ; раскаяніе овладѣло мною, и я устрашился небеснаго гнѣва. И подумалъ что нашъ бракъ есть не что иное какъ преступная связь, только замаскированная, что эта связь навлечетъ на насъ гнѣвъ небесный и что наконецъ я долженъ постараться забыть васъ и дать вамъ средства возвратиться въ данному вами обѣту. Неужели же вы станете противиться такому святому намѣренію и захотите чтобы, продолжая жить съ вами, я навлекъ на себя этимъ небесное наказаніе?
О, злодѣй! Теперь-то я узнала тебя вполнѣ; но, къ несчастію, узнала слишкомъ поздно, тогда когда это не можетъ привести мнѣ ничего кромѣ отчаянія. Но знай, что твое преступленіе не останется безнаказаннымъ и что небо, надъ которымъ ты глумишься, накажетъ тебя за твое коварство.
Сганарель, небо!…
Да, но вѣдь мы смѣемся надо всѣмъ этимъ…
Довольно; я не хочу ничего больше слышать. Я стыжусь что слишкомъ долго васъ слушала. Какое униженіе выслушивать объясненіе своего собственнаго позорь! Въ подобныхъ случаяхъ благородное сердце, при первомъ же словѣ, рѣшаетъ свою участь. Не жди отъ меня ни брани, ни упрековъ; нѣтъ, нѣтъ, я не буду въ пустыхъ словахъ расточать мою невависть къ тебѣ, а сохраню ее для мщенія. Повторяю, небо накажетъ тебя, коварный, за нанесенное мнѣ оскорбленіе, и если ты не боишься его гнѣва, то по крайней мѣрѣ бойся гнѣва оскорбленной женщины! (Уходитъ).
IV.
[править]Ахъ, еслибъ онъ почувствовалъ угрызеніе совѣсти!
Ну. теперь надо заняться нашимъ новымъ любовнымъ предпріятіемъ. (Уходить).
Ахъ, какому ужасному господину долженъ я служить!
Актъ 2-й.
[править]I.
[править]Здравствуй, Пьерро. Здоровъ ли ты?
Здоровъ-то здоровъ, да только чуть было мы не утонулъ.
Это сегодня утромъ-то, когда тонули на морѣ тѣ господа?
А то когда же? Да вотъ я тебѣ разскажу, Шарлотта, все по порядку, какъ было; вѣдь я-то первый ихъ увидалъ. Я съ толстякомъ Лукою былъ на берегу моря. Мы бросали другъ въ друга камешками; ты вѣдь знаешь, толстякъ Лука охотникъ побаловаться, ну и я при случаѣ не прочь. Такимъ манеромъ мы и баловали; только вдругъ, вдали, я увидалъ лодку; ее такъ и подкидывало волнами; потомъ все это вдругъ пропало. Вотъ я и говорю Лукѣ: "вонъ какіе-то люди тонутъ на лодкѣ^.. А онъ мнѣ и говоритъ: «какіе тамъ къ чорту люди! Что это тебѣ мерещится, что ли?» — «Нѣтъ, не мерещется, говорю, а точно тамъ люди». А Лука и говоритъ: «какъ бы не такъ… это все только тебѣ кажется». А я и говорю: «хочешь объ закладъ, что не кажется, а точно плывутъ два человѣка, и прямо сюда.» — «А я, говоритъ, бьюсь объ закладъ, что нѣтъ.» — «Держи, говорю я, на 10 су.» — "Идетъ, говоритъ Лука, — да и бросилъ на землю 10 су. Я не будь глупъ, тоже выбросилъ деньги… ты вѣдь знаешь какой я смѣльчакъ; мнѣ вѣдь все нипочемъ; да къ тому жъ я зналъ навѣрняка что выиграю. Только что мы успѣли выложить закладъ, лодка какъ разъ выплыла на самую середину залива; въ ней были два человѣка, они звали насъ къ себѣ на помощь. Я сейчасъ же положилъ въ карманъ выигрышъ, да и говорю: «Лука, а вѣдь они зовутъ насъ на помощь… отправимся-ка.» А онъ и говоритъ: «ну ужъ я-то не стану имъ помогать… я изъ-за нихъ проигралъ.» Однако мнѣ удалось его уговорить, и мы взяли лодку, поплыли ихъ спасать. Порядкомъ мы помучились съ ними, а все-таки вытащили. Потомъ я отвелъ ихъ къ себѣ и разложилъ огонь. Они раздѣлись и стали сушиться… Потомъ пришли еще двое изъ ихъ же компаніи… Эти ужъ сами какъ-то спаслись. А тутъ пришла Матюрина и стала дѣлать имъ глазки. Ну вотъ, Шарлотта, какъ все это было.
Ты, кажется, Пьерро, мнѣ говорилъ, что одинъ изъ нихъ хорошенькій?
Да, это самъ господинъ. И должно быть онъ важный господинъ, по тому что платье у него сверху до низу вышито золотомъ. Да и слуги-то его тоже должно быть господа. А вотъ, хоть и важный господинъ, да кабы не я, такъ вѣдь утонулъ бы навѣрняка.
Смотрите, пожалуста!
Да, чортъ возьми! Кабы не я, конецъ бы ему!
Что жъ, Пьерро, онъ все еще до сихъ поръ у тебя голый?
Нѣтъ, его одѣли; я самъ видѣлъ… Господи воля Твоя!.. Сколько навѣшали на него разныхъ разностей! Кабы я не видалъ своими глазами, ни за что бы не повѣрилъ. А сколько разныхъ пуговицъ, — право и не разберешь, къ чему онѣ. Охъ, ужъ эти придворные, — чего только они не выдумаютъ! Хоть бы вотъ, напримѣръ, Шарлотта, волосы-то у нихъ на головѣ не свои, а они ихъ особо надѣваютъ, словно колпакъ какой… Рукава у ихъ рубашекъ такіе широкіе, что мы съ тобой оба спрячемся въ одинъ рукавъ. Вмѣсто штановъ они носятъ какую-то широкую, разширокую юбку, а вмѣсто кафтана — какую-то курточку которая едва доходитъ до брюха. На мѣсто воротника у нихъ наверченъ на шею большой платокъ, а изъ подъ платка висятъ до самаго пояса какія-то кисти. Внизу рукавовъ надѣты тоже маленькіе воротнички, и вездѣ ленты, все ленты, ленты даже на башмакахъ; и башмаки эти такъ сшиты, что надѣнь ихъ я, — непремѣнно бы сломалъ себѣ шею.
Пойду-ка, посмотрю я на этихъ господъ.
Постой немножко Я тебѣ еще кое-что скажу.
А что?
А вотъ что, Шарлотта; и хочу сказать тебѣ, что меня крушить. Ты знаешь что я тебя люблю, женюсь за тебѣ, а все-таки я не совсѣмъ тобою доволенъ.
Отъ чего?
Да отъ того, что ты меня кручинишь, право.
Чѣмъ же это?
Да тѣмъ, что не любишь меня.
Только-то?
Только-то? А нешто это то мало?
Боже мой, Пьерро, что ты мнѣ все одно я тоже твердишь!…
Что у кого болитъ, тотъ про то и говоритъ! Кабы было не такъ, и я бы другое заговорилъ.
Да чего жъ тебѣ нужно? Чего ты хочешь?
Нужно чтобъ ты меня любила.
А развѣ я тебя не люблю?
Нѣтъ, ты меня не любишь, а я все дѣлаю чтобъ ты только меня любила. Покупаю тебѣ ленты у каждаго разносчика который зайдетъ къ намъ въ деревню; шею готовъ сломать, доставая тебѣ дроздовъ, въ твоя имянины нанимаю музыкантовъ; а все это — словно въ стѣну горохъ. Право грѣшно не любить тѣхъ, кто васъ любитъ.
Право, я тебя люблю.
Любишь, нечего сказать!
Да какъ еще любить-то тебя?
Какъ другіе любятъ… какъ надо любить….
А я, развѣ я не такъ какъ надо люблю тебя?
Нѣтъ… Когда кто кого любитъ — это сейчасъ видно. Посмотри, вотъ толстушка Томаса… Всякому видно, что она любитъ молодаго Робена. Она всегда съ нимъ заигрываетъ, ни на минуту не оставитъ въ покоѣ. То смѣется надъ нимъ, шутитъ, затронетъ его какъ ни-на есть, дастъ ему хорошаго тумака, или оплеуху. А намедни онъ сидѣлъ на скамьѣ: она возьми да и выдерни изъ подъ него скамейку; тотъ такъ и растянулся… Вотъ это значитъ любитъ! А ты… да ты со мной словечка не скажешь… точно ты дерево, право. Да пройди я мимо тебя разъ двадцать, тебѣ и въ голову не придетъ толкнуть меня, или какъ-нибудь подшутить надо мною. Ну, право же это нехорошо, ты ужь больно холодна…
Что жь мнѣ дѣлать? Ужь такой у меня нравъ. Его не передѣлаешь.
Нравъ — нравомъ, а все-таки когда-кого любишь, такъ ужь это видно.
Я тебя люблю, какъ умѣю… а если тебѣ этого мало, ищи себѣ другую.
Что, неправду я говорилъ? Кабы ты меня любила такъ не сказала бы этого.
А зачѣмъ ты все ко мнѣ пристаешь… съ толку меня сбиваешь…
Да что я такое сдѣлалъ? Я только просилъ чтобы ты меня побольше любила.
Погоди. Можетъ бытъ, послѣ я и больше полюблю тебя.
Давай руку, Шарлотта.
На.
Обѣщай мнѣ что постараешься побольше любить меня.
Я все сдѣлаю что могу, но только это дѣлается само собою… Пьерро, это вонъ не тотъ ли господинъ?
Да, онъ.
Ахъ, какой красавчикъ! Жаль было бы еслибъ онъ утонулъ.
Я сейчасъ вернусь. Пойду немножко выпью, — очень ужь я усталъ.
II.
[править]Не удалось, Сганарель! Эта неожиданная буря разрушила наши планы вмѣстѣ съ лодкою. Но сказать тебѣ по правдѣ, крестьяночка съ которою я сейчасъ говорилъ, вознаградитъ меня за мою неудачу. Въ ней я нахожу столько прелести, что для нея готовъ забыть огорченіе, которое причинила мнѣ неудача нашего предпріятія. Не думаю чтобъ ея сердечко отъ меня ускользнуло, и я уже принялъ кое-какія мѣры чтобъ недолго издыхать понапрасну.
