Притчи Соломона (משלי שׁלמה в Масоре; в Талмуде и позднейшей еврейской письменности — сокращенно: משלי; по Евсев., Historia eccles., VI, 25: Masaloth = משלות; в Септ.: Παροιμίαι Σολομώντος; в древних латинских переводах Библии и в Вульгате: Proverbia или Liber Proverbiorum) — одна из книг так называемого канона агиографов (см.), обыкновенно следующая за книгой Псалмов (см., впрочем, таблицу в соотв. статье).
Общий характер книги. Поэтически-дидактическая книга П. представляет собой классический образец особого рода древнееврейского литературного творчества, так называемой «литературы премудрости» (ספרי חכמה; см. Премудрость). Объектом своим П. имеет жизнь отдельного человека во всех ее проявлениях. Она поучает, как человек должен вести себя, чтобы приобрести «милость и благоволение в глазах Бога и людей» (Прит., 3, 4). В кратких рассуждениях и изречениях она затрагивает поведение человека во всех областях жизни. Она излагает религиозно-этические истины и вытекающие из них нравственные нормы. Форма изречений разнообразна: автор выражается в сентенциях в виде положения и противоположения или в пословицах и сравнениях, в глубокомысленных загадках.
Составные части книги П. Несмотря на общий характер, книга П., состоящая из 31 главы (число стихов 915 приводится уже у Иеронима, Questiones hebr. ad I Reg., 4, 32), распадается на 8 частей, ясно отличающихся одна от другой по своему содержанию, в большинстве случаев — даже особыми надписями. Вся книга носит одно общее заглавие: «П. Соломона, сына Давида, царя Израиля» (1, 1), за которым следует общее указание на задачу книги («Чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума» и т. д.; ib., 1, 2—6). Затем следует первая, как бы вступительная часть книги, 1, 7—9, 18. Эта часть не имеет особого заглавия, так как она непосредственно следует за общим заголовком. Она начинается изречением, которое можно считать обобщением всего ее содержания. «Начало мудрости — страх Божий; только глупцы презирают мудрость и наставление» (1, 7). И, действительно, во всех этих 9-ти главах в разных вариациях повторяется та мысль, что человек должен стремится к постижению мудрости и избегать глупости. Под мудростью здесь подразумевается совокупность правил честной жизни, нравственной чистоты и добродетели. Глупость же выражается в легкомыслии, в стремлении к легкому обогащению какими бы то ни было средствами. В восхвалении мудрости и порицании глупости автор не щадит красок. В одном месте мудрец влагает в уста олицетворенной мудрости величественную и возвышенную речь, в которой характеризуется ее сущность: у нее — совет и благоустройство; она — разум, она — сила; ею цари царствуют и повелители устанавливают законность; Бог сотворил ее раньше всех творений; она родилась, когда еще не существовали бездны, прежде, нежели водружены были горы, когда Он еще не сотворил ни земли, ни полей… тогда она была при Нем воспитанницей и была Его постоянной утехой, резвясь все время пред лицом Его (8, 1—32). — В частности, автор предостерегает от легкомысленного поручительства за других и, приводя в пример муравья, поучает быть прилежным (6, 1, 6, 7). — Вторая, главная часть книги содержит 375 стихов (10, 1—22, 16), по мнению некоторых — сообразно общему счету, получаемому при переложении букв имени Соломона (שלמה) на соответствующие цифры. Эта часть, имеющая особое заглавие — םשלי שלמה («Π. Соломона», 10, 1), содержит сентенции, афоризмы, состоящие обыкновенно из двух параллельных частей. Иногда только соединены в одну группу два или несколько изречений с родственным содержанием. Но чаще изречения сопоставлены вместе или по ассоциации идей, или по встречающимся в них характерным словам, часто даже без всякой видимой связи. — По своему содержанию и духу и эти сентенции, по большей части, являются правилами морали и мудрого образа жизни. «Рука прилежных господствует, обман же (т. е. разбогатевший от обмана) впадает в зависимость» (12, 24); «Благоразумный человек скрывает свое знание, глупец же провозглашает глупость своего сердца» (ib., 23); «Дутое богатство уменьшится, а собирающий мало-помалу умножит состояние» (13, 11); «Добрый оставляет наследство внукам, богатство же грешника сберегается для праведника» (еще при жизни первого; ib., 13, 22) и т. п. Предостережение от поручительства имеется и в этой части (17, 18). Приводятся также наблюдения над человеческою жизнью без нравоучительной тенденции: «Имущество богатого — его укрепленный город, и как за высокой стеной он в своем воображении» (18, 12); «Подарок человека дает ему простор и приводит его к вельможам» (ib., 16) и т. п. Иногда такие изречения содержат чисто психологические наблюдения, например: «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце, а исполнившееся желание — как древо жизни» (13, 12); «Сердце знает свое собственное горе, и радости его [тоже] никто другой не разделит» (14, 10); «И при смехе болит сердце, и концом радости бывает печаль» (14, 13). Но в большинстве