Признаюсь, вы меня удивляете. Едва успѣли мы спастись отъ смертельной опасности, — вы, вмѣсто того чтобы поблагодарить небо за свое спасеніе, снова стараетесь навлечь на себя его гнѣвъ вашими обыкновенными выходками, вашими преступными любовными похожденіями и…. (Донъ Жуанъ грозитъ ему.) Тсъ, молчи, дуралей! Самъ не знаешь что говоришь. Сеньоръ лучше тебя знаетъ что надо дѣлать.
А! А! Откуда взялась эта другая крестьянка, Сганарель? Видалъ ли ты женщину лучше? И не правда ли что она гораздо лучше той?…
Конечно!… (Всторону.) Еще новая жертва!
Какая пріятная встрѣча!… Неужели въ этихъ мѣстахъ, среди этихъ лѣсовъ и скалъ можетъ жить такая красавица?
Какъ видите.
Вы изъ этой деревни?
Да, сеньоръ.
И здѣсь живете?
Да, сеньоръ.
Какъ васъ зовутъ?
Шарлоттой. Къ вашимъ услугамъ.
Ахъ, какая хорошенькая! Какіе плутовскіе глазки!
Полноте, сеньоръ, мнѣ стыдно!
Зачѣмъ же стыдиться правды? Сганарель, что ты скажешь? Не правда ли что это прелесть? Повернитесь немножко… Ахъ, что за талія! Подымите немного головку…. Ахъ, какое прелестное личико! Откройте-ка совсѣмъ ваши глазки…. Ахъ, какъ они прекрасны! Позвольте посмотрѣть ваши зубки… Просто жемчугъ! А что за апетитныя губки! Я въ восторгѣ! Мнѣ отроду не приходилось видѣть такой красавицы.
Полно вамъ насмѣхаться-то надо мною, сеньоръ!
Насмѣхаться надъ вами! Боже меня сохрани! Нѣтъ, я васъ слишкомъ люблю и говорю все это вамъ отъ чистаго сердца!
Если такъ, я вамъ очень благодарна.
Не за что. За все то что я вамъ говорю, благодарите только вашу красоту, которой вы одной всѣмъ этимъ обязаны.
Все что вы говорите слишкомъ мудрено для меня, и я не умѣю отвѣчать вамъ какъ надо.
Сганарель, посмотри какія ручки….
Что вы, онѣ совсѣмъ черныя…
Ахъ, что вы говорите! Я никогда не видалъ такихъ хорошенькихъ. Позвольте мнѣ разцѣловать ихъ, прошу васъ…
Слишкомъ много чести, сеньоръ. Еслибы я это знала, непремѣнно вымыла бы ихъ отрубями.
А скажите мнѣ, Шарлотта, вы вѣдь не замужемъ, надѣюсь?
Нѣтъ еще; но скоро выйду за Пьерро, сына нашей сосѣдки Симонетты.
Какъ! Такой красавицѣ выдти замужъ за простаго мужика? Нѣтъ, нѣтъ, это значитъ унижать такую красоту. Вы не рождены для того чтобы заглохнуть въ этой деревушкѣ. Вы конечно достойны лучшей участи. Провидѣніе нарочно привело меня сюда чтобы разстроить эту свадьбу и отдать должную дань вашимъ прелестямъ. Я люблю васъ всѣмъ сердцемъ, прелестная Шарлотта! И теперь отъ васъ самихъ зависитъ чтобъ я вырвалъ васъ изъ этого дрянного мѣста и далъ вамъ положеніе, котораго по всей справедливости вы заслуживаете. Правда, мои любовь слишкомъ внезапна, но… что дѣлать! Вы такъ прекрасны, Шарлотта, что васъ въ четверть часа можно полюбить такъ, какъ не полюбить другой и въ полгода.
Не знаю что и сказать! Мнѣ бы очень хотѣлось вѣрить вамъ: но и всегда слыхала что господамъ опасно вѣрить… всѣ придворные большіе обманщики; они пользуются довѣрчивостью неопытныхъ дѣвушекъ и губитъ ихъ.
Я не таковъ.
Оно и видно!
Знаете, вѣдь очень обидно быть обманутой, и хоть и простая крестьянка, но дорожу моею честью и потому соглашусь скорѣе умереть чѣмъ жить обезчещенной.
Я былъ бы злодѣй еслибъ рѣшился обмануть такое невинное созданіе… Я поступилъ бы очень подло; совѣсть не позволитъ мнѣ сдѣлать этого. Я люблю васъ, Шарлотта, искренно и честно, и чтобъ доказать что говорю правду, узнайте — я хочу жениться на васъ. Какого жь вамъ еще доказательства? Я готовъ хоть сейчасъ же исполнить то что сейчасъ сказалъ, и беру вотъ этого человѣка въ свидѣтели даннаго вамъ слова.
Нѣтъ, нѣтъ; не бойтесь, онъ готовъ жениться на васъ, сколько вамъ угодно.
Ахъ, Шарлотта, вы меня еще не знаете! Напрасно вы судите обо мнѣ по другимъ. Если есть на свѣтѣ низкіе люди которые обманываютъ дѣвушекъ, вы должны исключить меня изъ числа такихъ людей и не должны сомнѣваться ни въ моей чести, ни въ моей искренности, смѣло положась на свою красоту. Такой красавицѣ какъ вы, нечего бояться что ее обманутъ. Вы не изъ тѣхъ которыхъ обманываютъ; что же до меня, я бы лишилъ себя жизни еслибъ мнѣ только пришла мысль измѣнять вамъ.
Боже мой! Я не знаю, правду ли вы говорите; но говорите вы такъ, что вамъ по неволѣ вѣришь.
Довѣряя мнѣ вы оказываете только справедливость. Я повторяю обѣщаніе которое далъ вамъ. Неужели вы не примете его? Неужели вы не согласитесь быть моей женою?
Да, если только на это согласится моя тетка.
Дайте же вашу руку, Шарлотта; вѣдь сами-то вы согласны?
Смотрите же, не обманите меня, прошу васъ. Видите, какъ я скоро повѣрила вамъ. Я довѣряю вашей совѣсти.
Какъ? Кажется вы еще сомнѣваетесь въ моей искренности? Хотите ли, я поклянусь самыми страшными клятвами? Пусть небо…
Боже мой! Не клянитесь! Я вамъ вѣрю.
Такъ поцѣлуйте же меня. Это будетъ залогомъ вашего согласія.
Ну, ужь подождите до свадьбы. Тогда я буду цѣловать васъ сколько вамъ угодно.
Ну, прелестная Шарлотта, пусть будетъ такъ какъ вамъ угодно. По крайней мѣрѣ дайте мнѣ вашу ручку и позвольте мнѣ тысячью поцѣлуевъ выразить на ней тотъ восторгъ, который…
III.
[править]Потише, сударь, потише! Ужь больно вы горячи! Надорветесь!
Откуда взялся этотъ грубіянъ?
Говорятъ, перестаньте; не трогайте нашихъ дѣвушекъ…
Какъ разшумѣлся!
Чортъ возьми! Развѣ можно такъ толкаться?
Оставь его, Пьерро.
Какъ оставить? Чортъ возьми! Я не хочу.
А!
А, чортъ побери! Что вы баринъ, такъ и думаете что вамъ можно цѣловаться съ нашими женами? Ступайте, цѣлуйтесь съ своими.
Что-о?…
Да то… (Донъ Жуанъ даетъ ему пощечцну). Эй, не деритесь!… (Донъ Жуанъ даетъ ему другую пощечину). Ахъ, чортъ возьми! (Еще пощечина). Вотъ дьяволъ! (Пощечина). Тысячу чертей! Такъ нельзя бить, да еще тѣхъ, которые васъ изъ воды вытащили. Вотъ и благодарность!
Не сердись, Пьерро…
Хочу сердиться! А ты, мерзкая, рада лизаться со всякимъ?
Нѣтъ, не со всякимъ; онъ на мнѣ женится и тебѣ нечего злиться на это.
Какъ? Да вѣдь ты моя невѣста.
Это ничего не значитъ, Пьерро. Если ты меня любишь, такъ долженъ радоваться: я буду барыней…
Ну, нѣтъ. Да по моему, лучше тебѣ околѣть чѣмъ достаться другому!
Полно, полно, Пьерро, не горюй. Когда я буду барыней, стану помогать тебѣ; ты будешь носить намъ масло и сыръ.
Ни за что не понесу вамъ, хоть бы ты платила вдвое. Вишь, онъ тебѣ тутъ чего не наговорилъ, а ты и повѣрила… Знай я это, ни за что въ свѣтѣ не вытащилъ бы его изъ воды, а еще бы по головѣ съѣздилъ такъ чтобъ и концы въ воду.
Что ты говоришь?
Какъ же, такъ вотъ я тебя и испугался.
Постой, пріятель!
Плевать я хотѣлъ…
А вотъ, посмотримъ…
Видали мы эдакихъ!
Вотъ я тебя!
Оставьте его. Право такихъ людей я бить-то совѣстно. (Становится между Пьерро и донъ Жуаномъ.) Послушай, молодецъ, ступай отсюда и не говори ему ни слова…
Нѣтъ! Я ему скажу…
Я тебя научу… (Пьерро наклоняетъ голову и пощечину получаетъ Сганарель.)
Ахъ, шельма проклятая!
Это награда за твое состраданіе.
Пойду и разскажу все ея теткѣ. (Уходитъ.)
IV.
[править]Наконецъ-то я буду счастливѣйшимъ изъ людей, и этого счастія не отдамъ за всѣ сокровища на свѣтѣ. Какое блаженство! Вы будете моею женою….
V.
[править]Эге-ге!
Что вы тутъ дѣлаете съ Шарлоттой? Ужь тоже не про любовь ли ей говорите?
Нѣтъ, напротивъ; она сама мнѣ говорила что хочетъ за меня замужъ; а я ей отвѣтилъ, что я уже обѣщалъ жениться на васъ.
Чего это хочетъ отъ васъ Матюрива?
Ей завидно что я говорю съ вами; ей хотѣлось бы выдти за меня замужъ; но я ей сказалъ что женюсь на васъ.
Что жь это, Шарлотта?…
Все что вы ей ни скажете, ни къ чему не поведетъ… она забрала себѣ это въ голову…
Что ты это вздумала, Матюрина?
Напрасно вы будете съ ней говорить. Ея не разувѣришь.
Да развѣ…
Ея ничѣмъ не вразумишь!
Хотѣла бы я знать…
Она упрямѣе чорта!
Право…
Не говорите съ ней, она сумашедшая…
Я думала…
Оставьте ее… Она помѣшана!
Нѣтъ, нѣтъ, я съ ней поговорю!
Я ее выведу на чистую воду!…
Что?…
Ручаюсь, она будетъ увѣрять, что я обѣщалъ на ней жениться…
Я…
Бьюсь объ закладъ, она вамъ скажетъ что я беру ее замужъ.
Не хорошо, Шарлотта, перебивать другимъ дорогу…
Стыдно, Матюрина, завидывать, что этотъ баринъ говоритъ со мною.
Онъ меня прежде увидалъ.
Тебя увидала прежде, меня послѣ, а обѣщалъ жениться на мнѣ…
Ну, что я вамъ говорилъ?
Вишь съ чѣмъ подъѣхала! На мнѣ, а не на тебя онъ обѣщалъ жениться.
Что, не угадалъ ли я?
Разсказывай! Говорятъ тебѣ, что онъ на мнѣ женится.
Что ты людей-то морочишь? Говорятъ тебѣ, что онъ обѣщалъ взять меня за себя замужъ.
Вотъ онъ самъ здѣсь. Спроси-ка его: вру я или нѣтъ?
Пусть онъ скажетъ, что я соврала…
Обѣщали вы на ней жениться?
Что?.. Вы смѣетесь надо мною?
Правда ли что вы обѣщались обвѣнчаться съ нею?
Какъ это вамъ только въ голову пришло?
Такъ что жъ она говоритъ?
Э, пусть ее..
Вы видите какъ она увѣрена…
Ну, и пусть ее вѣритъ!…
Нѣтъ, надо узнать правду…
Это дѣло надо разобрать.
Что жъ! Развяжите наше дѣло.
Да, скажите, кто изъ насъ говоритъ правду?
Вотъ увидишь, что ты грибъ съѣшь.
Сама отъѣдешь съ носомъ!
Ну, скажите же!
Говорите же!
Что жь вы хотите, чтобъ к вамъ сказалъ? Вы обѣ говорите что я обѣщалъ жениться на васъ. Но каждая изъ васъ очень хорошо знаетъ, обѣщалъ ли я, или нѣтъ взять ее за себя замужъ? Что же я еще буду говорить? Та, которой я дѣйствительно обѣщалъ, должна быть въ этомъ увѣрена и не обращать вниманія ни на чьи слова. Словами ничего не докажешь; тутъ покажетъ само дѣло; оно и рѣшитъ вашъ споръ. Когда я женюсь, тогда ясно будетъ, кому я это обѣщалъ. (Матюринѣ) Пусть ее что хочетъ, то и думаетъ. (Шарлоттѣ) Пусть ее воображаетъ… (Тихо Матюринѣ) Я васъ обожаю! (Шарлоттѣ) Я вашъ навсегда! (Также Матюринѣ) Послѣ васъ всѣ кажутся уродами! (Также Шарлотѣ) Когда васъ увидишь, на другихъ и смотрѣть не хочется! (Вслухъ) Я пойду, отдамъ кой-какія приказанія. Чрезъ четверть часа я ворочусь. (Уходитъ).
VI.
[править]По крайней мѣрѣ, я знаю что онъ меня любить.
А я знаю что онъ на мнѣ женится.
Бѣдняжечки, мнѣ очень жалко смотрѣть на вашу простоту; я не могу допустить васъ идти къ вашей же погибели. Вѣрьте вы мнѣ обѣ, не увлекайтесь всѣми этими росказнями и оставайтесь спокойно въ вашей деревнѣ
VII.
[править]Хотѣлось бы мнѣ знать, отчего Сганарель не пошелъ за мною?
Мой господинъ обманщикъ; онъ хочетъ только обмануть васъ; онъ многихъ ужь обманулъ… Онъ готовъ жениться на комъ хотите; онъ… (Замѣтивъ донъ Жуана) Все это ложь, я если кто-нибудь вамъ скажетъ тоже самое, прямо скажите ему, что онъ вретъ. Мой баринъ вовсе не обманщикъ; онъ и не думаетъ васъ обманывать, да и никого никогда не обманывалъ. Да вотъ и онъ. Спросите его самого.
Да…
На свѣтѣ много злыхъ языковъ… Вотъ я и предупредилъ этихъ дѣвушекъ, что если кто имъ будетъ говорить о васъ дурно, такъ чтобъ онѣ ему не вѣрили, а сказали бы прямо что онъ вретъ.
Сганарель!
Мой господинъ честнѣйшій человѣкъ, я ручаюсь за это…
Ну!
И только мерзавцы…
VIII.
[править]Я пришелъ предупредить васъ: вамъ угрожаетъ опасность.
Что такое?
Сейчасъ сюда будетъ человѣкъ двѣнадцать верхами. Они ищутъ васъ. Не знаю какъ удалось имъ попасть на вашъ слѣдъ. Я узналъ объ этомъ отъ какого-то крестьянина; они у него о васъ спрашивали и очень хорошо описали ему вашу наружность. По моему, это дѣло опасное, и чѣмъ скорѣе вы удалитесь отсюда, тѣмъ будетъ лучше.
IX.
[править]Очень важное дѣло заставляетъ меня сейчасъ же уѣхать отсюда. Помните же данное мною вамъ слово и вѣрьте, — что завтра же вечеромъ вы получите обо мнѣ извѣстіе. (Матюрина и Шарлотта уходятъ).
X.
[править]Такъ какъ партія не равна, надо"прибѣгнуть въ хитрости и поискуснѣе избѣгнуть опасности. Сганарель, надѣнь мое платье, а я…
Вы смѣетесь надо мной! Вѣдь этакъ, пожалуй, вмѣсто васъ меня убьютъ!
Ну, ну, безъ разговоровъ! Я этимъ дѣлаю тебѣ слишкомъ иного чести. Каждый слуга долженъ считать за счастіе умереть за своего господина.
Очень вамъ благодаренъ за такую честь!
Боже мой, тутъ дѣло идетъ о жизни! Не допусти Господи, чтобы меня приняли за него!…
1.
[править]Согласитесь что я былъ правъ. Мы оба славно перерядились. Вашъ первый планъ вовсе не годился, и это переряживанье скрываетъ насъ лучше, чѣмъ то которое вы предлагали.
Хорошо, ты правъ; но скажи мнѣ, гдѣ удалось тебѣ добыть этотъ смѣшной нарядъ?
Это платье одного стараго доктора. Оно было въ закладѣ у того, кто мнѣ его далъ… разумѣется не даромъ; я за него заплатилъ чистыми денежками. Но знаете ли сколько важности придаетъ мнѣ это платье?… Всякій встрѣчный мнѣ кланяется, а иные даже подходятъ совѣтоваться со мною, какъ съ искусснымъ докторомъ.
Какъ такъ?
Пять или шесть крестьянъ и крестьянокъ, увидавъ меня, просили совѣта насчетъ разныхъ болѣзней.
А ты имъ отвѣчалъ что ничего въ этомъ не смыслишь?
Я? Совсѣмъ нѣтъ. Я хотѣлъ поддержать честь моего костюма; я разсуждалъ съ ними о ихъ болѣзняхъ и каждой далъ по рецепту.
Какія же ты имъ прописалъ лѣкарства?
Да какія вздумалось. Я имъ совѣтовалъ, что въ голову приходило. Престранная и презабавная будетъ штука, если мои больные выздоровѣютъ и придутъ благодарить меня!
Отъ чего же нѣтъ? Почему тебѣ не пользоваться тѣми же выгодами, которыми пользуются и всѣ доктора? Вѣдь они не болѣе твоего помогаютъ выздоровленію больныхъ, я все ихъ знаніе — чистое шарлатанство. Они совершенно даромъ пользуются славою счастливыхъ исходовъ болѣзни, и ты, также какъ и они, можешь пользоваться счастіемъ больнаго и приписывать дѣйствію твоихъ лѣкарствъ то, что можетъ произойти единственно отъ случая и отъ силъ натуры.
Какъ!.. Вы и въ медицину не вѣрите?
Это одно изъ величайшихъ людскихъ заблужденій.
Какъ, вы не вѣрите удивительной цѣлебной силѣ слабительнаго, крѣпительнаго и рвотнаго?
А почему же я долженъ вѣрить?
Вы, значить, ничему не вѣрите?… Однакоже вы видите, что рвотное, спустя нѣсколько времени, производитъ же свое дѣйствіе. Его чудодѣйственная сила убѣдила самыхъ невѣрующихъ. Да я самъ три не дѣли тому назадъ былъ свидѣтелемъ, какъ рвотное сдѣлало настоящее чудо.
Какое?
Одинъ человѣкъ цѣлые шесть дней былъ при смерти — умираетъ, умираетъ, а все умереть не можетъ… Какія лѣкарства ему ни давали, — ничто не дѣйствовало; наконецъ рѣшились дать ему рвотнаго…
И онъ выздоровѣлъ?
Нѣтъ, умеръ.
Вотъ такъ чудо!.
Какъ же не чудо?.. Человѣкъ мучился шесть дней, не могъ умереть, а принялъ рвотнаго — и умеръ въ одну минуту. Не очевидное ли это чудо!
Ты правъ.
Но оставимъ медицину въ которую вы не вѣрите, и поговоримъ о чемъ нибудь другомъ. Это платье придаетъ мнѣ ума, и я чувствую что могу поспорить съ вами. Вѣдь вы позволяете мнѣ спорить, лишь бы только не читать нравоученій?
Ну, что же ты скажешь?
Мнѣ бы хотѣлось вполнѣ узнать вашъ образъ мыслей. Неужели въ самомъ дѣлѣ вы не вѣрите къ рай?
Оставимъ это.
Значитъ, не вѣрите. Ну, въ адъ-то вы вѣрите?
Эхъ!
Тоже нѣтъ! Ну, а въ дьявола?…
Какъ же, какъ же!…
То-есть, не вѣрите. Ну, а въ будущую жизнь?
Ха, ха, ха!…
Ну, человѣкъ, нечего сказать! Не скоро его наставишь на путь истинный!…. Ну, а скажите мнѣ, что думаете вы объ оботнѣ?…[2]
Надоѣлъ!…
Ну, это ужь изъ рукъ вонъ! Какъ можно не вѣрить въ оборотня? Да есть-ли что вѣрнѣе этого? Чему же послѣ этого вы вѣрите? Вѣдь надо же чему-нибудь вѣрить!
Чему я вѣрю?
Да.
Я вѣрю, что дважды-два четыре, а дважды-четыре восемь.