своем изречения заключают в себе нормы нравственности, причем этика автора не удовлетворяется внешней добропорядочностью; добродетели, как умеренность, приветливость, долготерпение, сострадательность и особенно скромность, — все это рекомендуется многократно. Честность вознаграждается, безбожие ведет к гибели. «Несчастие преследует грешников, но благо будет наградой для праведников» (13, 21). Этой теорией возмездия проникнуты все поучения книги. Но попадаются изречения, приправленные народным юмором, без видимой нравоучительной цели, например: «Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная» (11, 22). — Третья часть книги состоит всего из 70 стихов (22, 17—24, 22). Ее заглавие включено в первый стих и заключается в обозначении следующих стихов, как «слова мудрецов» (דברי חכמים, 22, 17). Краткое введение имеет форму обращения к ученику и указывает на цель писания [«чтобы ты передал слова истины пославшим (по Септ.: «вопрошающим») тебя», 22, 21]. Сентенции этой части несколько разнятся по форме своей от сентенций второй части. В этой последней каждое изречение состоит из отдельного стиха; в третьей же части к первому стиху обыкновенно прибавляется второй стих, как обоснование первого. Также встречаются более или менее большие группы изречений, которые трактуют об одном и том же предмете в форме дальнейшего развития основной мысли. Рядом с внушением быть честным и милосердным особую роль играют предостережения от чрезмерного употребления вина, от распутства, непристойного поведения в обществе. В своих поступках человек должен руководиться сознанием, что есть Сердцевед, который все знает и воздает человеку по заслугам его (24, 12). Дважды встречается напоминание, что есть «будущность» (אחרית), и ставится на вид, что «надежда» человека не будет потеряна (не «оборвется»), если он будет жить в страхе Господнем и приобретет «мудрость» (23, 18; 24, 14). — Четвертая часть, или скорее краткое приложение, начинается словами: «И эти [изречения] от мудрецов» (גם אלה לחכמים) и обнимает всего 12 стихов (24, 23—34), трактующих о правосудии (24, 23—25), о том, что нельзя быть лжесвидетелем даже против врага (24, 28, 29), и о последствиях лени (24, 30—34). Два последних стиха этого отрывка тождественны с 6, 10—11. — Пятая часть, под заглавием: «И эти изречения, которые списали мужи Хизкии, царя иудейского, принадлежат Соломону», содержит 136 стихов (25, 2—29, 26; 136 = счету букв имени הזקיהו). По форме своей эта часть живо напоминает вторую. Довольно значительное число изречений состоит из сентенций, основанных на сравнении с жизнью природы и человека; например: «Как снег летом и как дождь во время жатвы, так не подобают глупцу почести» (26, 1); «Как воробей вспорхнет, как ласточка улетит, так незаслуженное проклятие не сбудется» (26, 2); «Что колючий терн в руке пьяного, то притчи в устах глупцов» (26, 9) и т. п. И в этой части житейская мудрость играет главную роль; в начале помещены изречения о царе и о поведении в присутствии власть имущих; затем следуют поучения о правдивой речи, честном поведении, о правильном образе жизни, о лени и т. д. И здесь также встречаются изречения, изображающие без нравоучительной тенденции явления жизни. В этой части упоминается также деятельность пророков: «Без откровения свыше народ необуздан, а [народ], соблюдающий поучение, блажен» (29, 18). — Шестая часть озаглавлена «Изречения Агура (см.), сына Яке» и содержит 33 стиха (30, 1—33). Она состоит из целых групп стихов, выражающих одну какую-либо мысль. В первых стихах автор выражает ограниченность своего познания. «Кто восходил на небо и нисходил? Кто собрал ветер в свои пригоршни? Кто завязал воду в мантию? Кто поставил пределы земли? Какое имя ему? И какое имя сыну его, если знаешь?» — вопрошает поэт и смиренно говорит, что нельзя ничего прибавить к словам Бога, иначе Он обличит тебя, и ты окажешься лжецом, т. е. большего, чем то, что изложено в Священном Писании, невозможно придумать. Здесь мы в первый раз находим отпор дерзновенным исканиям пытливого человеческого ума. В другой группе стихов автор выражает мысль, что и богатство, и бедность толкают человека на скользкий путь греха; человек должен иметь только насущно необходимое. В мрачных красках рисуется, далее, в нескольких стихах распутное и заносчивое поколение. Затем идут наблюдения над жизнью некоторых животных, наконец, в последних двух стихах дается совет избегать ссоры. — Седьмая часть представляет собой маленький отрывок (31, 1—9), озаглавленный «Изречения царя Лемуэла» (см.), и содержит в поэтических выражениях поучение, которое преподала ему его мать, о том, что цари должны обуздывать свои страсти к женщинам и к крепким напиткам, обязаны заступаться за слабых и неимущих. — Восьмая часть содержит в акростихном алфавитном порядке 22 стиха (31, 10—31), рисующие достоинства благонравной женщины: она верна своему мужу, трудолюбива, хозяйственна, распорядительна, предприимчива, человеколюбива и умна.