Хороша вѣра! Славные догматы! Такъ ваша религія, какъ я вижу, ариѳметика? Признаться сказать, странныя мысли приходятъ въ голову нѣкоторымъ людямъ! Часто случается, что кто хорошо учился, на дѣлѣ выходить глупѣе неученыхъ. Вотъ хоть бы я… Я, слава Богу, вовсе не такъ ученъ какъ вы, а своимъ умомъ-разумомъ лучше всякихъ книгъ дошелъ до того, что знаю, что свѣтъ не грибъ, и не могъ вырасти въ одну ночь самъ собою, такъ, — изъ ничего. Спрошу я васъ вотъ о чемъ: кто сдѣлалъ эти деревья, эти скалы, эту землю, это небо? Неужели они сами себя создали? Да вотъ хоть бы вы сами: что жь, сами вы себя, что ли, сдѣлали? Вѣдь надо-же было чтобъ вашъ батюшка и ваша матушка родили васъ? Можете ли вы смотрѣть безъ удивленія на устройство человѣческаго тѣла и на то, какъ размѣщены въ немъ нервы, кости, жилы и разныя внутренности, это сердце, эта печень, которыя… Да скажите же мнѣ что нибудь, прошу васъ… Я не умѣю спорить, если меня не прерываютъ…. Вы молчите нарочно для того чтобъ сбить меня съ толку.
Я жду, когда кончится твое разсужденіе.
Мое разсужденіе таково, что въ человѣкѣ есть что-то особенное, что-то удивительное, чтобы вы тамъ ни говорили, чего не объяснятъ всѣ ученые. Развѣ не удивительно, напримѣръ хоть то, что вотъ у меня въ головѣ есть что-то такое что думаетъ въ продолженіи одной минуты о сотнѣ различныхъ вещей и дѣлаетъ изъ моего тѣла все, что хочетъ. Хочу — хлопаю въ ладоши, хочу — подымаю вверхъ руки, вижу глазами, нагибаю голову, шевелю ногами; хочу — иду направо, хочу — иду налѣво, назадъ, впередъ; хочу — кружусь…. (Кружится и падаетъ).
Твой разсудокъ разбилъ себѣ носъ.
Ахъ, чортъ возьми! Да и глупъ же я, что вздумалъ разсуждать съ вами! Вѣрьте чему хотите; какое мнѣ дѣло что вы будете мучиться на томъ свѣтѣ!
Однако мнѣ кажется, что, разсуждая, мы сбились съ дороги. (Указывая на проходящаго нищаго) Позови-ка вонъ того человѣка и разспроси его
Эй, другъ мой! Пріятель!.. Одно слово! Покажи намъ, пожалуста, дорогу въ городъ.
Идите все прямо и, когда кончится лѣсъ, поверните направо. Только будьте осторожнѣе; здѣсь недавно появились разбойники.
Спасибо тебѣ, дружокъ; очень благодаренъ.
Не пожалуете ли мнѣ чего нибудь на бѣдность?
А, такъ ты, предостерегая насъ, разсчитывалъ на награду?
Я бѣдный человѣкъ и вотъ уже десять лѣтъ какъ живу одинъ въ этомъ лѣсу. Я буду молиться за васъ Богу.
Лучше помолись Ему о себѣ, чтобъ Онъ далъ тебѣ чѣмъ одѣться, а другихъ оставь въ покоѣ.
Ты не знаешь, дружище, съ кѣмъ говоришь; этотъ господинъ вѣритъ только тому, что дважды-два четыре, а дважды-четыре восемь.
Чѣмъ же ты занимаешься въ этомъ лѣсу?.
Молюсь Богу за тѣхъ добрыхъ людей которые мнѣ помогаютъ..
Стало быть, ты живешь недурно?…
Напротивъ, я очень нуждаюсь.
Ты шутишь! Человѣкъ который цѣлый вѣкъ молится, не можетъ ни въ чемъ нуждаться.
Увѣряю васъ, у меня часто нѣтъ куска хлѣба.
Странное дѣло! Плохо же ты награжденъ за свои молитвы! Хочешь, я дамъ тебѣ золотой, но съ уговоромъ, чтобы ты выругалъ то, во что вѣришь.
Неужели вы хотите чтобъ я такъ тяжко согрѣшилъ?
Отъ тебя зависитъ получить золотой, или нѣтъ. Вотъ онъ, смотри. — Онъ твой, только сдѣлай то что я тебѣ говорю.
Помилуйте!
Ну, а безъ того ты не получишь золотого.
Ну, да сдѣлай, что тебѣ говоритъ мой господинъ…. Въ этомъ большой бѣды не будетъ.
На, вотъ возьми; только, знаешь, — условіе…
Нѣтъ. Лучше умру съ голоду.
На, возьми… Я тебѣ даю это изъ человѣколюбія. (Смотритъ въ лѣсъ). Что я вижу!… Три человѣка напали на одного!.. Партія неравна….. Я не потерплю такой подлости… (Обнажаетъ шпагу и бѣжитъ на мѣсто схватки).
Мой господинъ настоящій бѣшеный! Ну чего соваться въ опасность изъ-за другихъ? Однако онъ помогъ таки… Они вдвоемъ троихъ прогнали.
Бѣгство этихъ разбойниковъ показываетъ какую помощь вы оказали мнѣ. Позвольте же поблагодарить васъ за вашъ великодушный поступокъ и….
Я сдѣлалъ только то что сдѣлали бы и вы за моемъ мѣстѣ: къ этому обязываетъ честь. При томъ же поступокъ этихъ мерзавцевъ такъ низокъ, что не помочь вамъ, было бы все равно что стать ихъ участникомъ. Но позвольте узнать какимъ образомъ попались вы имъ?
Случайно я отсталъ отъ моего брата и отъ нашей свиты, и въ то время какъ отыскивалъ ихъ, наткнулся на этихъ мошенниковъ. Они убили мою лошадь, и еслибы не вы, — вѣрно убили бы и меня.
Вы ѣдете въ городъ?
Да, въ ту сторону; только мы не въѣдемъ въ самый городъ; я я братъ мой странствуемъ по очень непріятному дѣлу…. знаете по одному изъ тѣхъ дѣлъ, которыя заставляютъ дворянина жертвовать собою строгимъ законамъ чести. Въ подобныхъ дѣлахъ и самый успѣхъ бываетъ гибеленъ, потому что, если и посчастливится остаться живымъ, то все-таки придется бѣжать изъ отечества. По моему мнѣнію, званіе дворянина непріятно тѣмъ, что несмотря ни на какое благоразуміе и безупречное поведеніе, нельзя быть увѣреннымъ въ своемъ спокойствіи, жизни и состояніи. Отбитъ только какому нибудь наглецу нанести одну изъ тѣхъ обидъ, за которыя благородный человѣкъ обязавъ мстить жертвуя всѣмъ, даже самою жизнію….
Покрайней мѣрѣ, можетъ служить утѣшеніемъ то, что можно отмстить обидчику. Но позвольте васъ спросить, если только это не будетъ нескромностью съ моей стороны, въ чемъ состоитъ ваше дѣло?….
Дѣло наше для многихъ уже не тайна, и мы сами заявили что будемъ мстить за обиду нанесенную нашей чести. Поэтому я не скрою отъ васъ: мы хотимъ отмстить за нашу сестру, которую соблазнилъ и увезъ изъ монастыря донъ Жуанъ Теноріо, сынъ донъ Луи Теноріо. Вотъ уже нѣсколько дней какъ мы его ищемъ. Сегодня мы напали было на его слѣдъ; одинъ крестьянинъ сказалъ намъ что донъ Жуанъ съ четырью или пятью человѣками отправился сюда; но, несмотря на всѣ наши старанія, мы до сихъ поръ не могли найти его.
А вы знаете этого донъ Жуана?
Нѣтъ, я его никогда не видалъ; но братъ мой его знаетъ. Всѣ вообще очень дурно отзываются о немъ… Это такой человѣкъ, котораго жизнь….
Позвольте. Я друженъ съ донъ Жуаномъ, и было бы подло съ моей стороны слушать когда дурно о немъ отзываются.
Чтобъ сдѣлать вамъ угодное, я не буду ничего говорить о немъ. Конечно, съ моей стороны это будетъ только самымъ ничтожнымъ доказательствомъ признательности за оказанную вами мнѣ помощь. Я увѣренъ, что хотя вы и другъ донъ Жуана, но не оправдываете его поступка съ нами и не удивляетесь что мы хотимъ отмстить ему.
Напротивъ, я еще хочу помочь вамъ въ этомъ дѣлѣ и набавить васъ отъ лишнихъ хлопотъ. Хоть и и другъ донъ Жуана, но изъ итого еще не слѣдуетъ чтобъ я находилъ справедливымъ, если онъ безнаказанно оскорбитъ дворянина. Ручаюсь что онъ дастъ вамъ удовлетвореніе.
Какое же удовлетвореніе?
Такое, какого только можетъ желать оскорбленная честь. Вамъ незачѣмъ продолжать ваши поиски; я вамъ даю слово что донъ Жуанъ явится во всякое время, куда вамъ только будетъ угодно назначить.
Это очень пріятно моему оскорбленному сердцу, но послѣ того чѣмъ я вамъ обязанъ, мнѣ будетъ очень жаль если вы примете участіе въ этомъ поединкѣ.
Я такъ тѣсно связанъ съ донъ Жуаномъ, что не могу не драться когда онъ дерется. Потому-то я и отвѣчаю вамъ за него, какъ за самого себя. И вамъ стоитъ только сказать, куда у когда ему явиться чтобъ дать вамъ удовлетвореніе.
Какъ судьба странно распорядилась! Я одолженъ вамъ жизнію, а вы — другъ донъ Жуана!
Напойте лошадей, а я немного пройдусь пѣшкомъ. (Увидѣвъ докъ Жуана и донъ Карлоса). Боже, что я вижу? Братъ, ты разговариваешь съ нашимъ смертельнымъ врагомъ!…
Съ нашимъ смертельнымъ врагомъ?
Да, я — донъ Жуанъ. Многочисленность враговъ не заставитъ меня скрыть свое имя.
Злодѣй! Твой часъ насталъ….
Остановись, братъ! Я обязанъ ему жизнію; безъ его помощи меня убили бы разбойники.
И ты думаешь что это можетъ помѣшать нашему мщенію?… Услуги врага не должны имѣть въ нашилъ глазахъ никакой цѣны. Если сравнить нанесенную намъ обѣду этимъ человѣкомъ съ его услугою, то твоя благодарность, брать, будетъ смѣшна. Честь безконечно дороже жизни, и потому мы отнюдь не обязаны благодарностью человѣку, который, отнявъ у васъ честь, спасаетъ намъ жизнь!
Я понимаю различіе, братъ, которую дворянинъ всегда долженъ дѣлать между честію и жизнію. Благодарность за мое спасеніе нисколько не уменьшаетъ моей чувствительности къ обидѣ; но я хочу только расквитаться съ нимъ, то-есть спасти въ настоящую минуту его жизнь, отложивъ на время исполненіе нашего мщенія и давъ ему насладиться нѣсколько времени плодами его добраго дѣда.
Нѣтъ, это бы значило рисковать нашимъ мщеніемъ, откладывая его. Можетъ случиться что другаго случая и вовсе не представится. Теперь намъ представляется возможность исполнить ваше намѣреніе, и мы должны ею воспользоваться. Когда оскорблена честь, тогда нечего думать о деликатности. Если ты не хочешь участвовать въ этомъ дѣлѣ, — уйди, я исполню одинъ мою обязанность.
Братъ, умоляю тебя….
Это только лишнія слова. Онъ долженъ умереть.
Остановись, братъ. Я не позволю убить его, и клянусь, буду защищать его противъ кого бы то ни было Для его защиты я пожертвую моею жизнію, которую онъ спасъ. Прежде чѣмъ дотронуться до него, ты долженъ будешь убить меня.
Какъ, ты готовъ драться со мною за нашего врага и, вмѣсто того чтобъ ненавидѣть его также какъ я, оказываешь ему дружбу, защиту?..
Вратъ, будемъ разсудительны въ исполненіи нашего долга; не станемъ горячиться. Надо быть великодушными; пусть вашей отвагой руководитъ разсудокъ, а не одинъ только слѣпой гнѣвъ. Я не хочу ничѣмъ быть обязаннымъ моему врагу, и потому прежде всего долженъ расквитаться съ нимъ… Месть наша ничего не потеряетъ чрезъ отсрочку; напротивъ, то что мы не хотимъ воспользоваться настоящимъ случаемъ, придастъ мщенію нашему въ глазахъ всѣхъ еще болѣе справедливости.
Страннѣй слабость и странное заблужденіе, — рисковать честью изъ-за воображаемаго одолженія!…
Вовсе нѣтъ. Прошу тебя брать, не безпокойся. Если я сдѣлаю ошибку, то съумѣю и поправить ее; я беру на себя заботу о нашей чести и очень хорошо понимаю, чего она отъ насъ требуетъ. Отсрочка мщенія, къ которой обязываетъ меня благодарность, только увеличитъ мое желаніе удовлетворить справедливымъ требованіемъ вашей чести. Донъ Жуанъ, вы видите, я всѣми силами стараюсь расквитаться съ вами за ваше одолженіе. Изъ этого вы можете заключить, какъ я исполняю мою обязанность… Я такъ же готовъ отмстить за нанесенную вами намъ обиду, какъ и отблагодарить за добро которое вы мнѣ сдѣлали. Я не требую чтобъ вы сейчасъ же объявили ваше рѣшеніе и предоставляю вамъ обдумать на свободѣ ваши намѣренія. Вы сами понимаете всю великость нанесенной вами намъ обиды, и я васъ самихъ дѣлаю судьею въ томъ, какими средствами загладить ее. Есть два средства удовлетворить насъ: одно — самое мирное, другое — самое кровавое. Какой бы выборъ вы ни сдѣлали, я имѣю ваше слово что донъ Жуанъ дастъ намъ удовлетвореніе. Постарайтесь же исполнить это обѣщаніе и помните, что съ этой минуты я вамъ уже ничѣмъ болѣе не обязанъ, и долженъ возстановить честь которую вы запятнали.
Я ничего отъ васъ не требовалъ и исполню то что обѣщалъ.
Пойдемъ, братъ. Отсрочка нисколько не повредитъ строгому исполненію нашего долга. (Уходятъ).
Эй! Сганарель!
Что вамъ угодно?
Какъ, мерзавецъ? На меня нападаютъ, а ты прячешься?
Извините меня; я вотъ только отошелъ недалеко отсюда. Мнѣ кажется что это платье имѣетъ свойство слабительнаго: надѣть его все равно что принять ревеню.
Скотина! Хоть бы поумнѣе скрывалъ свою трусость! Знаешь ли кому я спасъ жизнь?…
Нѣтъ.
Брату Эльвиры.
Брату?….
Онъ славный малый и поступилъ со мной очень великодушно. Мнѣ, право, жаль что я съ нимъ не въ ладахъ.
Вамъ очень легко это поправить.
Да, но я совсѣмъ охладѣлъ къ доньѣ Эльвирѣ, и при томъ всякое стѣсненіе мнѣ не по вкусу. Ты знаешь что въ любви я предпочитаю всему свободу, а потому и не могу осудить себя на вѣчную вѣрность одной… Я уже двадцать разъ говорилъ тебѣ: у меня врожденная слабость — увлекаться всѣмъ что привлекательно. Сердце мое принадлежитъ всѣмъ красавицамъ; ихъ дѣло владѣть имъ поочередно до тѣхъ поръ, пока онѣ съужѣютъ удерживать его… Но что это за прекрасное зданіе, тамъ, между деревьями?
Развѣ вы не знаете?
Нѣтъ.
Это гробница, которую командоръ начиналъ строить, когда вы его убили.
А, въ самомъ дѣлѣ? Я не зналъ что она въ этой сторонѣ. Мнѣ разсказывали чудеса объ этой грибницѣ и особенно о статуѣ командора. Мнѣ хочется взглянуть на нее.
Сдѣлайте милость, не ходите туда…
Отчего же?
Неучтиво какъ-то идти смотрѣть на убитаго вами человѣка.
Напротивъ, мой визитъ будетъ любезностью съ моей стороны, и если только командоръ порядочный человѣкъ, то долженъ быть очень доволенъ. Пойдемъ же. (Гробница отворяется; видна статуя командора).
Ахъ какъ хорошо! Славная статуя! Каковъ мраморъ! Какія колонны! Какъ все это хорошо! Ну, что скажете?
Скажу, что честолюбіе человѣка не можетъ идти далѣе. Право странно: человѣкъ довольствовался при жизни довольно скромнымъ жилищемъ, а по смерти построилъ себѣ такое великолѣпное помѣщеніе, тогда какъ оно ему вовсе не нужно….
Вотъ статуя командора….
Хорошъ онъ, нечего сказать, въ римской тогѣ!
Правда, онъ очень хорошо сдѣланъ! Точно живой; только что не говоритъ. Онъ такъ на насъ смотритъ, что будь я одинъ, непремѣнно испугался бы! Мнѣ кажется, ему не совсѣмъ-то пріятно видѣть насъ здѣсь.
Онъ былъ бы неправъ. Это значило бы, что онъ но понимаетъ сдѣланной ему мною чести. Поди, попроси его отужинать со мною.
Я думаю, онъ въ этомъ не нуждается.
Проси, говорятъ тебѣ
Вы смѣетесь надо мною! Надо сойти съ ума чтобъ говорить со статуей.
Дѣлай, что тебѣ велятъ.
Вотъ фантазія! Сеньоръ командоръ… (Всторону) Я самъ смѣюсь надъ моею глупостью, но дѣлаю ее по приказанію моего господина. (Вслухъ) Сеньоръ командоръ, господинъ мой, донъ Жуанъ, проситъ васъ сдѣлать ему честь отужинать съ нимъ… (Статуя киваетъ головою). Ай!..
Что съ тобою? Что съ тобою? Говори! Станешь-ли ты говорить?
Статуя.
Что статуя, мерзавецъ?…
Я намъ говорю, что статуя….
Ну, чтожъ статуя? Говори, а не то я тебя приколочу.
Она сдѣлала вотъ такъ… (киваетъ головою).
Что вретъ этотъ дуракъ?
Говорятъ вамъ, что статуя кивнула мнѣ головою. Подите, сами увидите… Можетъ быть…
Поди сюда, негодяй. Я тебя сейчасъ уличу въ твоей трусости. Тогда смотри ты у меня!.. Неугодно ли будетъ сеньору командору отужинать со мною?.. (Статуя опять киваетъ головою).
Ну что, сеньоръ?
Уйдемъ отсюда. (Уходитъ).
Вотъ вамъ, господа вольнодумцы, ничему не вѣрующіе..
Актъ IV.
[править]I.
[править]Чтобы тамъ ни было, перестанемъ говорить объ этомъ; это пустяки: мы вѣроятно ошиблись, или это только намъ такъ показалось.
Нѣтъ, сеньоръ, не старайтесь отрицать того что мы видѣли собственными глазами. Это совершенная правда что статуя сдѣлала вотъ такъ… (показываетъ). Я не сомнѣваюсь что небо, оскорбленное вашимъ поведеніемъ, совершило это чудо чтобъ обратить васъ на путь иcтинный….
Послушай! Если ты еще будешь надоѣдать мнѣ своими нравоученіями, или скажешь хоть еще одно слово объ этомъ, такъ я позову людей, спрошу хорошій хлыстъ, велю тебя держать человѣкамъ тремъ или четыремъ я отсчитаю тысячу ударовъ. Повялъ?
Понялъ, сеньоръ, понялъ. Вы выражаетесь очень ясно. Вотъ этого не льзя въ васъ не похвалить; вы говорите прямо, безъ всякихъ обиняковъ.
Ну, скорѣе мнѣ ужинать. Подайте кресло.
II.
[править]Сеньоръ, вашъ поставщикъ, господинъ Диманшъ, проситъ позволенія говорить съ вами?
Ну, нечего сказать, пріятно… Вашъ кредиторъ. Вѣрно за деньгами! (Віолеттѣ) Что жь ты не сказалъ что сеньора нѣтъ дома?
Да я ему твердилъ это цѣлый часъ, а онъ не вѣритъ… Сѣлъ себѣ и дожидается.
Ну, пусть и дожидался бы сколько хочетъ.
Нѣтъ, напротивъ; его надо просить ко мнѣ. Прятаться отъ кредиторовъ — самая дурная политика. Надобно же имъ платить хоть чѣмъ нибудь; вотъ увидите, онъ уйдетъ отсюда совершенно довольный, а я ему не заплачу ничего.
III.
[править]А, господинъ Диманшъ, добро пожаловать! Душевно радъ васъ видѣть. Я разбранилъ моихъ людей что они не просили васъ сейчасъ же ко мнѣ. Я приказалъ никого не принимать, но развѣ это приказаніе относится къ вамъ? Моя дверь всегда для васъ отперта.
Сеньоръ, я вамъ очень обязанъ…
Чортъ возьми, вы у меня узнаете какъ заставлять господина Димаеша дожидаться въ передней! Я васъ научу различать людей…
Сеньоръ, это ничего не значитъ…
Какъ? Сказать что меня нѣтъ дома, кому же? — господину Диманшу, моему лучшему другу!..
Сеньоръ, я вамъ очень благодаренъ, но я пришелъ…
Эй, скорѣе стулъ господину Диманшу!..
Сеньоръ, мнѣ и такъ хорошо.
Нѣтъ, нѣтъ, я хочу, чтобъ вы сѣли рядомъ со мною.
Напрасно безпокоитесь.
Прочь стулъ; дайте кресло.