Автор и датировка книги. Общее заглавие книги (1, 1) приписывает ее Соломону; также надписи к двум частям книги говорят о данных изречениях, что они принадлежат этому же мудрому царю. О нем же сообщается в I Цар., 5, 12, что он «изрек три тысячи П. (т. е. изречений) и песней его было тысяча и пять». Это сообщение, по-видимому, и легло в основу представления о Соломоне, как об авторе мудрых изречений. Имена «Агур» и «Лемуэл» агада относит к Соломону же (см. соответствующие статьи). На основании Прит., 25, 1, Талмуд приписывает составление книги царю Хизкии и его сподвижникам (חזקיה וסיעתו, Баба Батра, 15а). Впрочем, уже Раши толкует слово סיעתו как следующие после времени Хизкии поколения (ср. арабское שיעה), указывая, что в книге П. имеются изречения позднейших мудрецов, живших не только после Соломона, но и после Хизкии. Новейшие критики подвергают сомнению как происхождение всей книги П. от одного автора, так и авторство Соломона. Против единства книги (даже до гл. 30) приводят то соображение, что отдельные части книги носят различный характер как по форме, так и по содержанию. Ewald и другие пытались установить различие отдельных частей книги в лексическом отношении, но собранный ими материал не дает основания для решающих выводов. Keil обращает внимание на то, что во всяком более или менее обширном поэтическом произведении отдельные части несколько отличаются одна от другой по оборотам речи и запасу слов. В книге не содержится полемики против идолопоклонства, что, по мнению критиков, указывает на повавилонское время. Но против такой датировки книги П. говорит уже то, что многие изречения, содержащие мысли о царе и царской власти, по всей вероятности, имеют в виду еврейских царей, так как автор этих изречений обнаруживает знакомство с жизнью царей; восхваление царя как носителя идеи справедливости и правосудия (например, 16, 10; 20, 8 и др.) показывает, что речь идет о еврейских царях. О царях из дома Маккавеев не может быть речи уже по одному тому, что книга Бен-Сира, написанная гораздо раньше появления этой династии на арене истории (см. Бен-Сира), несомненно, находится в зависимости от книги П. (см. Gasser, Das althebräische Spruchbuch und die Sprüche Jesus ben Sira, 1903).
Ср.: ΡRΕ, ХVIII, 686 и сл.; введения в Библию Keil’я, Cornill’а, Strack’a, Baudissin’a; комментарии Umbreit’a, Bertheau, Hitzig’a, Zöckler’a, Strack’a и др.; Bruch, Die Weisheitslehre der Hebräer, 1851; Ewald, Die Salomonischen Schriften, 2-е изд., 1867; Pfeiffer, Die relig.-sittliche Weltanschauung des Buches der Sprüche, 1897; Meusel, Die Stellung der Sprüche Salom. in der israel. Litteratur und Religions-Geschichte, 1900; Enc. Bibl., s. v. Proverb.; J. E., X, 229; Guthe, KBW., 638.
Притчи в агаде. — Канонизация книги Π. состоялась не без колебаний. Талмуд рассказывает, что одно время хотели спрятать (לגנוז, т. е. исключить из Канона Св. Писания) книгу П. ввиду встречающихся в ней противоречий, как, например, стихи 4 и 5 главы 26, но затем решили сохранить книгу, так как кажущиеся противоречия следует скорее приписать недостаточному нашему пониманию (Шаб., 30б). Согласно агаде, слова Библии, что Соломон составил 3000 притчей (I Цар., 5, 12), относятся к книге П., и хотя книга содержит всего 915 стихов, но каждый стих заключает в себе несколько отдельных мыслей и каждая притча подвергается различным применениям и толкованиям, так что в общем число П. достигает трех тысяч (Schir r., I, II). По мнению р. Хии, Π. является первой из написанных Соломоном трех книг: П., Песнь Песней и Когелет, но р. Ионатан говорит о другом порядке книг: Песнь Песней, П. и Когелет. Последний подкрепляет свое мнение наблюдением над людьми. Обыкновенно — говорит он — человек в юности занимается песнями, в зрелом возрасте интересуется наукой и изучением жизненных явлений, черпает оттуда глубокомысленные П.; на старости лет он отрицательно относится к суете мирской. Этим трем возрастным фазам соответствует характер трех названных книг (Schir r., ib., 10). Любопытно, что подобную мысль высказал Григорий Нисский (Вейс, Bet Talmud, I, 130). Проникнутые глубоким уважением к П. Соломона, агадисты часто повторяют, что книга П. написана по наитию Святого Духа (Schir r., I и др.). Отмечено также то, что книги П. и Когелет, по существу и по содержанию своему носящие характер светских философских сочинений, заканчиваются, однако, превозношением страха Божьего, так как «Божий страх венец дела» (Koh. r. к 3, 13).