Сеньоръ, мнѣ совѣстно…
Нѣтъ, нѣтъ, я знаю, какъ я вамъ обязанъ… Я хочу, чтобы между нами не было никакой разницы.
Сеньоръ…
Ну, садитесь же…
Не безпокойтесь, сеньоръ… Мнѣ бы надо вамъ сказать одно только слово. Я…
Да садитесь же, говорю вамъ…
Право, мнѣ и такъ хорошо. Я пришелъ…
Нѣтъ, я васъ и слушать но стану пока вы не сядете.
Извольте. я исполню ваше желаніе. Я…
Виноватъ, господинъ Диманшъ… Вы здоровы?
Слава Богу… Я пришелъ…
Да и видно что вы въ добромъ здоровьи… Лицо свѣжее, румянецъ во всю щеку, глаза такъ и горятъ…
Я бы желалъ…
Какъ здоровье госпожи Диманшъ, вашей супруги?
Слава Богу, здорова.
Прекрасная женщина!
Вы слишкомъ добры. Я хотѣлъ…
А ваша малютка Кіо ли на какъ поживаетъ?
Отлично…
Прелесть что за малютка! Я отъ нея въ восхищенія.
Много чести! А я къ вамъ….
А маленькій Коленъ все также стучитъ въ барабанъ?
Все также. Я…
А ваша собачка Брюскё все по прежнему каетъ и кусаетъ ноги всякому кто придетъ къ вамъ?
Все по прежнему. Никакъ не можемъ ее отучить.
Вы не удивляйтесь что я такъ разспрашиваю обо всемъ вашемъ семействѣ; я принимаю въ немъ истинное участіе.
Мы вамъ безконечно обязаны… но я…
Вашу руку, господинъ Диманшъ. Вѣдь вы — мой другъ.
Я вашъ покорнѣйшій слуга, сеньоръ.
Да, я вамъ преданъ всею душою.
Много чести, сеньоръ. Я…
Я для васъ готовъ все сдѣлать…
Сеньоръ, вы ужъ слишкомъ добры ко мнѣ…
Прошу васъ вѣрить что это безъ всякаго притворства…
Право я не заслужилъ такого расположенія. Но, сеньоръ…
Пожалуете, господинъ Диманшъ, безъ церемоніи: откушайте со мною…
Нѣтъ, сеньоръ, мнѣ надо сейчасъ же отправляться домой; я…
Ну, такъ скорѣе факеловъ чтобы провожать господина Диманша. Пусть четверо или пятеро изъ моихъ людей проводятъ его съ мушкетами.
Сеньоръ, право не нужно, я и одинъ дойду… но… (Сганарель поспѣшно принимаетъ стулья).
Нѣтъ, я хочу чтобы васъ проводили. Я принимаю въ васъ большое участіе; я къ вамъ душевно расположенъ и притомъ я вашъ должникъ.
Ахъ, сеньоръ…
Де, я этого не скрываю и говорю всѣмъ…
Еслибы…
Вы хотите чтобъ я самъ васъ проводилъ?
Ахъ, сеньоръ, вы шутите. Но, сеньоръ…
Ну такъ поцѣлуемся… Я прошу васъ не сомнѣваться что я всегда къ вашимъ услугамъ и готовъ для васъ сдѣлать все что только вамъ угодно. (Уходитъ).
IV.
[править]Надо сознаться, мой господинъ васъ очень любитъ.
Правда; онъ такъ любезенъ, такъ учтивъ со мною что я право никогда не рѣшусь спросить у него денегъ.
Увѣряю васъ что и весь его домъ готовъ погибнуть за васъ. Право, я бы желалъ чтобы съ вами что-нибудь случилось, чтобы васъ хоть кто-нибудь отколотилъ палками: вотъ вы бы увидали тогда…
О, я вѣрю; но, Сганарель, я попрошу васъ замолвить ему словечко о моихъ деньгахъ.
О, не безпокойтесь; онъ вамъ заплатить…
Но вы сами, Сганарель, должны мнѣ…
Ахъ, не говорите объ этомъ!
Какъ? Но я…
Развѣ я не знаю что я вамъ долженъ?
Да, но…
Угодно, господинъ Диманшъ, я вамъ посвѣчу?
А мои деньги?
Вы шутите?
Я хочу…
Э!
Я надѣюсь..
Это пустяки…
Но..
Стыдитесь!
Я…
Полноте, перестаньте.
V.
[править]Сеньоръ, вашъ батюшка…
Ну, прекрасно! Этого только не доставало чтобъ окончательно взбѣсить меня!…
VI.
[править]Я очень хорошо вижу, что безпокою тебя и что ты охотно обошелся бы безъ моего посѣщенія. Сказать правду, мы страннымъ образомъ безпокоимъ другъ друга. Тебѣ надоѣдаютъ мои посѣщенія, — мнѣ — твое поведеніе…. Увы, какъ мы худо дѣлаемъ, когда не предоставляемъ на волю неба того что намъ нужно, когда мы хотимъ быть умнѣе самаго неба и утруждаемъ его нашими близорукими желаніями и безумными мольбами! Вотъ я страстно желалъ имѣть сына; молилъ о томъ небо непрестанно, усердно и горячо, — а этотъ сынъ, выпрошенный у неба неустанными мольбами, сталъ горемъ и мученіемъ моей жизни, вмѣсто того чтобъ сдѣлаться, какъ я думалъ, ея радостью и утѣшеніемъ!… Какъ ты думаешь, какими глазами я долженъ смотрѣть на твое поведеніе котораго никакъ нельзя оправдать въ глазахъ свѣта, на твои гнусные поступки которые ежечасно огорчаютъ вашего государя и заслоняютъ въ его глазахъ память о моихъ заслугахъ и связяхъ? Ахъ, какъ ты унижаешь себя своимъ поведеніемъ! Неужели ты не краснѣешь отъ того что такъ мало достоинъ своего происхожденія? Скажи, имѣешь ли ты какое нибудь право гордиться этимъ происхожденіемъ? Что ты сдѣлалъ въ своей жизни достойнаго имени дворянина? Неужели ты думаешь что достаточно имѣть имя и гербъ и что есть какая-нибудь слава происходить отъ благородной крови, когда мы сами дѣлаемъ низости? Нѣтъ, нѣтъ, происхожденіе ничего не значитъ, если не украшаетъ его добродѣтель. Мы только тогда становимся участниками въ славѣ нашихъ предковъ, когда стараемся походить за нихъ, и блескъ ихъ подвиговъ, падающій на насъ, обязываетъ насъ подражать имъ; мы должны слѣдовать по ихъ пути, а не вести жизнь противуположную ихъ доблестной жизни, если мы хотимъ чтобы насъ считали ихъ истинными потомками. По этому ты недостоинъ славныхъ предковъ, отъ которыхъ происходишь; они отвергаютъ тебя и вся ихъ слава не даетъ тебѣ никакого преимущества; напротивъ, блескъ ихъ подвиговъ только еще болѣе освѣщаетъ твое безславіе, ихъ слава только еще болѣе выставляетъ въ глазахъ каждаго позоръ твоего по веденія. Знай, что дворянинъ ведущій дурвую жизнь, есть выродокъ природы, что доблесть — первый титулъ дворянина. Я меньше смотрю на имя которымъ подписываются, чѣмъ на поступки которыя дѣлаютъ. Честный сынъ мужика достойнѣе безчестнаго царскаго сына.
Вы бы лучше сѣли…. Вамъ удобнѣе бы было говорить…
Нѣтъ, дерзкій; я не хочу садиться и не хочу долѣе говорить съ тобою. Я вижу, что мои слова не трогаютъ твоей души; но знай, сынъ недостойный, что во мнѣ нѣтъ уже болѣе отцовской любви къ тебѣ, и я съумѣю скорѣе чѣмъ ты думаешь положить конецъ твоему безпутству и наказаніемъ земнымъ предупредить кару небесную. Этимъ я смою съ себя стыдъ, что я твой отецъ!… (Уходить).
VII.
[править]Умирайте скорѣе; это самое лучшее что вы можете сдѣлать…. Всякому свой чередъ! Меня бѣситъ когда я вижу что отецъ живетъ также долго какъ и его сынъ. (Садится въ кресло).
Ахъ, сеньоръ, вы не правы….
Я не правъ?..
Сеньоръ…
Я не правъ?…
Да, сеньоръ, мы не правы, что позволили ему говорить вамъ такія вещи и не вытолкали его вонъ. Видана ли такая дерзость? Является отецъ и начинаетъ читать сыну наставленія, совѣтуетъ ему исправить свое поведеніе, напоминаетъ о его званіи, приглашаетъ вести порядочную жизнь, — однимъ словомъ, даетъ сотню глупѣйшихъ совѣтовъ!… Развѣ можетъ снести все это человѣкъ, который, вотъ какъ вы, умѣетъ жить? Удивляюсь вашему терпѣнію! Будь я на вашемъ мѣстѣ, я бы давно спровадилъ его. (Про себя) О, проклятая уступчивость, къ чему ты приводишь меня?..
Скоро ли дадутъ мнѣ ужинать?
VIII.
[править]Васъ желаетъ видѣть какая-то дама подъ вуалемъ.
Кто бы это могла быть?
Надо посмотрѣть.
IX.
[править]Не удивляйтесь, донъ Жуанъ, что видите меня здѣсь въ этотъ часъ и въ такомъ костюмѣ. Важная причина заставила меня придти сюда; то что я должна сказать вамъ не терпитъ промедленія. Я пришла сюда не по побужденію моего прежняго гнѣва… Вообще вы видите во мнѣ совсѣмъ новую женщину. Это уже не та донья Эльвира которая проклинала васъ и раздраженное сердце которой изливалось упреками, дышало мщеніемъ; небо изгнало изъ души моей всю ту грѣшную страсть, которую я питала къ вамъ, всѣ эти мятежныя увлеченія преступной привязанности, эти постыдныя желанія грубой, земной любви; оно сохранила въ моемъ сердцѣ только пламя чистое, святую привязанность къ вамъ, любовь чуждую всякаго эгоизма и которая заботится только о вашемъ счастіи.
Ты кажется плачешь?
Простите меня….
И эта священная и чистая любовь привела меня сюда, для вашего же блага, чтобы сообщить вамъ то что внушило мнѣ само небо…. Я пришла спасти васъ отъ пропасти въ которую вы стремитесь. Да, донъ Жуанъ, я знаю какую безпорядочную жизнь вы ведете, и небо, открывъ мнѣ мои заблужденія, вложило мнѣ мысль придти сюда я сказать вамъ его именемъ, что ваши беззаконія истощили мѣру божественнаго долготерпѣнія; страшная вара готова обрушиться на васъ, если вы не отвратите ее скорымъ раскаяніемъ; можетъ быть вамъ и дня не остается чтобъ отвратить отъ себя величайшія бѣдствія. Что касается до меня, то я уже не питаю къ вамъ земной привязанности. Божественный Промыслъ изцѣлилъ меня отъ моихъ безумныхъ мечтаній; я рѣшилась удалиться отъ свѣта и прошу небо продлить мою жизнь лишь на столько, сколько нужно чтобъ успѣть замолить мои заблужденія и строгимъ покаяніемъ заслужить отпущеніе за увлеченіе преступной страстью. Но въ моемъ уединеніи мнѣ горько будетъ думать что небесное правосудіе накажетъ человѣка котораго я такъ нѣжно любила; для меня было бы невыразимымъ утѣшеніемъ, еслибъ я могла отвратить отъ вашей головы страшный ударъ готовый поразить васъ. Умоляю васъ, донъ Жуанъ, доставьте мнѣ, какъ послѣднюю милость, это утѣшеніе; не откажите мнѣ въ вашемъ спасеніи, о которомъ я прошу васъ со слезами. Если вы не хотите сдѣлать этого для себя, то сдѣлайте ради моихъ просьбъ; избавьте меня отъ страшнаго горя — видѣть васъ осужденнымъ на вѣчныя муки!..
Бѣдная женщина!…
Я любила васъ сильно; вы были мнѣ всего дороже на свѣтѣ; для васъ я забыла свой долгъ. Чего только я не дѣлала для васъ, и въ награду за все это, я прошу чтобы вы перемѣнили свой образъ жизни и тѣмъ отвратили свою гибель. Спасите себя, умоляю васъ, изъ любви ли къ самому себѣ, или изъ любви ко мнѣ! Еще разъ, донъ Жуанъ, прошу васъ со слезами, и если для васъ ничего не значатъ слезы женщины которую вы любили, то заклинаю васъ ради того что для васъ всего дороже на свѣтѣ.
Тигръ, а не человѣкъ!
Теперь я ухожу. Я все сказала.
Теперь поздно. Останьтесь у меня. Вамъ отведутъ лучшую комнату.
Нѣтъ, донъ Жуанъ, не удерживайте меня…
Увѣряю васъ, мнѣ было бы очень пріятно еслибы вы остались.
Нѣтъ, я не останусь. Не будемъ терять времени въ лишнихъ разговорахъ. Позвольте мнѣ удалиться и не провожайте меня. Постарайтесь воспользоваться моимъ совѣтомъ. (Уходить.)
X.
[править]Знаешь ли, а вѣдь она взволновала меня…. Мнѣ понравилась новость нашихъ отношеній, а безпорядокъ ея одежды, ея томный видъ и слезы пробудили было во мнѣ кое-какіе остатки потухшей страсти…
То, есть, всѣ ея слова пропали даромъ?
Скорѣе ужинать.
Слушаю.
XI.
[править]Однако, Сганарель, надо въ самомъ дѣлѣ остепениться.
Еще бы не надо!
Ну да, надо остепениться. Еще 20 или 30 лѣтъ поживемъ также, а потомъ подумаемъ и о спасеніи души.
О!…
Что ты говорилъ?
Ничего. А вотъ и ужинъ. (Беретъ кусокъ съ принесенного блюда и кладетъ его себѣ въ ротъ.)
Что это у тебя какъ будто распухла щека? Отъ чего это, говори…. Что съ тобою?
Ничего.
Покажи! Ахъ, да у тебя флюсъ. Дайте-ка поскорѣе ланцетъ…. надо разрѣзать этотъ нарывъ, а то онъ задушитъ бѣднягу… Онъ совсѣмъ созрѣлъ…. Ахъ, ты мерзавецъ!
Право, я хотѣлъ только попробовать, не переложилъ ли поваръ соли или перцу.
Ну, садись и ѣшь. Ты мнѣ будешь нуженъ послѣ, когда я поужинаю. Ты, я вижу, голоденъ.
Я думаю, сеньоръ! Съ самаго утра я ничего не ѣлъ. Вотъ попробуйте-ка: это отличнѣйшая вещь. (Раготину, который, какъ только Сганарель положитъ что-нибудь на тарелку и отвернется въ другую сторону, тотчасъ же принимаетъ у него тарелку) Куда же, куда тарелку? Не трогай пожалуете… Вишь какъ проворно тарелки мѣняетъ! Да и ты тоже, Віолетта… Какъ ты я ловко наливаетъ мнѣ… (Віолетта наливаемъ ему вина; въ это время Раготинъ опять принимаетъ у нею тарелку).
Кто это такъ стучитъ?
Какой тамъ дьяволъ вздумалъ безпокоить насъ!
Я хочу поужинать спокойно. Не пускать сюда никого!
Позвольте, я пойду самъ распоряжусь….
Кто тамъ? Что такое?
Это…. тамъ…. онъ….
Посмотримъ…. Я докажу что меня ничто не въ состояніи поколебать….
Ахъ, бѣдный Сганарель! Куда-то ты теперь спрячешься?
XII.
[править]Стулъ и приборъ! Скорѣе! (Донъ Жуанъ и Статуя садятся за столъ).
Садись же ужинать.
Сеньоръ, я ужь не голоденъ.
Садись, тебѣ говорятъ! Вина!…. За здоровье командора! Сганарель, что жъ ты не пьешь? Налейте ему вина!
Сеньоръ, мнѣ не хочется ѣсть.
Пей и пой пѣсню; надо развеселить командора.
Я охрипъ, сеньоръ.
Пустяки! Ну, начинай… (Раготину и Віолеттѣ). А вы ему подтягивайте!
Довольно, донъ Жуанъ. Я приглашаю васъ отужинать со мною завтра; — рѣшитесь ли вы на это?
Да…. Я приду съ однимъ лишь Сганарелемъ…
Очень вамъ благодаренъ. Я обѣщался завтра цѣлый день поститься, ничего не ѣсть.
Посвѣти!
Ведомому небомъ не нужно здѣшняго свѣта.
Актъ V.
[править]I.
[править]Какъ, сынъ мой, возможно ли? Неужели благое небо услышало мои молитвы? Неужели то что ты мнѣ говоришь — правда? Не обманывай меня пустою надеждой… Могу ли я дать хоть какую-нибудь вѣру твоему обращенію?
Да; а отрекся отъ всѣхъ моихъ заблужденій. Со вчерашняго вечера я ужь не тотъ. Небо вдругъ произвело во мнѣ перемѣну которая удивитъ весь свѣтъ. Оно тронуло мою душу и открыло мнѣ глаза; а съ ужасомъ увидѣлъ то ослѣпленіе въ которомъ находился, и понялъ какую преступную жизнь я велъ. Я припоминаю мысленно всѣ мои преступленія и удивляюсь, какъ небо могло терпѣть ихъ такъ долго, какъ оно уже двадцать разъ не обрушило намою голову своего страшнаго правосудія… Я вижу его милосердіе въ томъ, что оно до сихъ поръ не наказало меня за мои преступленія; я хочу воспользоваться этимъ милосердіемъ и внезапною перемѣною въ образѣ моей жизни доказать всѣмъ, что я рѣшился заладить мои прежніе предосудительные поступки и заслужить у неба полное отпущеніе моихъ прегрѣшеній. Теперь это будетъ моею постоянною заботой, и я прошу васъ, батюшка, способствовать моему намѣренію и помочь мнѣ въ выборѣ наставника, который былъ бы моимъ руководителемъ и научилъ бы меня твердо идти по тому пути, куда я теперь вступаю.
Ахъ, сынъ мой, какъ легко возвратить любовь отца! При малѣйшемъ раскаяніи сына, онъ забываетъ всѣ свои оскорбленія! Я уже забылъ все горе которое ты мнѣ причинилъ; твои слова изгладили его совершенно изъ моей памяти. Признаюсь, я не помню себя отъ восторга и проливаю радостныя слезы. Всѣ мои желанія исполнились, и теперь мнѣ уже не о чемъ молить небо. Обними же меня, сынъ мой, и, заклинаю тебя, не покидай принятаго тобою благого намѣренія! Сейчасъ же спѣшу сообщить эту счастливую новость твоей матери и подѣлиться съ ней моею радостью". Мы вмѣстѣ станемъ благодарить Бога за то что Онъ внушилъ тебѣ такія благія мысли.
II.
[править]Какъ я радъ что вы раскаялись!… Я давно ожидалъ этого, и вотъ благодаря Бога, всѣ мои желанія исполнились.
Вотъ дурачина-то!
Какъ, дурачина?
Неужели ты принимаешь за чистую монету все что я ему тутъ пѣлъ? И ты думаешь что языкъ мой говорилъ то, что у меня въ самомъ дѣлѣ на сердцѣ?
Какъ?… Вы… вашему батюшкѣ все навр…. (Про себя) О, что это за человѣкъ!… что это за человѣкъ! что за человѣкъ!
Нѣтъ, я вовсе не измѣнился, убѣжденія мои все тѣ же.
Такъ васъ нисколько не поразило чудесное каленіе этой движущейся и говорящей статуи?
Да, тутъ точно есть что-то такое, чего я не понимаю…. Но чтобы это ни было, все-таки оно не можетъ ни убѣдить моего ума, ни поколебать моего духа; и если я сказалъ что намѣренъ исправиться и вести примѣрную жизнь, такъ это полезная хитрость, необходимое притворство которымъ я думаю расположитъ къ себѣ отца который мнѣ нуженъ, и прикрыться отъ людей которые могли бы сдѣлать мнѣ множество непріятностей за мои похожденія, Я хочу откровенно поговорить съ тобою объ этомъ, Сганарель, и очень радъ, что буду имѣть въ тебѣ человѣка, которому будетъ извѣстна вся глубина моей души и настоящія причины моихъ поступковъ.
Какъ, не вѣря ни во что, вы однакожь хотите казаться добродѣтельнымъ человѣкомъ?
А почему бы и не такъ? Мало ли на свѣтѣ людей которые дѣлаютъ то же самое и прикрываются такою же личиной, чтобъ обмануть свѣтъ.
Ахъ, что за человѣкъ! Что за человѣкъ!