3.
Мидраш к Притчам Соломона — агадический мидраш к кн. П., впервые цитированный под названием מדרשמשלי у р. Хананеля бен-Хушиеля (первая половина XI в.), как указано в «Мордехай» к Б. Мец., III, §.293. Натан из Рима называет этот мидраш אגדת משלי (Aruch, s. v. נקד). Он, кроме того, ошибочно называется שוחר טוב (Жолкиев, 1800; Бенякоб, Ozar ha-Sefarim, 302, № 449—451). Этот мидраш не сохранился во всем объеме, в нем опущены третья, седьмая и восемнадцатая главы, а из некоторых приведена только часть. Составитель Ялкута использовал некоторые места из этого мидраша, которые теперь затерялись (ср. введение Бубера к его изд. שוחר טוב, 5б). — Этот мидраш отличается от всех других агадических мидрашим тем, что его толкования близки к простой экзегезе, и он далек от распространительных толкований, так что он скорее имеет форму комментария, чем мидраша. Его толкования непосредственно следуют за словами текста, без вводных формул, имеющихся в других мидрашим: «Вот, что сказано в Писании», «рабби NN сделал следующее вступление»; последняя формула встречается только в начале книги. Составитель этого мидраша использовал Мишну, Тосефту, Мехильту, Сифре, Песикту де р. Кагана, Аббот де р. Натан, Берешит Рабба, Ваиикра Рабба, Когелет Рабба, Шир Рабба и вавилонский Талмуд. Иерусалимский Талмуд, должно быть, был не известен автору, поэтому он ничего не приводит из него. Это отчасти доказывает, что составитель жил в Вавилонии, хотя это не может быть с достоверностью установлено. Не может быть так же точно определено время жизни составителя. Цунц (G. V., 268) полагает, что мидраш был составлен в средине XI в., но это опровергается тем, что он упоминается уже у р. Хананеля и Натана, живших в первой половине этого века. По мнению Бубера, он составлен не позже восьмого века, так как имеются цитаты из него, хотя без указания источника, у автора «Halachot Gedolot» и в «Seder R. Amram», 12б. Хотя этот мидраш содержит сравнительно мало сказаний или сравнений, он представляет интерес некоторыми любопытными рассказами, которые не имеются в других мидрашим. Например, рассказ о четырех загадках, которые савская царица предложила царю Соломону (Buber, l. с., 20б), не имеется в других агадических источниках, но они соответствуют первым четырем из девятнадцати загадок, упомянутых в рукописи משל מדרשׁ (ср. S. Schechter, Folk-Lore, 1890, 353). Кроме рукописи, на которую указывает Бубер (l. с., 14б—15а), имеется также рукопись Мидраш Мишле в библиотеке Jewish Theological Seminary в Америке (p. 5, 1018, 28а—45б). Эта рукопись, содержащая лишь главы I—X, соответствует в нескольких местах константинопольскому изданию. В ХIV, 34 (изд. Бубера, стр. 39б) значится «Метатрон» вместо «Михаила», имеющегося в печатных изданиях. Если это чтение первоначальное, то это обстоятельство подкрепляет предположение о том, что составитель жил в Вавилонии, так как имя Метатрон мало встречается в палестинских источниках, где оно обыкновенно заменяется именем Михаил (Тарг. Иеруш. к Исх., 24, 1, имеет «Михаил», между тем как в Санг., 38б, мы читаем «Метатрон»). — Первое издание вышло в Константинополе, дата не указана; второе — в Венеции, в 1547 г. Кроме этих двух, имеется еще восемь изданий (ср. введение Бубера, 16а). Последнее, улучшенное издание Бубера, с введением и примечаниями, вышло в Вильне, 1893. Имеется также немецкий перевод Мидраша Мишле, сделанный Августом Вюнше (Лейпциг, 1885.).
Ср.: Zunz, GV., 268—269; Weiss, Dor., III, 276; Бубер, введение к его изданию; Wünsche, введение к его переводу [J. Е., X, 231—232].
3.