Нынче этого уже не стыдятся. Лицемѣріе теперь порокъ модный, а всѣ модные пороки считаются добродѣтелями. Роль добродѣтельнаго человѣка самая лучшая изъ всѣхъ ролей какія можно только разыграть. Въ наше время очень выгодно быть лицемѣромъ. Вотъ почему лицемѣріе и уважается; если его я откроютъ, такъ не смѣютъ сказать ничего противъ него. Всѣ другіе пороки подлежатъ общественному осужденію и каждый можетъ свободно порицать ихъ вслухъ; во лицемѣріе — порокъ привилегированный, умѣющій зажать ротъ всему свѣту и спокойно пользующійся совершенною безнаказанностью. При помощи извѣстныхъ ужимокъ, лицемѣръ вступаетъ въ тѣсный союзъ съ людьми своей партіи, и если кто нападетъ на одного изъ нихъ, на того нападутъ всѣ они, при чемъ тѣ, которые дѣйствуютъ искренно, всегда остаются въ дуракахъ. Они служатъ игрушкою другимъ: они просто попадаютъ въ сѣти притворщиковъ и слѣпо поддерживаютъ тѣхъ, которые только стараются копировать ихъ. Сколько я знаю людей, которые съумѣли лицемѣріемъ совершенно заставить забыть безпутство своей молодости, которые сдѣлали себѣ надежный щитъ изъ религіи и получили право быть подъ этимъ священнымъ покровомъ самыми ехидными людьми въ свѣтѣ. Что нужды, если ихъ интриги извѣстны и если всѣ знаютъ что они такое въ самомъ дѣлѣ! Они все-таки пользуются общимъ почетомъ. Склоненіе головы, задушенный вздохъ, возведеніе очей къ небу, — оправдываютъ въ глазахъ свѣта всякія гадости. Вотъ къ этому-то спасительному пристанищу я и хочу прибѣгнуть чтобы вѣрнѣе обдѣлывать свои дѣла. Я вовсе не оставлю моихъ милыхъ привычекъ, но только буду скрывать ихъ и стану наслаждаться потихоньку. Если же. и попадусь, то мои собратіу, даже безъ моей о томъ просьбы, возстанутъ за меня и съумѣютъ защитить отъ всѣхъ и отъ всего. Наконецъ, это самое вѣрное средство дѣлать безнаказанно все что только вздумается. Я буду судить поведеніе другихъ, — при чемъ, конечно, къ самому себѣ буду снисходителенъ. Если кто нибудь сдѣлаетъ мнѣ хотъ малѣйшую непріятность, я не прощу этого никогда и затаю въ себѣ непримиримую ненависть. Я воздвигнусь блюстителемъ благочестія, и подъ этимъ благовиднымъ предлогомъ буду преслѣдовать своихъ враговъ; я буду обвинять ихъ въ невѣріи, я напущу на нихъ истинно благочестивыхъ людей, которые, незлая настоящей причины, поднимутъ вопль, будутъ вездѣ поносить ихъ, предадутъ ихъ анаѳемѣ… Вотъ какъ, по моему, надо пользоваться людскими слабостями и умѣть извлекать выгоду изъ современныхъ намъ пороковъ!
Боже мой! Что я слышу! Только вамъ и не доставало…. сдѣлаться лицемѣромъ! Теперь вы человѣкъ окончательно отпѣтый… Этого я ужь не въ силахъ вынести и не могу промолчать. Дѣлайте со мной что вамъ угодно: бейте меня, убейте совсѣмъ, если хотите, но мнѣ надо облегчить сердце. Я, какъ вѣрный слуга, выскажу вамъ все что должно. Знайте, сеньоръ: «повадился кувшинъ по воду ходить, тамъ ему и голову сломить»; и, какъ очень хорошо говоритъ тотъ авторъ, котораго я не помню: «человѣкъ на этомъ свѣтѣ, какъ птичка на вѣткѣ»; вѣтка приросла къ дереву, а что приросло къ дереву, то имѣетъ прочное основаніе; прочное основаніе лучше красныхъ словъ: красныя слова употребляютъ придворные, а придворные живутъ при дворѣ и слѣпо слѣдуютъ модѣ; а мода происходитъ отъ воображенія, воображеніе есть способность души, а душа — это то, что даетъ намъ жизнь; жизнь оканчивается смертію, смерть заставляетъ насъ думать о небѣ; небо находится надъ землею; земля не то, что море; а море подвержено бурямъ; бури истребляютъ корабли; корабли нуждаются въ хорошихъ кормчихъ; хорошій кормчій обладаетъ мудростью, а мудрости вы не найдете въ молодыхъ людяхъ; молодые должны слушаться старыхъ, а старые люди любятъ богатство; богатство дѣлаетъ ихъ богатыми; богатый не то, что бѣдный: бѣдные терпятъ нужду; нужда не признаетъ закона, и кто не признаетъ закона, тотъ живетъ какъ дикій звѣрь; слѣдовательно вы попадетесь къ чорту въ лапы!
Вотъ это проповѣдь!
Если вы и послѣ нея не исправитесь тѣмъ хуже для васъ.
III.
[править]Какъ кстати, что я встрѣтился съ вами, донъ Жуанъ. Я очень радъ, что мнѣ пришлось говорить съ вами здѣсь, а не у васъ… Я пришелъ узнать ваше рѣшеніе. Вы знаете что дѣло это я взялъ на себя, и вотъ являюсь къ вамъ для его окончанія. Что касается до меня, я не скрою отъ васъ: мнѣ очень хотѣлось бы чтобы наше дѣло уладилось мирно. Я готовъ все сдѣлать чтобы убѣдить васъ окончить его такимъ образонъ, то есть, чтобы вы торжественно признали мою сестру своей женою.
Увы! Всѣмъ сердцемъ желалъ бы я дать желаемое вами удовлетвореніе, но само небо противится этому; оно внушило мнѣ намѣреніе измѣнить мой образъ жизни, и я теперь не думаю ни о чемъ иномъ, кромѣ того, чтобъ оставить всѣ земныя привязанности, освободиться какъ можно скорѣе отъ всякаго тщеславія, и строгостью жизни загладить всѣ преступныя увлеченія моей безумной молодости.
Ваше намѣреніе, донъ Жуанъ, нисколько не противорѣчитъ моему предложенію и сожительство съ законною женою вполнѣ согласно съ похвальными намѣреніями внушенными вамъ небомъ.
Увы, совсѣмъ нѣтъ. Сестра ваша сама приняла такое же намѣреніе: она хочетъ идти въ монастырь; благодать коснулась насъ обоихъ.
Удаленіе сестры въ монастырь не можетъ удовлетворить насъ; свѣтъ сочтетъ что она сдѣлала это вслѣдствіе вашего презрѣнія къ ней и къ нашему семейству. Честь наша требуетъ чтобъ она жила съ вами.
Увѣряю васъ что это невозможно… Я бы и самъ этого очень желалъ. Я даже еще сегодня вопрошалъ небо объ этомъ; но невидимый голосъ сказалъ мнѣ, что я не долженъ и думать о вашей сестрѣ, и что съ нею я не удостоюсь спасенія.
Неужели, донъ Жуанъ, вы думаете что мы повѣримъ этимъ росказнямъ?
Я повинуюсь голосу неба!
Мы не можемъ удовольствоваться такими словами.
Такова воля неба!
Вы увезли изъ монастыря мою сестру чтобы потомъ бросить.
Такъ было угодно небу!
Но это пятно на нашей фамиліи!
Пеняйте на небо!
Да что вы все небо, да небо!…
Такъ угодно небу!
Довольно, донъ Жуанъ, я васъ понимаю. Я не стану драться съ вами здѣсь, потому что тутъ не мѣсто; но я найду васъ…
Дѣлайте какъ вамъ угодно. Вы знаете что я не трусъ, и когда нужно, умѣю владѣть шпагой. Я сейчасъ же пойду въ тотъ переулокъ который ведетъ къ монастырю… во предупреждаю васъ, что не желалъ бы драться и не начну первый: небо мнѣ это запрещаетъ; Но если вы на меня нападете, тогда мы увидимъ чѣмъ это кончится.
Да, мы увидимъ, увидимъ!
IV.
[править]Сеньоръ, что же вы дѣлаете? Это ужь хуже всего. Ужь лучше бы по моему мнѣнію вы остались такимъ, какимъ были прежде. Тогда я все-таки надѣялся на ваше спасеніе, а теперь и и совсѣмъ отчаялся и думаю что небо, прощавшее вамъ до сихъ поръ, не потерпитъ такого страшнаго кощунства.
Э, полно; небо не такъ придирчиво какъ ты думаешь! И если бы оно всякій разъ, когда люди…
V.
[править]Ахъ, Боже мой! Само небо предостерегаетъ васъ!
Если небо хочетъ предостеречь меня, такъ пусть оно говоритъ пояснѣе, чтобы я могъ понять его.
Донъ Жуану осталось не болѣе одной минуты, чтобы воспользоваться небеснымъ милосердіемъ и, если онъ не раскается немедленно, гибель его рѣшена.
Слышите, сеньоръ?
Кто смѣетъ такъ со мною говорить? Голосъ что-то знакомый….
Да это съ вами говоритъ привидѣніе, — я его узналъ по походкѣ.
Привидѣніе, или дьяволъ, — чтобы тамъ ни было, я хочу видѣть что это такое?
Боже мой! Посмотрите, сеньоръ, какой видъ оно приняло!
Нѣтъ, меня ничто не можетъ испугать; я хочу попробовать шпагой, тѣло это или духъ
Ахъ, сеньоръ, убѣдитесь же хоть такими доказательствами и поскорѣе покайтесь.
Нѣтъ, нѣтъ! Что бы ни случилось, пусть не скажутъ что я способенъ раскаяться! Пойдемъ!… Слѣдуй за мною!…
IX
[править]Остановись, донъ Жуанъ! Вчера ты далъ мнѣ слово отужинать со мною….
Да. Куда же идти?
Дай руку.
Вотъ она.
Донъ Жуанъ, закоренѣлость въ грѣхѣ влечетъ за собою мучительную смерть, и тотъ кто отвергаетъ небесное милосердіе — навлекаетъ гнѣвъ Божій…
О, Боже, что я чувствую! Невидимый огонь сожигаетъ меня… Нѣтъ силъ… Все мое тѣло какъ будто въ огнѣ… Ахъ!…
VII
[править]А мое жалованье! Мое жалованье!… Вотъ, онъ раздѣлался теперь со всѣми: съ разгнѣваннымъ небомъ, съ попранными законами, съ соблазненными дѣвушками и обезчещенными семействами, съ оскорбленными родителями, съ развращенными женами и мужьями доведенными до отчаянія… теперь всѣ довольны, только я одинъ въ накладѣ… О, мое жалованье, мое жалованье, мое жалованье!…
- ↑ Извѣстно что табакъ впервые привезъ во Францію Нико, бывшій посланникомъ. Франциска II въ Мадридѣ. Появленіе этого растенія повело къ большимъ преніямъ. Продавцы принуждены были употреблять всѣ средства и разнаго рода хитрости, чтобы ввести его въ употребленіе. Противъ него вооружались предразсудки и даже сама медицина. Р.
- ↑ Moine bourru.